Книга Восход черного солнца онлайн - страница 12

14

Утро было холодным и хмурым, на небе клубились тяжелые грозовые тучи. Все вещи уже упаковали и погрузили на лошадей. Сензи, взглянув на небо, произнес ключ к Познанию. Он должен был убедиться, что ничего не изменилось после вчерашнего Предсказания. Им по-прежнему угрожал сильный шторм. Но и Дэмьен, и Сиани считали, что промедление для них страшнее шторма.

– Мы должны попасть в Брианд до вечера и остановиться там на ночь. Иначе придется ехать в сумерках. – Дэмьен посмотрел на Сиани, ожидая ее совета. Но хотя в последнее время женщина чувствовала себя гораздо лучше, к таким ответственным решениям она была еще не готова.

«Так мы и сделаем. Ведь она, – напомнил себе Дэмьен, – позабыла о слишком многих вещах, которые могли бы повлиять на ее решение. Например, о тех созданиях, что населяют ночь».

Они изменили внешность Сиани с помощью грима, и теперь Дэмьен с удовольствием любовался результатом их трудов. Волосы женщины стали золотистыми, кожа приобрела оливковый оттенок. Немного краски на лицо – и Сиани преобразилась, насколько это вообще возможно. Мешковатая одежда и ботинки на каблуках хорошо скрывали ее рост и фигуру, и теперь никто – даже ее мучители – не узнал бы бывшего Магистра Знаний. Помимо всего прочего, Дэмьен добавил отводящее заклинание.

«За Завесой оно, конечно, потеряет силу, но сейчас надо использовать малейшую возможность маскировки».

Сензи проверил по списку, все ли они уложили. Самые необходимые вещи у каждого были при себе, остальное погрузили на трех лошадей. Список занимал четыре мелко исписанных листа. Дэмьен недоумевал, как при таком количестве багажа можно умудриться забыть что-то необходимое? Но на собственном опыте он знал, что лучше взять в такое путешествие слишком много, чем слишком мало. Они приобрели даже запасных лошадей, чтобы никакая случайность не помешала им в дороге. Отправляясь в неведомые земли, нужно быть готовым ко всему.

Наконец Сензи закончил осмотр припасов. Встретившись с ним взглядом, Дэмьен заметил в глазах молодого человека скрытую боль. Сегодня он с самого утра был необычно тих и угрюм. «Наверное, какие-то неурядицы с Аллешей», – подумал Дэмьен. Но он не настолько хорошо знал Сензи, чтобы помочь ему справиться с этим. Тем более что по себе знал, как трудно налаживать отношения с близкими при отъезде.

– Все здесь. Можем отправляться, – подытожил Сензи.

Дэмьен посмотрел на небо – на севере собиралась легкая дымка, на востоке клубились грозовые облака, западный горизонт был еще скрыт ночной темнотой.

– Хорошо. Выступаем немедленно.

«Чем скорее мы доберемся до цели, тем скорее подохнут эти ублюдки».

На склоне одного из пиков Ниспосланных гор замерла неподвижная фигура. Она стояла так с тех пор, как впервые почувствовала Призыв. С тех пор, как ее сон был прерван человеческой магией, не принятой среди ее сородичей.

Уже несколько часов она изучала потоки. Волнение, поднятое чужеродным Зовом, нарушало спокойное течение земного Фэа гор. Рано утром послание чужака вплелось в струи Фэа и, слегка измененное, достигло ее. По этим изменениям она многое узнала о чародее, сотворившем этот Призыв, и его намерениях. Она почувствовала также, что иные существа стремятся к сближению с ней и что ее появление изменит их взаимоотношения. Запутанная ситуация, реальная опасность. Но путешествовать с людьми… Она содрогнулась.

Тем не менее через несколько часов любопытство взяло верх над осторожностью. Очень странное чувство.

Она решила следовать вдоль их маршрута.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НОЧНОЕ УБЕЖИЩЕ

15

Что может сравниться с восторгом полета! Свободно и легко скользить в воздухе, ныряя в облака, обгоняя птиц, вздрагивая от ветра, ласкающего тело. А далеко внизу, видимый сквозь случайные просветы в облачном ковре, Брианд. Дом. Только теперь он выглядел совершенно иным: чудесное место, наполненное музыкой и светом, переливающееся всеми цветами радуги. Такое хрупкое сооружение, что, казалось, первый же сильный дождь смоет его. Дома растворились в темно-серых потоках, деревья на грязных улицах просвечивали зеленым и коричневым, даже люди были размыты какими-то невообразимыми оттенками цветов – как будто акварельный рисунок опустили в воду. Мать и отец расплавились в розовом и зеленовато-коричневом потоке, который затягивало в воронку, – и вниз, вниз, вниз в скрытую стремнину, готовую выплеснуть все эти прекрасные оттенки… Он видел, как цвета Брианда сливаются с потоками полутонов Кали и Сета, с яркими цветными пятнами Джаггернаута, с холодными пепельно-серыми течениями дальних гор. Соединяются, переливаясь в бурном течении реки цветов. Какое чудесное зрелище! И он, беззаботно предаваясь наслаждению, поймал порыв ветра и взлетел вверх, прочь от переливающегося потока к…

Тьме. Впереди была тьма. Обжигающая чернота. Крошечное пятнышко мрака среди водоворота цветов, черная клякса на чудесном рисунке. Он содрогнулся и повернул направо, оглядываясь назад. Глазам было больно от черноты, она ослепляла подобно яркой вспышке. Лучше уж смотреть на безумие красок, мириады оттенков жизни, чем…

Тьма была позади. И снова перед ним.

Он испугался и потерял ритм. Ветер швырял его, как осенний лист, внезапно превратившись из свежего бриза в резкое стаккато порывов бури. Теперь он беспомощно барахтался в струях холодного воздуха. Клочок мрака впереди был уже не просто пятном среди серебристо-серых облаков – тьма разрасталась, небо быстро темнело. И в этой тьме скрывалось нечто ужасное, чьи мысли нестерпимо громко звенели в его ушах. Он попытался улететь обратно, но ветер толкал его в грудь, отбрасывая назад. Попытался замедлить полет, но тьма, как вакуум, притягивала его все ближе. Наконец, испробовав все мыслимые способы бегства, он попытался сосредоточиться на мире, который он оставил, – другом мире, бесцветном, в котором он умирал от скуки, – потому что, если он его вспомнит, то сразу вернется туда. Но в его крови было еще слишком много наркотика. Он не мог вернуться. Он летел и не знал иной реальности, кроме полета. И голодного мрака, окружавшего его.

Смертельно напуганный, он из последних сил боролся с ветром.

