Книга Искусство видеть онлайн - страница 8

Новая модель армии Филиппа

С самого начала македонская армия состояла из трех подразделений: царская конная гвардия, набиравшаяся из знати – гетайры («товарищи»); царский эскадрон, набиравшийся из людей рангом ниже, чьей обязанностью было защищать самого царя на поле битвы; небольшое подразделение стражников-пехотинцев, называемое агема, которые охраняли царя везде, кроме поля сражения; и пешее ополчение, набиравшееся из земледельцев и горных пастухов. Гетайры, как и фессалийские всадники, были защищены кирасами и вооружены метательными копьями ксистами для ближнего боя; агема была постоянно действующей профессиональной охраной, а ополченцы – необученной толпой, вооруженной мечами или копьями и с плетеными щитами. Когда в 429 г. до н. э. фракийцы во главе с Ситалком вторглись в Македонию, Фукидид писал, что Пердикка II так мало ценил своих необученных пехотинцев, «что даже и не думал сражаться с врагом в пешем бою»; однако его конница состояла из таких «превосходных наездников», что, будучи призваны на службу, они в бою «сметали все на своем пути»^[39]. Именно из такой воинской структуры Филипп и создал свою армию; однако, прежде чем обсуждать, как он это сделал, следует рассмотреть проблему в целом.

Он был человеком дальновидным и понимал, что в существующих обстоятельствах для войны требуются профессионалы, но при этом люди более преданные, чем наемники. Он решил добиться нужного сочетания, создав профессиональную армию из призванных на службу ополченцев, вдохновленных патриотическими идеями. Далее, поскольку его политической целью было господство над всей Грецией, было необходимо, чтобы, в отличие от городского ополчения, его армия включала все рода войск: тяжеловооруженные кавалерию и пехоту для ближнего боя; легковооруженную кавалерию и легковооруженную пехоту для защиты в ситуациях, когда невозможно держать строй, а также артиллерию и инженерные войска для осады. Поскольку в его распоряжении уже была эффективная конная армия, доказавшая свое искусство на поле боя, он решил сделать кавалерию главным подразделением: она должна была заменить фалангу в качестве ударной силы, а фаланга, по его замыслу, становилась прикрытием для кавалерии. Вместо того чтобы наступать, фаланга будет грозить сделать это; ужас, который всегда наводит фаланга^[40], деморализуя врага, тем самым подготовляя почву для решительного удара. Разведка, мелкие стычки, защита фронта и флангов тяжеловооруженных подразделений, так же как и ведение войны в горной местности и партизанские операции, – таковы были задачи легковооруженной кавалерии и легковооруженной пехоты; артиллерия и сопровождающие ее повозки входили в состав армии как неотъемлемая составная часть. Все три воинских подразделения должны были быть готовы в любую минуту вступить в бой: зимой и летом, в любых странах.

Сравнивая в «Третьей Филиппике» (48–51) тактику Филиппа с традиционными методами ведения войны, Демосфен пишет: «Ни одна отрасль не сделала больших успехов и не развивалась так сильно, как военное дело. Прежде всего, тогда лакедемоняне, как я слышу, да и все остальные, в течение четырех или пяти месяцев, как раз в самую лучшую пору года, вторгнутся, бывало, опустошат страну противников своими гоплитами, то есть гражданским ополчением, и потом уходят обратно домой. Это был до такой степени старинный, или, лучше сказать, такой правомерный образ действий, что даже не покупали ни у кого ничего за деньги, но это была какая-то честная и открытая война… наоборот, вы слышите, что Филипп проходит куда ему угодно, не с помощью войска гоплитов, но окружив себя легковооруженными, конницей, стрелками, наемниками – вообще войсками такого рода. Когда же с этими войсками он нападает на людей, страдающих внутренними недугами, и никто не выступит на защиту своей страны вследствие взаимного недоверия, вот тогда он установит военные машины и начнет осаду. И я не говорю уж о том, что ему совершенно безразлично, зима ли стоит в это время или лето, и он не делает изъятия ни для какой поры года и ни в какую пору не приостанавливает своих действий» (пер. С.И. Радцига).

