Книга Дети теней онлайн - страница 8

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЛЮБЯЩЕЕ ЛИЦО^[5]

Песчаный берег. Прозрачное голубое небо. Бескрайнее море.

Крики морских птиц. Плеск волн. Тишина. Кругом ни души.

У береговой кромки плещется небольшая белая шлюпка, пришвартованная к накренившейся свае. На скамье в лодке лежат широкополая шляпа со светлым кисейным шарфом и пара женских туфель, тоже белых.

На берег выбегает босоногая девушка. На ней светлое платье, ее распущенные волосы развеваются на ветру. Девушка подбегает к лодке и, отвязав от сваи, ступает в нее. Надевает шляпу, завязывает под подбородком шарф и, тихонько напевая, начинает грести от берега. Ее грустная песня постепенно затихает в шуме ветра и морского прибоя. Лишь временами ветер уносит ее голос.

Внезапно темнеет. Небо становится тяжелым. Море – черным. Но маленькая белая шлюпка все еще виднеется вдалеке. Она опасно покачивается на волнах. Пронзительно кричат чайки.

Неожиданно лодка опрокидывается. Девушка отчаянно зовет на помощь. Но ее никто не слышит. Крик медленно замирает вдали. Маленькая лодка исчезает в морской пучине. И увлекает за собой девушку.

Но вот из волн, как раз оттуда, где только что исчезла лодка, из темной воды, словно светлый мираж, поднимается зеленый остров.

На трапе сидит мужчина в белых одеждах, сидит, не шевелясь, с напряженным выражением лица, словно к чему-то прислушиваясь. Чайки затихают. Волны тоже. Снова тишина.

Откуда-то вновь слышится грустный напев. Это поет девушка, хотя ее нигде не видно. Песня как будто исходит из моря.

Мужчина слышит ее, встает и идет к воде. Он протягивает вперед руки, точно во сне, и постепенно скрывается в волнах.

Тихая музыка. Море мало-помалу светлеет. Небо тоже.

Немного погодя из воды выходят девушка и мужчина. Он держит ее за руку. Не переставая улыбаться, они смотрят друг на друга.

С их одежды льется вода. Девушка снимает шляпу. Выйдя на берег острова, они садятся на траву, и девушка доверчиво склоняет голову к его плечу. Он обнимает ее, берет ее руку в свою, и она успокаивается в его объятиях.

ДЕВУШКА. Неужели я действительно жива?

МУЖЧИНА (улыбаясь, кивает). Конечно, жива.

ДЕВУШКА. Но ведь я не на Земле?

МУЖЧИНА. А где же еще?

ДЕВУШКА. Я думала, мы в раю.

МУЖЧИНА. Нет, ты на Земле.

ДЕВУШКА (задержав дыхание). А ты? Ты ведь тоже жив?

Она вопросительно смотрит ему в лицо. Ищет его взгляд, но он отводит глаза.

ДЕВУШКА (с возрастающим отчаянием). Посмотри на меня! Папа! Посмотри на меня! Где ты?..

Где ты?

Постепенно сцена меняется. Небо и море светлеют, становятся почти прозрачными. Зеленеющий остров растворяется в ослепительном свете. Крик девушки затихает. Слышен лишь шум ветра.

Снова показывается белая лодка, медленно покачивающаяся на волнах.

Девушка снова одна за веслами. На голове у нее шляпа, она вытягивает шею и держит голову так, будто к чему-то прислушивается. Ветер доносит голос мужчины.

МУЖЧИНА. Ты ведь знаешь, дитя мое, что я жил на свете много лет тому назад.

ДЕВУШКА. Но я же видела тебя. Мы же вместе сидели на траве? Или это был сон?

МУЖЧИНА. Нет, это был не сон. Всякий раз, когда я тебе нужен, моя милая, я прихожу к тебе. Не забывай об этом. Я живу в тебе. Я жив благодаря тебе.

