Жениться и обезвредить

Долго сказка сказывается...

Итак, книга из цикла «Тайный сыск царя Гороха». В 2009 критиками считалось, что она последняя в цикле, потому что такой был настрой у книги, такие в ней были намеки, но не прямой текст. И учитывая, что цикл в принципе из семи книг писался 10 лет, то действительно у критиков было подозрение, что пора и заканчивать, тем более у главного героя все хорошо, а если мы вспомним русские сказки, на основе которых, Андрей Белянин и стал писать свой цикл, то они заканчиваются как раз свадебкой и что жили поживали - добра наживали и умерли в один день. В принципе новая книга про милиционера Никиту Ивашова появилась только через пять лет, сложно в 2009 догадаться о таком выверте писателя.

Если кратко, то простой московский лейтенант милиции Никита Ивашов заглянув в подпол одной избушки в дебрях московский в конце девяностых прошлого века, вылез из подпола другой избушки, вполне возможно в тех же дебрях, только все же лукошкинских и времен царя Гороха, древне-сказочных и с чего-то не языческих, а уже христианских. Привыкать пришлось, благо профессия есть, применить себя есть в чем, потом в древность сказочную наш герой влюбился и уже ни в какую Москву шатающуюся (кто помнит конец девяностых, тот поймет) возвращаться не захотелось, а тут еще и девушка любимая появилась, та, без которой жизнь не мила.

Если судить по книгам, то с появлением Никиты в Лукошкино прошло всего полтора года, но герой сильно вырос по своим ментальным годам, он уже не кажется птенцом двадцати с хвостиком лет, а вполне уже состоявшийся молодец точно уже обнимающийся с тридцатником. И это понятно, как бы не хотел автор, но десять лет прибавили как ему опыта, так и его герою. Он стал спокойнее, умиротвореннее, пропала глобальная жажда деятельности, которая молодость прутиком под зад гонит. Теперь он думает, выспрашивает, прислушивается, а потом действует) Для меня это в принципе нисколько героя хуже не сделало, хоть и хотелось бы видеть взросление по годам, но тут дела сказочные, действительно как на Севере, год за два, три, пять идет, смотря как далеко на Север забраться)

И то, что другие персонажи тоже развиваются, растут мне нравится. Митька меняется, ума разума набирается. Он уже не просто боевая сила, он уже молодец и с умом, и с образованием, и ответить может, и приветить "добрым словом", сарказм с иронией из него так и прет, хоть что-то трогательное мальчишеское, позитивное, драчливое в нем все еще есть. Он как раз та молодость Никиты, которой мы оказались лишены.
Яга тоже раскрывается с разных сторон и ее изменчивый характер нам понятен, кто ревность бабушек наших не знает? Только здесь еще все усугубляется волшебством, надо под руку не попадаться и тем, что родственных связей нет, ревность особо пустая получается. И есть такой хороший момент, что бабка по своей натуре сначала действует, а потом разговаривает, но так как она ум все же за года поднакопила, хорошо, что разговаривает, было бы сильно обидно, если бы только действовала.
С Оленушкой вот не все пока понятна, она сильно проходной герой, ее как таковой в книге нет. С одной стороны, видно, что Белянин пытается написать женщину. Такую идеальную, как для себя. Чтобы и понимала, и не скандалила, но видно, что ему ее сложно представить, он таких не видел и поэтому она есть, но ее не существует. Подозреваю, она так и останется тенью рядом с Никитой, не в том смысле, что куда иголка туда и нитка, а чем-то размытым, бесформенным. Ее характер, мотивации, знания - их для нас не существует, нам их не видно. А жаль.

Есть еще кое-что, что меня в книге сильно разочаровало. Начинался цикл весело, бодро, было переиначивание сказок, новый подход к ним, переосмысление, насмешка. Это очень интересно. Был Никита, который скептически относился к царю, но с изменением политической обстановки в России, стал меняться и взгляд героя, что увы, говорит о том, что стал меняться и взгляд автора. в этой книге уже слишком большой напор стал на христианство. Это уже не интересное и высмеивание, и симбиоз язычества и христианства, а какой-то упор на единое спасение. Горько и обидно, когда человек так начинает думать.