Ничего не известно о военной реформе Филиппа, кроме ее результатов, все, что мы можем сделать, это осмыслить эти результаты и, возвращаясь к началу, по этапам восстановить те действия, которые он предпринял для их достижения.

Филипп был человеком практичным и не придумал новой армии; вместо этого он превратил то, что имел, в две армии. Он превратил свою феодальную кавалерию и стражу в царскую армию под своим личным командованием, а ополченцев – в армию территориальную. Сделал он это не только потому, что это было легче всего, но потому, что эти две военные силы должны были уравновешивать друг друга, что позволяло не отдавать слишком большую силу ни в руки знати, ни в руки земледельцев. Баланс между двумя основными социальными группами гарантировал прочность системы в целом.

Царская армия состояла из двух подразделений – царских гетайров и царских щитоносцев (гипаспистов). Первых Филипп набрал из царского эскадрона гетайров, увеличив их количество до восьми эскадронов (ил); каждая ила насчитывала от 200 до 300 всадников, вооруженных ксистами, и все вместе они подчинялись начальнику конницы. Эта реформа не отменила их задачи охранять царя в бою, и их часто называли агемой гетайров.

Царские щитоносцы, или гипасписты, которых Арриан часто называет «стражей щитоносцев», были пехотинцами, которых Филипп набрал поначалу из личной гвардии, увеличив их число до трех батальонов, каждый по 1000 человек. И вновь он не отменил обязанностей первоначальной агемы, их именовали агемой гипаспистов. Таким образом, царская армия состояла из восьми эскадронов всадников – гетайров, один из которых был личной охраной царя, и трех батальонов гипаспистов, один из которых был царской пешей стражей.

Как были экипированы и вооружены гипасписты, мы точно не знаем. Сэр Уильям Тарн полагает, что «они были тяжеловооруженной пехотой, так же тяжело вооруженными, как и фалангисты», и их отличие от гоплитов заключались в «предыстории, форме набора и в статусе, а не в вооружении» (Александр Великий. 1948. Т. II. С. 153). Вилькен считает, что они представляли собой легковооруженную пехоту, «чья роль в бою была продвигаться вперед быстрым маршем и обеспечивать связь между конницей и фалангой» (Александр Великий. 1932. С. 32). Гроут считает, что «они были подразделением гоплитов, сохранявшим боевой строй и предназначенным для ближнего боя, но более легковооруженным и более маневренным и подвижным, чем фаланга. Они занимали промежуточное положение между тяжеловооруженной пехотой настоящей фаланги и пелтастами и вообще легковооруженными» родами войск (История Греции. 1906. Т. X. С. 12). Поскольку Арриан сообщает, что Александр высылал их вслед за кавалерией, использовал для штурма дворцовых стен, для молниеносных ночных бросков и других маневров, вполне вероятно, что они были более легко вооружены по сравнению с гоплитами.

Целью территориальной армии было обеспечить царской армии свободу действий. Как уже упоминалось, ее задачей было задержать вражескую фалангу, пока наступает царская армия. Филипп создал ее, превратив старое македонское пешее ополчение в регулярное войско из шести таксисов (батальонов) гоплитов, известных под именем педзетайры, пехотинцы: именно их в исторических сочинениях обычно именуют фалангой. Каждый такой таксис педзетайров состоял из 1536 человек и был разделен на три пентакосиарха из 512 человек, которые, в свою очередь, подразделялись на более мелкие боевые единицы, самая маленькая насчитывала 16 человек^[41]. В каждом таксисе имелся свой командир, и не было общего военачальника для всей фаланги, воины, стоявшие во главе наименьших подразделений, назывались декадархами^[42]. Следом за декадархом всегда стояли два воина, отобранные за храбрость и умение, замыкающий также избирался из особо отличившихся. Автор I в. до н. э. Асклепиодор пишет, что возглавляющими и замыкающими были лучшие воины и что «этот ряд возглавляющих держал фалангу вместе, и она была подобна острию меча» (Изложение тактики. Пер. the Jllinois Greek Club. 1933).

