Мое столетие

#школа_январь_2

Гюнтер Грасс – писатель, книги которого я всегда начинаю, но не дочитываю. И вот свершилось – осталась позади последняя страница «Моего столетия». Что я хочу сказать? Да ничего в принципе, потому как я в недоумении. На полном серьёзе не знаю, понравилось мне или нет. Но самый главный вопрос: а зачем я вообще это читала?

Мне понравилась структура книги. Это не полноценный роман, а сто небольших зарисовок, каждая из которых соответствует определённому году от 1900го до 1999го. Изначально Грасс хотел сделать главной героиней пожилую женщину, вспоминавшую свою долгую жизнь. Но такие воспоминания не смогли бы показать всю широту жизни в Германии того времени. По этой же причине и сам писатель не подходит на роль рассказчика – своей жизнью он не мог охватить целый век и потому появляется лишь в двух годах – 1937 и 1959. В остальных новеллах он показывает происходящие событии в виде воспоминаний самых разных, в основном безымянных, людей.

Представить себе это можно таким образом: в определённый год читатель как бы попадает внутрь одного самого обычного человека и минут пять может читать его мысли и следить за происходящим. Это здорово и интересно. Проблема в том, что момент вырван из контекста. Неизвестно, что было с человеком до, что станет после и в чём, собственно, смысл изображённого момента из его жизни.

Например, 1901 год. Неизвестный персонаж рассказывает о том, как находит в лавке старьёвщика старые открытки. Он читает написанные на них слова, а после покупает. Всё. Или ещё один, чуть более поздний рассказ другого неизвестного о том, как он купил соломенную шляпу и ходил в соломенных шляпах много лет. Есть истории и с более масштабным смыслом, касающиеся политики, войн и революций. Но мне так трудно было связать их воедино. Да и есть ли у них общий, глобальный смысл? А воспринимать каждую по отдельности невозможно – это просто зарисовки из жизни.

Обычно я бросала чтение Гюнтера Грасса из-за его стиля. Что в оригинале, что в переводе мне очень тяжело его читать. «Моё столетие» в этом плане исключение. Сложность в другом: не зная хорошо события двадцатого века, трудно понимать написанное.

Я могу согласиться, что Гюнтер Грасс писатель великий и незаурядный, но не мой совершенно. Мне трудно понять, что он хочет сказать. Я его не понимаю.