Книга Права и обязанности онлайн

Бесконечная благодарность Мэн (Наталье Егоровой), без деятельной помощи и постоянной поддержки которой этой книги могло и не быть.

Автор

Глава 1

Драконы есть чудовищные ящеры, коварные и злобные, и убить их – священный долг и великая доблесть.

Наставления Эалия Драконоборца

Серебряные звезды на темно-синем бархате ночного неба сверкали несколько высокомерно и насмешливо, что, впрочем, никак не испортило мне настроения. Скорее наоборот. Потому что я слишком хорошо знал, что высокомерие – это лишь проявление беспомощной зависти, которую всеми силами прячут даже от себя самого. А значит, у меня есть что-то такое, чего нет у них, таких далеких и прекрасных. Так что пусть они там, наверху, мне завидуют!

От своей шальной мысли я едва не рассмеялся. А может быть, весело мне было от пряного ночного ветра с далекого моря, который принес горьковатый привкус соли и настойчиво толкался в мою спину, напоминая о том, что я уже слишком долго не уделял ему должного внимания.

Да, огромное упущение с моей стороны, надо признать.

Я стоял на изящном каменном балконе своих покоев, а подо мной призывно чернели лиги сплошной, беспроглядной темноты. Весьма соблазнительно… Один шаг – и полная свобода от всего и всех хотя бы на ближайшие полчаса…

– Владыка! – неожиданно раздался за моей спиной звонкий мальчишеский голос, которого, готов поклясться, я еще не слышал.

Дожили, я задумался до такой степени, что не заметил чужого присутствия. Неужели я все-таки начал стареть? Вроде бы не должен, не из такого все-таки теста сделан…

Вот и помечтал о свободе… Когда б мне дали побыть наедине с собой, бесконечно любимым и единственным в своем роде?! Только разнежусь в плавной и прозрачной реке собственных мыслей – тут же выясняется, что я кому-то позарез нужен. Хотя я, по-моему, всегда кому-то нужен. Куда же вся эта беспокойная шумная толпа без своего незаменимого Владыки? Вот и я тоже думаю, что никуда.

И мне плевать, что вспоминают о моем существовании, только когда совсем уж припрет… Ведь главное, что вспоминают. Хотя бы иногда…

Я спокойно досчитал до пяти и медленно и величественно повернулся к вошедшему, сохраняя на лице выражение, которое, по всеобщему мнению, пристало мудрому правителю, каждую секунду заботящемуся о благе своих подданных. Каковым, я, к слову, и являюсь. Время от времени меня пробивает на строгое следование велениям этикета (правда, обычно все находящиеся рядом в такой момент настораживаются и начинают ожидать очередной пакости с моей стороны, которая, естественно, не заставляет себя ждать, ибо кто ищет, тот обрящет!). Вот только глаза сверкали темно-синим, но это уже мелочи: мало кто безошибочно умеет читать мое настроение по цвету глаз. Мой младший брат, тот умеет в совершенстве, но Ариэна здесь, слава Творцу, нет. Братишку я, конечно, люблю всей своей душой (насчет наличия коей у некоторых возникали огромные сомнения), но иногда этот мальчишка бывает совершенно невыносим. Ну и я, естественно, не лучше. Все-таки братья, родовое сходство и все такое…

Явившийся по мою душу парень прямо-таки сиял почтительностью и обожанием, как магический светляк, при свете которого я люблю работать в мастерской, что сразу отбило у меня желание лезть в мысли этого пацана: не переношу такого отношения к себе. Значит, пробыл он здесь меньше года и очень редко со мной сталкивался нос к носу, поэтому и не могу с ходу вспомнить его имя. Те, кто пробыл под моим началом дольше, видели во мне уже не великого Владыку, а скорее отца, который, конечно, может и по заднице надавать при особо плохом поведении, но обычно прощает своих непоседливых детишек и всеми силами заботится об их благополучии. Ох и намаялся со своими немногочисленными подданными при таком-то отношении, но в целом оно меня устраивало. Лучше, когда тебя любят, а не боятся. Это мое личное мнение, и я еще не встретил того, кто способен его оспорить. Хотя попыток была уйма.

А симпатичный мальчишка, хотя это и невероятно сложно отыскать среди нашего народа кого-то некрасивого. Светлые, чуть встрепанные волосы, серые большущие и немного испуганные глаза (ну как же, Владыка все-таки!), светившиеся ненормальным восторгом от встречи с великим мной, лицо весьма и весьма приятное. Слишком симпатичный мальчишка. Надо будет за ним особо присмотреть, а то у Аэлле в очередной раз возникли великие матримониальные планы, и тут появляется такой милый юноша, к тому же еще совершенно не в курсе ее любимого специфического развлечения: постоянных попыток выйти замуж. Обычно без согласия потенциальной второй половины. Свои давно привыкли к ее периодическим припадкам и прекрасно знают, когда нужно баррикадировать дверь спальни на ночь и нырять под стол при появлении нашей агрессивной красавицы, дабы не очнуться у брачного алтаря с головной болью и вопросами, на которые уже никто не ответит. Как-то раз она даже ко мне подкатывала, нахалка. Я спасся лишь тем, что быстро попросил временного политического убежища у брата и месяц не показывался дома (Ариэн, помнится, покатывался со смеху, но его веселье мигом испарилось, когда я предложил погостить в Чертогах в качестве щита, пока Аэлле полностью не успокоится).

– Как твое имя? – поинтересовался я. – Раньше я тебя здесь не видел.

– Я Эрилиэн, Владыка, – с низким поклоном слишком уж почтительно ответил мальчик (в гроб он меня хочет загнать с этим этикетом!), – служу в Чертогах три недели.

Ну сколько же щенячьего обожания во взгляде… А в мыслях ведь еще больше!.. Я скоро взвою.

Эрилиэн. Звездный. Пожалуй, в своем настоящем облике он должен потрясающе выглядеть… Не зря же ему такое имя родители дали.

– И только сейчас тебя подпустили к моим покоям? – искренне удивился я.

Опять Тэриэн развел дедовщину, а я его просил, между прочим, вести себя нормально с новичками! Надо бы серьезно поговорить с этим паршивцем, совсем совесть потерял, пользуясь моим расположением. Постоянно не пускает малышню посмотреть на меня (и всегда под каким-нибудь благовидным предлогом!), а ведь новеньким наверняка хочется поближе рассмотреть Владыку, ради служения которому они покинули свои семьи, бросили все то, что раньше составляло основу их жизни.

