Книга Таинственный остров онлайн - страница 15

Глава пятнадцатая

Решение зимовать. – Металлургический период. – Исследование острова Спасения. – Охота на тюленей. – Кула. – Что такое каталонский способ? – Плавка железной руды. – Сталь.

На следующий день, 17 апреля, Пенкроф первым делом обратился к Спилету:

– Ну, сэр, кем же мы будем сегодня?

– Кем пожелает Сайрес, – ответил журналист.

До сих пор колонисты были кирпичниками и горшечниками, а теперь они должны были превратиться в металлургов.

Накануне после обеда экскурсию продлили до оконечности мыса Челюсти, отстоявшей от Гротов примерно на семь миль. Там оканчивалась длинная полоса дюн и начиналась вулканическая почва. Здесь уже не было высоких стен, как на плато Дальнего Вида, – причудливые скалы неровным бордюром окаймляли узкий залив между двумя мысами, образованными из различных минеральных веществ, изверженных вулканом. Дойдя до конца мыса, колонисты повернули назад и еще до наступления ночи вернулись в Гроты. Однако, несмотря на усталость, они не ложились спать до тех пор, пока не был окончательно решен вопрос: предпринимать теперь попытки покинуть остров Линкольна или нет.

Тысяча двести миль отделяли остров от архипелага Туамоту – расстояние немалое. Никакая лодка не выдержала бы такого длинного плавания по океану, особенно осенью в плохую погоду. Пенкроф, как моряк, счел своим долгом объяснить это остальным. Кроме того, построить хорошую лодку – дело вообще нелегкое, даже если имеются все необходимые инструменты, а у островитян инструментов не было, кроме двух ножей из ошейника Топа. Прежде чем думать о постройке лодки, нужно было изготовить топоры, пилы, молотки, буравы, рубанки и другие инструменты. На все это требовалось много времени. Поэтому было решено провести наступающую зиму на острове и подыскать для жилья более удобное помещение, чем Гроты.

Прежде всего надо было использовать железную руду, залежи которой инженер обнаружил в северо-западной части острова, и превратить эту руду в железо или в сталь.

Обычно металлы не содержатся в земле в чистом виде. В большинстве случаев они встречаются в соединении с кислородом или серой. Два образца, принесенные Смитом, представляли собой магнитный железняк, или магнетит, и серный колчедан, или сернистое железо. Чтобы получить из первого, окиси железа, чистый металл, пригодный для дальнейшей обработки, нужно было освободить из руды кислород. Это освобождение кислорода, или восстановление металла, производится двумя способами. При первом, так называемом каталонском, способе руду смешивают с углем и плавят при высокой температуре. Преимущество этого способа в том, что руда в один прием превращается непосредственно в железо. Второй способ – доменная плавка, при этом руду прокаливают в доменных печах и получают сначала чугун, а потом уже железо, отнимая у чугуна примешанные к нему три-четыре процента углерода.

Но что было нужно Сайресу Смиту? Ему требовалось железо, а не чугун, и поэтому он выбрал самый простейший способ получения железа. К тому же найденная им руда отличалась замечательной чистотой и высоким процентным содержанием железа. Это была окисленная руда, которая встречается в виде масс темно-серого цвета и дает черный порошок, кристаллизующийся правильными октаэдрами. Она представляет собой естественный магнит и употребляется для изготовления первосортного железа. Недалеко от залежей железной руды находилось месторождение каменного угля, откуда колонисты уже добывали уголь. Это значительно облегчало обработку руды, так как все средства производства находились поблизости.

– Значит, мистер Сайрес, – спросил Пенкроф, – мы будем обрабатывать железную руду?

– Да, друг мой, – ответил инженер. – Однако сначала, – надеюсь, вы ничего не будете иметь против – мы отправимся на островок охотиться на тюленей.

– Охотиться на тюленей! – удивился Пенкроф. – Зачем нам нужны тюлени для обработки железа?

– Значит, нужны, если так говорит Сайрес! – сказал Спилет.

Но инженер уже вышел из Гротов, и Пенкроф стал готовиться к охоте, не дождавшись другого объяснения.

Вскоре Сайрес Смит, Герберт, Гедеон Спилет, Наб и Пенкроф собрались на песчаном побережье в том месте, где во время отлива можно было перейти пролив вброд. Как раз в это время вода в проливе опустилась до самого низкого уровня, и охотники смогли перейти через него, не замочив ног выше колен.

