Наш общий друг

Добрая, местами смешная история, но с приторными положительными персонажами, которых я не люблю. И есть во всем описанном что-то детское, наивное, местами гротескное, что мне не позволило воспринять роман всерьез, несмотря на наличие в сюжете преступлений, тяжелых судеб, попыток автора рассуждать об ответственности и общества перед бедняками и т.п. Белла в порывах раскаяния раз за разом восклицающая: «Ах, я такая гадкая, ах я такая корыстная была», - прямо бесила. Так и хотелось сказать: «Девушка, вы сильно переигрываете». Больше меня раздражала только манера мисс Рен общаться со своим отцом, как с маленьким мальчиком и называть его собственным сыном. Это можно было бы списать на душевную болезнь, которая у нее была изначально или развилась вследствие тяжелой жизни, но замужняя Белла по отношению к своему отцу ведет себя очень похоже. Из этой же серии называть взрослого мужчину, который тебе в отцы, если не в дедушки, годится феей-крестной. Может быть, автор посчитал, что такие отношения – это очень трогательно и мило. По мне, так это какое-то извращение и честно признаюсь: меня почти трясло от возмущения. Возможно, я слишком серьезно все восприняла, но у меня с чувством юмора беда, что есть, то есть.
Отрицательные герои этого романа мне понравились гораздо больше. Одни супруги Лэмл, обманувшие друг друга, чего стоят. Но там, правда, и общественность постаралась: благими намерениями дорожку вымостила. И это было очень забавно. Вот если бы роман был посвящен их похождениям или того же Фледжби, могло бы получиться что-то наподобие «Ярмарки тщеславия», и я бы с удовольствием поставила высокую оценку. Буквально раздираемый страстью Брэдли тоже интересен. Ему хотя бы автор достаточно внимания уделил и довел его историю до логического завершения. Некоторые же сюжетные линии оказались просто «слитыми», выражаясь современным языком. Люди, о которых вначале достаточно подробно насказывали, к финалу как-то где-то потерялись: брат Лиззи, мисс Подснеп, например. И влюбленность Фледжби в Лиззи тоже непонятно к чему, никакой особой роли не сыграла. Но за то автор регулярно возвращался к таким правильным и положительным Боффинам, Белле и Роксмиту. Кстати, кто такой Роксмит, понятно чуть ли не с первой страницы. Так себе тайна.
#80дней (Англия)

#ДиПсихи2

Несмотря на то, что роман «Наш общий друг» довольно внушительных размеров, он не кажется мне несколько затянутым, как «Домби и сын» или же как «Большие надежды». Но он всё же оставляет после себя ощущение как от спонтанной неплохой сказки, а не как от классического романа.
Это последнее завершённое произведение Диккенса, и он в нём вообще несколько другой, будто бы уставший от своей собственной манеры повествования. События всё ещё описаны неспешно, но уже гораздо быстрее и отрывистее, чем в предыдущих работах; сарказм и ирония более почти что не скрываются под маской приятного лёгкого юмора; а писатель кажется резким или даже несколько грубым, и всё жёстче он высмеивает пороки общества. В какой-то момент это несколько приедается, однако же не настолько, чтобы в миг закончить чтение романа.

Эта как будто бы новая манера письма иной раз, как мне кажется, мешает писателю, потому как уводит куда-то вдаль ранее тонкую психологию образов и их взаимоотношений. Они будто бы становятся несколько банальнее, приобретают прямые метафоры и сравнения, которые почти не меняются на протяжении всего произведения.
Если раньше Диккенс как-то обыгрывал похожесть какого-либо собственного персонажа на кого-то или что-то, иронизировал над ним, растягивая это наслаждения от очередной удачной шутки, то теперь персонаж, что однажды заполучил с лёгкого слова автора какое-либо сравнение, так и остаётся с этим однобоким, совершенно не многогранным сравнением до самого конца произведения. Так, например, происходит с дворецким Венирингов.
Можно, конечно, списать это на очередной приём насмешки над высшим обществом, эдакую аллегорию на законченную тупость богатых, на их нежелание меняться и развиваться. Но я так не думаю, если честно.

