Книга Избранное онлайн - страница 6



Снег идет

 
Снег идет, веселый и живой.
Топает по мягким, белым лужам,
Хлюпает по мокрой мостовой,
Сам, как кажется, порядочно простужен.
 
 
Он шагает, будто часовой,
В гулкой тьме, бросая всюду тени.
Снег идет, веселый и живой,
Топает по улицам осенним.
 
 
Он во всю свою шальную прыть
Шлепает по-детски там, где хочет.
Что ему, дурному, эта стыть,
Эта слякоть, тьма угрюмой ночи?
 
 
И хотя я так спешу домой,
Захотелось именно сегодня
Вместе с ним пройтись по мостовой,
По домам и гулким подворотням.
 

Фантастика
(гастрономическая лирика)

 
Не надо быть ни Бредбери, ни Лемом,
Чтобы рассвет увидеть наяву.
Слоеный, как пирог с клубничным кремом,
Специально испеченный к Рождеству.
 

Божественное
(гастрономическая лирика)

 
Хвала не Богу, не Аллаху и не Кришне
За то, что снег – как зернышки крупы,
За то, что солнце, как желток яичный
В сыром белке небесной скорлупы.
 

Ночная охота

 
Деревья устали до пятого пота,
И ветви их вздулись, как вены.
Но все продолжалась ночная охота —
Охотникам не было смены.
 
 
Деревья устали обшаривать небо,
И небо пощады просило.
А в небе металась смешно и нелепо
Луна, нагулявшая силу.
 
 
А ветви вздымались в порыве едином,
Добычу сетьми накрывая.
Но снова она по их жилистым спинам
Катилась, покуда живая.
 
 
Беснуется снова охотничья стая,
Цепляя ветвями друг друга.
Досадуя сильно – добычу спасают
Просторы небесного луга!
 
 
И нету светилу полночному ходу
Тропинками неба ночного.
Лишь утро закончит пустую охоту,
Чтоб ночь начала ее снова.
 

Серьезно

 
Любить – это значит стараться навек
Сберечь нераскрытую тайну.
Ходить, да не просто, – а на голове
И думать, что это нормально.
 
 
Любить – это значит свихнуться всерьез,
Без всяких к тому отговорок,
Чтоб каждый друг другу был дорог до слез,
До боли сознания дорог.
 
 
За сердце любимой душою платить,
Платить и не требовать сдачи.
Любить – это, вобщем-то, значит любить,
И больше ни черта не значит.
 

Последний шанс

 
Над городом повис протяжный гуд.
Он пел и пел, натужно, глухо, грубо.
В усталом небе – дыма черный жгут
И свечками стоят стальные трубы.
 
 
Толпа текла по сбитой мостовой
Одним движеньем – люди, чемоданы,
Поднятые над чье-то головой,
И снова люди, мысли их и планы.
 
 
А мысль одна – попасть туда, попасть,
Уехать, убежать, успеть, умчаться.
Пока толпа совсем не взорвалась
(Когда-то надо этому начаться?).
 
 
Толпа теснилась теплой толчеей
В предчувствии того, что что-то будет.
Ползла дорога грязной чешуей
Туда, куда стекались эти люди.
 
 
Спасение стояло на парах.
Последний шанс. Всех в мире истин мера.
В глазах людей – усталость или страх?
Отчаянье иль искренняя вера?
 
 
Но вот протяжный гуд немного сник,
И страх еще сильнее заметался
В глазах толпы. Настал последний миг.
Трамвай рванулся. Мир Вам, кто остался.
 

Пирамиды

 
Из камня ли слагали пирамиды,
Стремящие вершины в небеса?
Висячие сады Семирамиды,
Колоссов и другие чудеса?
 
 
Из камня ли слагали постаменты,
Сдаваемые вечности внаем?
Слагали, как красивые легенды,
Как гимны о величии своем?
 
 
История течет необратимо,
Ей, вобщем-то, до жизни дела нет.
Так, скажет ненароком – проходи, мол,
А хочешь, так оставь на память след.
 
 
А лучший след – какое-нибудь чудо,
Навроде маяков и пирамид.
Из камня ли немые эти груды,
Недвижные и мертвые на вид?
 
 
Вглядитесь в эти выбитые склоны,
Они тысячелетьям счет вели.
Не красочное имя фараона
Венчает эти метины земли.
 
 
По этим склонам, граням, – как хотите, —
Людская жизнь текла, как кровь течет.
И пирамида, – вы ее спросите, —
Наверно, помнит всех наперечет.
 
 
Всех, кто одной могучей вереницей
Тянул ярмо. А вы бы так смогли б?
Величье в том, чтоб вместе с ними слиться,
Осилив твердь и тяжесть этих глыб!..
 
 
Она, конечно, всех прекрасно помнит,
Кто единялся с молотом своим
И высекал гранит в каменоломне,
Тщеславием нисколько не томим.
 
 
И тех, кто строил долгие дороги,
И кто однажды, вдруг нарушив строй,
У вечности споткнулся на пороге
И был раздавлен каменной горой.
 
 
История, она не дорожила
Таким сырьем, как жизнь ее рабов.
Она брала их мускулы и жилы,
Чтоб гимн сложить величию богов.
 
 
Для пирамид, размеренно и вяло,
Считает время годы, будто дни.
Так все же из какого матерьяла
Воздвигнуты, сработаны они?
 

Весна

Пролог
I
 
В солнечной прозрачной акварели,
Там, где синь чиста и глубока,
Слышу звуки мартовской свирели,
Теплые, как талые снега.
 
 
В солнечной прозрачной акварели
Я поверил каждому штриху,
Как соблазну сладостному верят
И как верят тайному греху…
 
 
В этой вере – вся шальная сила,
Молодость – как брызгами волна!
А весна вовеки б не простила,
Если не поверить ей сполна.
 
 
Да, сполна признать ее всевластье,
Встретив звоном ратного щита.
Так встречают день большого счастья,
День, когда сбывается мечта.
 
 
Главное, надежды б не сгорели
Чувства не помялись бы, пока
В солнечной прозрачной акварели
Неба синь чиста и глубока.
 


Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт