Книга Увидимся в Аду онлайн - страница 13

НАТАША

29 марта, 17.00

«Йескафе» был триумфом. Начальство приказало загнать всех сотрудников в зал для переговоров и торжественно сообщило, что Наташу в срочном порядке назначают первой заместительницей Клима.

«Гадюка!» – думала любовница Клима. Дамочке было лет сорок. Она возглавляла творческий сектор. Сотрудники от нее волками выли – все идеи ей казались либо чересчур смелыми, либо слишком молодежными. Больше всего она боялась потерять клиентов. Из-за этого одна реклама «Сити-смарт» была похожа на другую. Синяки под глазами и желтые виски дамочка прятала под таким густым загаром из солярия, что казалось – ее обмазали гуталином.

«Убью!» – мрачно фантазировал Наташин коллега в дешевом костюме, который он выдавал за «Поль Смит». Коллега всегда был полон рабочего энтузиазма и вечно занят, но когда надо было сдавать проект, выяснялось, что ничего не сделано.

«С кем она переспала, чтобы получить эту должность?» – завистливо гадала художница. У художницы было вытянутое лицом, прическа «ежик» и красные волосы. Она всегда замечала, если между коллегами вспыхивали романтические отношения. А заметив, непременно ожидала, что роман закончится крахом и страданиями влюбленной дурехи.

«Она приходит ко мне в плаще, под которым ничего нет, распахивает его и падает на колени… Она сгорает от страсти и умоляет меня взять ее…» – воображал заведующий юридическим отделом. Это был типчик без шеи, у которого была нервная привычка резко дергать головой вправо. Таким образом он поправлял длинную прядь, закрывавшую лысину.

Единственная, кто не желал Наташе смерти, не мечтал с ней переспать или послать ей конверт с сибирской язвой, была Ира. Она вспоминала, каким хорошеньким был вчера Клуни в «Скорой помощи». И представляла, как бы все случилось, если бы он был врачом, а она – пациенткой…

«Хороши! – восхитилась Наташа. – Ну, держитесь! Сейчас я вам покажу!»

– Все очень рады… энергичная… под руководством… – бубнил Клим. – Ну, кто-нибудь хочет поздравить?…

К собственному удивлению, любовница Клима встала, вымученно улыбнулась, откашлялась и произнесла:

– На мой взгляд, единственным достоинством этой, так сказать, заместительницы являются чересчур вольные, больше сказать – неприличные наряды… – Судя по выражению лица, дамочка не очень понимала, почему с губ срываются именно эти слова. – А также толстая задница. И вот этот многообещающий взгляд, которым она смотрит на мужчин… Я считаю, что таким нахалкам место на панели, а не в приличном заведении! Да ее взашей нужно гнать, чтобы она на чужих мужиков рот не разевала! Если тебе под сорок и у тебя – хочешь не хочешь – грудь уже лежит, а не торчит, как у некоторых, то всех таких молоденьких сучек хочется передушить! Никто не знает, как это тяжело – делать вид, что тебе плевать, и верить, что он, – она ткнула в Клима, – давно со своей женой не спит… А-а-а! – Она упала в кресло и разревелась.

К ней бросились, поднесли стакан с водой. Едва все оправились от выступления истеричной любовницы, вскочил юрист:

– Я совершенно с вами не согласен! У меня жена такая же психопатка! – Он ткнул пальцем в Климову любовницу. – Она всеми днями зудит, что у меня секретарши молоденькие и хорошенькие и не прочь с начальником-то… Она меня так затюкала, что у меня на нее третий год не стоит. Я вынужден обращаться к проституткам! Поэтому когда я вижу такую сексуальную женщину, как Наташа, я представляю, как она врывается в мой кабинет, ложится на стол, раздвигает ножки, а на ней нет трусиков, и…

Юриста кое-как оттащили. Брызнули ледяной водой, но он, отфыркиваясь, все еще продолжал нашептывать о своих фантазиях. Собрание было безнадежно испорчено. Сотрудники хихикали, шушукалась, сплетничали… Неожиданно слово взял коллега, мечтавший занять новое Наташино место.