Темное пятно выросло и заслоняло теперь половину неба, как гигантская грозовая туча. Он обреченно бился в воздушных потоках, стараясь повернуть обратно. Но как только он поворачивал, тьма оказывалась впереди него. Голодная. Неумолимая. Поглотившая все краски неба. Он оказался в центре стремительного циклона, влекущего его к Неотвратимому. Огромный зев мрака, поглотивший все небо, готовый поглотить всю землю, стремящийся поглотить и его…

И когда он прикоснулся к этому, когда он понял, что это такое, он закричал. Охваченный ужасом, отчаянно надеясь, что его услышат. Забыв, что наркотик, подаривший ему полет, освободил его сознание от плоти и сделал невозможным настоящий крик. Он кричал и кричал… в полной тишине. Его тело неподвижно лежало под клетчатым пледом, похолодевшие пальцы судорожно сжимали ткань одежды. Никто не пришел ему на помощь.

Да и кто мог услышать предсмертный крик лишенной тела души?

Хорошо укрепленное даэ под названием Брианд служило надежным пристанищем для путников на главной дороге, соединяющей Джаггернаут с северными провинциями. За двойной оградой из грубо отесанных каменных глыб, которая скрывала почти все постройки даэ, виднелась островерхая крыша большой гостиницы. Дэмьену хватило одного взгляда, чтобы понять, что представляет из себя это даэ. Крышу покрывало сплетение терновых прутьев, отгоняющих нежить, узкие слуховые оконца перегораживали железные решетки, запечатанные охранительными заклинаниями.

«Как будто простые стены остановят настоящего демона, – насмешливо подумал Дэмьен. – Как будто железо отпугнет вампира».

– Мы остановимся здесь? – спросил Сензи.

Дэмьен посмотрел на Сиани, оценивая ее состояние. «На Фрэй», – поправил он себя. Из-за наслоений маскировки и косметики трудно было понять, насколько она устала. Еще труднее было разглядеть настоящую Сиани, вдохновленную надеждой.

Она вполне может ехать дальше, как и все они. Особенно когда их цель заставляла двигаться как можно скорее, чтобы успеть до зимы. Но перспектива остаться ночью без укрытия была не из приятных. Дэмьен справился бы с ночными опасностями – он достаточно часто делал это и раньше. Сензи тоже сумел бы о себе позаботиться. Но Сиани… Тем более сейчас, когда ночь стала слишком опасной для нее. И они с Сензи должны беречь ее душу так же бдительно, как и тело, ведь она сейчас такая уязвимая…

– Мы остановимся, – твердо ответил Дэмьен и увидел благодарность в ее глазах.

Главные ворота охранялись. После недолгого разговора со стражниками их впустили под защиту стен даэ. Дэмьен приметил защитные заклятия, нанесенные на створки ворот и сторожевую башенку. Он подозревал, что большая часть их бесполезна. На каждого чародея, творящего настоящие заклинания, приходится по меньшей мере дюжина искусных шарлатанов, торгующих подделками. И в Брианде, зная об этом, вынуждены были покупать в десять раз больше заклятий, чтобы быть уверенными в надежности защиты.

– Чародеи неплохо на них зарабатывают, – фыркнул он.

Сензи криво усмехнулся и показал на здание впереди:

– Как ты думаешь, она узнает это?

Проследив за его взглядом, Дэмьен увидел одно из заклинаний самой Сиани, украшавшее гостиницу. Совершенное, прекрасно исполненное, оно занимало почетное место над аркой входа.

«Это заклятие им очень дорого стоило, – подумал Дэмьен. – Работа Сиани стоит недешево». Он покосился на свою спутницу: полное безразличие, словно она впервые видит это заклятие. И Дэмьен почувствовал горечь – возможно, он только сейчас по-настоящему понял, что с ней сделали.

«Они умрут, Сиани. Я обещаю. Эти ублюдки умрут».

Дома внутри даэ были соединены дорожками, огражденными заклятиями. Двухэтажные здания связывали надежно защищенные крытые переходы. Даэ могло вместить при необходимости целый торговый караван. Здесь имелось достаточно продовольствия, чтобы прокормить постояльцев, и хорошо налаженное обслуживание, способное удовлетворить почти любые эстетические и гедонистические запросы. И несмотря на все это, Брианд был бесплодным местом, как и все даэ. Конечно, обслуживать путешественников довольно выгодно, но больше ничего не привлекало людей в эти удаленные поселения. Иногда даже хозяева даэ уходили с насиженных мест, если удача им изменяла. И Брианд был не более чем временным пристанищем даже для тех, кто построил здесь свои дома.

Заклятие Сиани охраняло парадную дверь гостиницы. Пока Дэмьен с женщиной снимали поклажу с лошадей, Сензи отправился на поиски носильщиков. Вскоре он появился в сопровождении двух долговязых подростков. Угловатые мальчишеские движения, неловкая походка говорили о том, что им некуда девать свою энергию. «Им нужно провести хорошую ночку в городе, – подумал Дэмьен. И с грустью добавил: – Им нужен город».

Несмотря на то, что на улице ярко светило солнце, в холле гостиницы было довольно темно. Его освещал один лишь потрескивающий светильник у потолка. Вдоль стен висело много фонарей, но их зажигали только к вечеру, когда в даэ собиралась большая часть путешественников, чтобы скоротать ночь в защищенном месте.

– Окон нет, – пробормотал Дэмьен.

– А чего ты ожидал?

– Я видел окна в верхнем этаже.

– Дальше от земли Фэа слабее, – объяснил Сензи. – Риск, конечно, остается, но если богатый гость желает смотреть в окно… – Он пожал плечами.

Дэмьен осмотрел толстые стены из грубо отесанного камня, тяжелые двери, обитые железом. Покачал головой:

– Неужели они действительно думают, что это остановит демонов?

– Если гости верят в это, – отозвался Сензи, – почему бы Фэа не откликнуться на их веру?

– Но насколько это реально?

Сензи не успел ответить. В комнату вошла немолодая женщина с толстой тетрадью в руках. Ее поседевшие волосы были собраны в тугой узел. Быстро пройдя через комнату, женщина осмотрела светильник и удовлетворенно кивнула. Она казалась чем-то опечаленной, но при гостях старалась держать себя в руках.

– Зовите меня Канади, – поклонившись, представилась она. Поправив упавший на лоб локон, женщина открыла тетрадь и стала записывать их имена.

– Сензи Рис, – перечислял Дэмьен, – Фрэй Ваннинг, преподобный Дэмьен Райс.

Женщина подняла взгляд на священника, словно стараясь найти в его лице… что? Взгляд был слишком мимолетным, чтобы Дэмьен успел понять его значение.

– Вам нужны комнаты на ночь, – заключила она. Ее голос немного дрожал. И еще Дэмьен заметил, что щеки женщины влажно блестели в свете лампы. От слез?

– Да, пожалуйста. Желательно смежные.

