Книга Исцеление Перекрестка онлайн - страница 4

Глава 5

Прошло три дня. В глубине Джефферсоновского национального парка, в нескольких милях от Кендрика, Стефан вел машину по дороге, которая когда-то была заасфальтирована, но теперь состояла из отдельных островков сохранившегося покрытия. Вокруг раздавалось птичье пение: кардиналы, скворцы, вечно непредсказуемые пересмешники. Утренний ветер все еще колыхал ветви, но безоблачное небо и сияющее солнце предвещали жаркий день. Бидж, зевая, показала на ярко освещенное дерево около дороги:

– Вон оно.

Стефан поставил взятую Бидж напрокат машину на обочину, проворно выскочил из нее и обежал вокруг, чтобы открыть дверцу для пассажирки. При этом его любимая мягкая шляпа свалилась, и он нагнулся, чтобы подобрать ее; рожки оказались на виду.

Пассажирка, женщина лет пятидесяти, то ли не заметила, то ли притворилась, что не замечает рожек. Может быть, она и на самом деле не обратила внимания, подумала Бидж: математики часто отличаются странностями, а Харриет Винтерфар определенно казалась весьма эксцентричной.

Спутанные седые волосы до плеч не претендовали на то, что когда-то представляли собой прическу. Растрепанные пряди от лесной сырости начали завиваться. На женщине был длинный бесформенный свитер, распахнутый на шее – единственная ее уступка виргинской жаре; одна пуговица отсутствовала. Из карманов торчали неизвестно как туда попавшие разноцветные ручки и небрежно сложенные листки бумаги – результат процесса не менее загадочного, чем сам Перекресток: хотя по дороге из Кендрика Бидж сидела рядом с Харриет не более десяти минут, все ее ручки и карандаши исчезли.

Харриет суетливо порылась в карманах, чтобы убедиться: никакие из ее бумажек не пропали, и удовлетворенно кивнула.

– Спасибо, Стефан. – Она вытащила из-под сиденья машины удивительно древний армейский рюкзак и поставила его на землю, тщательно застегнув все отделения и проверив ремни.

Стефан обежал машину еще раз; поездка на рассвете и две бессонные ночи совсем на нем не сказались. Бидж уже вылезла из автомобиля и взяла с сиденья свой собственный рюкзак. Она решительно надела шляпу на голову Стефану.

– Тебе лучше с ней не расставаться. Он ухмыльнулся.

– Бидж, любимая, но здесь же нет никого, кроме нас. – Он снял шляпу, положил ее на крышу машины и поцеловал Бидж. Она ответила на его поцелуй, с тоской думая о том, как долго теперь его не увидит, и поцелуй завершился объятиями, которых даже самый эксцентричный профессор математики не мог бы не заметить.

Когда через минуту они, задыхаясь, оторвались друг от друга, Бидж бросила взгляд на обочину дороги. Харриет, сосредоточенно хмурясь, смотрела на дикий водосбор, словно растение сделало что-то нехорошее. Бидж подкинула шляпу Стефана в воздух; тот, подпрыгнув, поймал ее и сел в автомобиль.

– Я должен вернуть машину и еще успеть в библиотеку. Будь осторожна, моя Бидж. Я так тебя люблю! – Хотя они должны были увидеться через неделю или две, на глазах у него появились слезы. – Желаю удачи, доктор Винтерфар, – вежливо попрощался он. Та кивнула, не поднимая глаз. Из-под колес машины полетел гравий, и Стефан уехал. Бидж вздохнула, пожелав ему в душе не попасть в аварию.

Когда пыль улеглась, Харриет вышла на дорогу.

– Он такой милый. – Она улыбнулась Бидж и рассеянно добавила, смутив девушку: – Я чуть не назвала его милым молодым человеком, но это, боюсь, могло бы его обидеть.

– Стефану нравятся комплименты. – Бидж надеялась, что выглядит не особенно взлохмаченной и что ей удастся не покраснеть. С опозданием Бидж подумала, что ей нужно бы привести себя в порядок перед автомобильным зеркалом заднего вида, прежде чем Стефан уедет. Стефан так замечательно целуется. . Слава Богу, у него нормальный человеческий язык, а не шершавый, как у жвачного животного. Бидж также поблагодарила Бога за его другие человеческие органы и не в первый раз с благодарностью вспомнила о противозачаточных средствах.

