Книга Кошки-мышки онлайн - страница 14

Глава 22

В шесть часов утра сирены нью-йоркских полицейских машин и карет «скорой помощи» завывали в переполненном транспортом районе «Пенн-стейшн» в радиусе примерно пяти кварталов вокруг вокзала. Детектив Маннинг Голдман припарковал свой синий «форд-таурус» перед зданием почты на Восьмой авеню и помчался на место преступления, туда, где были совершены убийства.

Пешеходы на деловой улице останавливались и оглядывались на бегущего Голдмана. Они вертели головами во все стороны, пытаясь понять, что произошло и как это связано с мчащимся во весь опор полицейским.

У Голдмана были длинные рыжевато-серые волосы, а подбородок украшала пегая бородка. В мочке одного уха сияла золотая серьга. Он скорее напоминал ушедшего на покой рок – или джаз-музыканта, чем детектива по расследованию убийств.

Напарником Голдмана был начинающий детектив Кармин Гроуз. Крепкого телосложения, с черными волнистыми волосами, он смахивал на молодого Сильвестра Сталлоне – сравнение, которое он ненавидел. Голдман редко беседовал с напарником, так как считал, что тот еще не достиг возраста, в котором могут высказать что-нибудь дельное.

Тем не менее Гроуз послушно следовал за пятидесятивосьмилетним Голдманом – старейшим манхэттенским детективом, работавшим на улицах города, возможно, умнейшим, но и сварливейшим выродком, какого только приходилось встречать Кармину на своем жизненном пути.

Не будучи силен в политике, Голдман тем не менее всегда придерживался крайне консервативных взглядов на арест, права преступников и смертную казнь. Он был уверен, что любой имеющий хотя бы какие-то мозги и проработавший хоть час на месте убийства должен безоговорочно разделять его мнение. Что же касалось прав женщин или однополых браков, тут Голдман выступал таким же либералом, как и его тридцатилетний сын-адвокат. Хотя, разумеется, эти мнения он предпочитал не афишировать. Меньше всего ему хотелось, чтобы пострадала его репутация «несносного ублюдка». Случись такое, Голдману только бы и оставалось, что общаться с сопляками вроде Ловкача Гроуза.

Голдман находился в прекрасной форме, так как в отличие от Гроуза не злоупотреблял посещениями забегаловок фаст-фуд, бесконечными колами и сладким чаем. Он бежал, преодолевая встречный поток пассажиров, в панике покидающих вокзал. Убийства, о которых знал Голдман, частенько происходили в залах ожидания вокзала.

Детектив подумал о том, что убийца неспроста выбрал именно час пик. Или преступник был психом, или преследовал какую-то свою цель, раз не испугался такого количества народа.

«Что же привело этого ненормального в час пик на „Пеннстейшн“?» – размышлял на бегу Маннинг. У него уже зародилась одна неприятная теория, но он решил пока оставить ее при себе.

– Маннинг, вы считаете, что убийца еще где-то внутри? – послышался за спиной детектива голос Гроуза.

У Кармина была отвратительная привычка обращаться ко всем по имени, будто они его приятели по бойскаутскому лагерю.

Голдман проигнорировал его вопрос. Он не считал, что убийца околачивается на «Пенн-стейшн». Эта тварь уже давно разгуливает по городу. Вот это-то и беспокоило детектива больше всего. От одной этой мысли ему становилось дурно, хотя за последние два года работы можно было уже и привыкнуть.

Два продавца с товаром на тележках словно нарочно отрезали полиции доступ к месту преступления. На одном из лотков красовалась надпись «Кожаные плащи Монтего», а на другом – «Из России с любовью». Голдман мысленно послал их на Ямайку и в Россию, сопроводив пожелание отборной руганью.

– Полиция Нью-Йорка! Убирайте к черту свои колымаги! – заорал он на продавцов.

Протолкавшись через толпу зевак, других полицейских и персонала вокзала, он очутился перед телом черного в поношенной одежде, с заплетенными по последней моде косичками. По полу вокруг трупа были разбросаны заляпанные кровью номера «Стрит ньюс», поэтому Голдман без труда определил и род занятий жертвы, и причину ее пребывания на вокзале.

Подойдя вплотную, детектив увидел, что жертве было около тридцати лет, но столько крови на месте убийства Голдман не наблюдал ни разу. Труп почти плавал в огромной ярко-красной луже.

Маннинг подошел к мужчине в синем костюме с красно-голубым жетоном «Амтрек» на груди.

– Детектив по расследованию убийств Голдман, – представился он ему, блеснув полицейским значком. – Пути 10 и 11, – указал Маннинг пальцем на стрелки. – Откуда прибыл поезд непосредственно перед убийством?

Вокзальный служащий вынул из нагрудного карман толстый буклет и пролистал его:

– Последний поезд на десятом… «Метролайнер»… Из Вашингтона. Остановки следующие: Филли, Уилмингтон, Балтимор.

Именно этой информации Голдман ждал и боялся: он уже знал о побоище, устроенном на вокзале в Вашингтоне. Нетрудно было догадаться, что убийце удалось скрыться и что у него имеется определенный план.

Детектив был уверен, что убийца на «Юнион-стейшн» и здесь – одно и то же лицо. И теперь маньяк разгуливает по Нью-Йорку.

– У вас уже есть какие-нибудь соображения, Маннинг? – раздался сзади опостылевший голос Гроуза. Не оглядываясь, Голдман ответил напарнику:

– Да. Я только не пойму: раз есть затычки для ушей и для прочих мест, почему до сих пор не выпустили затычку для пасти?

После этого Маннинг отправился на поиски телефонной будки. Ему требовалось срочно позвонить в Вашингтон. Он был уверен, что Гэри Сонеджи прибыл в Нью-Йорк. Может быть, он задумал какое-то увеселительное турне с убийствами по городам страны.

В эти дни было возможно буквально все.