Книга Обреченный контингент онлайн

© Сергей Мясищев, 2015

© Валерия Мороз, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Книга 2

Глава 1

Поселение друидов.
Алекс

Голоса звучали приглушенно. Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Говорили про меня. Почему я так решил? А про кого еще можно говорить, стоя с двух сторон и наклонившись над телом. Это над моим телом. И говорят про мою боль, что обосновалась у меня во всем теле. Но ведь тела у меня нет? Может, оно и есть, но я его не чувствую.

Опять темнота.

Боль приходит, когда приходит сознание, и тогда хочется умереть уже навсегда.

– Бабушка, а почему ты его лечишь? Он же человек! – тонкий голосочек.

– Глупая, посмотри на его ауру, какой же он человек? – голос мудрой женщины.

– Ой, как же так? – тишина, – Кто же он?

– Он – друид, из Посвященных.

– А где же он был все это время?

– Вот очнется, сама у него спросишь…

Наверное, это все же сон.

Или уже бред?

Все это где-то там, во внешнем мире. А здесь есть только я и моя боль.

– Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь! – опять голос мудрой женщины.

– Но он же спокойно лежит, без памяти он! – колокольчик голоса откуда-то издалека.

– Беги, не разговаривай…

И неясно кто я и кто Боль.

И непонятно, что же болит?

Тела нет – тогда болит сознание? Но сознание не может болеть без тела.

Значит, тело есть, но почему я его не чувствую? А, нет. Чувствую! Но оно не мое, оно чужое. И от него идет боль!

Я не хочу тело. Я хочу, чтобы была ночь, темнота, небытие. Мягкая, ласковая темнота.

Поселение друидов.
Милёна

Когда в деревню принесли молодого парня в странных окровавленных одеждах, Милёна очень удивилась. Их деревня друидов была очень далеко от всех других селений, и к ним приходили только за помощью к ведунье да иногда за плодами Мэллорна. Однако старейшина специально послал четверых мужчин за этим парнем. Она и сама слышала, как лес шумел деревьями о беде.

Милёна была Видящая и третья дочь, поэтому ее и отдали на воспитание бабушке Жизнемире, старой и мудрой ведунье, которую побаивался и сам старейшина Быслав.

Она стала сиротой, когда десять лет назад отца призвал Первозданный Лес. Тогда была суровая зима, и отец Милёны погиб в стычке с эльфами, а маму она не помнила. Теперь бабка Жизнемира была ей и за отца, и за мать. Детей в деревне было мало, по пальцам пересчитать, они вырастали, а новые не рождались или рождались мертвыми. Уже шли разговоры, что пора выйти к людям и смешать кровь. С наиболее достойными из них. Но дальше разговоров дело пока не шло.

Когда парня поднесли к дубу, где жили Милёна и Жизнемира, бабушка велела Милёне греть воду и идти помогать. Поставив жестяное корыто на печь и подкинув дров, девочка поспешила на улицу. Выйдя из дерева, в дупле которого и жили Милёна с бабушкой, она увидела окровавленное тело молодого парня, прижимающего к себе такую же окровавленную собаку. Собака, судя по всему, была мертва.

– Ну, что стали? – ругнулась бабка Жизнемира на мужиков. – Заносите в светлицу. Не видите, еле дышит, а собаку оставьте тут. Что вы ее с собой тягаете?

– Так не можем ее из объятий парня вырвать, крепко держит! – проговорил кто-то из мужчин. – Так и несли их вместе.

– Вот уж неумехи! – всплеснула руками Жизнемира. Присела около парня и зашептала: – Отдай, касатик, отпусти собачку. Ты уже все, что мог для нее сделал, давай, давай отпускай.

С этими словами женщина, не спеша, развела руки парня в стороны:

– Ну, вот и все! А вы говорите, не можете отнять! Объяснять нужно, тогда и отнимать не придется.

– Так он же без сознания! – начал было все тот же мужчина.

– У тебя у самого сознания нету – пробурчала Жизнемира и пошла в дом. Повернувшись, коротко бросила, – Собачкуто прикопайте, а то так и будет тут лежать.

Двое мужчин подняли носилки с парнем и занесли вовнутрь их дома—дерева. Один из зевак взял собаку за задние лапы и поволок подальше от деревни. Перечить Жизнемире никто не смел.

Для Милёны не было тайн в мужском теле. Это не потому, что она такая развратная, нет. Просто чтобы лечить, нужно знать, что и как лечить. Бабушка Жизнемира при каждом удобном случае привлекала ее к лечению. А за помощью шли многие. Этим многим они лечили раны, так что насмотрелась. Свою двадцать первую весну Милёна встретила, как обычно, в трудах и учебе. Бабка Жизнемира передавала ей свои знания спешно, как будто боялась не успеть. Милёна несколько раз заводила разговор с Жизнемирой по этому поводу, но та только отнекивалась да ссылалась на грядущие перемены.