– Да, Владыка, – опять же с поклоном ответил Эрилиэн.

На диво немногословный юноша. Говорит только тогда, когда его спрашивают. Непорядок. С этим срочно надо что-то делать.

– Так, – с тяжким вздохом начал я разъяснение пареньку его прав и обязанностей. – Мальчик, начнем вот с чего: кланяться мне нужно только один раз, при входе, и не настолько низко. Если хочешь заняться физическими упражнениями, то подбери что-нибудь более эффективное и оригинальное. В крайнем случае попроси Рэлиэна, чтобы он разработал для тебя индивидуальную программу тренировок, но надо мной так издеваться не надо. Ты мне не слуга, чтобы каждый раз сгибаться в три погибели. Говорить можешь то, что хочешь, и столько, сколько хочешь. Вламываться, конечно, желательно со стуком, но приемные часы у меня круглосуточно, то есть, если приспичит поделиться чем-нибудь совсем уж личным, можешь заявляться даже ночью, тебе ничего не будет, ну разве что подушкой спросонья кину. Если кто-то из старших попытается припахать тебя к работе больше нормы, посылай туда, куда захочется. Права не имеют. Все ясно?

Тот сперва ошалело кивнул, но потом все-таки растерянно протянул:

– Но, Владыка…

– Мальчик, если бы ты знал, сколько уже лет я Владыка… – шумно выдохнул я, устало прикрывая глаза. – Да, кстати, если увидишь темноволосую девушку, красивую такую, ни с кем не спутаешь, и она будет на тебя… кхм… обращать особое внимание, беги от нее куда подальше и со всех ног.

– Почему? – еще более пораженно спросил Эрилиэн, по лицу которого было видно, что мальчик считает, что по пути к покоям Владыки все-таки ошибся поворотом.

– Замуж она хочет выйти.

– О… – только и смог выдавить он.

– Ты хорошо бегаешь? Учти, если от нее не оторвешься сразу, поймает и женит на себе за милую душу!

– Я хорошо бегаю, Владыка, – вымученно произнес пацан.

Я ободряюще ему улыбнулся.

– Ну, инструктаж я закончил. Итак, кому же я на этот раз понадобился? – уже более-менее деловым тоном спросил я.

– Гномьи послы, Владыка, милостиво просят вас уделить им крупицу вашего драгоценного внимания.

Как загнули!.. Это чья такая цветистая формулировочка, Эрилиэна или гномов? Надо же было так сказать об обычной по сути дела аудиенции!

– Ладно, пошел общаться с бородатыми, – под нос тихонько произнес я.

Мальчишка, впрочем, все равно расслышал. Судя по потрясенно-потерянному выражению лица, я только что разбил всю его уверенность в мироздании. Видимо, он представлял Владыку несколько иначе и теперь, столкнувшись лицом к лицу с оригиналом, испытал сильнейший в своей жизни шок. Как, впрочем, и тысячи его предшественников. Ничего, зато теперь парню в этом мире уже ничто не страшно!

Наверное, это мое хобби – не соответствовать ни одному представлению о себе. Я не переношу этикет, вечно распространяю вокруг себя беспорядок, панибратски общаюсь с подданными и выгляжу в несколько тысяч раз моложе своего подлинного возраста, который я уже сам не помню и, честно говоря, совершенно не желаю вспоминать, дабы не чувствовать себя совсем уж реликтовым ископаемым. В общем, я абсолютно не соответствую своей должности и положению, хотя меня самого это целиком и полностью устраивает. Как и мой народ в общем-то. По крайней мере, попыток государственного переворота во время моего правления не было. Или это только потому, что я сам с радостью покину свой пост по первому же требованию, а другого такого дурака, готового денно и нощно трястись над своим народом, найти не почитается возможным?

Переодеться, что ли, в честь послов? А дхарр с ними! Появлюсь прямо в старых штанах и рубахе, повидавших в своей жизни больше, чем нужно одежде, чтобы остаться в приличном состоянии. Если гости именно те, о которых я подумал, то ничего нового они все равно не увидят, если нет – то у меня неплохие целители (сам учил как-никак), откачают за милую душу. Я убрал с лица надоедливую черную прядь, упрямо падающую на глаза. Волосы стричь я терпеть не мог, поэтому всегда до последнего откладывал укорачивание своей драгоценной черной шевелюры, и грива у меня отрастала весьма приличная (в некоторых кланах даже ходят идиотские слухи, что моя сила зависит от длины волос, правда, попыток побрить меня наголо почему-то все равно не было). Лирэнэ даже однажды пригрозила, что как-нибудь загонит меня в угол и заплетет косы. С розовыми ленточками. Но все же почтение к Владыке не дало свершиться этому факту измывательства над моим и без того неряшливым внешним видом. А вот Таэлэнэ, помнится, говорила, что мне идут отросшие волосы… Но так активно при этом стреляла в меня глазами, что я предпочел не покупаться на столь сомнительный комплимент и позорно бежал с поля боя, отговорившись срочными делами. Девушка, конечно, не поверила и жутко обиделась, но в тот момент мне было все равно.

В Большой Тронный зал, где меня ожидала делегация гномов, я решил пойти по потайному коридору, который заканчивается прямо за Черным Престолом. С одной стороны, так гораздо быстрее доберусь, а с другой, я просто обожаю доводить окружающих до нервного тика и истерики своим появлением в самое неожиданное время из самых неожиданных мест. А все система потайных ходов! Кто-то из обитающих здесь наивно предполагает, что знает все тайные двери и уж точно защищен от моих шуточек, но вот только окружающие забывают об одной вещи: Чертоги строил я, и, значит, только я знаю все об этом во всех смыслах примечательном месте.

Коридор был пыльным и густонаселенным различными пауками и иже с ними. Хорошо хоть тараканы не рискуют селиться в этом темном жутковатом месте, где на раз можно загнуться от голода. Надо будет потом почистить, а то прицепится какая-нибудь пакость, и как появляться в тронном зале?! Травить насекомых – это, конечно, занятие совершенно неподходящее для правителя, но мне не хочется открывать еще одну свою маленькую тайну окружающим. Желание абсолютно мальчишеское, однако я не хочу стареть. На нос хлопнулось какое-то нахальное членистоногое, которое я поспешил смахнуть с лица. Высокие материи – это конечно же важно, но с этим местом срочно надо что-то делать!