ЗАНАВЕС

Фу, как плохо! Никуда не годится! И к тому же все равно невозможно показать на экране. Там же нет звука. Все слишком неопределенно! Безвкусно! Всегда так бывает, когда вся игра строится на чувствах. К сожалению.

Ну, а как вот это?

СЕДЬМОЙ ФОНАРЬ

Туман. Сплошной туман. Густой, обволакивающий. Звук шагов в тумане. Одинокая девушка бредет по улице незнакомого города. Она заблудилась, но это ее не тревожит.

Она ищет чье-то лицо. И все бредет и бредет. Плотный, тяжелый туман. Медленно надвигается темнота. Где-то поблизости часы на церковной башне бьют три раза. Зима, темнеет рано. Время от времени путь девушки преграждает какая-то тень. Перед ней возникает чье-то лицо. И тут же снова исчезает. Каждый раз от ужаса у нее перехватывает дыхание, и она на шаг отступает в сторону. Но это чужое лицо. Девушка торопится дальше.

Новые тени, новые лица. Но всегда не те, что она ищет. Эти лица равнодушные и нередко такие же испуганные, как ее собственное. Иногда они кажутся ей почти враждебными. Девушка дрожит от холода, сырой пронзительный ветер проникает сквозь одежду, она поплотнее закутывается в пальто.

Канун сочельника. Самый темный день в году. И самая длинная ночь. Но вот в тумане зажигается огонек. Он трепещет, словно вот-вот погаснет, но потом успокаивается и разгорается тихим, ровным пламенем. А вскоре зажигается и второй.

И третий. И четвертый! И пятый! Свет их колышется в тумане, расходясь широкими кругами. Необыкновенно красиво.

Наконец зажигается шестой. А темнота все сгущается. Тени людей отступают и исчезают во мгле. Девушка видит фонарщика.

Это совсем молодой мужчина. Он идет прямо на нее, размахивая своим длинным шестом. Но не замечает. Он направляется к седьмому фонарю. Как раз туда, где возле фонарного столба стоит девушка. Но мужчина ослеплен светом зажженных им фонарей и не видит ее. Вот он поднимает свой волшебный посох и зажигает фонарь. И тогда они оказываются лицом к лицу. Пламя беспокойно трепещет, пока наконец не разгорается спокойным, теплым светом. Они, улыбаясь, смотрят друг другу в глаза.

ДЕВУШКА. Это ты?!

ФОНАРЩИК. Но, милое дитя, что ты здесь делаешь?

ДЕВУШКА. Ты же знаешь! Я ищу своего отца. (С удивлением оглядывается по сторонам.) Но я не узнаю этого места. Где мы?

ФОНАРЩИК. Разве ты уже не слишком большая для того, чтобы искать своего отца?

ДЕВУШКА (качает головой). Нет. И если бы я сейчас тебя, папа, не нашла, мне бы пришлось искать тебя всю жизнь.

ФОНАРЩИК (заключает ее в свои объятия). Я знал, что ты никогда не сдашься.

ДЕВУШКА. Ты не ответил на мой вопрос. Где мы?Я не узнаю этого места.

Он отвечает не сразу, легонько отстраняет ее от себя, серьезно и с любовью смотрит ей в глаза.

ДЕВУШКА. В чем дело, папа? Разве уже поздно?

Он медленно качает головой.

ДЕВУШКА. Мы уже умерли?

ФОНАРЩИК. Нет, дитя мое. Но ни о чем меня больше не спрашивай. Идем!

Под зажженными фонарями они бредут рука об руку дальше в самую длинную ночь в году.

КОНЕЦ

Тоже не совсем удачно, но настроение передано лучше. Во всяком случае, более достоверно, чем песчаный берег. Но как всегда трудно определить, что можно из этого сделать. Подходит ли это больше для сцены или для экрана? И опять все та же проблема со звуком – она все время забывает о ней…

Отсутствие звука, безусловно, камень преткновения. В скором времени это должно как-то разрешиться – бренчание на рояле не может длиться вечно. А жаль, ведь у кинематографа такие возможности! Особенно, когда хочется изобразить на экране сновидения – ведь в них имеешь дело с той же изобразительной логикой.