Женщина оценивающе осмотрела новых постояльцев. Сиани выглядела, на ее взгляд, вполне пристойно. Сензи удостоился недовольной гримасы и короткого кивка.

– Сорок за ночь с каждого. В оплату входит обед. У нас обедают в семь. Другая еда – в любое время, но за отдельную плату. Обращайтесь на кухню, если здесь никого не найдете. – Она показала на тяжелую дверь в дальнем углу комнаты. – Вас только трое?

Дэмьен кивнул.

– Хорошо. Счастливое число. Тэм отнесет ваши вещи и поможет устроиться.

Она достала из кармана колокольчик. На пол выпала связка ключей.

– Какие-нибудь вопросы? – Она резко встряхнула колокольчик и наклонилась, чтобы подобрать свои ключи. На связке болтались еще и амулеты, брелоки со звездными символами, просто, но тщательно выполненное изображение Земли… Она положила все это обратно в карман. Вскоре прибежал маленький шустрый мальчик, и хозяйка гостиницы указала ему на багаж:

– Помоги отнести вещи в восточное крыло и покажи им гостиницу.

Мальчик начал собирать мешки, ворча, что от тяжести этих книжек его руки отвиснут до земли. Но несмотря на жалобы, он не позволил никому из постояльцев помочь ему нести вещи.

– Хороший мальчик, – заметила женщина. В ее голосе Дэмьену послышалась тень печали, такой глубокой, что, казалось, вокруг стало еще темнее. Быть может, ей случалось терять детей? Или скорее она боялась потерять ребенка? Дэмьену трудно было выразить словами свои ощущения.

– Если вам что-нибудь понадобится, зовите Тэма. Он сделает все, что нужно.

Иногда почитатели единого Бога носили символ веры – диск с изображением Земли. Временами потребность в материальном символе становилась непреодолимой, а понимание целей Церкви было слишком ограниченным… и такой выход оказался самым подходящим. Церкви пришлось с этим согласиться.

Дэмьен произнес слова Познания и замер, поняв причину волнения хозяйки гостиницы. Мгновение он колебался – ведь первейший его долг требовал находиться вместе с друзьями… Но сейчас они не очень в нем нуждались. Заклятия Сиани должно хватить для защиты этого укрепленного дома. Возможно, и одно-два других заклятия окажутся не поддельными. А пока… Дэмьен так страдал от бездействия… Ему хотелось быть нужным, сделать хоть что-нибудь.

– Поднимайтесь в комнаты, – велел он спутникам, – я скоро приду.

Госпожа Канади повернулась и направилась к выходу. Но заметив, что Дэмьен следует за ней, остановилась и раздраженно обронила:

– Я же говорила, что Тэм о вас позаботится. Сейчас я занята.

– Я священник, – осторожно начал Дэмьен, – и Целитель. Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

Она уже собралась сказать в ответ что-то резкое, но вдруг защитные барьеры рухнули и одной волной выплеснулись боль, отчаяние и усталость. Женщина неуверенно запротестовала:

– Что вы можете сделать? Молитвами этому не поможешь…

– Иногда мы используем не только молитвы.

Пораженная догадкой, она посмотрела Дэмьену в глаза с удивлением и страхом. В ее душе боролись надежда на помощь и привычное для обитателей даэ недоверие к чужакам. Пальцы женщины впились в тетрадь, словно она хотела на ощупь прочесть титул Дэмьена через толстый кожаный переплет. Преподобный Райс. Священник ее Церкви. Это успокаивало. Действительно, священнику можно довериться.

Наконец женщина опустила взгляд. Дэмьен заметил, как она дрожит.

– Все в Божьей воле, – прошептала она. Открыла тяжелую дверь и пригласила Дэмьена: – Идемте. Я покажу вам.

На смятой постели неподвижно лежал мальчик, судорожно сжимая пальцами плед. Хрупкое телосложение выдавало его юность. Он был бледен, волосы в беспорядке разметались по подушке. По всей комнате были развешаны амулеты, так что трудно было пройти, ничего не задев. Там были начертанные рунами строки из известных чародейских стихов, более внушительные заклятия и даже несколько таких, от которых веяло истинной силой. Темной силой, понял Дэмьен, и отмеченной типичной для юности хаотичностью. Но, несомненно, силой. Мальчик пытался Творить чары.

Женщина заметила его взгляд и пояснила:

– Он так увлекался этим… И я не знала, стоит ли препятствовать и каким образом…

«А теперь слишком поздно, – казалось, не договорила она. – И если он пострадал, пытаясь овладеть этими силами, не моя ли в том вина, что я не сумела не допустить этого…»

– Позвольте мне взглянуть, – тихо попросил Дэмьен.

Священник осторожно присел на край кровати, стараясь не побеспокоить больного. Мальчик дышал ровно, а что до бледности – так она свойственна всем обитателям даэ. Дэмьен попытался разжать его пальцы, стискивавшие край пледа. С некоторым усилием это ему удалось. Из руки подростка выпала коробка с не совсем дозволенными лекарствами… Наверное, они и вызвали такое состояние.

– Когда это началось? – спросил священник.

– Полтора дня назад. – Мать нервно мяла фартук побелевшими от переживаний пальцами. – Мы нашли его утром. Мы пытались… покормить его. Он ничего не принял. Даже жидкого. Послали за лекарем, но он не знал, что делать при такой коме. Не смог понять даже, отчего мальчик заболел. Этот Целитель был язычник, святой отец, но что еще нам оставалось делать? Здесь не найдешь никого, принадлежащего нашей Церкви, и я уже совсем отчаялась.

– Что обнаружил Целитель?

– Он не мог сказать. Или не хотел говорить. Я не знаю, – поделилась женщина несчастным голосом.

Как можно мягче Дэмьен поинтересовался, не принимал ли мальчик каких-нибудь сильнодействующих лекарств. Госпожа Канади замялась, ее взгляд скользил вдоль стен, от одной руны к другой. Наконец выложила:

– Нет. Пробовал раз или два, из любопытства. Это не из-за них?

– Какие именно? – настаивал Дэмьен. – Вы знали об этом?

Она поджала губы, припоминая.

– «Черный уход», по-моему. Может быть, церебус. И вроде бы «Замедлитель». Мы посчитали, что это нужно попробовать хоть раз. Он покупал их на рынке в Джаггернауте. Мы были не правы? – Ее голос умолял о прощении, понимании. – Мы не думали, что удастся остановить его запретами…

– То, что вы перечислили, не должно было вызвать такого состояния… – Дэмьен приподнял безвольную руку над одеялом и отпустил. – В Джаггернауте довольно точно дозируют галлюциногены. Если он покупал их на легальном рынке, не могло быть никаких неожиданностей. Его мышцы полностью расслаблены. Такого не бывает при действии наркотика. – Он поднял глаза. – Доктор совсем ничего вам не сказал?