К моему огромному удовольствию, появился я действительно неожиданно, к тому же до полусмерти перепугав всех присутствующих: давно не пользовался этим ходом, поэтому, когда я нажал на рычаг, дверь открылась с жутким грохотом и скрипом. Неудобно как-то получилось… Ну ничего! Я же Владыка, мне все можно! Точнее, мне можно то, что я сам себе позволяю. Например, немного подурачиться. Совсем чуть-чуть!

Когда до всех дошло, что это всего лишь очередная моя шуточка, а не внеплановый конец света, в зале повисло весьма укоризненное и даже немного угрожающее молчание, не переросшее в гневные вопли только потому, что я здесь все-таки главный.

Я оглушительно чихнул и совершенно неэстетично хлопнулся на престол. Хотя престол – это все-таки для всех остальных, а для меня просто жутко неудобное пыточное кресло, которое, будь моя воля, выкинул бы тут же. Но нельзя! На психику постоянно давят: реликвия, пару тысяч лет стоит и все в таком роде… А я давно хотел поставить что-нибудь помягче и поуютнее, кресло, например, бархатное с подлокотниками. А то ведь, бывает, часами на этой гадости сижу, слушаю полнейший идиотизм и активно радикулит зарабатываю! М-да… А я вообще могу получить радикулит? Вопрос спорный и, безусловно, для меня интересный.

Я привычно изобразил величественную позу «Король на троне», и это послужило сигналом, что снова нужно соблюдать хотя бы видимость этикета. Мои ребята тут же как по команде поклонились, приложив руку к сердцу (выдрессировал их все-таки Тэриэн, а стенал, что не сможет, я всегда говорил, что этот парень настоящий талант!), один из гномов поступил точно так же, а вот остальным длиннобородым пришлось с недовольным пыхтением опускаться на одно колено, завистливо взирая на товарища, которого минула чаша сия (а это они еще вставать не начали!). А что я могу поделать? Тэгор – мой ученик, поэтому имеет те же привилегии, что и мой народ, пусть гномы еще будут благодарны, что им не приходится на оба колена хлопаться, как всем остальным расам! Хотя никто, кроме гномов, в Чертогах вообще-то и не появляется.

– Приветствую, учитель, – в меру почтительно произнес Тэгор.

Сейчас этот гном уже Мастер, пользующийся громадным уважением своего народа, ему в жены прочат лучших девушек всех кланов (а он, паршивец, нос воротит, вот натравлю на него Аэлле, чтоб знал свое счастье!), а я его помню еще совсем мальчишкой, когда на детском лице даже намека не было на эту окладистую черную бороду.

В ответ я с теплой усмешкой кивнул гному. Вообще-то надо было разразиться какой-нибудь витиеватой фразой по случаю встречи со славными сынами подгорного племени, но мы с этим парнем знаем друг друга слишком давно и хорошо, и я не захотел портить впечатление от встречи дурацкими формальностями. Так вышло, что, когда он был ребенком, я его спас во время схода горной лавины, а через несколько лет отчаянно храбрящийся мальчишка явился в Чертоги, желая стать учеником кого-то из моих шалопаев. Но его учителем стал я, лично, и, могу честно сказать, гном впитал в себя все, чему я только мог его обучить. С бородатыми вообще приятно иметь дело.

Тэгор посчитал, что вправе продолжить:

– К нам прибыло посольство, учитель, эльфы, люди, двуипостасные и даже демоны! И лесные, и горные!

Я вопросительно приподнял брови. Хотя хотелось совершенно вульгарным образом присвистнуть. Да, чтобы такая компания добровольно собралась в одном месте не для выяснения отношений на оружии, должно было случиться что-то из ряда вон выходящее.

Сердце предательски сжалось. Ведь так уже было, не так ли?..

– Они говорят, что за Золотым хребтом появилось что-то странное. Странное и злое, – после короткой паузы добавил Тэгор.

Даже так? Нехорошо… Жаль, что я все-таки не всеведущ… Если собралась в одном месте столь разношерстная толпа, да еще и гномов, видимо, планируют притянуть, значит, дела совсем уж плохи. Что же ускользнуло от моего острого, но, к сожалению, не всевидящего взора?

И ведь я прекрасно понимаю, к чему все идет.

– И что вы ответили? – совершенно спокойно поинтересовался я.

Угу. Спокойно. Вот только глаза были наверняка карие с прозеленью, а значит, как минимум трое из присутствующих поняли, что я принял очередную проблему слишком близко к сердцу. Неприятная все-таки особенность – мои глаза…

– Мы ответили, что окажем им всю посильную помощь, но попросили день отсрочки, чтобы посоветоваться с вами, учитель.

Ну-ну. Посоветоваться. Да мне даже и в голову этому длиннобородому нахалу залезать не надо! Пришел нижайше просить меня, чтобы я отправил с ними кого-то из своих многочисленных ребят, ведь по глазам же видно! И имеет при этом наглость врать мне в лицо, но, надо признать, делает он это красиво и талантливо, не придерешься.

Вот это называется судьбой: всеми силами пытаешься уйти от проблемы, которая приползает к порогу и по-собачьи преданно смотрит в глаза.

– Происходящее может повлиять на судьбу всего мира, значит, мой народ не имеет права остаться в стороне… – медленно и значительно изрек я, прикрыв глаза будто бы в задумчивости.

Гномы едва в ладоши от радости не захлопали, а вот Тэриэн жутко занервничал, поняв, что я что-то задумал. Он уже слишком долго рядом со мной и прекрасно осведомлен, в каких случаях я закрываю глаза при разговоре.

– Учитель, неужели вы направите с нами кого-то из ваших воинов? – решился уточнить гном.

– Нет, – покачал головой я, – у меня нет права так рисковать жизнью своих подданных.

Есть у меня это право, есть! Только не хочется его использовать!

Я с полминуты наслаждался пораженным молчанием, а потом веско добавил:

– Я отправлюсь сам.

Шок. Ужас. Коллективный обморок.

– Владыка!!!

Чуть что, так сразу орать начитают! На Владыку! Совсем совесть потеряли. При самой моей активной поддержке в этом благом начинании.

Я, конечно, понимал, что в этот раз слегка перегнул палку, правителю совершенно не пристало собой рисковать (я это и раньше делал, только так, чтобы никто ничего не узнал), но у меня были объективные причины: если там что-то действительно серьезное, лучше меня не справиться никому, а о том, что там определенно творится нечто опасное, просто-таки орал мой внутренний голос, к которому я предпочитаю прислушиваться.