Отличительной особенностью македонских гоплитов по сравнению с греческими являлось то, что если греческие гоплиты были вооружены девятифутовыми копьями, которые они держали в правой руке, – то Филипп вооружил своих гоплитов сариссами – копьями (лучше сказать пиками) – от 13 до 14 футов длиной, которые они держали обеими руками, а щит крепился к левому плечу. Удлинение копья вполовину по сравнению с наступательным оружием греков давало македонцам значительное преимущество в бою, которое могло сравниться разве что с преимуществом от 50 % – ного увеличения калибра мушкетов, поскольку в столкновении между двумя фалангами те, что были вооружены более длинными копьями, могли одновременно поражать врага и держать строй. Странно, что это новшество не было применено раньше; возможно потому, что греки не склонны были уменьшать размер и вес своих больших щитов, чтобы освободить вторую руку.

Помимо сарисс македонские гоплиты имели на вооружении короткий меч; у них имелся легкий круглый щит; они носили нагрудные пластины, наколенники и шлем, а иногда causia, широкополые шляпы. Помимо сарисс превосходство территориальной армии Филиппа состояло в том, что она была регулярной армией пехотинцев из свободных македонских общинников, чей моральный дух был гораздо выше, чем у наемников. Притом, благодаря постоянным тренировкам, она была профессиональной.

К концу своего правления Филипп собрал большой воинский контингент из своих подданных и союзников. Фессалийцы поставили ему около 2 тыс. всадников, вооруженных по образцу всадников-гетайров, которые лишь немногим им уступали. В легкую кавалерию он набрал 1200 фракийских, пеонийских и одриссийских конников, а также отряд кавалерии из греческих наемников. Фракийский контингент включал отряд всадников, называвшихся Sarissophori, поскольку они были вооружены сариссами; эти воины обычно использовались наподобие казаков. В бою легкая кавалерия прикрывала фланги фаланг и кавалерию гетайров – иногда фронт, – а на марше в их задачу входила разведка и рекогносцировка. Все эти вспомогательные подразделения кавалерии были, как и македонцы, поделены на илы под командованием македонских начальников.

Из дополнительных пехотных войск Коринфский союз предоставил в распоряжение Филиппа 7 тыс. гоплитов, вооруженных на греческий манер, и 5 тыс. греческих наемников, часть из которых была гоплитами, часть – пелтастами. Из Фракии, Пеонии, Иллирии и других пограничных областей Филипп собрал 6 тыс. легковооруженных пехотинцев, из которых более других прославились агриане – пеонское племя, превосходные копьеносцы. Кроме того, он набрал два отряда лучников – македонских и критских; последние были самыми искусными лучниками своего времени.

Мало что известно об артиллерии Филиппа и его осадной технике; вероятно, она напоминала приспособления Дионисия I и, если судить по тому, как их использовал Александр, была весьма действенной. Она включала в себя башни и тараны; при этом войско везло с собой лишь основные их детали, а остальные изготовлялись по мере надобности на месте. Даже в самых трудных походах Александра всегда сопровождала полевая артиллерия; механизмы, вероятно, перевозили в разобранном виде на лошадях.

Мало что известно о разработанной Филиппом военной иерархии, о его штабах и службах, и невозможно понять, какое новшество принадлежало ему, а какое – его сыну. Оба они были одновременно главнокомандующими всеми войсками, главнокомандующими македонской царской армией и генералиссимусами вооруженных сил союза. Парменион был заместителем главнокомандующего при обоих царях. Он имел в своем распоряжении личный штаб, а также небольшое количество специально отобранных помощников из числа военачальников высшего звена, которые, если процитировать сэра Уильяма Тарна, «действовали в качестве неформального совета и образовывали основной резерв для исполнения особых поручений и для назначения на высшие должности, военные или административные. (Александр Великий. Т. I. С. 12 и Т. II. С. 141).