– Он не смог ничего определить. Он предлагал отправить мальчика в городскую больницу, там хорошие специалисты. Но путешествие требует времени… – Хозяйка огляделась и беспомощно покачала головой. – Это все Фэа. Мне кажется, он вызвал нечто…

«Что пожрало его, – отчаянно кричали ее глаза, – забрало его разум».

– Сейчас попробую разобраться… – тихо проговорил Дэмьен.

Чародейство такого рода ему всегда хорошо удавалось. Обязанности священника часто требовали подобных вмешательств. Фэа, покорное его воле, преодолело юношескую нестабильность и устремилось в глубины сознания мальчика, складываясь в персональное заклятие Познания. Дэмьен проник в сущность юноши и стал искать причину его болезни.

Но к его удивлению, сознание юноши воспротивилось вторжению. Тугая стена Фэа отбросила его назад. Необычная реакция. Священник попытался отыскать в заслоне слабое место и прорваться. Но защита была на удивление хорошо уравновешена. Непохоже, чтобы мальчик сам Сотворил подобное. И как ни старался Дэмьен пронзить преграду, та упруго отталкивала чужака, сводя на нет все его усилия.

Он упрямо продолжал свои попытки, укрепляя себя молитвами. В отличие от языческих верований, его Бог не отвечал на молитвы личным волеизъявлением. Молитва лишь помогала сконцентрировать Фэа для нужного чародейства. Странно и необъяснимо, но, казалось, защита при этом стала даже мощнее. Как будто его молитва добавила энергии этому непроницаемому барьеру.

«Это невозможно, – мрачно подумал Дэмьен. – Совершенно невозможно. Если даже эту проклятую штуку Сотворил священник… Я понял бы. Или это какая-то разновидность личной магии? По меньшей мере…

Кто же это сделал? И зачем?»

Неудовлетворенный результатом исследования, он обратил внимание на тело больного. Все выглядело так, как и должно было, учитывая коматозное состояние мальчика. Дэмьен всеми доступными способами осмотрел его безвольное тело и все же был вынужден признать свое поражение. Парню не было нанесено никаких видимых телесных повреждений. Что же до его души… В нее священник проникнуть не смог. И если он не придумает никакого другого подхода к этому делу… Стоило попробовать подступиться с другой стороны.

«Сиани справилась бы с этим. Она сняла бы защиту быстрее, чем я обнаружил ее. Будь прокляты эти твари и их чертов голод! Даже без заклятий Си поняла бы, кто Сотворил такое с юношей. Потому что этот барьер воздвиг вовсе не он. Но кто? Или что? А главное – зачем?»

– Это ваш сын?

– Первенец, – прошептала хозяйка. – Я… – Не в силах говорить, женщина вытирала слезы. – Вы спасете его, святой отец? Есть ли надежда?

Он убрал остатки своего Познания. Голова болела от напряжения и горечи поражения. Сдержанно ответил:

– Моего мастерства не хватит, чтобы преодолеть это. И не думаю, что какой-нибудь лекарь сможет помочь вашему сыну. – Он старался не показать своей растерянности. Женщина нуждалась в его поддержке. – Простите. Я хотел бы, чтобы все было иначе.

Она долго рыдала на плече священника.

Трое путешественников сидели в самом темном углу зала, стараясь привлекать поменьше внимания. Около двух десятков скитальцев укрылись на ночь в даэ. Ворота заперли сразу после заката. Большей частью это были необщительные, утомленные дорогой люди, так что маленькую компанию никто не беспокоил. В смежной комнате пьянствовали какие-то мужчины, оттуда доносились громкие голоса. Но в основном никто из постояльцев не интересовался никем, кроме официантки, разносившей заказы. Они подбирались поближе к камину, наслаждаясь его теплом, и совсем не обращали внимания на троицу, спрятавшуюся в тени.

– Не совсем получилось? – осторожно спросил Сензи.

– Совсем не получилось… – Дэмьен сделал большой глоток из кружки с элем. Не самый приятный напиток, но немного алкоголя ему сейчас не помешает. – Наткнулся на какой-то особый вид защиты. Раньше мне не приходилось с таким сталкиваться. Я не смог его преодолеть, как ни старался. – Он отпил еще и вздохнул. – Это специально Сотворенное препятствие. Невероятная вещь. Я все пытаюсь понять, кто и зачем это сделал? Мальчик на такое был не способен, я уверен. Тогда кто? И почему? – Поморщившись, он снова отпил из кружки. – Раз уж мы выяснили, что проблемы у мальчишки не медицинского характера, что его поразило какое-то порождение Фэа, вопрос в том, что за демон это сделал. И так дьявольски хорошо замел следы!

– Осторожнее, – предупредил его Сензи, имея в виду горячность Дэмьена, его злость, его богохульства. – Ты сделал все, что мог.

– Если бы только… – Он запнулся. «Если бы только способности Сиани вернулись! – чуть было не сказал он. – Она прочла бы этого мальчика, как книгу. И исцелила его быстрее, чем я догадался, в чем дело». Он горько сожалел, что приходится путешествовать без прикрытия ее чародейского мастерства. Господи, насколько все было бы проще, если бы с Си все было в порядке… Но если бы с ней ничего не случилось, они остались бы в Джаггернауте. Они любили бы друг друга в ее квартире на Гусиной улице, не заботясь ни о чем, кроме еды на завтрак.

«Я полюбил ее, как никогда никого не любил. Ну почему я не сумел понять это чуть раньше, до того, как произошло это несчастье?»

Он обернулся было к Сензи, чтобы рассказать о состоянии мальчика, но внезапный шум в дальнем конце зала привлек его внимание. Повернувшись к двери, он вздрогнул от неожиданности. Дверь открывалась. Дэмьен услышал скрип железных петель, лязг отодвигаемого засова.

– Разве даэ… – прошептал он.

– Не сомневайся, – Сензи коротко кивнул, – двери в даэ запирают после заката. Должно было случиться что-то необычное…

Один из ночных стражей проскользнул внутрь и быстро передал несколько слов госпоже Канади. Хозяйка гостиницы поколебалась, затем кивнула. Дверь открылась. Из темноты в комнату шагнул высокий мужчина. Его движения были так грациозны и легки, что, казалось, он мог просочиться и сквозь трещинку в двери.

Все головы повернулись к новичку, все глаза уставились на того, ради кого был нарушен закон даэ. Но присутствие хозяйки даэ удержало их от возмущенных высказываний. Один за другим постояльцы вернулись к прежним занятиям. «Это всего лишь человек, – говорил ее взгляд. – Какое вам до него дело?» Дэмьен прошептал Сокрытие, и взгляд хозяйки скользнул мимо их столика, будто там никого и не было. Ему не хотелось спорить с госпожой Канади и доказывать свое право незаметно изучать незнакомца.