– Я думала, ваш коллега присоединится к нам, – сказала Харриет.

– Он говорил, что будет здесь.

Харриет, моргая, посмотрела на Бидж. Ее бифокальные очки в темной оправе под седыми бровями придавали ей меланхолический и одновременно суровый вид.

– Вы думаете, он опоздает? Бидж покачала головой.

– Обычно он пунктуален, доктор Винтерфар. – Она обеспокоенно огляделась. – Я поражена.

– Ничего подобного, моя дорогая. – Из зарослей рододендронов на противоположной стороне дороги появился грифон и принялся когтями вычищать сучки и травинки из меха. – Ты удивлена. Это я поражен.

Сказанное им почти наверняка было цитатой, но очень подходящей к Харриет: та уронила руки и раскрыла рот.

– Ой, Боже! – Она смотрела на грифона несколько секунд, потом спохватилась: – Я не хотела быть бестактной. Я хочу сказать: вы очень впечатляете.

– Благодарю, – серьезно ответил грифон. – Ваши научные достижения также впечатляющи, доктор Винтерфар. И сообщения по электронной почте.

– Как давно ты здесь? – смущенно поинтересовалась Бидж.

– Мои навыки лесного жителя все еще на высоте. Я прибыл час назад и разведал, нет ли поблизости чужаков. Я ждал, – добавил он с шутливой торжественностью, – пока уедет ваш сопровождающий.

– В этом не было необходимости, – сказала Бидж. – Нас привез Стефан.

– Я так и понял. – Бидж покраснела. – Если мы готовы, пожалуй, нам следует отправляться. – Грифон показал на тропу. Бидж двинулась вперед, грифон замыкал шествие.

Первые двадцать ярдов они шли по Аппалачской туристической тропе, спускаясь вниз. Название «тропа» казалось неподходящим: здесь она была такой широкой, что по ней мог бы проехать грузовик. Бидж помедлила на развилке, потом показала на отходящую в сторону грунтовую дорогу:

– Нам налево.

Они пересекли небольшой овраг, в это время года сухой. Рододендроны сменились порослью кедровника у подножия высоких деревьев. – Еще раз налево. – Тропа вывела их к большому деревянному мосту, очень похожему на заброшенный железнодорожный, с поросшими мхом сваями. Бидж было протянула руку, чтобы помочь Харриет, но старая женщина, слегка придерживаясь за шаткие перила, шла легко и уверенно.

На другом берегу Бидж указала на грязную, но все же проходимую дорогу.

– И еще раз налево. – Харриет послушно свернула, но покашляла. Когда это случилось в третий раз, Бидж спросила: – Что-нибудь не так, доктор?

– Я хотела привлечь ваше внимание. Разве мы просто не возвращаемся вдоль той же дороги, по которой приехали? Мы ведь сейчас ее пересечем?

– Посмотрите вперед, доктор, – мягко сказал грифон.

Та подняла глаза. Утреннее солнце освещало гору с плоской вершиной, окрашивая голые скалы в невероятные цвета. У подножия виднелись растения, похожие на гигантские цереусы. Отростки кактусов были покрыты космами испанского мха или какого-то его родственника.

Профессор Винтерфар села на землю и протерла очки.

– На самом деле огромная разница, – проговорила она дрожащим голосом, – между тем, чтобы понимать что-то как модель и увидеть это в действительности.

– С вами все в порядке? – спросила Бидж. Харриет, тихонько улыбаясь, мечтательно пробормотала:

– Когда я была еще девчонкой и в первый раз уезжала из дому в школу, я отправилась в город, чтобы сесть на автобус. Денег на завтрак у меня не было. – Голос женщины утратил свое обычное звучание; стал заметен акцент Новой Англии, скорее даже глубинки штата Мэн. – И я думала: «Боже мой, до чего же есть хочется!» Так что я отошла подальше от домов и на обочине дороги нашла дикий лук. Он и был моим завтраком. На меня косились и в автобусе, и в школе, но я по крайней мере была сыта. – Харриет посмотрела на Бидж и грифона. – Вот и сейчас мне хочется есть. Думаю, такова моя реакция на новое окружение.

– Под конец сегодняшней прогулки, – ответил грифон, – вы получите самый лучший обед, какой только можно себе представить. Вам также ничто не грозит, уж можете на меня положиться.