В этот день Сайрес Смит впервые вступил на островок Спасения, а его спутники были здесь уже во второй раз, потому что именно в этом месте и упал воздушный шар.

Выйдя на берег, они увидели несколько сотен пингвинов, которые, не трогаясь с места, внимательно рассматривали вновь прибывших. У колонистов были в руках палки, и они легко могли перебить этих птиц, но бесполезное избиение не привлекало охотников, кроме того, они старались не спугнуть тюленей, гревшихся на песке на расстоянии нескольких кабельтовых. По той же причине не тронули они и других птиц с короткими, словно обрубленными, крыльями, больше похожими на плавники, покрытые жесткими, как чешуя, перьями.

Медленно и осторожно пробирались охотники к северной оконечности островка по земле, изрытой маленькими ямками, в которых гнездились водяные птицы. Там, недалеко от края острова, виднелись большие черные точки, плававшие на поверхности воды. Издали они напоминали верхушки подводных рифов. Странно было только то, что эти рифы двигались. Эти движущиеся рифы и были те самые тюлени, которых надо было поймать. Но, прежде чем начать охоту, надо было дать им выбраться на землю, потому что таких прекрасных пловцов, как тюлени, трудно поймать в их родной стихии – в воде. А на земле тюлени лишь медленно ползают на коротких перепончатых лапах и становятся легкой добычей для охотника.

Пенкроф хорошо знал привычки тюленей и посоветовал своим товарищам дождаться, пока тюлени вылезут на берег и заснут на песке, греясь на солнце. Тогда легко будет отрезать тюленям дорогу к морю и оглушить их палками.

Охотники притаились за береговыми скалами и, соблюдая тишину, стали ждать, когда тюлени выйдут на берег.

Лишь через час тюлени начали выползать на берег. Охотники насчитали их с полдюжины. Как только последний тюлень растянулся на песке, Пенкроф и Герберт вышли из засады и стали медленно двигаться к берегу, чтобы напасть на тюленей сзади и отрезать им отступление. Тем временем Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Наб под прикрытием скал ползком стали пробираться к театру будущей битвы.

Вдруг Пенкроф выпрямился во весь свой высокий рост и громко крикнул. Инженер и его спутники поспешно бросились к морю, чтобы преградить дорогу тюленям. Из полдюжины тюленей удалось убить только двух, а остальные, ловко увертываясь от ударов, успели добраться до моря и нырнуть в воду.

– Вот вам и тюлени, мистер Сайрес! – сказал Пенкроф, подходя к инженеру.

– Отлично, – ответил Смит. – Мы сделаем из них кузнечные мехи.

– Кузнечные мехи! – воскликнул Пенкроф. – Ага! Теперь понимаю! Тюлени как раз для этого годятся!

Инженер и в самом деле предполагал сделать из шкур тюленей простейшую воздуходувную машину – раздувательные мехи, необходимые для обработки руды. Убитые тюлени были не особенно крупные, их длина не превышала шести футов. Тащить с собой тяжелых тюленей в Гроты не было смысла, поэтому Пенкроф и Наб решили разделать их на месте и сразу же принялись сдирать с них кожу и срезать жир, пока Сайрес Смит и Спилет исследовали островок.

Моряк и негр быстро и ловко справились со своим делом, и три часа спустя Смит имел в своем распоряжении две тюленьи шкуры, которые он рассчитывал использовать в естественном виде, не подвергая дублению.

Дождавшись отлива, колонисты снова перешли через пролив и вернулись к себе в Гроты.

Пришлось немало потрудиться, пока удалось натянуть шкуры тюленей для просушки на деревянные рамки, чтобы они не сморщились, а затем сшить их растительными волокнами так, чтобы они не пропускали воздух и действовали как настоящие мехи. Приходилось все переделывать по несколько раз. У Сайреса Смита не было никаких инструментов, кроме двух стальных лезвий, сделанных из ошейника Топа, однако он действовал очень умело. Его товарищи помогали ему с таким усердием, что три дня спустя инвентарь колонистов пополнился уже двумя кузнечными мехами, которые предназначались для того, чтобы вдувать воздух в массу руды в то время, когда она будет подвергаться воздействию высокой температуры, – необходимое условие для успеха операции.

