Цитаты из книги Сумерки - страница 2

Вся Земля, весь мир, так сказать, вся совокупность созданий и материи, является неким сверхсуществом, возможно, тем самым окончательным, физическим воплощением бога, которое люди всегда пытались объять и представить. Сам человек, по этому определению, - как бы один из видов его клеток. А вот человеческая цивилизация - такая своеобразная раковая опухоль на теле этого сверхсущества.

Вера - костыль, за который хватается сомневающийся в своем завтрашнем дне.

История - это медуза Горгона; под ее пристальным взглядом все обмирает и окаменевает. Живые лица, способные когда - то выразить боль, радость, страсть, страх, застывают с одинаковой героической гримасой. Настоящие цвета - розовый, зеленый, голубой, карий, рыжий, пшеничный - пропадают, уступают место двум мертвым: слепяще - мраморному - для вождей, гранитно - серому - для исполнителей воли.

После тридцати пяти ваше собственное лицо начинает превращаться в memento mori, напоминание о смерти, которое всегда с вами.

Ибо в сознании неизбежности конца - спокойствие, а в неизвестности - надежда; неизвестностью же и надеждой и жив человек.

Мы же отрицаем смерть, изобретая лекарства, диеты и дыхательные гимнастики, обещающие протянуть наше существование еще хоть на день, словно этот дополнительный вымоленный день мы проживем иначе, не так бездарно и бессмысленно, как все прочие отмерянные нам дни.

Впервые за последние годы я искренне пожалел, что у меня нет телевизора. По той же причине, по которой я всегда отказывался его приобретать: из-за способности этого прибора успешно замещать собой человеческое сознание, подменяя критическое мышление аналитическими программами, предлагая вместо собственных эмоций - глянцевое счастье и неубедительно переозвученные истерики героев мыльных опер, затыкая любопытство новостями. Сейчас я хотел вслед за всей страной замкнуть свой разум на это устройство. И пусть чьи-то напичканные скрытой рекламой фантазии заглушат мое собственное распалившееся воображение, как радиовышки КГБ СССР уверенно глушили надрывавшиеся из-за рубежа голоса капиталистических стран. Я хотел, чтобы в моей голове включили блаженную тишину и пустоту. Чтобы выключили проклятый страх и сосущее одиночество.