Но самой веской причиной было то, что в Чертогах бесчинствует Аэлле, а от нее я готов удрать хоть на другой конец света!

А еще я понимал, что от судьбы не уйти и я должен переиграть все заново.

Дав всем проораться, я плавно поднялся со своего трона, с трудом подавив вздох облегчения (отсидел ведь себе все, что только можно и нельзя!).

– Надеюсь, все высказались? – насколько мог безразлично, спросил я.

Подействовало! В зале повисла гробовая тишина. Видимо, этим обормотам стало стыдно за свое нехорошее поведение. Так же выглядят дети, которые при мытье посуды расколотили половину тарелок: смущенные и растерянные, но полностью уверенные в благородстве своих намерений.

– Я сказал все, что хотел. – Не надо повышать голос, мое ледяное равнодушие добьет их гораздо лучше! – Я отправляюсь вместе с отрядом, Тэгор. Через двадцать минут буду готов. Тэриэн, остаешься за старшего в Чертогах.

Возмутиться повторно никто не посмел. Может быть, так подействовал цвет моих глаз…

Оставив посольство гномов маяться в ожидании великого и совершенного меня в тронном зале, я направился в свои покои, чтобы собрать сумку. Лично. Такие вещи нельзя никому доверять. Надеюсь, на месте удастся додуматься, что же мне может пригодиться в путешествии, а то сейчас у меня в голове полнейшая каша из мыслей и эмоций. Давно я не вылезал из своего логова, чтобы посмотреть мир, очень давно… Не нужно было… Не хотелось. Вот и пришлось выбраться из обжитого дома, только радости не чувствую. Пусть и свобода, и ветер в лицо, я так давно мечтал об этом, но… почему же мне тогда так жутко?..

Пришла непоколебимая уверенность, что это путешествие действительно не моя дурацкая прихоть, как мне хотелось бы надеяться, а насущная необходимость, и, если я отправлю только воинов, оставшись сам, то все полетит в пропасть, такую же черную и бездонную, как та, что под моим балконом.

Последовать за мной осмелился только Тэриэн, моя правая рука, пусть и немного своевольная, но я всегда ценил чужую способность думать, а не тупо следовать приказам, какими бы мудрыми они ни казались. Наверное, именно за эту способность я и приблизил парня (хотя какой он парень, ему уже четвертая сотня стукнула!). Впрочем, когда я принял его в Чертоги, это был только амбициозный и нахальный мальчишка, не подававший особых надежд. Пришлось растить, учить, наставлять, чтобы появился этот воин с твердым взглядом, считающий себя вправе и в силах спорить даже со мной. И пускай он во многом заблуждается, но истина рождается только в спорах, поэтому мне жизненно необходимо иметь рядом с собой оппонента, который не принимает ни одного моего слова на веру.

– Владыка, зачем? – наконец-то решился он задать жестоко мучающий его вопрос.

– Так надо, – пожал плечами я.

Воин обреченно кивнул, понимая, что с этим уже ничего не поделаешь.

– Не дави на меня своей тоской, – позволил себе немного раздражения я, – лучше поговорим о твоих правах и обязанностях. И первые, и вторые безграничны. Меня интересует только то, чтобы Чертоги стояли на месте целыми и невредимыми и в таком же состоянии оставались их обитатели. Как ты добьешься этого результата, меня не волнует. Понятно?

– Да, Владыка, – удовлетворенно произнес он. Тэриэн…

Его имя означает «сильный». Имя каждого из нас что-то значит, таков закон, мое тоже имеет смысл. Вот только я пока не сумел разобраться: имя лишь отражает главное свойство своего обладателя или само наделяет его силой?

Он ценит мою резкость превыше всего, прекрасно понимая, что большего требуют только от лучших учеников.

– Кстати, будь добр, присмотри за Аэлле. Я не хочу, вернувшись домой, узнать, что она затащила под венец кого-то из парней. Особое внимание удели новеньким.

– Да, Владыка. – Слова сопровождаются легким поклоном.

– Можешь идти, я хочу побыть один.

Тэриэн, умница, мгновенно растворяется в хитросплетении коридоров, и я продолжаю свой путь уже в одиночестве. Если не использовать систему потайных ходов, то путь удлиняется вдвое, но я был даже рад. Когда идешь, легко получается ни о чем не думать. Пустая голова – это огромная роскошь, но, полагаю, я могу себе ее позволить: что-то подсказывает, что вскоре мне придется размышлять больше, чем за последние несколько лет.

Встречающиеся по дороге обитатели Чертогов кланялись мне, но не смели подойти с каким-нибудь делом, изумленно глядя на мои карие глаза. Они не знали, что значит этот цвет.

Карий – это решимость следовать выбранному пути.

Я с сомнением смотрел на одежду. Все черное. Меня могут не так понять, но одежды другого цвета у меня не водится. Попросить у кого? Дадут, конечно, но ведь ничего не подойдет! Я не знаю никого в Чертогах, у кого бы была одинаковая со мной фигура. Одна половина у меня как шкафы мореного дуба, а вторая – совсем кузнечики, которые рядом со мной, самим по себе не особо крупным, смотрятся как жертвы голодного детства. А переделывать одежду магией – это только портить! Проверял. Результат заставил меня раз и навсегда отказаться от использования колдовства в быту.

Ладно, плевать на чувства моих будущих товарищей по несчастью, отправлюсь в черном. И еще заявлю им нахально, что я некромант. Потомственный. Пусть боятся!

Если одежду я выбирал минуты три, то с оружием возился гораздо тщательнее, ведь это не тряпки, которые можно менять хоть каждый день. То, чем ты сражаешься, так же важно, как часть твоего тела, и так же должно подходить тебе. Лично я брал лишь то, что сделал сам, не доверяя оружию, созданному чужой рукой. Благо я превосходный оружейник. Никакой глупой лести самому себе, просто, учитывая, сколько я прожил на этом свете, неизбежно оттачиваешь свои умения до идеальной безупречности, а звенеть в кузнице молотом я всегда любил.