Высокий мужчина держался непринужденно, грациозные и изящные манеры казались совершенно естественными для него. Красивое, с тонкими чертами лицо наверняка нравится женщинам, заметил про себя Дэмьен. Одежда незнакомца, довольно простого покроя, была отличного качества и даже без украшений выглядела богато. Туника из дорогого шелка не прикрывала мягких кожаных сапог с отворотами, которые подчеркивали его высокий рост и приятно поскрипывали при каждом шаге. Ткань была темно-синей – цвета сумерек. Густые шелковистые волосы не изуродованы сложной новомодной прической с локонами, а ровной волной спадали на плечи. Дэмьен не увидел на нем драгоценностей – ни одной золотой вещицы. Только длинный узкий меч в роскошно вышитых ножнах, да еще… пистолет за поясом.

Дэмьен сотворил узконаправленное Познание и даже присвистнул от удивления. Невероятно!

– Не Заговоренный, – прошептал он.

Сензи кивнул:

– Вижу.

Это значит…

Они переглянулись.

– Я проверю, – тихо обронил Сензи, выскользнул из-за стола и скрылся наверх, в комнаты. Дэмьен посмотрел на Сиани и встретил ее заинтересованный, полный любопытства взгляд.

Священник попытался объяснить ей, как опасно огнестрельное оружие, рассказал об устройстве этих механизмов и о силе человеческого страха, которая посредством Фэа иногда вызывает самопроизвольные взрывы заряда. И ружья разрываются прямо в руках стрелков, когда те находят цель. Сила страха жертвы убивает стрелка его же оружием. Поэтому никто не пользуется огнестрельным оружием, если не может позаботиться о собственной безопасности при помощи заклинания. Разве что полный идиот, который бездумно идет на огромный риск. Или…

Или посвященный.

Дэмьен внутренне собрался. В нем боролись нетерпение и осторожность. Он не верил в счастливые совпадения вроде появления в этой глуши посвященного как раз тогда, когда тот понадобился. Десять против одного – его привело сюда что-то чрезвычайно важное… или невероятное. Либо он не то, чем кажется, либо почему-то вынужден показываться только ночью. И Дэмьен не знал, что бы он больше хотел услышать.

Сензи вернулся, сжимая в руке небольшую черную книжку.

– Ничего, – прошептал он, – никаких указаний. Если он посвященный, то не из этого края и мы никогда о нем не слышали.

– Маловероятно… – пробормотал Дэмьен. Такие способности трудно скрыть, особенно в детстве. И вести о новых посвященных расходятся очень быстро. Если в записях Сиани нет ничего об этом высоком красавце, значит, он действительно не здешний.

Дэмьен осторожно сотворил Познание. Очень осторожно. Незнакомец мог расценить такую попытку «познакомиться» как вмешательство в его личные дела и потребовать сатисфакции. Посвященные обычно такие обидчивые…

Он ослабил Сокрытие, чтобы его Познание смогло выбраться наружу и проскользнуть к незнакомцу. Если даже тот почувствует столь деликатное прикосновение, он может не обратить на него внимания.

Сосредоточенный священник глубоко дышал, творя заклятие. И через весь зал от него к незнакомцу потянулись сияющие пурпурные нити покорного его воле Фэа, мерцая и переливаясь, как самоцветы. Тонкая паутина заклятия оплела незнакомца. Дэмьен устремил свою волю к его сознанию.

И натолкнулся на гладкую, как полированное стекло, непроницаемую стену. Познание отскочило от нее, скорее даже – отразилось, как от зеркала. На мгновение Дэмьену показалось, будто эта стена не из стекла, а изо льда, но это ощущение быстро прервалось, как и вся попытка контакта. Заклятие растаяло в воздухе, будто его и не было…

«Защита, – решил Дэмьен. Он был немного испуган. – Работа посвященного, вне всяких сомнений. И великолепно сделанная – даже для посвященного. В силе и искусности незнакомца сомневаться больше не приходится…»

Неторопливо и спокойно высокий мужчина повернулся к Дэмьену. Они посмотрели друг другу в глаза. Прямой и твердый взгляд незнакомца говорил о нем больше, чем любые чары. Этот взор был гораздо проницательнее любого заклятия. Дэмьен ощутил холодное прикосновение чужого сознания и понял, что незнакомец уже знает, кто он и откуда, и… вот уже вновь между ними непроницаемая стена.

Незнакомец загадочно улыбнулся. Явно удовлетворенный полученной информацией, он потерял к Дэмьену всякий интерес. Сидел, потягивая вино из богато инкрустированного кубка, и любовался отблесками пламени в камнях.

– Проклятая самоуверенность! – проворчал Сензи.

Дэмьен уловил в голосе молодого человека эхо тех же чувств, что переполняли его самого. «Мы завидуем ему, – вынужден был признать священник. – Но как можно, зная о существовании такой силы, не желать овладеть ею?»

Особенно для Сензи. Сиани говорила, что Сензи больше всего на свете мечтал стать посвященным чародейского искусства. Каково же ему было смотреть на откровенную демонстрацию такой силы!

– Вы думаете, что он посвященный? – прошептала Сиани.

Дэмьен осторожно ответил:

– Возможно.

Женщина чуть наклонилась вперед, ее глаза возбужденно блестели.

– Вы думаете, он сможет нам помочь?

От этих слов Дэмьен похолодел. «Это слишком опасно. Мы ничего о нем не знаем. Ничего. Если даже он захочет присоединиться к нам, можем ли мы довериться незнакомцу? Который к тому же слишком вовремя появился. Слишком уж вовремя. Что очень подозрительно».

Он повернулся к незнакомцу и неожиданно удивился своей преувеличенной бдительности. Наверное, все это из-за того, что они сидят здесь, в хорошо защищенном укрытии, пока те мерзкие создания уходят все дальше и дальше… И это несчастье с мальчиком, горький вкус поражения… С силой посвященного…

Нет. Немыслимо. Слишком рискованно.

– Посвящать незнакомца в наши личные дела, совершенно ничего о нем не зная, слишком опасно. Как мы можем так рисковать?

– Значит, проблема в нашей неосведомленности?

В голосе Сиани прозвучали странные нотки. Дэмьен озадаченно посмотрел на нее и ответил:

– Большей частью именно в этом.

Она поколебалась мгновение, потом отодвинула стул и встала.

– Что ты собираешься делать? – прошипел Дэмьен.

– Познакомиться, – твердо заявила Сиани, – старым Земным способом. – И она чуть натянуто улыбнулась – впервые за то время, как они оставили Джаггернаут. – Кто-то же должен это сделать, верно?

