Книга Древние тюрки онлайн - страница 26

Усобица

В феврале – марте 584 г., в отсутствие Торэмена, Шаболио напал на его ставку. Во время резни погибла мать Торэмена. Поскольку всем было ясно, что это произошло по китайским проискам, Торэмен оказался в кровной вражде с китайцами. Он бежал на запад к Кара-Чурину Тюрку-тардуш-хану. Необузданность и несправедливость Шаболио, видимо, вызвали возмущение в орде. Кара-Чурин дал Торэмену войско; сверх того, к нему присоединились 100 тыс. человек из его бывшего аймака [30, т. I, с. 236]^[79], а также удельные ханы Турксанф (Таньхань-хан) и Тегин-шад^[80]. Торэмен имел под своим началом такие силы, что Шаболио не мог надеяться на успех. Даже брат его Чулохоу оказался на стороне повстанцев [234, р. 357; 44, с. 230–231], а кидани в тылу подняли восстание [30, т. I, с. 238]. Осенью 584 г. Шаболио предложил Китаю мир и союз.

С аналогичными предложениями пришли послы и от Тардуш-хана. Ян Цзянь оказался господином положения, но этот умный и хитрый политик видел, что спасла его только распря в каганате. Он писал, что китайским войскам не под силу вести активную борьбу с тюркютской конницей, и поэтому отверг предложение князя Гуана^[81] воспользоваться несогласием ханов и перенести войну в степи. Было еще одно обстоятельство, весьма важное для Ян Цзяня и всего Китая. Окитаенные сяньбийцы в северных областях могли в любой момент найти общий язык с тюркютами, тем более что царевна из дома Чжоу направляла мысли и чувства хана Шаболио. Очевидно, по предварительной договоренности царевна предложила императору признать ее дочерью, а ее мужа, хана, сыном. Ее просьба была немедленно удовлетворена.

Это событие означало, что новая династия признает традиции, которые уцелели от прежней. Иными словами, были подтверждены привилегии сяньбийских помещиков на северной границе, и восстановлена меновая торговля с кочевниками, т. е. замаскированная дань^[82].

Нота, которую Шаболио направил в Китай, выдержана в крайне независимых тонах. Содержащиеся в ней требования таковы, что предъявлять их мог бы скорее победитель, нежели просящий помощи. Ссылаясь на то, что император его усыновил, хан предлагал считать их имущество общим, как в патриархальной семье: «Все овцы и лошади моего царства суть скот императора, так как его шелковые ткани суть мои. Здесь нет взаимной разности» [30, т. I, с. 237]. Хан не мог не понимать, что ценность его скота значительно ниже запасов шелка тридцатимиллионного населения Китая, но именно к такому обмену он стремился, диктуя цены на шелк и скот. Тут-то и разгневаться бы вспыльчивому Ян Цзяню, но он проявил совершенно необъяснимую выдержку и послал посольство с дарами, как в доброе старое бэй-чжоуское время.

Посол требовал от хана только одного – назваться вассалом и принять императорскую грамоту на коленях. Хан покапризничал, поупрямился и согласился. Это номинальное подчинение было необходимо Ян Цзяню для престижа, но, по существу, не император, а хан получил все, что он хотел, т. е. шелковую валюту, разрешение временно откочевать со всем народом к китайской границе, так как на севере его прижимали кидани и сторонники Торэмена, одежду и пишу для своих воинов и даже военную помощь, причем экспедиционным корпусом командовал тот самый князь Гуан, который мечтал истребить тюркютов [там же, с. 238].

Примеру Шаболио последовал Кара-Чурин Тюрк, признавший себя в 584 г. вассалом Суйской империи. Ему также был необходим шелк, и его друзья, согдийские купцы, настоятельно требовали, чтобы в степи был восстановлен мир и обеспечено безопасное передвижение караванов. Поскольку дары императора были вполне реальны, а вассальная зависимость неощутима, то оба ведущих хана охотно пошли на мир с Китаем, полагая, что они фактически выиграли войну. Этот союз остановил успехи Торэмена, начавшего было наступление на восток. Шаболио разбил его войска, а с тылу на него ударили абары, непосредственные подданные Кара-Чурина. Напав на незащищенную ставку Торэмена, они захватили в плен его жену и детей. Китайская армия, сопровождавшая войска Шаболио, отбила у абаров семью Торэмена [234, vol. III, p. 499]^[83]. Пленные были переданы Шаболио, который за столь ценный подарок расплатился тем, что очистил завоеванную в начале войны территорию и восстановил границу по великой пустыне Гоби.

Несчастный Торэмен потерял все: мать, жену, детей, родную землю^[84]. Он был вынужден покинуть любимые просторы степей и отступить со своими последними сподвижниками на юг, где его пристанищем стал г. Пайкенд (около Бухары)^[85].

Торжество лествичной системы

Победа, одержанная Шаболио, сохранила ему власть, но не восстановила мира среди тюркютов. Победивший хан чувствовал себя в степи настолько неспокойно, что в начале 587 г. обратился к китайскому императору с просьбой «разрешить поохотиться» в его владениях около Хуанхэ. Просьба была удовлетворена, и хану были посланы съестные припасы, но это не спасло положения. Ставка Шаболио внезапно сгорела, и сам он от «неприятного впечатления» [30, т. I, с. 239] умер.

Сын хана Юн Йоллыг (кит. Юн Юйлюй) отказался сесть на престол, который по закону должен был достаться его дяде и врагу его отца Чулохоу. Однако тут дело не в личных качествах царевича, который к тому же впоследствии вел себя смело и энергично. Надо думать, что решающую роль в наступившем примирении сыграли массы тюркютских дружинников, которым междоусобица была ни к чему. Они вспомнили закон о лестничном престолонаследии и принудили своих ханов к соблюдению его и компромиссу.

Юн Йоллыг отправил посла к Чулохоу с предложением занять престол [234, vol. III, p. 504–505; 50, с. 66], но тот, вероятно не доверяя искренности царевича, отказался и сам предложил ему свою покорность. Но царевич возразил категорически и убедительно: «Вы, Чулохоу, который были так долго врагом моего отца, вы подчинитесь его сыну, еще ребенку. Трон принадлежит вам согласно нашему закону и согласно приказу моего отца, который вас назначил своим преемником. Вы должны подчиниться» [208, t. I – II, р. 405]. По сути дела, подчиниться должны были оба хана; над ними обоими стояла воля их копьеносных дружинников. Они выбрали из числа претендентов того, кто «был храбр и одарен соображением» [30, т. I, с. 239], т. е. Чулохоу.

Воцарение [50]^[86] его сразу разрядило напряжение. Многие из числа сторонников Або-хана, очевидно поддерживавшие его исключительно из вражды к Шаболио, перешли на сторону нового хана. Кара-Чурин тоже перестал активно действовать против центральной власти и поссорился с Або-ханом, который оказался в полной изоляции (585).

Чулохоу вместе с престолом унаследовал и политику своего брата. Он подтвердил союз с империей Суй и повел открытую войну против своего бывшего друга Або-хана, положение которого тем временем стало еще хуже.