Несмотря на презрение к оружию, Друиды вынуждены были создать военную единицу для охраны леса от посягательств других рас. Многие приходили в Первозданный Лес и творили непотребную волшбу. Лес страдал, и Друиды помогали лесу, как могли. Особенно настырными были эльфы. Эти считали, что это их лес, и в соответствии со своим извращенным вкусом все время пытались видоизменить Первозданный Лес. Деревня Друидов располагалась совсем рядом с рощей Мэллорнов, ее-то и охраняли воины их деревни. Открытой войны ни с кем не было, но стычки происходили чуть ли не каждую неделю

Снять одежду с парня была еще та задачка. Одежда была замагичена на крепость и в то же время – изорвана в хлам.

– Бабушка, с кем же он бился. Одежда замагичена, а порвана, как гнилая тряпка?

– Не о том думаешь. Воды поднеси, грязь надо смыть с него, – недовольно пробурчала женщина.

С трудом стягивая с раненого одежду, девушка между тем обратила внимание на его развитую мускулатуру. Парня вымыли и уложили на кровати в лечебной комнате за шторой. Жизнемира долго колдовала над ним, кое-что из того, что делала старая женщина, Милёна не понимала. Кое-что вообще впервые видела. Жизнемира не скупилась на комментарии. Конечно, когда еще попадется такой образчик разорванной плоти и всех остальных тел, включая астральное?!

– Бабушка, а почему ты его лечишь? Он же человек, – спросила в один из перерывов Милёна.

– Глупая, посмотри на его ауру, какой же он человек? – недовольно ответила Жизнемира.

– Ой, как же так? Кто же он?

– Он друид, из Посвященных.

– А где же он был все это время?

– Вот очнется, сама у него спросишь…

– А он очнется? – спросила девушка.

– Ну, если до сих пор не умер, значит, жить будет. Посвященного не так просто убить, его хранит сам Лес.

– У него аура порвана, и во многих местах темные пятна! – констатировала девочка с гордым видом.

– Смотри глубже. Видишь, все связи нарушены, если их не восстановить, начнет отмирать и тело. Только тело у него мудреное, совсем не похожее на наши.

– Ты про его рост и мускулы?

– Эх, молодость, молодость. Ну, причем тут его мускулы? Что ты смотришь на всякую чушь? – недовольно проговорила Жизнемира. – Смотри, от солнечного узла – световая дорожка к голове и рукам, у друидов такого не бывает. А голова темная. Ничего не видно. И прочитать его воспоминания не могу. Ну-ка, сама попробуй.

– Я пробовала, – смущенно проговорила Милёна.

– И это он без памяти лежит, читаться должен, как солнечная поляна. Кто-то ему защиту поставил! – не обращая внимания на ответ Милёны, рассуждала Жизнемира.

– Кольчуга у него чудная. Легкая, совсем ненастоящая. Зачем он ее таскал? – продолжала Милёна, перебирая одежду парня.

– Это наследие Древних, – пояснила Жизнемира, – мифриловая. Самое прочное вещество на свете. Унеси все в кладовку и сюда приходи.

Когда Милёна пришла, Жизнемира сказала:

– Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь!

– Но он же спокойно лежит, без памяти он!

– Беги! Не разговаривай… – Женщина повысила голос.

Милёна метнулась на улицу, если бабушка повысила голос, значит, дело действительно плохо. Когда Милёна пришла с Боромиром, Жизнемира уже разложила инструмент и готовилась провести операцию.

– Что случилось? – спросил, войдя, Боромир.

– Не знаю пока. На шее у парня опухоль чернеет. Вот, уже и уха не видно. Причем очень уж резко оно пухнуть стало. Боюсь, что там яд. Давай, держи его. Как бы не стал дергаться! – пояснила Жизнемира, показывая темно-малиновую опухоль у парня на шее.

Операцию Жизнемира провела умело и быстро. Из раны вытекло много гноя и запекшейся крови. Причем пришлось резать опухоль довольно глубоко, так как куски мертвой плоти, вываливающиеся из раны, были величиной с горошину. Парень несколько раз дергался, но это были нервные конвульсии измученного тела.

А потом потянулись дни, похожие друг на друга. Парень лежал, не приходя в сознание. Милёна кормила его через трубочку сиропами, которые готовила вместе с Жизнемирой. Девушке нравилось ухаживать за парнем. Он был не такой, как другие. Правильные черты лица, светлые волосы – все говорило о том, что он из Посвященных. Вот только мускулы на его теле становились все меньше и меньше. Было такое ощущение, что он сам себя съедал изнутри. Это очень беспокоило девушку.

Все чаще Жизнемира заставала Милёну, сидящую около парня и пристально смотрящую на него. Похоже, девчонка влюбилась. Очень просто создать себе образ принца, когда этот принц молчит. Несколько раз Жизнемира пыталась завести разговор об этом, но Милёна отмалчивалась, потупив глаза. Но от мудрой женщины не так-то просто было спрятать истинные чувства, и Жизнемира поняла, что когда парень очнется, будут большие проблемы. Слишком хорошо она знала независимый и упрямый характер Милёны.