В конце концов, обшарив весь свой арсенал (а он у меня, мягко говоря, немаленький!), я остановил выбор на кинжале с посеребренным лезвием и заговоренном полуторнике. Меч был предметом моей заслуженной гордости: я ковал его семь лет, с каждым днем совершенствуя, закаливал в особом травяном настое, не один месяц создавал чары, оплетавшие клинок, рукоять которого лежит в моей руке как влитая. Когда ковал этот меч, я еще сам не понимал, зачем он мне, ведь я, как ни странно, чрезвычайно редко сражаюсь, а вот поди ж ты, пригодился!

Я уже полностью морально был готов выйти из комнаты, как вдруг понял, что кое о чем все-таки умудрился забыть. Быстро привязал к поясу кошелек с деньгами. Никак не могу привыкнуть к тому, что кичливое и совершенно бесполезное золото в этом странном мире может значить гораздо больше честной закаленной стали.

В последний раз оглядел свою комнату. Пока я откровенно маялся дурью на аудиенции, кто-то умудрился прибраться. Интересно, в ком же из обитателей Чертогов проснулась такая необычайная исполнительность (обычно никто в мои покои не суется без моей личной просьбы, помня, что у меня вечно что-то может взорваться в самый неподходящий момент)? А дверь на балкон закрыть забыли, но так, наверное, даже лучше.

Что ж, мне пора.

Стоп. Если я собираюсь изображать некроманта, то мне кое-чего не хватает… Посоха! Дурацкие суеверия, из-за которых приходится таскать на себе здоровенную дубину!

Килайя уже, наверное, в сотый раз мерила шагами жалкую нору, которую гномы непонятно почему именовали залой. Бородатые идиоты совсем обнаглели! Они держат их здесь уже целые сутки, когда на счету каждая секунда, каждый миг! Эти наглые карлики просто свихнулись в этих своих подземельях! Заявили, что отправили куда-то гонца за помощью! Куда еще? И так уже собрались все лучшие представители от каждой из рас, остались только эти (девушка искренне хотела подобрать приличное определение, но не смогла)… гномы, ну и Темные эльфы, которые способны только на пакости из-за угла и ко всему прочему не чтят Белого Единорога. К слову, мятежная ветвь Перворожденных отказалась от участия в великой миссии, причем не особо заботясь о цензурности формулировки. Так как представители всех остальных рас не особо-то стремились к тому, чтобы Темные эльфы участвовали во всем этом безобразии, то на этом вопрос посчитали исчерпанным и больше к нему не возвращались.

Килайя подумала, что лучше бы они вообще не приезжали сюда, но Совет решил, что нужно призвать к защите мира все расы.

Идиотизм полнейший…

Рядом так же изнывали товарищи девушки, безумно разозленные незапланированной задержкой. Два эльфа, человек, горный демон, двуипостасная, орк… И практически каждый из них, кроме разве что младшего эльфа, был уже морально и физически готов передушить все подгорное племя за задержку.

Тут наконец-то заскрипела несмазанными петлями дверь, и в пещеру, по недосмотру Единорога возведенную в ранг залы, чинно прошествовал глава клана Тэрро, кем-то почитаемый Дромог, а за ним плавно и совершенно беззвучно вошел молодой мужчина человеческой расы, одетый в черное. Прошу прощения, мальчишка человеческой расы, который, судя по всему, еще даже бриться не начал. Килайя презрительно скривилась. Людей она только терпела, да и то неохотно и с огромным трудом, считая слабыми и бесполезными существами. А этот парень, судя по виду, превышал все допустимые границы слабости и бесполезности: тонкокостный и тощий как щепка. Лесные демоны тоже не отличались особой дородностью, но при этом в них чувствовалась скрытая сила, похожая на мощь натянутого лука. А этот… Слишком уж хрупкий на вид. При взгляде на парня возникало ощущение, что никаких мышц и сухожилий в нем нет вообще, так, фарфоровая статуэтка, в мельчайших подробностях изображающая жертву голодного детства и сопутствующего ему рахита, а переломить этого кузнечика, казалось, может легкое дуновение ветра, настолько парень выглядел прозрачным. И при всем этом слишком смазливый: тонкие привлекательные черты лица, черные брови вразлет с залегшей между ними складкой, делающей юное лицо слишком серьезным, большие миндалевидные глаза, глядящие чересчур пристально, прямой нос, изящно очерченные губы, искривленные в презрительно-горькой усмешке, грива черных волнистых волос, и все это великолепие завернуто в какой-то жалкий черный балахон, из-под которого торчат много чего повидавшие, потрепанные, опять же черные штаны. Ожившая мечта пятнадцатилетней девчонки, но никак не мужчина, который может завоевать сердце взрослой женщины, каковой являлась она, Килайя из клана Рябины, лучший мечник среди лесных демонов, народа прирожденных воинов. На вид этому задохлику было около двадцати лет, а если по совести, то не больше семнадцати.

Свое отношение к незнакомцу демонесса выразила возмущенным фырканьем. Тут юноша поймал ее взгляд искристыми синими глазами, будто пытался заглянуть в самую душу. Стоп. Синими?!

Или все-таки серыми… Но когда он вошел, глаза вообще были зелеными! Бред какой-то! Опять синие… На отвратительно красивом лице кляксой расплылась ехидная улыбка полного морального и физического превосходства. Ну нахал!..

– Почтенные, – торжественно прогудел в пушистую белую бороду гном, машинально кланяясь чужаку, – прошу прощения за вынужденную задержку. Хочу представить вам господина Райвэна, одного из лучших известных мне магов.

Неизвестно откуда взявшийся мальчишка слегка небрежно наклонил голову, приветствуя всех собравшихся.

Маг? А одет во все черное, если только эти застиранные тряпки действительно черного цвета…

– Некромант? – брезгливо осведомился, поджав тонкие губы, Айэллери, старший из эльфов, который только что проглотил что-то съедобное.

Обычно он редко открывает рот (Килайю это в высшей степени устраивало), считая, что окружающие недостойны слышать перлы мудрости прекрасного Перворожденного, но, видимо, на этот раз он был так же возмущен присутствием Черного мага, как и все в их отряде.

– Некромант, – совершенно безмятежно ответил Райвэн, прикрыв на секунду глаза. Его голос был мелодичен и спокоен, и на реакцию присутствующих чужак не обратил ни малейшего внимания, видимо считая, что все они не стоят его эмоций. – Кого-то что-то не устраивает?

Последняя фраза была произнесена едва ли не с вызовом. Этот наглый куренок откровенно нарывался на неприятности!

