Книга Искусство видеть онлайн - страница 9

Глава 3
Александр

Юность и воспитание

Согласно Плутарху, Александр родился 6 месяца гекатомбиона (июль – август) 356 г. до н. э.^[43], в тот день, когда дотла сгорел храм Артемиды Эфесской; это стихийное бедствие в истолковании гадателей означало, что в какой– то части земли вспыхнул факел, пламя которого однажды подожжет всю Азию.

Хотя это «предсказание» было позднейшим домыслом, если воспринять его всерьез, в тот момент лишь один человек в мире мог соотнести горящий факел с новорожденным македонским царевичем, это была его мать Олимпиада, эпирская царевна, которая возводила свой род к Ахиллу. По рассказам, она была жестокой, властной женщиной, склонной к мистицизму, и в юности участвовала в оргиастических ритуалах в честь Диониса^[44], сына Зевса и Семелы, дочери фиванского царя Кадма. Как гласит миф, воспитанный нимфами в Нисе, юный Дионис посетил Египет, путешествовал по Сирии, пересек Азию и прошел по Индии, обучая по пути людей, как делать из винограда вино, и вводя элементы цивилизации.

Рассказ Плутарха о том, что перед свадьбой с Филиппом Олимпиада видела сон, в котором молния ударила в ее тело, оно вспыхнуло, и пламя с него перекинулась на все, что находилось вокруг, а затем угасло, – хотя и явно апокрифический, – вполне соответствует ее характеру. Возможно, она в самом деле сказала сыну, что его божественным отцом является Зевс; по крайней мере, Плутарх сообщает со слов Эратосфена, что, провожая сына в поход, Олимпиада открыла ему секрет его рождения и наказала действовать в соответствии с его божественным происхождением.

Xотя Александр был не настолько суеверен, чтобы считать себя сыном бога, – и рассказ о том, что после ранения Александр обратился к друзьям, говоря, что в его жилах течет кровь, а не ихор, текущий в жилах богов (Плутарх. Александр), тому свидетельство, – влияние на него матери было очень значительным. Он унаследовал от нее страстную мистическую натуру; а от отца – решительность и здравый смысл. Он преклонялся перед Ахиллом, но образцом для него был Геракл, предок его отца, герой, который трудился на благо человечества, которому Исократ призывал подражать Филиппа, – не человек настроения, а человек действия. Это подтверждается многими свидетельствами, и не случайно именно Геракла Александр изобразил на своих монетах.

Александр был среднего роста, прекрасно сложен и замечательно красив: чистая белая кожа, большие влажные глаза, золотистые волосы. Он везде представлен гладко выбритым. Скульптор Лисипп отлил его в бронзе; Апеллес, художник, нарисовал его в цвете, а Пирготел изобразил его на гемме. Xотя все оригиналы утрачены, сохранились копии и подражания, и из тех, что дошли до нас, живее всего он представлен на монете Лисимаха (ок. 355–281 гг. до н. э.), одного из его спутников и последователей.

В раннем детстве он был поручен заботам его няньки Ланики, которую он любил, как родную мать. Позже все ее сыновья погибли, сражаясь вместе с Александром, а ее брат Клит, по прозвищу Чер ный, будучи командиром царского эскадрона, спас царю жизнь в сражении при Гранике, до самой своей смерти был одним из самых преданных его соратников и умер у него на руках. Когда мальчик подрос, его отдали на воспитание Леониду, близкому родственнику Олимпиады, человеку крутого нрава. Акарнянин Лисимах стал его наставником. Этот последний, видимо, был льстецом, ибо Плутарх сообщает, что он имел обыкновение называть Филиппа Пелеем, а себя – Фениксом, потому что в «Илиаде» Пелей выбрал Феникса наставником Ахилла; этим именем он звал Александра.

Когда Александру исполнилось тринадцать лет, Филипп поручил его воспитание Аристотелю, самому знаменитому из учеников Платона. Отец Аристотеля Никомах был некогда приглашен в качестве лекаря ко двору отца Филиппа Аминта II, и именно тогда, еще ребенком, Филипп впервые встретился с прославленным ученым. Теперь сорокалетний Аристотель, живший в сельском местечке Миеза, в течение трех лет прививал своему юному воспитаннику любовь к знаниям, которая столь ярко проявлялась во взрослые годы. Аристотель наставлял Александра в философии, медицине^[45], ботанике, зоологии^[46] и географии, а также сумел внушить ему глубокую любовь к греческой поэзии и культуре; он снабдил примечаниями и подарил своему ученику копию «Илиады», с которой, говорят, тот не расставался даже в походах. Он, должно быть, передал ему и свою неприязнь к персам и подтолкнул тем самым его к завоеванию Персии; ведь персы жестоко казнили близкого друга Аристотеля Гермия из Атарнея.

Именно в эти три года под надзором Аристотеля Александр, как пишет Плутарх, «жадно впитывал знания и пристрастился к чтению» настолько, что, «когда, оказавшись в Азии, он не смог найти ни одной книги (кроме имевшейся у него «Илиады»), он приказал Гарпалу прислать ему какие-нибудь сочинения. Гарпал послал ему книги Филиста, многие трагедии Еврипида, Софокла и Эсхила, а также дифирамбические поэмы Телеста и Филоксена». Далее Плутарх пишет, что страсть Александра к знаниям, раз вспыхнув, не угасала никогда (Александр. VIII).

Неизвестно, читал ли Александр истории Геродота, Фукидида и Ксенофонта, однако, поскольку Ксенофонт был его современником и прославленным кавалерийским тактиком, вполне вероятно, что он ознакомился с его произведениями «Анабасис» и «Киропедия», посвященными войне в Персии. Другим автором, который, безусловно, мог повлиять на юного принца, был Исократ, незадолго до своей смерти написавший Александру письмо^[47]. Почти наверняка Александр был знаком с его речью «Филипп», которая, как мы позже увидим, соответствовала политике Александра в отношении греков и персов.