С самого утра 20 апреля начался «металлургический период», как в своих заметках назвал его журналист. Инженер решил, как известно, работать непосредственно на месте залежей угля и руды. Но залежи эти находились у подножия северо-восточных отрогов горы Франклина, то есть почти в шести милях от Гротов. Ходить каждый день туда и обратно было невозможно, и колонисты решили построить себе хижину из веток, чтобы иметь возможность днем и ночью следить за процессом плавления руды.

Действуя по плану, островитяне рано утром вышли из Гротов. Наб и Пенкроф несли на плетеных носилках мехи и небольшой запас взятой на всякий случай провизии, который предполагалось пополнить в дороге.

Маршрут колонистов пролегал по лесу Якамара, который они пересекли наискосок, с юго-запада на северо-восток, в самой густой его части. Приходилось прокладывать себе дорогу, в будущем она будет служить кратчайшим путем между плато Дальнего Вида и горой Франклина. Кроме известных уже колонистам пород деревьев, Герберт нашел еще несколько новых видов и, между прочим, драконово дерево, вид драцены, которое Пенкроф назвал «пореем с большой претензией», потому что, несмотря на свои большие размеры, она принадлежала к тому же семейству лилейных, что и лук-порей, чеснок и спаржа. Вареные корни драцены довольно питательные и вкусные, а если их подвергнуть брожению, получается очень приятный напиток. Пенкроф на всякий случай захватил с собой немного этих корней.

Лесом пришлось идти очень долго, почти целый день. Но как ни утомителен был этот переход, он имел и хорошую сторону: колонисты познакомились с фауной и флорой этой части острова. Топ, которого очень мало интересовала ботаника, бегал среди кустов, спугивая дичь, приютившуюся в зарослях. Благодаря этому охота шла очень удачно. Герберт и Гедеон Спилет убили из лука двух кенгуру и еще одно животное, очень похожее и на ежа, и на муравьеда. Подобно ежу, оно точно так же сворачивалось в клубок, выставив острые иглы. С муравьедом его роднили такие же длинные когти, как бы специально приспособленные для рытья земли, длинная и тонкая мордочка, заканчивавшаяся птичьим клювом, откуда высовывался длинный язык, усеянный небольшими колючками, которые служили для того, чтобы лучше ловить мелких насекомых.

– Ну, а когда он попадет в горшок с супом, – спросил молодого натуралиста Пенкроф, – на что он будет похож?

– На хороший кусок говядины, – ответил Герберт.

– Больше нам от него ничего и не нужно, – заметил моряк.

Во время перехода через лес колонисты заметили диких кабанов, торопливо скрывшихся в чаще и, видимо, не желающих вступать в близкое знакомство с человеком. Островитяне не предполагали, что в лесу водятся хищные животные, но вдруг Спилет увидел между деревьями в нескольких шагах от себя какого-то большого зверя, которого он принял за медведя, и спокойно начал зарисовывать его в свою записную книжку. К счастью для журналиста, это животное не принадлежало к опасной семье стопоходящих. Это был просто ленивец, размером с большую собаку, покрытый лохматой шерстью грязно-серого цвета. Длинные острые когти позволяли ему легко лазить по деревьям, чтобы питаться листьями. Колонисты не нуждались больше в провизии и поэтому не стали беспокоить животное, а Гедеон Спилет, зачеркнув слово «медведь», написал вместо него под рисунком «ленивец», и затем все отправились дальше.

В пять часов вечера Сайрес Смит подал сигнал к остановке. Он уже вышел из леса и стоял у подножия тех могучих отрогов, которые как бы поддерживали гору Франклина с восточной стороны. В нескольких сотнях шагов от этого места протекал Красный ручей, и, следовательно, ходить за питьевой водой было недалеко.

Прежде всего занялись устройством лагеря. Уже меньше чем через час на опушке леса под деревьями появилась хижина из веток, перевязанных лианами и обмазанных глиной, и колонисты получили хотя и не презентабельное, зато надежное убежище. Геологические исследования были отложены до следующего дня. Перед хижиной развели яркий огонь, насадили выпотрошенную дичь на вертел и после сытного ужина в восемь часов вечера колонисты уже легли спать, поручив одному из товарищей поддерживать огонь для защиты от хищных животных в случае, если бы они вздумали бродить поблизости.

На следующий день, 21 апреля, Сайрес Смит в сопровождении Герберта отправился исследовать те слои древней формации, где он нашел образцы железной руды. Вскоре они обнаружили месторождение руды, находившееся почти у самых истоков Красного ручья, у подножия одного из северо-восточных отрогов. Эта руда с очень высоким процентным содержанием железа отлично подходила для того, чтобы получить из нее чистый металл самым простым и легким способом, то есть каталонским способом. Но инженер намеревался еще более упростить этот способ.