Опять же, если в первых книгах была усмешка над монархией, боярами, показано разделение слоев и то, как милиционер разделений этих не делал, то в этой книге у нас уже царь-отец, царица-матушка, и не от народа городского, а от Никиты Ивашова, что опять же пугает. Я понимаю желание людей, когда есть правитель, который за каждым следит (что как раз Беляниным и было подчеркнуто):

"Горох с супругой чинно шли под ручку, раздавая монаршие знаки внимания направо-налево. Внешне это выглядело совершенно по-семейному, а потому особенно умилительно:
— Здорово, Сидор! Всё пьёшь? Нехорошо, зря ты так уж…
— Не есть то полезно, Спидорь… Фам надо думать о семья. Ми молиться про фас…
— Царь-батюшка, царица-матушка, жизни за вас не пожалею!..
— Здорово, Игнат! Как жена, дети? Слышал, ты отца схоронил, ну царствие ему небесное…
— О майн гот, какое неестьсчастье… Игнат, ми всегда рады фас фидеть, что редко заходите? Ви не сердитесь на нас, найн?!
— Матушка царица, царь-батюшка, да я… да за вас… да за родину любимую!
— Здорово, дядя Миша! Спина не болит? А то, ежели что, у меня там мазь немецкая на пчелином яде — как рукой радикулит снимет…
— Я, я! Ми давно помним про вас. Горошек так фолнуется, так фолнуется, ви успокойте его, дьядя Михаэль…
— Отец родной, мать наша! Всем миром за вас пойдём! Вот уж послал Господь благодетелей…
Ей-богу, они так навскидку обошли человек десять — пятнадцать, и ко всем обращались напрямую, всех знали в лицо по имени-отчеству, так, словно всё Лукошкино было большим родным домом для каждого человека, каждой семьи, каждого рода, без разделения по национальности, цвету волос и форме носа. Что-то было в этом единении завораживающее, укрепляющее дух и веру, чтобы не раздумывая, а лишь помолясь, идти всем миром в золотую даль, потому что там тепло и свет, а свет всегда сильнее тьмы, и от осознания этой банальности на душе легче…"

У Никиты после девяностых это понимаю, но принять не могу. Не могу принять, что человек не видит, что единение должно быть не таким. Что не может прогрессивный царь, который с людьми за одно огораживать себя боярами, которые воруют и ничего хорошего не несут. Не может быть вообще разделений на низших и высших. Не могу принять, что человек из девяностых говорит про помолясь. Не объединившись все вместе, а помолясь идти на врага! Давайте ракету в небеса кадилом обмахивать, чтобы она точно заработала и в бездну океана не упала. Ну над этим ведь смеялись, над этим и надо смеяться, а тут - это решение, принятие, желание выдать обман за действительность, подменить понятия. Ужас.
И вот вся книга такая, вроде что-то хорошее, веселое, высмеивающее осталось, но стало больше глупости человеческой в герое, который был разумом в этом бркду жизни, тот кто делал выводы правильные, смотрел на все светлым оком человеческим, больше контрольной и доверительной точкой не является. И тут ты как бы даже радуешься, что цикл закончен, потому что тебе не хочется видеть настолько изменившегося главного героя. Героя, который перестал понимать, что рядом с ним все язычество, даже христианство русское - это веря под язычество.

Хочется верить, что пять лета перерыва дали возможность автору пересмотреть взгляд героя, вернуться к разуму, а не ударяться в бездну гниения. Потому что, когда дурачок Митька становится интеллектуальнее нашего современника - это пугает.

Цикл в принципе забавный, развлекательный. Пусть эта книга на грани, когда начинают проникать анахронизмы в книгу, на грани, но еще чуть-чуть и будет уже Никитка со знаниями из 2000-х, а не девяностых. Есть просто шикарные переработки сказок, хоть вот пушкинских, там ведь героев угадывать, одно наслаждение. Но есть нечто провальное, и что странно как раз места с любовью главного героя из-за размытости самого персонажа, в которого мы должны влюбиться вместе с Никиткой, но не понимаем за что. За глаза? Но за цвет и глубину глаз не любят.
Цикл постепенно из весело-сказочного превращается в детективный, когда беды становятся страшнее, потом вот в политический, когда меняется взгляд героя, и уже только кусочки веселья проникают в книгу. И ты уже не можешь понять советовать тебе его или нет. Весь цикл как единого стиля, ты посоветовать не можешь, для каждой книги свои оговорки. Даже для этой в моей оценке оговорки есть, я скорее за бывшие заслуги поставила четверку, чем действительно за то, что получила.

Читать такое только тем, кто проникся героем, кому подобное повествование нравится.
Ну и я дальше читать цикл буду, хочу знать во что жизнь и воображения автора дальше выльется)