И прежде чем Дэмьен успел возразить, прежде чем Сензи успел удержать женщину, она направилась к столику незнакомца. Двое друзей потрясенно смотрели ей вслед. Как только неизвестный посвященный обратил на нее внимание, Сиани заговорила с ним. Мужчина пригласил ее присесть, она приняла приглашение.

– Проклятие на ее голову! – прорычал Дэмьен.

– И на всех прочих женщин, – добавил Сензи.

– Верно.

Незнакомец подозвал официантку. Это была та же девушка, что обслуживала столик Дэмьена и Сензи, но теперь на ней была облегающая тонкая блузка, которая весьма эффектно подчеркивала ее прелести. Наверняка девушке хотелось привлечь внимание этого красавчика! Какими бы чарами он ни обладал, на женщин они действовали неотразимо. И после полосы неудач это особенно раздражало.

– Ты считаешь, она в безопасности? – прошептал Дэмьен.

– Мне кажется, она сейчас в своей стихии… – медленно проговорил Сензи.

Дэмьен посмотрел на него с недоумением.

– Взгляни на нее, – выдохнул молодой подмастерье. В его голосе прозвучала такая нежность, какой Дэмьен никогда не замечал за ним прежде. Он наконец понял настоящую глубину их отношений и с сожалением подумал, что Сензи никогда не говорил так о своей невесте…

«Она должна была чувствовать это. И это очень больно ранило ее».

Сиани действительно чувствовала себя как рыба в воде – напряженная, осторожная, но гораздо более живая, чем все эти дни. А почему бы и нет? Деятельная натура женщины, заставившая ее посвятить жизнь собиранию знаний, никак не пострадала от вмешательства демонов. Сиани лишилась накопленного опыта, но сущность ее осталась прежней.

Увидев, что незнакомец благожелательно отнесся к предложению Сиани, да и ей, кажется, нравится его общество, Дэмьен успокоился. Вернее, попытался успокоиться. Ибо в нем росло какое-то непонятное раздражение. Не похожее на простое беспокойство за Сиани… Скорее на…

«Ревность! Самое обыкновенное, эгоистичное чувство собственника! Спокойно, Дэмьен. Она тебе не принадлежит. И если у него смазливое личико и пара незатасканных баек в запасе – это еще не значит, что она принадлежит ему».

– Они идут сюда, – растерянно прошептал Сензи.

Наверное, он увидел это колдовским Зрением, потому что через пару мгновений Сиани и ее новый знакомый действительно поднялись. Мужчина встал первым и помог своей гостье, отодвинув стул. Древний обычай, из совсем другой культуры. Когда Сиани повернулась к их столику, она больше не выглядела испуганной. Ее глаза сияли, в них снова появился живой блеск.

«Это не из-за мужчины, – уговаривал себя Дэмьен. – А из-за загадки, которую он собой представляет».

Как будто от этого легче…

Если незнакомец и затаил на них зло из-за попытки воздействовать на него заклинанием, то ничем этого не показал. Изящно поклонился, когда Сиани его представила, но руки не подал. «Либо его воспитывали в каких-то архаичных традициях, либо у него мания преследования», – решил Дэмьен. Причем последнее – вероятнее.

– Познакомьтесь с Джеральдом Таррантом, – говорила тем временем Сиани. – Он родом из Араманта, а живет в Шиве.

Дэмьен не знал этих мест, но, судя по названиям… Все поселения вокруг Запретного Леса назывались именами Земных богов разрушения и смерти. Значит, он с севера. Звучит зловеще. Обладающие Видением обычно вообще избегали попадать в те места, и не без причин. Лес развращает любого, кто приходит туда.

– Присоединяйтесь к нам, – пригласил Сензи.

Дэмьен кивнул.

Мужчина помог сесть Сиани, потом присел сам.

– Я и не надеялся попасть в такую приятную компанию, – любезно произнес он. – Появляясь так поздно, зачастую встречаешь гораздо менее теплый прием.

– Что привело вас в Брианд? – осведомился Дэмьен.

Светлые глаза вспыхнули, на мгновение священнику показалось, что взгляд Тарранта проник в его душу, оценивая ее.

– Спорт, – подумав, ответил он с легкой улыбкой, прекрасно понимая, насколько информативен подобный ответ. – Это мое несколько своеобразное хобби. – Более подробно он распространяться не стал, да и тон его не располагал к дальнейшим расспросам. – А вас?

– Дела. Едем в Кали. Фрэй – по торговым делам, а мы – поразвлечься.

Таррант кивнул. Дэмьен подозревал, что тот знает гораздо больше, чем было сказано.

– Путешествовать ночью опасно, – заметил священник, – особенно в здешних местах.

Таррант снова кивнул.

– Если бы нам всегда удавалось завершить все свои дела в течение дня, нам не приходилось бы метаться между сумерками и темнотой. – Он поднес кубок к губам и сделал еще глоток. – Но если бы дела действительно обстояли именно таким образом, история Эрны развивалась бы совсем иначе, вам не кажется?

– Вам очень повезло, что вас впустили в даэ в такое позднее время.

– В самом деле, – согласился Таррант. – Мне весьма повезло.

Дальнейший разговор проходил в том же ключе. Дэмьен задавал вопросы, пытаясь проникнуть за некую грань, которой оградил себя незнакомец, а тот небрежно их парировал, не допуская ни единой оплошности. Казалось, Тарранту нравится эта словесная дуэль. Время от времени он подбрасывал интригующие намеки, которые вроде бы должны были что-то прояснить, но тут же ускользал, укрывшись за быстрым ответом или хорошо продуманной двусмысленностью. Путешественникам не удалось разузнать о незнакомце ничего сверх того, что он сам счел нужным сообщить – то есть совершенно ничего.

Дэмьену даже стало интересно, обернулся ли разговор Тарранта с Сиани такой же игрой. И можно ли играть в подобные игры с Сиани?

Наконец Таррант откинулся в кресле, словно давая понять, что этот период их взаимоотношений завершен. Он поставил кубок на стол, красная жидкость замерцала в свете ламп.

– Леди сказала мне, что вы – Целитель.

Дэмьен удивленно покосился на Сиани, но ее взгляд был прикован к Тарранту. Священник быстро прикинул возможные варианты и в конце концов решил, что правда будет наилучшим способом испытать незнакомца.

– Речь идет о сыне хозяйки даэ, – негромко пояснил Дэмьен. – Он впал в коматозное состояние. Я попытался помочь ему, но не сумел.

Таррант изящно склонил голову:

– Очень жаль.

Это могло означать все, что угодно. «Мне очень жаль мальчика. Жаль, что вы решились ему помогать. Жаль, что вы потерпели неудачу».

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

– А вы Целитель? – с недоверием спросил Дэмьен.

Таррант усмехнулся, словно услышал удачную шутку.