Вот такие мысли занимают Каролину, а тем временем за окном все больше сгущается туман. Примерно так же, как в том сценарии к фильму, который она только что сочинила.

Здесь, как и там, уже начинает темнеть, и повсюду зажигаются фонари.

И тоже канун сочельника.

Так и хочется пойти и купить себе подарок к Рождеству!

А впрочем, почему бы и нет?

Она уже получила целую кучу посылок. От мамы, естественно. Из Замка Роз пришло огромное количество подарков. Она, конечно, не смогла удержаться и тут же их открыла.

Но было бы неплохо иметь и собственный подарок – подарок, выбранный и купленный ею самой! Что-нибудь совершенно особенное.

Она и понятия не имеет, что бы это могло быть; в сущности, она не знает, чего ей хочется. Она уже получила все, о чем мечтала. Фотографию дедушки, которую собирается увеличить и вставить в рамку. И все же! Как приятно было бы побродить по магазинам и купить себе какую-нибудь безделушку, которая ей совсем не нужна.

«Милая Сага!

Я вдруг спешно решила выйти на улицу и купить нам с тобой рождественский подарок, пока магазины еще не закрылись. Не могла бы ты поруководить мной и направить меня в нужную сторону, чтобы я выбрала какую-нибудь самую полезную из всех бесполезных вещей (если ты понимаешь, что я имею в виду?). Какую-нибудь совершеннейшую безделицу?

Ведь это же здорово!

Кстати, спасибо тебе за помощь со свечами! Я их сразу нашла. Но мне все равно пришлось надолго задержаться в маминой квартире. И знаешь, почему?

Представляешь, я нашла нашего дедушку! Я досконально изучила его фотографию, его руки и лицо. Я попыталась вникнуть в его характер и сделала целый ряд чрезвычайно интересных открытий. Пока еще рано говорить о том, что именно я поняла или открыла в нем, но это придает мне мужества. Я чувствую себя намного смелее.

И знаешь, что еще?

И вот еще что – я вовсе не копия Клары де Лето. Даже совсем не копия.

К примеру, я унаследовала дедушкины руки.

И далее – а это должно заинтересовать и тебя, так что читай внимательнее! Вполне вероятно, что твой кроткий нрав, присутствие которого я время от времени так ощутимо чувствую в себе, ты унаследовала от дедушки. Так что давай вместе развивать в себе этот характер, чтобы он постепенно распространился и на мою непостоянную, изменчивую натуру! Согласна?

А теперь – на улицу, в туман!

С рождественским приветом

Твой Тайник теней».

Действительность прекраснее вымысла. В этом нет ничего нового – Каролина всегда это знала. Но иногда об этом забываешь, поскольку может пройти довольно длительное время, прежде чем действительность напомнит о себе.

Что она неожиданно и сделала.

Итак, Каролина выбегает на улицу, в туман. Пока все еще происходит точно как в той пьесе, над которой она только что корпела дома. Лица появляются и исчезают, свет уличных фонарей мерцает в туманной мгле. В темных подворотнях эхом отдаются незнакомые шаги. Возникают и рассеиваются тени.

Каролина выскочила из дома почти в самую последнюю минуту. Магазины скоро закроются. Поэтому она идет быстрым шагом, почти бежит. Ей нужно пройти по узкому, темному переулку. Там горят не все фонари. Некоторые из них, вероятно, разбиты.

Каролина прибавляет шагу, чтобы поскорее выйти на широкую, освещенную улицу, где расположены крупные магазины. Но туман окутывает ее со всех сторон. Она едва видит перед собой собственную руку.

И вдруг где-то совсем поблизости раздается скрежет полозьев.

Каролина пытается отскочить в сторону. Но нечто несется прямо на нее.

Ба-бах!!! Под единственным зажженным на улице фонарем они сталкиваются – Каролина и финские санки. Она падает навзничь, но ушибается не сильно.