Дело в том, что при использовании каталонского способа все-таки необходимо устраивать особые плавильные печи, в которые насыпают слоями руду и уголь. Но Сайрес Смит не имел намерения устраивать плавильную печь, он предполагал возвести из слоев руды и угля довольно большой куб и с помощью мехов направить в его середину струю воздуха. Знаменитый потомок Каина Фовел, первый положивший начало обработке металлов, вероятно, применял этот же способ. То, что удавалось первым потомкам Адама и давало хорошие результаты в странах, богатых рудой и углем, не могло, конечно, не удаться и жителям острова Линкольна.

Каменный уголь, как и руду, они без особого труда собрали прямо на поверхности земли. Большие глыбы руды и каменного угля колонисты разбивали на мелкие куски и руками очищали от посторонних примесей. Работа шла медленно, но рудокопы работали очень усердно. Затем уголь и руду слоями сложили в кучу, подражая угольщикам, которые точно так же складывают хворост и дрова для получения древесного угля. При этом способе уголь под действием воздуха, нагнетаемого мехами, сначала должен был превратиться в углекислоту, а потом в окись углерода, которая, в свою очередь, должна была восстановить магнитный железняк, или окись железа, иначе сказать – освободить из него кислород.

Мехи из тюленьих шкур, снабженные на конце трубкой из огнеупорной глины, заранее изготовленной в печи для обжига глиняной посуды, были установлены возле кучи руды. Приводимые в действие механизмом, состоявшим из рам, веревок из растительных волокон и камней, которые заменяли противовесы, мехи начали с силой нагнетать в центр кучи воздух, который, повышая температуру, в то же время содействовал химическому превращению смеси угля и руды в чистое железо.

Это был очень тяжелый труд. Понадобилось все терпение, вся изобретательность колонистов, чтобы довести его до конца. Наконец все было кончено, и в результате получилась большая железная болванка, ноздреватая, в виде губки, которую нужно было еще ковать, то есть бить молотом для того, чтобы выгнать из нее жидкий шлак. Но у новоявленных кузнецов не было самого главного, не было молота, чтобы ковать железо, как не было молота и у первого кузнеца Фовела, и они в этом случае поступили точно так же, как поступил, вероятно, и тот, первый, металлург.

Первая выплавленная железная болванка, привязанная к палке, послужила молотом для ковки следующей, которую положили на гранитную наковальню. Таким образом получили настоящее железо, годное для обработки.

После долгих усилий и трудов 25 апреля колонисты выковали несколько железных полос и превратили их в различные инструменты: щипцы, тиски, ломы, кирки, лопаты. По мнению Пенкрофа и Наба, они были так хорошо сделаны, что лучшего и желать нельзя.

Но, конечно, не все инструменты можно было сделать из железа, для некоторых была необходима сталь. А известно, что сталь состоит из железа и углерода, и ее получают или из чугуна, отнимая у последнего избыток углерода, или из железа, прибавляя к нему известное количество углерода. Первый способ дает так называемую пудлингованную, или натуральную, сталь, а вторым способом получают сталь цементованную, или томленую.

Сайрес Смит для получения стали использовал второй способ, потому что у него не было чугуна, а было чистое железо. Первый же опыт удался отлично. Ему удалось получить сталь, нагревая железо до высокой температуры вместе с мелко истолченным углем в плавильном тигле, сделанном из огнеупорной глины.

Затем эту сталь, ковкую как в холодном, так и в горячем состоянии, он проковал еще молотком. Наб и Пенкроф под руководством инженера изготовили из этой стали лезвия для топоров и придали им твердость с помощью закалки. Для этого они сначала докрасна раскалили их в горне, а потом сразу быстро погрузили в холодную воду.

Таким же образом были изготовлены и другие инструменты, конечно, не отличавшиеся изяществом отделки. Тем не менее у колонистов теперь были топоры, топорики, лопаты, сделанные собственными руками, а также тонкие стальные полоски, которые должны были превратиться в пилы, стамески, мотыги, резцы, молотки, гвозди.

5 мая первый металлургический период был окончен, и кузнецы смогли вернуться в Гроты. Вскоре им предстояла совершенно другая работа.