– Нет, конечно. Моя специальность – анализ. Быть может, это и вам пригодится?

– Возможно, – осторожно отозвался Дэмьен. Он окинул зал взглядом, но не обнаружил матери мальчика. Наверное, она вернулась к сыну. Дэмьен дождался, пока официантка посмотрит в их сторону, и попросил ее позвать хозяйку даэ. У него появились новости, которые могут ее заинтересовать.

– Она не доверяет чужакам, – предупредил Дэмьен Тарранта. – Мне она доверилась только потому, что я священник ее Церкви. Возможно, она не захочет подпускать к своему мальчику иноверцев.

– Ага… – Таррант на мгновение задумался, потом запустил руку за пазуху и вытащил из-под туники висящий на тонкой цепочке золотой диск. Это было превосходно выполненное изображение Земли. Он улыбнулся – похоже было, что происходящее доставляет ему удовольствие. – Как знать, вдруг я сумею убедить ее в том, что моими услугами можно воспользоваться, и тогда она нас все-таки подпустит к сыну, а?

По сравнению с гулом общего зала комната мальчика казалась неестественно тихой. Эта тишина угнетала. Дэмьен даже почувствовал нечто вроде клаустрофобии, хотя никогда прежде за собой такого не замечал. Или это заговорил атавистический инстинкт владельца территории, возмущенный вторжением незнакомца?

«Это несерьезно, Райс. Возьми себя в руки».

Теперь в маленькой комнатке находились три человека. Мать мальчика разрешила еще одному гостю взглянуть на ее сына – неохотно, с опаской, но разрешила. Однако впустить к ребенку еще и язычников она наотрез отказалась. Дэмьену это было только на руку. Он охотно ухватился за возможность самому составить мнение об их новом знакомом – все-таки присутствие Сиани его сильно отвлекало.

Джеральд Таррант подошел к кровати и внимательно посмотрел на мальчика. Дэмьен заметил, что Таррант был почти так же бледен, как и больной, словно его кожа была начисто лишена пигмента. Эта бледность настолько шла Тарранту, что сперва Дэмьен просто не обратил на нее внимания, и лишь теперь, по сравнению с болезненной белизной мальчика, это показалось ему зловещим знаком. А ведь лето только-только закончилось. Дэмьен попытался прикинуть причины, по которым здоровый на вид человек мог бы не иметь загара. Лишь немногие из них – очень немногие – могли считаться невинными. Большая часть – не могла.

«Не придирайся. У Сензи тоже белая кожа. У многих людей есть дела, связывающие их с ночью.

Вот именно… И многие из этих дел в высшей степени подозрительны».

Незнакомец медленно присел на край кровати. Несколько мгновений он молча разглядывал больного, потом перешел к более подробному осмотру: приподнял веки мальчика, изучил зрачки, прижал длинные изящные пальцы к шее подростка, пытаясь нащупать пульс, даже изучил ногти. Трудно было сказать, когда он просто смотрит, а когда пользуется Видением. Тут Таррант напоминал Сиани – ему не требовались слова или жесты, чтобы воспользоваться заклятиями, довольно было одного лишь напряжения воли. Не оставалось никаких сомнений – Таррант действительно был посвященным.

«Можно подумать, это не было понятно сразу».

Дэмьен посмотрел на мать мальчика, и сердце его сжалось от сочувствия. Благодаря ручательству священника она позволила чужаку приблизиться к своему сыну, но ясно было, что присутствие Тарранта заставляет ее сильно нервничать – этот-то священником не был. Женщина сцепила пальцы и изо всех сил старалась не вмешиваться, потом взглянула на Дэмьена в поисках утешения. Священнику искренне хотелось бы утешить ее, но как?

Он снова посмотрел на мальчика и застыл – незнакомец прижал к запястью мальчика нож. Из-под ножа тянулась тонкая струйка крови – густая, темно-красная.

– Какого дьявола? – зашипел Дэмьен. – Что вы делаете?

Таррант не обратил на него ни малейшего внимания. Он вытер лезвие и вернул нож обратно в ножны. Мать мальчика тихо застонала и пошатнулась. Дэмьен забеспокоился, не потеряет ли она сознание. Священник разрывался между стремлением помочь несчастной женщине и отчаянным желанием прекратить это безумие. Зачем могло понадобиться разрезать мальчику вену? Но он не шелохнулся – его охватило какое-то ужасное, болезненное очарование. Как Дэмьен и ожидал, Таррант прикоснулся к ране, и пальцы его окрасились кровью. Посвященный поднес ладонь к губам и принюхался, потом, словно удовлетворившись тем, что узнал, прикоснулся языком к темно-красным каплям. Попробовал на вкус. И застыл.

Мрачно посмотрев на женщину, он проворчал:

– Вы не сказали, что он был наркоманом.

В лице женщины неожиданно не осталось ни кровинки.

– Но он не наркоман… – прошептала она. – Я не…

– Что это? – хрипло спросил Дэмьен.

– «Черный уход».

Сделанный Таррантом надрез все еще кровоточил; с запястья мальчика на стеганое одеяло срывались крохотные красные капли.

– Он ведь запрещен, разве не так?

– Откуда вы узнали? – потрясение выдохнула женщина.

– Обычная логика. Мальчик совершенно явно находится под действием наркотика. Если бы он принимал его легально, ему бы приходилось ездить за зельем в Джаггернаут. И к тому же вы бы обо всем знали. С другой стороны, через ваш даэ проходит множество путешественников… – Таррант пожал плечами, словно показывая, что дальнейшее само собой разумеется. – Так что он вполне мог держать это в тайне, хотя удовольствие ему дорого обходилось. Он знал, что рискует, и шел на этот риск. Думаю, это добавляло его ощущениям остроты.

– Как вы смеете так говорить!

Таррант всего лишь прищурился, но этого оказалось довольно. Женщина попятилась и отвела взгляд.

– Так это из-за?.. – прохрипела она. Руки ее дрожали. – Из-за… наркотика?

Таррант повернулся обратно к мальчику. Поскольку он ничего не стал объяснять, Дэмьен прибег к Видению и увидел, что плотная стена, еще недавно окружавшая мальчика, осыпается – слой за слоем, распускается, словно лепестки цветка. Священник почувствовал внезапный приступ зависти, едва не заставившей его потерять концентрацию.

«Ну почему ему это удалось так дьявольски легко!»

А за барьером скрывалась… темнота. Пустота. Такая абсолютная тьма, что сознание Дэмьена прямо-таки обожгло ледяным холодом. Он не посмел проникнуть дальше, чтобы узнать источник этой тьмы, и был не в состоянии следить за Таррантом, но даже сейчас Дэмьен чувствовал, что что-то здесь не так – и очень сильно не так. Здесь присутствовало нечто, далеко выходящее за пределы обычных примесей или саморазрушительных фантазий, свойственных юношеской депрессии. Нечто намекающее на внешнее вмешательство. Некая злоба, неизмеримо большая той, которую мог бы породить этот бедный мальчик.