– Защити Единорог! Мы не имеем дел с отродьями Тьмы! – гордо заявил Эрт, славный рыцарь человеческого рода, задрав подбородок так высоко, как только мог.

Вот его Килайя, несмотря на свою стойкую неприязнь к людям, уважала как превосходного воина и надежного боевого товарища, выделяя из толпы остальных никчемных смертных.

– Ну-ну… – Губы чужака искривились в язвительной усмешке.

– Тем более с таким ничтожным отродьем Тьмы, – поспешно добавила свое веское слово Килайя, картинно положив ладонь на рукоять меча.

Темный маг звонко, весело рассмеялся, едва не согнувшись пополам от заразительного хохота. Непонятно было, что его рассмешило больше: слова демонессы или ее жест.

– Так вот что вам не нравится! – хмыкнул он, наконец сумев продышаться. – Насчет «ничтожного» я бы не торопился, почтенные. Хотя меня ваше мнение ни капли не волнует, я отправляюсь вместе с вами – с вашего одобрения или без него.

– Это че значит, этот, как его… ультиматум? – сухо поинтересовался Грэш, демонстративно выставляя напоказ специфический орочий оскал, который весьма заинтересовал Райвэна.

Обычно после лицезрения дружелюбной улыбки Грэша даже самые смелые индивиды предпочитали вспомнить о неотложных делах, но наглый маг не только не проникся этим зрелищем, но и едва не начал пересчитывать орку зубы!

– Как вам больше нравится! – самоуверенно улыбнулся некромант, сверкнув глазами. На этот раз карими.

Достал, дракона ему в… Додумывать ругательство демонесса постеснялась, заметив странный огонек интереса в направленном на нее взгляде некроманта.

И тут Килайя увидела его меч. Оружие она почему-то заметила только минуты три назад, а узрев клинок, почувствовала, как рот заполняет слюна. Такого меча она еще не видела: изящный, гармоничный, созданный, несомненно, рукой великого мастера и неизвестно как попавший к этому ходячему недоразумению. Но при этом демонесса ощущала всей кожей, что меч и его хозяин подходят друг другу, как бы дико это ни звучало.

– Думаете, умею ли я обращаться со своим оружием, почтенная воительница? – обратился к демонессе колдун. Пускай он и употребил слово «почтенная», но тон, которым была произнесена фраза, все равно звучал издевательски.

– Думаю, умеешь ли ты достойно обращаться со своим оружием, – холодно отозвалась Килайя, мысленно уговаривая себя не убивать это пустое место прямо сейчас. Потом, когда они покинут гномьи норы, она может его повесить, колесовать, разрезать на мелкие кусочки, сжечь и развеять прах по ветру. Может быть, будет другая последовательность, но результат все-таки один и тот же – она убьет это нахальное чудовище.

– Скоро вам представится возможность оценить мое мастерство, – равнодушно пожал плечами юноша.

Угрожает? Пытается покрасоваться? Или ни то, ни другое? Да кто же он такой, драконы его раздери?!

Я смотрел на этих «героев» и покатывался в душе со смеху. Дети, сущие дети, значит, я буду вести себя еще более глупо, чтобы они чувствовали себя увереннее в моем обществе и не задавали вопросов! Жаль почтенного главу клана, вон как несчастного перекосило от моих выходок, но эта компания сама напросилась. У меня просто скулы сводит от их самодовольства!

Семеро… Число Единорога. Наверное, ради этого и взяли молоденького странного эльфа с отсутствующим взором (хотя непонятно, зачем они тогда поперлись за гномом, если вспомнить, что вместе со мной в отряде будут девять воинов, а девятка, как известно, число Черного Дракона, то вообще получается нечто невообразимое). Кстати о взоре… Да этот мальчик, кажется… Ничего себе! Вот тебе и судьба. Неожиданно бездонные эльфьи глаза прояснились, и юноша в упор посмотрел на меня. Ох, парень, где-то я тебя уже видел, да и ты меня… Вспомнить не можешь, да? Ничего, всему свое время.

А вот эта во всех отношениях примечательная лесная демонесса готова меня порвать на мелкие кусочки голыми руками, видимо, я ее все-таки достал. Лестно. Хотя представители ее расы всегда норовят кинуться в драку, сколько помню, они вечно нарывались на всех подряд по поводу и без. Иногда бывали жестоко биты, но чаще одерживали блистательные победы на поле брани (века тренировок на соседях давали потрясающий результат!). Очевидно, что моя внешность произвела на нее самое плачевное впечатление: она меня презирает. Увы, но лесные демоны – народ воинов, а значит, они ценят всех только за умение обращаться с оружием. Сражаться я умел, но по моему виду подобного не скажешь, так что эта «очаровательная» красноволосая девушка с темными лиловыми глазами всеми силами будет стараться испортить мне жизнь, ну и, судя по всему, эту самую жизнь укоротить. Отвечу даме взаимностью! А то все девушки в Чертогах бесконечно упрекают меня за то, что я не реагирую на проявление ко мне чувств слабого пола. Вот теперь у меня будет превосходное доказательство для опровержения этих обвинений!

Кто в этой компании был действительно красив, так это двуипостасная. Я имел счастье лицезреть настоящую леди, во всех смыслах этого слова: белые распущенные волосы говорили о том, что девушка относится к высшей касте своего народа, а достоинство, с каким она держалась, не давало ни малейшего повода сомневаться в превосходном воспитании, которому может позавидовать любой король. Обо мне она, конечно, тоже невысокого мнения, да еще и ко всему прочему возмущена самим фактом моего присутствия из-за моей приверженности Тьме, но даже бровью не поведет, чтобы выразить свою неприязнь. Эта будет всегда придерживаться вежливого нейтралитета и даже убьет с приветливой улыбкой.

Старший эльф свысока смотрит абсолютно на всех, откровенно терпеть не может лесную демонессу (могу его понять, лесные демоны ненавидят эльфов всеми силами своей души, мне бы тоже такое отношение не польстило), значит, я не удостоюсь чести выслушивать его язвительные замечания, а младший вообще не реагирует на происходящее (я, конечно, постараюсь это исправить, но…).

Орк, он и есть орк. В смысле бороться с его хамством можно только откровенной наглостью. Этого у меня хоть отбавляй, так что будем жить!

С горным демоном мы однозначно споемся. Эти ребята на диво терпимы и дружелюбны, за что их и любит большинство рас, за исключением ближайших родичей, лесных демонов, которые не переносят абсолютно всех инородцев. Тем более среди горных «котов» принято больше ценить не происхождение, а саму личность, ну и то, чего эта личность добилась собственными усилиями.