– Простите, ради бога!

Каролина сразу же узнает этот голос! И, подняв глаза, видит перед собой красивое испуганное лицо.

Над ней, склонившись, стоит Ингеборг.

Каролина быстро вскакивает на ноги.

– Ничего страшного, со мной все в порядке! – уверяет она. – А что ты делаешь в городе?

– Ничего особенного. А ты?

– Я собираюсь купить подарок.

– Я тоже. Не составишь ли мне компанию?

Каролина кивает в знак согласия и спрашивает, что Ингеборг собирается купить.

– Не знаю. Посмотрим.

– А кому ты собираешься купить подарок?

– Себе.

Каролина останавливается и с изумлением смотрит на нее.

– И я! Я тоже собираюсь купить что-нибудь для себя. Какую-нибудь совершенно бесполезную вещицу!

На лице Каролины появляется улыбка, и через мгновение в ответ улыбается Ингеборг.

Обе девушки понимают, что каждая из них собирается праздновать Рождество в Стокгольме в полном одиночестве. Но Каролина не осмеливается что-нибудь предложить.

Ингеборг тоже растеряна. Встреча приводит их в замешательство, и они идут рядом, не произнося ни слова. Останавливаются у магазинов и рассматривают витрины. Но там нет ничего, что им хотелось бы купить. В этом они так трогательно согласны друг с другом. Обе качают головой: нет, здесь нет ничего привлекательного.

– Мы, верно, недостаточно внимательны, – говорит наконец Ингеборг.

Каролина соглашается.

– Мы, наверное, думаем о чем-то совсем другом, – говорит она.

– Наверное.

– На самом деле, когда хочешь купить себе подарок, то лучше ходить одной.

– Да, это правда. Разойдемся в разные стороны?

– Нет, мы же решили ходить вместе.

Снова молчание.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Ингеборг.

– Не знаю. А ты?

– Я тоже не знаю…

Однако магазины вот-вот закроются. Если они хотят купить подарки, им нужно срочно на что-нибудь решиться. Обе это понимают.

– Может быть, нам будет проще купить подарки друг другу? – вдруг спрашивают они в один голос.

Ну да, конечно. Девушки так и решают поступить.

Они оставляют финские санки в подворотне и бегут к центральному универмагу. Оживленные и полные решимости.

Каролине не составляет никакого труда купить подарок Ингеборг.

И совершенно очевидно, что для Ингеборг тоже проще простого купить подарок Каролине.

И вот они снова стоят под фонарем – каждая со своим свертком – и не знают, что им делать дальше.

– Где ты живешь? – спрашивает Ингеборг. Каролина показывает рукой и описывает на словах.

– Тогда нам приблизительно по пути.

– Да, пойдем вместе.

Они молча трогаются в путь.

Через некоторое время Ингеборг вдруг обнаруживает, что забыла, в какой подворотне оставила санки. Они начинают искать, но тщетно.

– Да бог с ними! – беспечно восклицает Ингеборг. – Отыщем их завтра, когда будет светло.

Она сказала «мы», отмечает про себя Каролина. Девушка облегченно вздыхает.

– Ну и туман! – говорит Ингеборг. – Так немудрено и заблудиться.

– Если хочешь, я провожу тебя до дома. Я уже начинаю неплохо ориентироваться в городе.

Но Ингеборг отказывается. Она живет в Стокгольме уже давно и найдет дорогу сама. К тому же Ингеборг живет ближе.

– Спасибо, но тогда я могла бы тебя проводить, – говорит она. – Ты живешь по ту сторону Шлюза.

– Да, но я найду дорогу, не беспокойся.

Дойдя до перекрестка, где они должны разойтись, девушки останавливаются под фонарем. В его свете видно, как их дыхание превращается в пар – на дворе мороз.

– Спасибо за компанию!

– И тебе спасибо!

Они прощаются и решительно расходятся в разные стороны.

Вдруг Ингеборг резко оборачивается^[6].