О технических службах Александра, большинство из которых наверняка существовали и при Филиппе, сэр Уильям пишет: «Александр держал при себе ряд технических специалистов, о которых мало что известно. У него были осадные машины и персонал для их установки, главным техником был фессалиец Диад – «человек, который взял Тир с Александром»… В это подразделение входили саперы для осадных операций и возведения понтонов, водные и горные инженеры, архитекторы, вроде Дейнократа, который спланировал Александрию, или Аристобула, помимо прочего бывшего еще историком и географом. Там были также топографы (бематисты), определявшие маршрут и пройденный путь, чьи труды заложили основы географии Азии. Специальные эмиссары вещевого обоза собирали продовольствие во вновь завоеванных землях по мере продвижения армии. Штабной канцелярией заведовал Евмен из Кардии, который вел журнал, составляя ежедневно отчеты о ходе экспедиции» (там же. Т. I. С. 12–13 и Т. II. С. 39).

С обозом следовали врачи, в том числе Филипп Акарнянин, который пользовал царя, специалисты по морскому делу и ученые, а официальным историком был Каллисфен из Олинфа, племянник Аристотеля.

Поскольку снабжение является основой стратегии и тактики, остается только сожалеть, что нам так мало известно о снабжении македонской армии в полевых условиях. Написать, что она снабжалась за счет земель, где в данный момент находилась, значит ничего не написать, потому что столь необходимые припасы требовалось еще собрать; армия в 30 тыс. или 50 тыс. человек, не считая обоза, не может кормиться за счет случайной добычи. Без отлаженной и эффективной системы снабжения Александр не смог бы осуществлять свои марш-броски, пересекать ненаселенные равнины Персии, провести свою армию через Гиндукуш, месяцами вести военные действия в горных районах Северо-Западной Индии или преодолеть пустыни Макрана. Кроме того, он бы не сумел содержать столь большую конницу на подножном корму.

Нельзя сказать, что проблема снабжения вообще не осознавалась, хотя военные историки уделяли ей слишком мало внимания. Например, Ксенофонт в «Киропедии» – большом труде по военному делу – подчеркивает ее важность. Камбиз говорит сыну Киру: «Воины нуждаются в обеспечении ничуть не меньше, чем дворовая челядь… Что пользы войску от тактики, если нет провианта и люди нездоровы? Что толку от нее, если воины несведущи в тех искусствах, которые специально предназначены для ведения войны?» (пер. В.Г. Боруховича).

Другим особым подразделением в македонской армии был корпус царских пажей, которых набирали из сыновей македонской знати. Эти юноши постоянно находились при царе, и «им было поручено охранять его во время сна. Если же царь выезжал верхом, одни получали от конюха лошадей и приводили их к царю, другие помогали ему взобраться на коня… Третьи соревновались с ним во время скачки» (Арриан. VI). Эти юноши составляли резерв, откуда Александр набирал своих будущих военачальников. Подозревали также, что они были своего рода заложниками, гарантировавшими, что их отцы будут вести себя как надо, когда царь отлучался из Македонии.

И наконец, хотя Македония не была, как, например, Афины или Персия, морской державой, Филипп построил небольшой флот, состоявший из легких беспалубных галер в 120 футов длиной и 20 футов шириной. Команда судна насчитывала примерно 200 человек, на каждом имелся квадратный парус и два ряда весел – по одному на каждой стороне, у каждого весла находилось по три гребца. У персов были на вооружении более крупные палубные суда, известные как квадриремы и квинквиремы (по четыре-пять гребцов на весло), они были укомплектованы киприотами и финикийцами. Xотя использовались галеры в качестве военных судов и в классический период, и позднее, их возможности были весьма ограниченными. Они не могли плавать в плохую погоду и поэтому не отходили от берега на расстояние превышающее видимость; кроме того, в силу тех же причин их нельзя было использовать при блокаде. Данные обстоятельства следует иметь в виду, когда мы будем говорить о неэффективности персидского флота во время вторжения Александра в Азию.