А вот человеческий рыцарь мне не понравился сразу и навсегда. Не переношу радикально настроенных борцов за добро, справедливость и мир во всем мире. И, судя по медальону, болтающемуся на толстенной рыцарской цепи, этот бронированный дурак – член ордена пресловутого Святого Эалия Драконоборца, якобы благодаря которому подлые огнедышащие твари, сиречь драконы, и не рискуют теперь приближаться к человеческим поселениям. Ну-ну! Блажен, кто верует. Самый тяжелый случай из всех, что я сегодня видел. И что мне с ним прикажете делать?! Да я с этим ненормальным в одной комнате оставаться боюсь: знаю я этих драконоборцев, чуть что, и конечностей не досчитаешься. Любят они с чем-нибудь колюще-режущим за движущимися объектами бегать, а потом смотришь, не отхватили ли они что-нибудь жизненно важное. Словом, форменные звери! И самое удивительное, до драконов как раз эти «броненосцы» недоделанные добираются исключительно редко благодаря одному прямо-таки удивительному факту (а встретившись лицом к морде с огнедышащим ящером, удирают предельно быстро), терроризируя в основном кого-нибудь помельче: саламандр, ведьм, оборотней, вампиров, некромантов… Вот влип-то!..

Спокойно, Райвэн, только спокойно! Ты этого рыцаря можешь без всяких усилий ровным слоем по стенке размазать и долго после этого любоваться на эстетически привлекательное пятно. А он даже волоса твоего коснуться не сумеет, если ты, разумеется, ему не позволишь, так что прекращаем совершенно идиотским образом нервничать, дышим глубже и продолжаем спектакль дальше, пока зрители не соскучились и не начали искать более интригующее зрелище, чем малолетний нахал, которого ты сейчас столь самозабвенно изображаешь.

– Итак, кто вы? – сухо спросил рыцарь, пытаясь прожечь меня глазами цвета ночного неба.

Кажется, впадаю в романтику… Цыц, Райвэн, с этими господами нужно играть совершенно по другим правилам.

– Райвэн, некромант, – спокойно напомнил я, с интересом ожидая, что вся эта компания будет делать дальше.

– Нас интересует, откуда вы родом, ваша семья…

– Ой, можно подумать, что кто-то из здесь присутствующих собирается со мной породниться! – привычно съязвил я.

Видимо, я все-таки слишком привык находиться только среди своих шалопаев или тех, кто с молоком матери впитал непреложную истину: Владыку нужно чтить свято, и каждое слово его закон. А эти наверняка почтенные воины запросто могут и по морде съездить. Конечно, никакого физического ущерба мне это не нанесет, но ведь бородатых поголовно удар хватит!

Старый гном совершенно посинел и начал довольно реалистично хрипеть, хватаясь за горло, но я-то знал, что бородатый попросту подло притворяется, всеми силами пытаясь перевести мое внимание, а заодно и раздражение на себя! Этот пройдоха в курсе, что если мне что-нибудь стукнет в голову (а прецеденты уже случались!), то я влегкую разнесу здесь все в радиусе пары лиг.

Демонесса, имя которой было Килайя (точнее, Khilaiya, Горечь Осени, но я решил, что будет гораздо лучше, если я не покажу свое знание высших языков), напротив, покраснела от злости и поспешила высказать мне все, что лично думала о моей родне, про которую я минуту назад так решительно отказался поведать. Сказать по совести, если бы все это мне сказал мужчина, я бы ударил без раздумий. Так что сквернослов еще долго собирал бы с пола зубы. Все до единого. Но женщин я не бью. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. В крайнем случае просто сразу убиваю. Никогда и никому не позволяю трогать своих родных, их и без того гораздо меньше, чем мне хотелось бы.

Глаза мага полыхнули серой сталью. И, как ни странно при его жалком виде, смертью. Килайя поняла, что, наверное, все-таки перегнула палку со своим донельзя экспрессивным высказыванием.

– Я настоятельно советую взять ваши слова назад, доблестная, – холодно и на удивление жутко посоветовал Райвэн, в упор глядя на разом смутившуюся демонессу.

Он казался совершенно спокойным, но побледневшее лицо и неестественный диковатый блеск серых глаз в черной раме необычно длинных для мужчины ресниц убеждал Килайю, что спорить с человеком сейчас не стоит. Дольше проживет.

– Я… прошу прощения, – залившись краской то ли смущения, то ли негодования, выдавила воительница.

– Что ж, они приняты, – все так же спокойно сообщил Райвэн, цвет глаз которого медленно, но неуклонно перетекал в зеленый. – Я не собираюсь ничего рассказывать о себе или о своем происхождении, и вам придется с этим смириться, – сказал он спустя паузу длиной в один вдох.

Члены отряда обреченно переглянулись. И что с ним таким делать, а? Разве что убить, сам ведь не отвяжется, хилый-то хилый, но, по виду можно сразу сказать, на диво упертый.

Некромант спокойно взирал на их замешательство, издевательски улыбаясь уголками губ, как кот, нагло сожравший всю сметану, но точно знающий, что ему за это ничего не будет. Видимо, от недавней вспышки ярости уже не осталось и следа.

– Эрт, меня не устраивает присутствие Черного мага в нашем отряде! Как верное дитя Трижды Светлого Единорога, я отказываюсь иметь какие-либо дела со злокозненным порождением Тьмы! – вдохновенно высказался Айэллери, проглотив неизвестно откуда выуженный сухарь и гневно сверкая глазами. – Это недостойно Перворожденного!

Райвэн, конечно, еще не успел ничего им сделать, но в том, что он подлый и злокозненный тип, способный абсолютно на любую пакость, сомневаться никому не приходилось. Вон как улыбается паскудно, зараза!

– Поддерживаю, – кивнула Килайя. Как ни противен ей был Айэллери, но это, по крайней мере, уже знакомое зло, чего нельзя сказать о некроманте, который был совершенно непредсказуем. – Если к нам присоединится некромант, мой клан будет опозорен!

Для лесного демона самое страшное – опозорить клан. Это хуже, чем пытки, казнь или убийство всей семьи.

– И я, – поддержала Илнэ, двуипостасная, которая явно была не в восторге от кандидата в подельники по очередному спасению мира.