Харриет взглянула на шрамы, покрывающие грудь грифона, но сказала только:

– Благодарю вас.

Бидж достала из рюкзака яблоко и дала ей; Харриет задумчиво жевала, глядя на повороты дороги впереди.

Вскоре путники свернули направо, спускаясь теперь сквозь сосновый лес. С деревьев доносились мелодичные, но совершенно незнакомые птичьи голоса.

– Теперь и я голоден, – сказал грифон. Дорога здесь была прорублена в скале, она шла вниз – к ревущему потоку, падающему водопадами двух-трех метров высотой, разделенными огромными валунами. Впереди виднелся мост из цельной каменной глыбы.

Грифон, подняв пушистую бровь, взглянул на Бидж:

– Сантименты?

– Я просто думаю, как же здесь красиво, – словно оправдываясь, ответила та. – К тому же здесь я впервые попала на Перекресток.

– Вы делаете дорогу? – неожиданно спросила Харриет. – Именно делаете, а не просто выбираете?

– Нет, не делаю. – Бидж взмахнула руками, пытаясь объяснить. – Я прокладываю маршрут, но сама дорога и все повороты уже существуют. Даже все миры, сквозь которые мы проходим, существуют независимо от меня. Насколько осмысленно это звучит?

– Вполне осмысленно, – решительно заявила Харриет. – Как я и писала в моем первом исследовании, здесь проявляется тектоника реальности. Миры соприкасаются, и вы переходите из одного в другой в месте контакта. Пересечение дорог похоже на береговую линию, фрактальную и теоретически бесконечную, какой бы короткой она ни была.

– Бесконечную? – Грифон склонил голову набок. – Короткую, но тем не менее бесконечную, потому что фрактальную? Доктор, возможно, Перекресток разочарует вас: он для вас недостаточно парадоксален.

Она ответила ему спокойной улыбкой. Грифон, заметила Бидж, хорошо умеет обращаться с женщинами.

Перейдя мост, они свернули налево. Дорога, хорошо знакомая для Бидж и несколько менее – для грифона, огибала скалу в том месте, где ущелье сужалось. Путники шли в прохладной тени. Харриет Винтерфар запахнула свитер.

Обогнув выступ утеса, они оказались на солнце: перед ними расстилалась долина реки Летьен. В этом месте поток был широк и быстр. В отдалении высились горы, не уступающие Скалистым.

Наконец Харриет хрипло пробормотала:

– Я имела дело с отчетами и данными исследований… Я и мечтать не могла… – Ее голос стих. – Какая потеря…

Бидж вспомнила, что статья Харриет Винтерфар, которую она читала в библиотеке Западно-Виргинского университета, касалась теории хаоса и неизбежной гибели Перекрестка.

Она коснулась руки старшей женщины.

– Нам еще довольно далеко идти. И мы многое еще увидим.

Харриет кивнула.

Скалистый склон сменился холмами. Бидж постоянно приходилось напоминать себе о том, что не следует ускорять шаг. Для нее эта часть дороги была длинной тропинкой к дому.

Харриет Винтерфар целеустремленно шагала вперед, не отставая от Бидж, несмотря на несколько расхлябанные башмаки. Она шла по обочине дороги, словно ожидая, что в любой момент может появиться встречный грузовик.

В результате она вздрогнула от неожиданности, когда маленькое серо-коричневое тело с длинным полосатым, как у енота, хвостом вылетело из густой травы и снова скрылось из виду.

– Боже мой, кто это был?

– Слишком быстро убегающая и не заботящаяся об удовлетворении аппетита прохожих закуска, – пророкотал грифон.

– Я назвала их молчунами. – Бидж было приятно показать грифону кое-что новенькое на Перекрестке. – Они явились по одной из первых проложенных мной дорог после… – Она спохватилась – После того как я научилась прокладывать дороги. – Грифон бросил на нее пристальный взгляд. – Это был детеныш, мне кажется. Обычно они бегают охапками.

– Охапками?

– Стадами, отарами, табунами, стаями – для молчунов еще никто не придумал подходящего названия. – Бидж оглядела травянистый склон. – Смотрите, что будет.

Она подпрыгнула на обочине и захлопала в ладоши.

