Книга Пожилые записки онлайн - страница 6

Пугачев и чекисты

30 ноября2006 г.,17:38

Poor Литвиненко! Ужасная погибель, мучения и проч. Но все понимают, сколько рисков разом он собрал!

1. Он чекист, ну или, пардон, бывший чекист, или как у них там – бывают они бывшими, нет ли, поди знай.

2. Он чекист-перебежчик.

3. Он активно работал против российских официальных интересов.

4. Сотрудничал и дружил с людьми, которые в очень активном розыске и т. д.

Вряд ли при таком раскладе он рассчитывал помереть на старости лет в родном доме в окружении внуков и правнуков. Явно он не исключал, что в скором времени будет давать отчет на самом верху, чем он сейчас, видимо, и занимается.

Но это его проблемы.

У нас – свои. У меня вызвали эмоции вот какие нюансы. Я порадовался: вот как мы стали заботиться о своем здоровье и здоровье наших соседей по Европе! Мы самолеты проверяем и чистим, рекомендуем 33 тысячам пассажиров пройти обследование на предмет такого поражающего фактора, как проникающая радиация, – после возможного провоза в аэропланах мини-контейнеров с полонием. А не даже как в 1986 году всему британскому воздушному флоту и нашим спецслужбам, партии и правительству, более того, всей мировой общественности было плевать на то, что я плыву на резиновой лодке в зоне радиоактивного заражения, ловлю в речке Жиздра рыбу, жарю ее на костерке и жру! А на меня сыплется радиоактивная пыль из проплывающих в синем небе облаков! И я пью водку, хотя, если б меня предупредили и научили в тот момент, я б взял с собой рюкзак красного, которое, как мы знаем, выводит радионуклиды (если, конечно, это не пиар французских виноделов). Именно так я с товарищами и подругами проводил майские праздники 1986 года. Слава Богу, радиация в не очень высоких дозах убивает медленно, я все еще жив, правда, сегодня замечаю, что потенция уже не та, что бывало, – и с чем еще это связать, как не с последствиями Чернобыльской катастрофы?

В общем, налицо заметное и радикальное смягчение нравов и новая, какая-то трогательная забота о маленьком человеке. В 1986-м грохнуло, и ладно: авось, решило тогдашнее начальство (которое задним числом приписывает себе небывалую, фантастическую заботу о простой публике), все не передохнут. Облако полетело над страной, потом над соцлагерем, далее везде, сея рак щитовидки и малокровие. Помню разительную такую деталь: газетам про чернобыльские последствия не позволяли писать, но членов КПСС в пораженных районах снимали с учета в момент и голову идеологической ерундой не морочили. Типа, свои пусть спасаются.

Тут впору искренне прослезиться: все-таки в этом стало лучше и честнее. Кстати уж и о прессе: конечно, сейчас ее тоже можно заткнуть, но уже не так грубо и не так стопроцентно. Требуются серьезные телодвижения по, к примеру, скупке издательских домов. Вы как хотите, а я в этом вижу прогресс. Кому-то обидно, что его орган купили, – но, в конце концов, разве не о чем-то таком мы мечтали при Советах по пьянке на кухне? За что боролись, на то и напоролись… Кто обиделся – тот похож на отечественный автопром, который вроде за настоящую экономику, но требует для себя каких-то преференций…

И по существу вопроса. Покойник Литвиненко невольно высветил самую обидную проблему наших чекистов. Он самой своей смертью досадил им, перед лицом мировых СМИ ткнув их носом в такой факт: огромное количество заочно приговоренных людей прекрасно чувствуют себя на Западе и насмехаются над нашими спецслужбами!

Особенно это касается наших перебежчиков. Люди живут, ни в чем себе не отказывая, прекрасно себя чувствуют (как Литвиненко еще совсем недавно), пишут книги, где беспардонно клевещут на Лубянку и даже на сам Кремль, водят экскурсии по шпионским уголкам Вашингтона, дают пресс-конференции…

Вот Татьяна Толстая до сих пор гордится своим предком, офицером спецслужб Федором Толстым. Тот тоже мог бы сидеть молчать в тряпочку, как некоторые, – но нет! Он уехал на Запад и доставил оттуда живьем изменника Родины царевича Алексея и после лично пытал того в застенках, с участием Петра Великого.

Чем будут в этом плане хвастать внуки теперешних чекистов? Своей вероятной причастностью к контрабанде полония?

Умели же раньше! Вспомните того же Пугачева (не будем тут обсуждать, в чем он прав, а в чем виноват, может, он не врал и вправду был настоящих царских кровей, – главное, что он был в розыске), которого поймали, взяли живьем и везли в железной клетке по стране, и казнили официально, гласно и прилюдно, а не какой-то полуабстрактной ракетой. Это было куда убедительней, чем посмертный издевательский портрет Масхадова.

