Разгром

___________

«И закатится солнце, и мраки священные снидут…»
(«Илиада»)

Для заключительного эпизода летописи Второй империи Эмилю Золя пришлось проработать больше материалов, чем когда-либо: это и дневники непосредственных участников исторических событий, и кипы военных сводок, донесений и прочих документов, а также карты, справочники по военному делу, равно как и научные труды, посвящённые франко-прусской войне. Но и этого, разумеется, было мало - Золя отправился на места боевых действий сам, опросил местных жителей, изучил натуру.

Читатели бывают не в курсе, что целых двадцать романов Эмиля Золя объединены в цикл Ругон-Маккары. И дело здесь не столько в плохой информированности, сколько в нестандартном замысле: в отличие от большинства семейных саг история Ругонов и Маккаров не просто не имеет последовательного сюжета или персонажа, проходящего через все книги, но и само время в них нелинейно; это позволяет автору максимально подробно и с разных точек рассмотреть интересующий его период - Вторую империю.

Однако две вехи было необходимо установить: «Карьера Ругонов», первый роман, как пролог и генезис эпохи «безумия и позора» и «Доктор Паскаль», последний роман, как эпилог и подведение итогов. Но перед этим нас ждёт финальный аккорд симфонии - 19-ый роман с недвусмысленным названием «Разгром» с подлинно эпическим размахом изображает гибель Второй империи.

«Начиная с 1860 г. император и империя клонились к своему закату» (Моруа).

Одной из характерных особенностей поэтики цикла является лейтмотив неизбежности: уже в «Карьере Ругонов» гибель юных героев, олицетворяющих высокие идеалы свободы и равенства, указывает на подлость, трусость и неправомерность нового режима, предвещая в далёкой перспективе крах Второй империи. Дальнейшие страницы летописи ещё более наглядно подготовляют столь необходимый исход: в «Завоевании» это драматический финал-апокалипсис, в романе «Нана» - финальный лейтмотив (крики толпы «На Берлин!»), в «Жерминале» символом становится разрушение шахты Ворё, в «Человеке-звере» - неуправляемый поезд, полный солдат, в «Деньгах» - крах биржи.

«Я хочу вскрыть причины разгрома и показать, почему нация с таким героическим прошлым неудержимо катилась к Седану» (Золя).

Вторая империя с азартом и лихорадочным воодушевлением («На Берлин!») устремилась в роковую для себя войну против отлаженной машины прусской армии. Воодушевление («Мы их погоним пинками в зад…») быстро сменилось разочарованием: с первых же дней войны французская армия принуждена была отступать. И вот наконец этот момент настал: армия окружена под Седаном, Наполеон взят в плен, эпохе «безумия и позора» пришёл конец.

Горе тебе, Париж, город крепкий, ибо пришёл суд твой…
______________________________________________________

В «Разгроме», самом объёмном романе цикла, исследуемый род представляет уже известный читателю Жан Маккар. В романе «Земля» он был чужаком в крестьянской среде, сторонним наблюдателем, который так и не сумел стать своим. Те же функции достались ему и здесь: с первых дней войны он на фронте, и его глазами мы видим хронологию апокалипсиса: от эйфории патриотического подъёма до Седана, осады Парижа, Коммуны и её ликвидации.
Доброволец Морис Левассер, молодой интеллигент, с которым Жану предстоит вместе пройти через ужасы войны и кровавый хаос террора, лишь изначально представляется антитезой Жана: последующие события сплотят их, а финальный эпизод на парижских баррикадах продемонстрирует, сколь случайны и трагичны бывают разделяющие людей обстоятельства Истории.

Можно предположить, что открытость финала подразумевает новую функцию героя: став свидетелем катастрофы Империи, пройдя через кровь, грязь и Ад её последних дней, ему теперь предстоит стать одним из строителей нового мира.

Гибель целой эпохи Золя живописует с подлинно эпическим размахом и пафосом; словно бы карающие боги решили переплавить в горниле страданий погрязший в беззаконии мир: «бесконечный мрак, небытие» опустились на мир, и «охваченный огнём Париж уже поглотила вечная ночь. И небо тоже погибло…».

«А у ног трупов валялась груда отрубленных рук и ног - всё отрезанное, всё отсечённое на операционных столах, славно метла мясника выкинула в угол отбросы, мясо и кости».

Достигает пределов и всегдашний натурализм автора. Впрочем, стремление изобразить «непарадную войну» оправдывает нарочитую жестокость описаний: обезумевшие от голода кони, груда отрубленных рук и ног рядом с распухшими телами, запруженная убитыми людьми река, труп артиллериста, который плыл по течению, «словно купаясь», офицерский конь с распоротым брюхом, у которого «обе передние ноги запутались в кишках»…

Успех романа был беспрецедентным: с 1892 по 1902 год тираж превысил двести тысяч экземпляров. И в кои-то веки Эмиля не то что не пинали, нет - по выходе «Разгрома» критика в едином порыве признала роман выдающимся и даже великим. Единственным исключением стала военная клика, которая (что не ново) обвиняла автора в недостаточном патриотизме.

__________

«Разгром» - эпос о войне, роман о гибели эпохи «безумия и позора».
__________

***
Четверть века потребовалось Золя, чтобы пройти этот путь: когда-то молодой, нищий и никому не известный критик, живший ещё при Второй империи, взвалил на себя сопоставимый с дантовым и бальзаковским труд - отобразить «всё человечество, все существа, все вещи» и выстроить причинно-следственные связи между ними; ныне же он превратился в солидного господина пятидесяти двух лет, женатого, имеющего любовницу, погрязшего в бытовых радостях и склоках и не подозревающего, что дело одного капитана артиллерии принудит его покинуть страну и, возможно, станет причиной смерти… Но прежде нужно ещё подвести итог Ругонам и Маккарам и - по возможности складно - объяснить, как раса, среда и исторический момент неотвратимо определили Судьбу потомков Аделаиды Фук.