– Оставьте нас, – приказал Таррант и взглянул на женщину. Она попыталась было возразить, но слова застряли у нее в горле, и она подчинилась воле Тарранта. Когда хозяйка повернулась, чтобы выйти, лицо ее было залито слезами. Дэмьену очень хотелось утешить ее, но он бы проклял себя, если бы хоть на минуту оставил мальчика одного с этим странным чужаком.

Как только женщина вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, Таррант протянул руку к мальчику, и его тонкие изящные пальцы коснулись лба больного. Только что осыпавшийся барьер принялся медленно, слой за слоем, восстанавливаться. Постепенно зияющая тьма, свившая себе гнездо в подростке, скрывалась из глаз, и вскоре даже сильнейшее из заклинаний Познания, на которое был способен Дэмьен, перестало воспринимать ее. Из кончиков пальцев посвященного вырвались темно-синие лучи. Пораженный Дэмьен смотрел, как эти лучи рассекают кожу мальчика. А на кровоточащие вскрытые капилляры осторожно ложится лазурный лед.

Дэмьен бросился вперед, схватил Тарранта за руку – рука была такой холодной, что, казалось, это прикосновение принялось вытягивать живое тепло и из самого Дэмьена, – и изо всех сил рванул его прочь от мальчика.

– Что вы делаете?! – яростно прошипел он.

Безгранично спокойные и холодные глаза Тарранта остановились на священнике.

– Убиваю его, – безмятежно ответил он. – Постепенно, конечно. Смерть наступит не раньше утра. Семья сочтет ее… хм… естественной. Врачи решат, что она наступила в результате приема купленного на черном рынке наркотика. На том все и закончится. Что и требуется.

– Как вы смеете!

– Это тело ни на что более не годно, – все так же спокойно проговорил Таррант. – Они могут месяцами таскать его из одного города в другой, извести на него несметное количество глюкозы и тонизирующих средств и довольно долго поддерживать в нем подобие жизни, но зачем? Здесь не осталось ничего, что стоило бы сохранять. – Его светло-серые глаза холодно сверкнули. – Не лучше ли будет устранить подобную помеху, чем позволить семье тратить деньги и силы, в то время как у них не осталось ничего, в чем стоило бы поддерживать жизнь?

У Дэмьена появилось ощущение, что он сам сейчас подвергается испытанию, причем он не знал ни критериев этого испытания, ни его цели.

– Вы говорите, что он не может вернуться?

– Я говорю, что здесь нечего уже возвращать. Душа его все еще здесь – висит на тонкой ниточке. Но механизм, который мог бы вновь связать ее с телом, устранен, священник. Поглощен, если угодно.

– Вы имеете в виду… его разум?

– Я имею в виду его память. Суть его личности. Она ушла. Мальчишка позволил наркотикам ослабить свою связь с телом, и пока он отсутствовал, в дом его души кто-то вломился. Вломился и ограбил. – Серые глаза внимательно наблюдали за Дэмьеном, ожидая его реакции. – Для него нет больше никакой надежды, священник, поскольку его, по сути, уже не существует. Это, – Таррант указал на тело, – всего лишь скорлупа, пустая оболочка. Вы по-прежнему считаете мои действия убийством?

«Память, – подумал Дэмьен. – Личность. Господь небесный…»

Он поискал взглядом стул – или хоть что-нибудь, на что можно было бы упасть, – и в конце концов опустился на сундук.

«Память. Поглощение памяти. Здесь, прямо у нас на пути».

Дэмьен представил себе, как эти твари пробираются в даэ и пожирают мальчишку, как однажды добрались до Сиани. Только на этот раз они не нуждались в мести и не были заинтересованы в том, чтобы поддержать существование своей жертвы. Они взяли все, что нашли, и оставили лишь пустую скорлупу…

«Что же получается, они идут тем же путем, что и мы, лишь ненамного нас опережая? Знают ли они, что мы следуем за ними? Или они нарочно сообщают нам о себе? Это что, вызов? Боже милостивый, час от часу не легче…»

Дэмьен взглянул в глаза незнакомца и понял, что означает их спокойствие.

– Вы уже встречались с такими случаями прежде! – негодующе воскликнул он.

Ответом послужило молчание. Взгляд холодных серых глаз был непроницаем.

– Лучше сказать – я охочусь, – наконец произнес Джеральд Таррант. – А это след, по которому я иду. – Он посмотрел на тело мальчика и негромко спросил: – А вы, священник?

«Охотится. За теми же тварями, что и мы. Это знак судьбы или ловушка? Слишком уж много совпадений. Надо быть поосторожнее».

– Они убили моего друга, – тихо ответил Дэмьен.

– Мои соболезнования, – склонил голову Таррант.

Дэмьен попытался собраться с мыслями и представить, как этот новый фактор может повлиять на его расчеты. Но все произошло слишком быстро и неожиданно – священнику требовалось некоторое время на размышления. Ему нужно было поговорить с Сензи и Сиани. Если существа, которых они хотят убить, идут по той же дороге, по которой собрались в преследование они сами… Дэмьен попытался взвесить различные варианты и покачал головой. Возможно, они должны поспешить и не останавливаться на ночевки в даэ. Возможно, стоит сменить маршрут, попытаться обогнать этих тварей и устроить засаду. А возможно, создания Тьмы намеренно подталкивают их к одному из этих решений, и несчастье с мальчиком они подстроили, чтобы сбить с пути возможную погоню, убедить преследователей выбрать другой путь – более короткий, но незащищенный…

Слишком много предположений и вариантов. Дэмьен чувствовал опасность, но не мог сказать, откуда она исходит.

– Куда вы направляетесь? – спросил он.

Таррант неожиданно насторожился. Дэмьену впервые пришла в голову мысль, что посвященный также не склонен доверять чужакам. Впрочем, этого требовал обычный здравый смысл.

– Туда, куда заведет след, – неохотно отозвался Таррант. – В данный момент – на север. Но кто может знать, куда он свернет завтра?

«Он не говорит ничего лишнего, как и я. По тем же самым причинам?»

– Вы останетесь здесь до утра?

Таррант тихо рассмеялся.

– След, по которому я иду, виден только ночью, священник, так что я должен рассчитывать время. Я останавливаюсь в даэ, когда у меня есть такая возможность, чтобы поесть горячего и послушать людские разговоры. Если, конечно, меня впускают. Но здесь я и так уже задержался слишком долго. След, – Таррант покосился на тело мальчика, – уже остывает. Охотнику пора двигаться дальше. А теперь, с вашего позволения…