Конечно, скажут мне, сегодня это нереально – притаранить бывшего генерала КГБ Калугина из США в железной клетке, и судить в Мещанском райсуде, и отправить его в Краснокаменск – в одну зону с Ходорковским. Это было бы незаконно. Во-первых, срок Калугин должен будет в таком случае отбывать в том же субъекте федерации, где его судили. Во-вторых, как вы понимаете, законы США не позволят нашим разгуляться за океаном.

Но как-то же израильтяне выкрадывали военных преступников за границами, доставляли же их домой и судили! А мы что же?

Меня могут попрекнуть: что, опять евреи во всем виноваты? Нет, нет! Ни в коем случае! Заметка совсем о другом…

Привет мадам Флемминг от бывших советских журналистов

7 декабря 2006 г.,16:09

Когда начинаются дебаты о том, из чего все-таки делается колбаса, люди высказывают самые фантастические предположения: из парной телятины, например, и проч. Но работники ножа и топора, труженики мясокомбинатов при этом помалкивают и разве только усмехаются.

Дебаты о свободе слова и прессы – в отличие от обсуждения рецептов колбасы – не оставляют равнодушными и самих героических сотрудников СМИ.

Я редко в них встреваю, потому что долго объяснять. Надо начинать буквально с яйца (ab ovo), а это не всегда удобно. На этот раз попробую коротко.

В юности я имел удовольствие трудиться в провинциальных газетах. Управлялись они, вы будете смеяться, обкомом. Для этого были специальные штатные единицы: инструктор и зав. сектором печати, секретарь обкома по идеологии и, может, еще кто-то. Да и вообще любое ничтожество, которое там служило, могло вякать и указывать совершенно безнаказанно. Кроме всего прочего, за каждой редакцией, даже самой жалкой заводской многотиражкой, был закреплен так называемый куратор от КГБ (ранее ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, АСБ, ФСК, ФСБ – не обижайтесь, рыцари плаща и кинжала, если забыл какое-то из ваших блатных погонял). Чем они занимались? Поди знай. Но в целом – бдили. Или, пардон, бдели? В наших кругах – кругах, подконтрольных всем этим бездельникам, – было в ходу выражение: лучше перебдеть, чем недобдеть. (Тут я не могу удержаться от смеха, потому что, конечно, приходит на ум госпожа Флемминг. Пусть не обижается, я на самом деле страшно люблю немок, особенно в молодости любил, когда учился в одном из немецких университетов, намекну, в 40 минутах на электричке от самого Дрездена, где доблестно служил один чекист. Любил до такой степени, что из принципа не знакомился в те времена с русскими девушками, не без оснований полагая, что это еще успеется, а язык надо учить, пока горячо. Вообще говоря, я и немцев люблю, правда, в другом смысле, они часто такие трогательные и наивные.)

Еще – кроме явного обкома и пытающегося соблюсти приличия КГБ – у нас была такая контора, как Главлит, здесь канцелярская феня (ничего, что я отклоняюсь от темы? Пусть молодежь послушает, а то старики думают, что и так все всё знают, а новое поколение даже не догадывается, какие тайны мадридского двора имелись и хранились в любом скромном Мухосранске) скрывала не что иное, как банальную предварительную цензуру. Все полосы перед публикацией давались на прочтение цензору, который за-ради репортерской оперативности, чтоб с колес в номер, сидел, не мудрствуя лукаво, прямо в редакции или в типографии. А чего стесняться? Все свои. Зачем перед своими разворачивать спектакль про то, что сосиски начиняют парным мясом? Только людей смешить. Один, значит, в творческом полете дрищет нетленку, а другой с удавкой его торопит: а ну давай скорее, у нас же график, пора бдительно прочитывать все, ставить штампик (то бишь «литовать») и внуков идти воспитывать.

Деятельность этого учреждения была окутана тайной, я не мог от цензоров допытаться, какие у них критерии. Но справедливой оказалась народная примета насчет того, что все тайное становится явным. Так оно вышло и на этот раз. Прошли годы, и ко мне в руки попал документ, который над нами когда-то нависал. Не удержусь от удовольствия процитировать его в очередной раз.

Итак, «ПЕРЕЧЕНЬ сведений, запрещенных к открытому опубликованию». 192 страницы, гриф «СЕКРЕТНО». Год издания – 1987-й. Самая перестройка, напомним для простодушных!

Издатель – Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР (Главлит СССР).

Перечислим то, про что было нельзя.