– Спокойно! Господа, опомнитесь, мы же не на базаре! – рассудительно начал он. – Не надо устраивать балаган из-за того, что на руководящие должности назначают хитрых и расчетливых прошмандовок, готовых лечь под кого угодно, лишь бы добиться…

– Да! – завопила вдруг на всю комнату художница. – С кем, с кем здесь нужно трахнуться, чтобы запомнили, как тебя зовут, а?

На все это представление Наташа смотрела не без удовольствия. Упреки и оскорбления ее, казалось, веселили. Наконец она взяла сумку и, посмеиваясь, пошла на выход.

– Полезно услышать, что о тебе думают друзья и соседи, – прошептала она, склонившись над Ирой.

Та открыла было рот, но тут же захлопнула.

– Вот и умница, – похвалила Наташа и выскользнула в коридор. – Останься, сейчас начнется самое занятное. Они начнут ссориться друг с другом. Только молчи, никому не отвечай. Позвонишь мне вечером, расскажешь, чем дело кончилось.

МАША

29 апреля, 22.46

– Ну! – настаивала Маша. – Пей же давай!

– Не тормоши меня! – огрызался Илья. – Ты что, думаешь, это сливовый компот?

– Почему сливовый? – удивилась Маша.

– Ну клубничный! – буркнул Илья. – Какая разница? Сейчас, – произнес он добрее, заметив несчастный Машин взгляд, – наберусь храбрости…

Напиток был темно-коричневый, с сопливыми комками, кружившимися по стенкам стакана. От снадобья разило спиртом. Илья взял стакан в руку, понюхал, дунул, поморщился. Наконец с залихватским криком «И-ии… опс!» залпом выдул две трети и тут же повалился на пол. Вены на его теле вздулись, а одна, особенно заметная – на виске, часто-часто билась. Маша бросилась к нему, но Илья выставил вперед руку, пробормотал: «Всехршо» – и отключился.

Перепуганная девушка схватила стакан, обвела изнутри пальцем. Попробовала на вкус. Воровато оглянулась на бездыханного Илью и допила остатки. Ей почудилась, что она хлебнула раскаленного подсолнечного масла. Горло обожгло и защипало так, что на глазах выступили слезы. Жар неожиданно сменился холодом – в животе покалывало так, как это бывает с отмороженными ногами, если их подставить под горячую воду. После чего на Машу обрушилась слабость, ноги подкосились, и она упала, опрокинув помойное ведро.

– Не надо было этого делать, – было первое, что она услышала, приоткрыв глаза.

– Это еще почему? – Маша села на полу, одной рукой опершись на груду окурков, вылетевших из помойки. – Тьфу!

– Потому… – задумался Илья.

Она заметила, что выглядит он иначе. Вместо сутулого, испитого и неряшливого типа перед ней стоял могучий, подтянутый мужчина с пылающим взглядом и решительным лицом.

– Ну как? – спросила она.

– О-о-о! – Илья воздел руки. – Славься, брат мой Марат, повелитель бесов! Я – это снова я! Понимаешь? – Илья сел на корточки и от радости так тряхнул Машу за плечи, что ее чуть не стошнило. – О! Мы на пороге великих деяний! – Он вскочил и стал ходить по комнате. – Ну что, – он так стремительно бросился к Маше, что она шарахнулась в сторону, – ты готова к тому, чтобы основательно встряхнуть эту планетку? А?

– Я… – смутилась Маша. – Вообще-то…

– Смотри! – торжествующе вскрикнул Илья.

Он указал на окно, из которого ни с того ни с сего повеяло холодом. Маша широко распахнула глаза – на дворе бушевала метель. Завывая и стеная, кругами носился ветер. Толстые снежные хлопья били в стекло. Сквозь мглу, туман, морозную пыль не было видно ни зги. Покрытые льдом деревья гнулись и хлестали друг друга ветвями.