– Мне тоже этот хмыреныш не нравится! – категорично рыкнул Грэш, для большей убедительности хватаясь за рукоять своего ятагана.

– Мне абсолютно все равно, – равнодушно пожал плечами Кот, горный демон. Имя у него, конечно, было другое, но по причине полной непроизносимости все называли парня просто Кот. Он не возражал, предпочитая, чтобы его истинное прозвание не калечили всякие там… – Но традиции моего племени не допускают общения с Темными.

Ничего более святого, чем традиции и обычаи, для горных демонов придумать невозможно.

– Плохо, малыш? – неожиданно раздался тихий сочувственный голос Райвэна, который, пока они усиленно совещались, подобрался поближе к Лаэлэну, младшему эльфу.

– Да, – тихо выдохнул Перворожденный, с робкой надеждой глядя в глаза некроманту.

Все присутствующие ошарашенно посмотрели на младшего эльфа.

– Ничего, скоро пройдет, обещаю, – с той же теплой улыбкой старого деревенского лекаря, говорящего с маленьким больным ребенком, заверил его маг.

И эльф улыбнулся ему в ответ! Все в отряде знали, что добиться хоть какой-то реакции на собеседника от Лаэлэна невозможно!

– Сколько мальчику было лет? – сухим тоном профессионального целителя, безо всякой издевки поинтересовался Райвэн уже у Айэллери.

– Мальчику?! – аж подскочил от возмущения остроухий (кхм, правда, Килайя и сама-то круглой формой ушей не страдала). – Да он старше тебя!

Райвэн только хмыкнул.

– Сколько ему было лет, когда он встретил дракона? – немного раздраженно спросил колдун, никак не реагируя на замечание Айэллери.

– Семь, – тихо признался старший эльф. – Так это все-таки был дракон? Это он украл его душу?

Юноша крайне возмущенно фыркнул:

– Душа у него как раз на месте, можете уж мне поверить, драконы, к вашему сведению, вообще-то к душам совершенно равнодушны. Здесь кое-что иное, хотя… – В его голосе на секунду промелькнули грусть и тоска, но, может быть, демонессе это только показалось. – Дело в том, что эльфы очень восприимчивы сами по себе, а сознание ребенка вашей расы вообще напоминает сырую глину, способную принять любую форму. Драконы же сильны не только физически, но и ментально… В общем и целом мальчик при встрече с более сильным сознанием был просто-напросто запечатлен на него и теперь, сам того не осознавая, ищет дракона. А так как найти не может, то его душой овладевает тоска, из-за которой эльф так себя и ведет.

– То есть, чтобы брат выздоровел, нам нужно найти того дракона и убить его? – спросил Айэллери.

Юноша поморщился, как от острой зубной боли.

– Найти – да, убить – нет. Ваш брат навсегда останется запечатлен, такое никто не сможет изменить, почтенный. Даже дракон вряд ли способен изменить этот факт. Он станет нормальным только рядом с тем драконом, к сознанию которого привязан.

Старший эльф побелел как снег, растерянно переводя взгляд со своего брата на невозможно серьезного некроманта.

– Драконы же тупые животные! Как они могут быть сильны ментально?! – возмутился Айэллери.

Некромант пожал плечами, давая Перворожденному возможность самому придумать ответ.

– А что значит имя Райвэн? – снова неожиданно для всех, кроме, естественно, Черного мага, для которого, похоже, происходящее было в порядке вещей, подал голос Лаэлэн. Очевидно, что никто, кроме чернявого мага, его не занимал.

– Изначальный, первый, – спокойно отозвался некромант, поворачиваясь к младшему эльфу. К остальным новым знакомым человек такого трепетного внимания почему-то не проявлял.

– Изначальный… А начало чего имеется в виду? – явно заинтригованно поинтересовался мальчик, который выглядел в этот момент совершенно нормальным.

Да две минуты назад из него невозможно было и одного слова вытянуть! Все знают, что Лаэлэн не разговаривает и вообще практически ни на что не реагирует. Что, впрочем, нисколько не мешает ему быть одним из лучших бойцов среди эльфов, почему-то во время боя он всегда и все оценивает правильно.

– Умеешь задавать правильные вопросы, – похвалил Райвэн, – но на этот отвечать я не буду.

– Почему?

– На него ты должен найти ответ сам, – весело подмигнул чужак.

Все растерянно слушали этот странный диалог. Некромант разговорил Лаэлэна, что казалось в принципе невозможным! Да что вообще происходит в этом мире?!!

– Он… здоров? – с надеждой спросил Айэллери и почти умоляюще посмотрел на человека.

– Нет, – покачал головой Райвэн, – это лишь временный эффект. Полностью здоровым он станет только рядом с тем драконом, на которого запечатлен.

– Я никогда не отдам своего брата дракону! Это тупое кровожадное животное! – запальчиво воскликнул Перворожденный, яростно сверкая сине-зелеными глазами.

Запальчиво-то запальчиво, но все равно как-то не слишком уверенно, так что все поняли: отдаст, даже если этим чертовым ящером будет сам Черный Дракон, воплощение извечного зла, если только Лаэлэн выздоровеет.

– Никогда – опасное слово, – неожиданно грустно усмехнулся в ответ на вопли эльфа маг. – Оно слишком любит лгать.

В этот момент всем стало абсолютно ясно, что от этого гадского некроманта им так просто теперь не избавиться, тем более Лаэлэн, глядя на него, буквально оживал, а за мальчишку (плевать, что ему девяносто лет, эльфы взрослеют медленнее) переживали все как за больного ребенка, даже Килайя, хотя не призналась бы в этом даже под угрозой смертной казни.

– Мы согласны принять тебя в отряд, – с тяжким вздохом великомученика, поднимающегося на эшафот, выразил общее мнение Эрт.

Райвэн равнодушно пожал плечами: мол, мне все равно, но раз уж вы все так просите…

Вот же сволочь! Откровенная сволочь! Это показное равнодушие и абсолютная, непрошибаемая уверенность в собственном превосходстве, которая могла поспорить с эльфийской, бесила окружающих до невозможности, но, видимо, такой уж была их кара за грехи: тощей, черноволосой и на удивление наглой.

– Ты странный… – чуть грустно задумчиво произнес Лаэлэн. – Добрый, только…

– …слишком люблю издеваться над окружающими? – с хитрой улыбкой предположил Райвэн.

– Угу, – согласно кивнул эльф, поглядев на некроманта исподлобья.