«Упоминание о низком политико-моральном состоянии личного состава ВС СССР, в том числе о негативных отношениях между военнослужащими…»

«Упоминание о чрезвычайных происшествиях (убийство, самоубийство, ранение, членовредительство, дезертирство, хищения вооружения и военной техники, гибель и увечье людей, массовое отравление и обморожение, нарушение правил несения боевого дежурства, проявление военнослужащими группового недовольства (!), неправильное поведение их по отношению к местному населению)».

«О штрафных батальонах и заградительных отрядах, кроме общего наименования».

«Методика расчета потерь и разрушений от оружия массового поражения».

«Топографические карты масштаба крупнее 1:1000000 и планы территории СССР».

«Морские карты – любых масштабов». Ну это чтоб не сбежали в Турцию, понятно.

Далее: «Система параметров общего земного эллипсоида и параметры гравитационного поля Земли, принятые в СССР». Хм… Наверно, из политкорректности – чтоб не обижать тех, кто считает Землю плоской.

«Сведения о радиоактивном загрязнении окружающей среды локальными (неглобальными) выпадениями, позволяющие определить место, дату и причину явления, вызвавшего повышение уровня радиоактивности». Напомню, что Чернобыль случился годом раньше, в 86-м. Партия и правительство готовились к исправлению ошибок… Типа, рванет еще, так чтоб молчок?

«Данные об аварийных сбросах и выбросах на гражданских объектах, представляющих высокую опасность для человека».

С военными тайнами типа атомных, ракетных, лазерных, подводных – и так понятно. Но к таковым относили в те годы и ЭВМ. Нормально?

* * *

Вот еще что запрещено: «Упоминание о том, что бывшее ДСО «Зенит» объединяло спортсменов, физкультурников, спортивные коллективы предприятий и учебных заведений оборонных отраслей промышленности…»

В гражданской промышленности тоже было много секретного: золото, бриллианты, алмазы, цветные и редкие металлы, полупроводники, радио, самолеты, пароходы, нефть и даже тетрагидрофуриловый спирт.

Секретными были объявлены и вакцины, вот вам списочек: противочумная, холерная, сибиреязвенная, химическая сорбированная тифозно-паратифозно-столбнячная, оспенная, туляремийная, бруцеллезная, ботулинический анатоксин, секстаанатоксин. А еще – сыворотки: противостолбнячная, противоботулиническая, противогангренозная.

Трепещи, читатель! Хоть задним числом.

Внешняя политика и внешняя торговля. Тут свои секреты. К примеру, «себестоимость обслуживания иностранных туристов в СССР, соотношение этой себестоимости с продажной ценой на туристские путевки». Ну и еще патенты и лицензии и все такое прочее международное секретное.

Ну, взбодрились, инвалиды гласности, страдатели за свободу слова? Поняли, что зря ноете? Видите, какой прогресс! Жить стало лучше, жить стало веселее? О чем и речь! А то вы вечно всем недовольны…

По мне, так самым смешным был пункт с интимным названием «Связь». Там были объявлены секретными «сведения по вопросам радиозащиты от враждебной пропаганды и использования соответствующих радиотехнических средств». А также «о слышимости или напряжении поля радиостанций иностранных государств на территории СССР».

Слышимость, слава Богу, была вполне терпимая – разглашу вам эту гостайну задним числом. Мы слушали «голоса» долгими зимними вечерами и, несмотря на старания органов, более или менее представляли себе картину мира и понимали, какое место занимает в нем наша бедная страна и наши туповатые бюрократы, которые в итоге все просрали. Иными словами, свобода СМИ существовала в полный рост. Не припомню ни одной животрепещущей темы, которая не обсуждалась бы гласно, открыто и неподцензурно! Вражескими, правда, голосами.

А утром, придя на работу, мы валяли дурака и сочиняли всякую ерунду про надои, приросты, подъемы и отстои.

Но идиотизм – плавно переходим наконец к сегодняшнему дню – не был безграничным. Я прекрасно помню случаи, когда на обкомовских держиморд находилась управа. Когда совсем уж распоясывались и не давали вздохнуть, кто-то – да хоть и я сам – писал заметку куда-то в центральную московскую газету, которая была органом уже не какого-то затрапезного обкома, но самого ЦК! И оттуда давали грозный окрик, а мне из обкома слали письменный ответ. Вот смеху-то было.

И сейчас ровно та же картина, только с поправкой на глобализацию. Немецкий обком оборзел, а американский ЦК поставил его на место.

Русский «Форбс» – форбсее всех «форбсов»!

Это все мы изобрели, русские! Наша схема!

А нам за это ни danke, ни thank you.

И на том спасибо…