– Мама! – Маша рванула с места и кинулась к выходу.

– Эй! – окликнул Илья.

Она обернулась и увидела там, где только что бушевала метель, яркую огромную луну, бесконечное синее небо, горы… С улицы повеяло морем. Маша осторожно, шаг за шагом приблизилась к окну, выглянула и справа – вместо желтого кирпичного дома – увидела набережную, холм, рифы и бесконечную воду.

– Э-э-э… – обернулась она к довольному Илье. – Как это?

– Не боись, – оскалился тот. – Это всего лишь оптический обман.

– А… Но как? – воскликнула она.

– Я тебе уже говорил… – С профессорским видом Илья встал рядом с ней и засунул большие пальцы за ремень. – Чудо – это всего лишь иллюзия. Надо просто внушить другому, что это есть на самом деле. У заурядного человека мозг работает на три… самое большее на пять процентов. Гипнотизируя, ты как бы заполняешь собой свободные клеточки. Людям не остается ничего, кроме как видеть твоими глазами. Ну а все остальное зависит от силы твоего воображения.

– А у меня… на сколько работает? Мозг.

– Пока нинасколько, – съязвил Илья.

– Слушай… – заинтересовалась Маша, не обращая внимания на иронию, – а это… Ну, Иисус, когда кормил всех рыбами и хлебом, тоже… гм… внушал?

– Сравнила! – усмехнулся Илья. – Каждому по возможностям. Он потому и Он, что у него Власть. Сила. Он может то, чего не может никто.

– Очень доходчиво, – ухмыльнулась Маша.

– Ты все равно не поймешь… – вздохнул Илья. – Просто запомни: до поры до времени ты способна, так сказать, только давить на сознание.

– Ладно, – вздохнула Маша. – И что мне надо делать? Чтобы давить.

Илья недоуменно задрал брови.

– Я же тоже выпила, – объяснила Маша.

– А-а, да! – Он хлопнул себя по лбу. – Точно. Тебе надо учиться. – Илья нахмурился. – Попробуй вообразить что-нибудь простенькое… Ну… Сделай так, чтобы все стены стали красными.

– А что надо делать-то? – растерялась Маша.

– Напрягись, – посоветовал Илья. – Представь что-нибудь очень красное… Кровь или томатный сок… И будь уверена, что у тебя получится – тогда все выйдет. Главное – не сомневаться.

Маша напряглась, и вдруг стены растеклись алыми потоками. С потолка закапало, а на полу забурлили лужи…

– Стой! – крикнул Илья. – Прекрати! Ты слишком сильно представила.

Маша испуганно таращила глаза на возвращающиеся к обычному цвету обои.

– Давай что-нибудь поскромнее, – предложил Илья. – Цветок какой-нибудь. Да, сделай мне вот на этом столе цветочек в горшке.

Маша сосредоточилась. Воображение нарисовало пустыню. Как будто она, Маша, на последнем издыхании бредет по бескрайнему песчаному простору. В горле все ссохлось, ноги горели от раскаленного песка. Она мечтает о воде, хотя бы о глотке воды, и представляет – как прекрасно, когда вокруг все зеленое, листья блестят от пота, трава освежает ноги, везде – цветы, кусты, заросли крапивы, чертополоха…

Когда Маша осознала, что за одну-единственную травинку отдаст жизнь, на кухонном столе появился горшок с красно-коричневым толстым крокусом.

– Ух ты! – Маша потрогала листья. Они были как живые. – Неужели все это мне кажется? – недоверчиво спросила она у Илья.

– Кажется. – Он удовлетворенно нагнулся над цветком. – Но хорошо кажется! Молодец! – похвалил он. – Только ты не злоупотребляй. Кстати, когда начнем?

– Что начнем? – не сообразила Маша.

– Как что?! – обиделся Илья. – Подвиги!

– Да хоть сейчас! – спохватилась Маша.

– Вот и отлично! – Он протянул руку, и к нему в ладонь влетел список бывших Машиных любовников. – Та-ак… Громеницкий Владимир…