Трава перед ней раздалась в стороны, и три десятка мохнатых тел взвились в воздух, прижав к головам округлые ушки и делая трехметровые прыжки благодаря мускулистым задним ногам. Животные одновременно свернули влево, расправили хвосты и позволили ветру подхватить себя – приземлились они метрах в десяти от места старта. Грифон принюхался.

– Их чертовски трудно поймать, если хотите знать мое мнение.

– Смотрите! – показала в сторону Бидж.

Приземление первой партии вспугнуло следующую – двадцать животных одновременно взвились в воздух: над горизонтом четко обрисовались их силуэты с вытянутыми назад ногами и напряженными телами.

– Никогда ничего подобного не видел. – Грифон рванулся вперед и метнулся в густую траву. Бидж молча с огорчением смотрела, какими медленными и неуклюжими были его движения.

Молчуны снова прыгнули, не дав ему даже приблизиться к ним, потом повернули и, уверенно используя ветер, скользнули к Бидж. На полпути они вспугнули первую партию животных, и те тоже быстро взлетели.

Рядом с Бидж зашелестела трава. Когтистая лапа мелькнула в воздухе и вцепилась в переднего молчуна Остальные поспешно рассыпались в стороны. Лапа снова скрылась в траве; раздался глухой вскрик, потом хруст. Грифон выбрался на дорогу, вытирая клюв. – Профессор Протера совершенно прав: обманный выпад приносит гораздо больше удовлетворения.

– Разве не по-спортивному было бы просто полететь за ними?

– Моя дорогая, – покровительственно ответил грифон. – Это же охота, а не состязание. Кстати, ты заметила, как много среди них молодняка?

Бидж этого не заметила. Она огляделась: трава на значительном пространстве была сгрызена под корень.

– Что-то я их больше не вижу. Интересно, это молчуны тут паслись?

– Если да, то я готов на добровольных началах заняться уменьшением поголовья – на вкус они замечательны.

Харриет нахмурилась. Бидж заметила, что, когда той приходила какая-то мысль, Харриет всегда хмурилась, словно любая идея обязательно была неприятна.

– Разве вы не догадываетесь, что этим только поспособствуете более быстрому размножению молчунов? Грифон склонил набок голову.

– Естественный отбор?

– Да. Условный рефлекс: они взлетают, чтобы спастись от любой опасности. Правило гласит: если тебя что-то испугало, взлетай; если взлетел другой молчун, взлетай; если там, куда ты приземлился, небезопасно, взлетай снова.

– Это очень похоже на поведение людей, – заметил грифон, – в результате которого в американских городах теперь становится все меньше жителей.

– Надеюсь, вы не думаете, будто люди умнее молчунов в этом отношении, – нетерпеливо отмахнулась Харриет. – Я хочу сказать вот что: вы ловите только тех, кто возвращается в исходную точку. Чем дальше от нее они улетят, тем в большей безопасности окажутся. Потребуется всего несколько поколений, чтобы их стало очень трудно поймать.

– Тогда я или другие представители моего вида придумают новую уловку.

– Если до того не умрете с голоду, – с мрачным удовлетворением сказала Харриет.

Бидж порадовалась, что идти им предстоит не особенно долго.

Дорога оказалась даже короче, чем она думала: когда они обошли утесы над рекой, откуда открывался великолепный вид на раздольные воды, Бидж непонимающе таращила глаза на побитый грузовик секунд десять, прежде чем поняла, что это ее собственный фургон.

К рулю оказалась прикреплена записка: «Бак полон, двигатель я прогревала каждую неделю. Ключи зажигания на месте. Фиона».

– Прошу прощения, – сказала Харриет, беззастенчиво читая записку через плечо Бидж. – Это Фиона Беннон? Она здесь?

– О да. – Бидж хмурилась, глядя на записку.

– Надо же! Значит, она все-таки нашла дорогу. Она просила меня дать ей совет, как это сделать, но я отказалась. Ее проект был слишком расплывчат, вряд ли ей удалось бы добиться результатов. – Ну, некоторых результатов она добилась, – пробормотала Бидж.

Грифон насмешливо взглянул на нее.

– Что тебя раздражает больше – то, что она ведет себя не так, как ты ожидала, или что наконец ты встретила кого-то, не уступающего тебе сообразительностью?

Бидж покачала головой.

