Юдифь

«Тогда я поняла, что люди, завидуя другим, сами того не зная, часто завидуют чужому горю».

Прошлым летом мне посчастливилось побывать в галерее Уффици. Хорошо помню, как под конец целого дня в музее, когда ноги уже гудели, как трансформаторная будка, а вид моего мужа вызывал чувство острой жалости, я, после финишного ускорения, снова замерла соляным столпом в зале Караваджо перед знаменитой головой Горгоны Медузы. Этот и несколько других прилегающих залов я назвала про себя «залами отрубленных голов». В них, на окрашенных бургундским красным стенах, среди прочих, были размещены картины с изображениями Авраама, собирающегося принести в жертву Исаака, Саломеи с головой Иоанна Крестителя, Юдифи, отрезающей голову Олоферну. Проторчав перед полотнами добрых полчаса, я дала себе обещание получше изучить когда-нибудь эти библейские сюжеты.

И вот, открыв наугад недавно купленную книгу из полюбившейся мне серии «Мастера художественного перевода», я вижу «Юдифь» хорватского писателя Миро Гаврана. Все сошлось, час настал.

Что сразу расположило меня к этому писателю - это стилистически выверенный и очень убедительный текст. Повествование ведет главная героиня, и кажется, что именно такими словами и в таких интонациях и могла рассказать обо всем ветхозаветная Юдифь, «которую судьба избрала для поступка, превышающего возможности слабой женщины». Юдифь пишет что-то вроде исповеди для неизвестного читателя из будущего, потому что ей необходимо выговориться, а в этой жизни она обязана молчать.

Миро Гавран предлагает свою трактовку этой истории, видя в Юдифи прежде всего женщину, а не героиню-избавительницу. Причем женщину, вынужденную жить, чувствовать и действовать в тесных рамках дозволенного той эпохой. Множество будто бы незаметных штришков очень четко обрисовывают ежедневную действительность, нравы и законы, регламентирующие несколько безрадостных ролей, отведенных женщине и составляющих всю ее жизнь. Идея малоценности женщины особенно ясно просматривается в одном из наиболее трагических эпизодов, где Юдифи фактически навязывается роль героини. Мужчины патриархального общества, готовые забить женщину камнями и за меньшие проступки, предлагают благочестивой Юдифи принести в жертву не только свое тело (и, вероятно, жизнь), но, быть может, и бессмертную душу. Но кому до этого есть дело, когда речь идет всего лишь о женщине.

В схожем ключе писатель перерабатывает образ Олоферна, превращая его из беспощадной машины для убийств в человека, наделенного живыми чувствами. «Он - мой враг, но он тоже вынужден исполнять чужую волю, играть роль, предназначенную ему другими людьми».

Недавно я прочитала роман «Иосиф и его братья», так вот Томас Манн, развивая и дополняя ветхозаветную историю об Иосифе, сохранил ее основной посыл. Миро Гавран же в своем видении «Юдифи» во многом его меняет. Здесь уже нет очевидных праведников и грешников, акценты смещаются, и библейский текст приобретает черты очень человеческой истории, которая вполне могла иметь место, но которую уже нельзя было бы использовать в качестве безусловного религиозного примера.

Мне понравилась интерпретация Миро Гаврана, и понравился писатель. Еще одно новое для меня имя.