Книга Пирамида онлайн - страница 14

16

Лето стояло очень жаркое, днем трудно было заниматься, да мы уже и привыкли работать по ночам, и я вставал в три часа, будил Ольфа, мы выпивали по стакану очень крепкого кофе и расходились по своим комнатам, и я садился за стол, заваленный бумагами и книгами.

Иногда я вставал, чтобы пройтись по комнате и размяться, постоять у окна, покурить и подумать, и слышал за стеной шаги Ольфа. Иногда мы заходили друг к другу на несколько минут, спросить что-нибудь, взять книгу или просто покурить и переброситься двумя-тремя фразами, и я опять оставался один.

Так шло время – почти незаметно, если работалось хорошо, и медленно, если что-то не ладилось.

Обычно мы работали часов до двенадцати, потом шли в столовую, принимали холодный душ и немного разговаривали перед тем, как лечь спать. Вечером мы еще шли в библиотеку, просматривали журналы, иногда ходили в кино или на футбол или просто прохаживались по набережной.

Вот так и шло это лето, и один день был очень похож на другой, и работа вытесняла почти все. Нам никто не мешал, я многое сделал за полтора месяца и был почти уверен в том, что иду по верному пути. Были, конечно, и неудачи, и знакомое ощущение беспомощности, когда не знаешь, что делать дальше, но и это я принимал как должное. Я был уверен, что выход все-таки должен быть, обязательно найдется какое-нибудь решение, надо только как следует подумать и быть очень внимательным, и решение в конце концов действительно находилось, и я шел дальше.

В конце августа мы поехали в Прибалтику. Мы благополучно доехали в общем вагоне. На побережье нам удалось отыскать сравнительно безлюдное место, и мы разбили палатку.

Закончив устройство лагеря, пошли купаться. Вода была холодная, но солнце светило ярко, и, если верить прогнозам, хорошая погода должна была продержаться до конца сентября.

Я смотрел на море и думал о том, какие хорошие дни мы проведем здесь.

Первые три дня мы ничего не делали, только спали, ели и купались. По очереди ходили в поселок за провизией. Разговаривали мало. Я ни о чем не думал и не хотел думать, разве что о том, как хорошо мне жилось в это лето, и мне было легко и спокойно.

Над нами часто летали самолеты, и я замечал, что Ольф подолгу смотрит на белые, медленно расплывающиеся следы инверсий.

– Какой это самолет? – спросил я его однажды.

– Наверно, «МИГ—21», – не сразу ответил Ольф, не поворачивая головы.

– А на каких ты летал?

– Тоже на «МИГах», только девятнадцатых.

– Слушай, а почему ты ушел из училища?

Он помолчал и неохотно сказал:

– Да вот решил, что физика интереснее. Пошли купаться.

К вечеру неподалеку от нас остановилась компания, прикатившая на красном «Москвиче». Двое рослых, спортивного вида парней и две девушки: одна – жгучая красавица брюнетка, другая – тихая, миловидная, совсем почти девчонка. Вечером они устроили шикарный ужин с коньяком и сухим вином. Ольф с раздражением поглядывал в их сторону, а я только посмеивался про себя.

И на следующий день Ольфу не давала покоя эта компания. Искупавшись, он плюхнулся со мной рядом на песок и сказал:

– Скучно, девушки.

Я промолчал. Ольф выждал немного и зло спросил:

– Слушай, Кайданов, зачем мы сюда приехали? Смотреть, как потасканные пижоны донжуанствуют на папашиных кабриолетах?

– Это что – прелюдия к атаке? – осведомился я.

– К какой еще атаке?

– А к такой… Что ты все смотришь на них? Пусть себе веселятся.

– А может, я тоже хочу веселиться?

– Ну так и веселись, кто тебе не дает.

– С тобой, что ли? Не дай бог оказаться на необитаемом острове с таким типом… В первый же день взвоешь.

Он вскочил и пошел купаться.

Вечером, заметив, что он опять то и дело смотрит в их сторону, я спросил:

– Не понимаю, зачем тебе это нужно?

– Что?

– Да эта… очи черные, очи страстные.

Ольф улыбнулся:

– Как ни странно, но меня интересует не эта секс-бомба.

– Разве?

– Представь себе. Тебе не кажется, что та девочка случайно попала в их компанию?

Я с сомнением посмотрел на него.

– Ну, во-первых, девочка не поехала бы в такой вояж…

– А во-вторых?

– Ты несколько преувеличиваешь. Ей не так уж плохо с ними.

– Слушай, может, наведаемся?

– Это еще зачем?

– А что, так и будем друг на друга смотреть?

– А не смотри.

Ольф в сердцах даже сплюнул и повернулся ко мне спиной. Минут через пятнадцать он поднялся и спросил:

– Ну что, идешь?

– Нет.

– Ну, тогда я один пойду.

Ольф направился к ним. Уже через полчаса был в этой компании своим в доску, называл всех на «ты», спел несколько песенок, рассказывал какие-то хохмы, от которых вся четверка заходилась в смехе, и я невольно позавидовал умению Ольфа находить со всеми общий язык. Даже собаки от первого его взгляда начинали махать хвостиком и умильно поглядывать на него… Для меня же сойтись с кем-то всегда было задачей нелегкой. И, по существу, Ольф был единственным человеком, с которым я по-настоящему подружился (уж не наша ли работа тому причина?). Даже с Ольгой отношения у меня были не такие простые и непринужденные, как хотелось бы. Я задумался – почему так? Свойство характера? Удобная отговорка – не более.

Я забрался в палатку, но уснуть не мог. Ольф пришел только в первом часу ночи и стал осторожно укладываться.

– Как ее зовут? – спросил я.

– Светлана, – тут же отозвался Ольф. Он явно выжидал, не спрошу ли я еще что-нибудь, но я молчал, и Ольф заговорил сам: – Знаешь, а она и в самом деле довольно случайный человек в этой компании. Ей всего семнадцать лет. В этом году закончила школу, провалилась в университет, отца у нее нет, мамаша укатила в отпуск и перепоручила ее своей племяннице – этой самой «очи черные, очи страстные», которую в действительности зовут Верой. За ней ухлестывает Алик, тот, что помоложе, но Вера пока держит его на дистанции.

– Тебя они, очевидно, тоже будут держать на дистанции?

Ольф помолчал и серьезно сказал:

– Димыч, не надо так говорить. Я ведь, в конце концов, не хлюст какой-нибудь.

– Извини.

Все следующие дни Ольф пропадал в их компании. Мне тоже пришлось сходить к ним, раза два я сыграл с ними в преферанс, но больше предпочитал оставаться один и уходил куда-нибудь по побережью. А на четвертый день к вечеру я вдруг обнаружил, что в соседнем лагере неестественно тихо. Я посмотрел туда и увидел, что Ольфа и Светланы нет. Через час они вышли из леса и медленно пошли к их лагерю. Встретили их мрачным молчанием. Я разозлился на Ольфа и подумал: все может кончиться тем, что эти спортивные мальчики набьют нам физиономии и будут по-своему правы. Ольф что-то негромко сказал Светлане, она кивнула, а Ольф подошел ко мне. Был он очень серьезным, залез в палатку и позвал меня:

– Димыч, ползи сюда.

И когда я тоже залез в палатку, он спросил:

– Сколько у нас денег?

– Рублей сто сорок, а что?

– Сколько тебе нужно, чтобы добраться до Москвы и протянуть до стипендии?

Я уставился на него.

– Что ты надумал?

– Поехать со Светланой в Ленинград, – невозмутимо сказал он.

– Ты что, серьезно?

– Вполне.

Я молчал. Ольф выжидающе смотрел на меня.

– А она? – спросил я.

– Она согласна.

– Когда вы хотите ехать?

– Сегодня вечером. Они собираются на танцы, а Света откажется.

– А что дальше?

– А дальше мы уедем.

Он сделал вид, что не понял моего вопроса. Я пожал плечами.

– Как знаешь. Я могу оставить себе десятку, в Москве перехвачу у кого-нибудь.

– Оставь двадцать.

Я отдал ему деньги. Ольф сунул их в карман и стал собирать вещи. Я выбрался из палатки и пошел купаться.

Потом мы ждали вечера и не показывались из палатки. Я ни о чем не расспрашивал Ольфа, и он заговорил сам:

– Понимаешь, Димыч, какое дело… Может, все это покажется тебе блажью, но… у меня такое ощущение, что эта девочка – моя судьба… Никогда у меня такого не было…

– А как же Ольга?

– Я знал, что ты скажешь это… С Ольгой все по-другому было. Я ведь знал, что она уйдет.

– Знал?

– Ну да, она сама сказала мне в первый вечер. Что, как только почувствует, что заболевает, тут же уйдет. Сначала мы даже решили, что не стоит рисковать нашей дружбой, да вот… не удержались.

– Что же она… вообще больше не придет к нам?

– Не знаю… Наверно, нет.

Я едва сдержался, чтобы не наорать на Ольфа, я вдруг остро ощутил, как не хватает мне Ольги, и решил, что, как только вернусь в Москву, разыщу ее.

Ольф виновато сказал:

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Я уже и сам жалею, что с Ольгой так вышло. Но по-другому получиться просто не могло, поверь мне.

Я промолчал.

Наконец мы услышали, как загудел мотор «Москвича» и через минуту смолк, удаляясь, и тут же выбрались из палатки. Светлана уже шла к нам, издали улыбаясь Ольфу, и с радостью сказала:

– Слава богу, уехали.

Ольф с нежностью погладил ее по плечу и спросил:

– Все нормально?

– Да… – Светлана робко посмотрела на меня и заторопилась: – Я пойду, быстренько соберусь.

Мы молча ждали, пока Светлана соберет свои вещи. Наконец она вышла с чемоданом в руке, Ольф тут же подхватил его, закинул на плечо рюкзак и подал мне руку:

– Ну, дружище, пока. Ты когда отсюда?

– Завтра.

Светлана как-то виновато посмотрела на меня и тихо сказала:

– Не сердись на меня, Дима.

– За что?

Она не ответила, повернулась и пошла.

Они вернулись в первом часу ночи.

Я ждал, что кто-нибудь придет ко мне выяснять, почему Светлана уехала с Ольфом, но никто не пришел.

Утром я встал рано, осторожно, стараясь не шуметь, собрал палатку и вещи. Но никто из них не проснулся.

В Риге я отправил вещи багажом и налегке пошел бродить по городу. Уезжать я решил ночью, чтобы легче было договориться с проводниками.