– Она очень сообразительна. Дело просто в том… – Она искала оправдания своим чувствам, сознавая, что оба предположения грифона верны. – Мне хотелось бы точно знать, что она выкинет в следующий раз.

– Ну, это просто. – Грифон прикрыл клюв лапой, пряча улыбку. – Она обязательно заглянет, чтобы удостовериться: ей удалось удивить и разозлить тебя.

Это было правдой, подумала Бидж. Двигатель завелся с первой попытки; они поехали по склону, оставив позади маленькое облачко выхлопных газов. Поездка оставила у Бидж чувство ностальгии. За все время, проведенное ею на Перекрестке, только эта часть дороги оставалась неизменной: она извивалась между скал, пересекала долины, уходила в холмы и наконец выводила на равнину; там лежал перекресток нескольких дорог у подножия единственной возвышенности, на вершине которой скалы окружали два пруда и здание.

По склону холма вилась тропинка. Поднявшись по ней, они увидели знакомый земляной вал и русло, ведущее от верхнего пруда к нижнему; поток вращал мельничное колесо около гостиницы.

Никто не вышел, чтобы встретить их. Бидж осторожно открыла входную дверь и замерла на месте, услышав неожиданный щелчок.

Из темноты донеслось потрескивание, потом монотонный голос, которому важность момента вернула польский акцент, произнес: «Добро пожаловать в восстановленную гостиницу» Кружки «. Мы приложим все усилия, чтобы обслужить вас так, как это было принято у нас раньше, и просим вас соблюдать те же, что и раньше, правила: считается невежливым высмеивать чью-то расу, мир, вид или специфические части тела…»

Бидж слушала, как голос Кружки перечисляет знакомые правила: проклятия вне закона; допускаются лишь говорящие виды; азартные игры (без жульничества) разрешены; потасовки возможны только как часть развлечений… Когда Бидж впервые попала сюда, эти правила сообщал посетителям пользующийся дурной репутацией и корыстолюбивый попугай.

Его насест был на прежнем месте – к нему теперь оказался прикреплен магнитофон; сложная конструкция рычагов, соединенная веревочкой с входной дверью, приводила его в действие.

«А теперь самое трудное, – закончил голос Кружки. – На этой коробке есть кнопка, на которой нарисован квадрат, – чтобы остановить ленту. Другая кнопка, с двойной стрелкой, указывающей направо, предназначена для перемотки. Пожалуйста, нажмите сначала кнопку с квадратом, потом кнопку с двойной стрелкой, чтобы следующий посетитель мог услышать эти правила. Спасибо».

Бидж протянула руку и улыбнулась, услышав уже нормальный голос Кружки: «Ну как, получилось, Фиона? Клянусь, я скорее насажу эту штуку на вертел, чем снова стану все это произносить…»

Бидж остановила и перемотала ленту. Откуда-то из глубины донеслось:

– Спасибо, что выполнили просьбу. Пожалуйста, входите.

– Ты все еще не показываешься незнакомым гостям? – спокойно сказал грифон. – Боже мой, как невежливо!

– Хочешь, чтобы мои манеры улучшились, – помоги мне обзавестись более приличными посетителями. Или по крайней мере большим их количеством, – последовал ответ.

Если бы вновь прибывшие были захватчиками, амбразуры в стене вестибюля открылись бы и ощетинились оружием. Теперь же вместо этого открылась внутренняя дверь.

Бидж чуть ли не бегом кинулась внутрь и обняла трактирщика. Кружка, как всегда, казался безоружным. Он быстро прижал девушку к себе, потом отодвинул ее на расстояние вытянутой руки.

– Ну-ка дай мне на тебя посмотреть, – сказал он, глядя при этом на Харриет Винтерфар. Грифон поспешно представил:

– Доктор Винтерфар, это Кружка, здешний хозяин. Юная дама, недоверчиво взирающая на нас от камина, – Фиона Беннон…

– Мы встречались, – резко произнесла Фиона, но все же подошла к ним. – Рада, что вы нашли фургон. Бидж говорила вам, что здесь я научилась практической магии?

– Я понятия об этом не имела. Фиона хмыкнула.

– Мне удалось найти некоторый порядок в предполагаемо хаотической вселенной.

– Не стоит говорить об этом так легкомысленно, Фиона. Я посвятила хаосу большую часть жизни. Понятие хаоса – это доктрина. Как я подозреваю, магия по большей части хаотична.