Символизма у Диккенса и так хватало всегда. Тут же появляется ещё больше символов, служащих по большей степени для возникновения антитезы города и деревни, богатства и бедности, чистого и лицемерного, законного и противозаконного. К примеру, река Темза. Она чиста до тех пор, пока течёт по деревням, до тех пор пока не сталкивается с городом, предлагающим ей разврат, грязь, пороки и утопленников. Утопленников и вообще случайно плавающих в романе тоже много. Очередной символ.
Символична также гора мусора и деньги, которые с этим мусором сравниваются, и семья мусорщика, так внезапно разбогатевшая и вдруг ставшая столь порочной, грязной, по-настоящему «мусорной». И вот здесь мне всё это кажется уже каким-то перебором, пусть даже он и скрашивает поначалу несколько скучноватые главы сюжетной побочной сюжетной линии, в которой Диккенс высмеивает высший свет.

Однако же вместе с обилием символов появляется и чуть более остро закрученный сюжет, чем во всех романах Диккенса, которые я уже прочла. Уж что-что, а читать «Нашего общего друга» действительно интересно, хотя все сюжетные линии в основном затрагивают по большей части очень большое количество разного рода любви: любовь родительская и опекунская, любовь детская, любовь двух человек между собой; корыстные и бескорыстные виды любви, любовь к материальному и к духовному. Честное слово, я устала перечислять виды любви, которые были обыграны в данном романе, потому что я ох как не люблю эту тему, так что давайте пропустим эту тему и поговорим об... отношениях Лиззи и Юджина (ох уж эти противоречивые девушки). Ну и вообще немного о сюжетных линиях.

Лиззи Хэксем – бедная дочь лодочника. (Вообще два подсюжета разворачиваются вокруг историй жизни бедных девушек.) Чиста, добра, правильна, ну и обладает всеми прочими чертами характера, которыми по обыкновению обладают бедные персонажи почти во всей классической литературе. У неё есть мечта, и мечта эта состоит в том, чтобы посвятить жизнь возлюбленному. Но возлюбленный, который Юджин, вот беда, джентльмен из более высокого социального класса, а значит, что, увы и ах, брак их невозможен.
Но славный малый же тоже оказывается влюблённым в Лиззи да и по совместительству очень настойчивым в достижении собственных целей.
На самом деле эта линия отношений несколько меня раздражает, она была мне менее интересна и казалась даже в некоторой степени слащавой, что для меня в новинку в творчестве Чарльза Диккенса. Отталкиваясь от того, что события книги происходят в девятнадцатом веке, а нуворишей тогда не жаловали, как, в прочем, во многих закрытых для человека обыкновенного сферах не жалуют и сейчас, я не понимаю, каким образом их отношения – я позволю себе небольшой спойлер – в конечном итоге продолжаются вплоть до успешного брака. После стольких печальных историй, повествующих о подобных ситуациях, эта кажется мне просто какой-то странной сказкой, из-за чего и весь роман представляется каким-то более нереальным.

Параллельно линии Юджина и Лиззи развивается основная сюжетная линия. И логичнее было бы начать с неё, но по сути я уже упоминала кое-что, касающееся мусорщиков, а тут всё касается их напрямую, потому как разбогатели они именно благодаря славному мужу Джону Гармону, который в процессе получения наследства решил добиваться руки и сердца уже и так уготованной для него девушки не договором, заключённым с неё его отцом, а собственными силами, и ничего лучше, чем подстроить свою смерть и притвориться другим человеком, он не нашёл. И на этом же и оплошал, потому как Белла объявившегося Джона Роксмита ака Джона Гармона вполне так успешно отшивает, не подозревая даже, что это и есть её жених.
Решили они всё это вполне интересным способом, хотя я и скептически отношусь к идеям некоторого «духовного перерождения» человека и бесполезных театров, тогда как можно было просто сказать правду. Как написала моя знакомая, «Любая правда, даже самая глупая и злая, лучше, чем неправда». В данном случае правда абсолютно глупая. Тем не менее эта линия буквально спасла для меня это произведение, потому что была ну очень увлекательна и хороша.

В остальном, это Диккенс, а вместе с ним и интересные сюжетные повороты, атмосфера старой доброй Викторианской Англии, и, конечно, девятнадцатый век, хотя уже шестидесятые года, а не привычные пятидесятые (потому как всё больше о деньгах, а сама Англия тогда была на пике финансового могущества, о чём понятно из глав про Венирингов).

«Наш общий друг» разительно отличается от иных романов Диккенса, попавших мне в руки, однако это вовсе не значит, что он является лучшим из них. Нет, он тысячу раз славный, но ещё далеко не лучший. В этом плане всё тот же «Домби и сын» понравился мне куда больше.
Однако тем, кто не читал, прочесть данное произведение определённо стоит, тем более что читается оно очень даже легко.