Книга Пусть этот круг не разорвется... онлайн - страница 3

3

С наших насестов на деревьях, смотрящих прямо в окна суда, нам хорошо был виден Т. Дж. Он сидел рядом с мистером Джемисоном. Казалось, он еще похудел с тех пор, как мы видели его в последний раз четыре месяца назад. Он явно нервничал, покусывая нижнюю губу и заметно вздрагивая от резких звуков. Когда заседание началось, он оглянулся на своих родителей, потом уставился неподвижно на прокурора, мистера Хэдли Макэйби.

Первым свидетелем обвинения выступила миссис Джим Ли Барнет. Она сообщила, что сразу после шести они с мужем, как обычно, поднялись на второй этаж, где была жилая часть дома над магазином, поужинали и в восемь легли спать. Примерно через час их разбудил шум на первом этаже. С мистером Барнетом – он впереди, она сзади – они спустились туда, чтобы понять, откуда шум, и увидели трех негров, стоящих перед открытым сейфом. Мистер Барнет, чтобы предотвратить ограбление, накинулся на одного из негров, тогда второй негр, у которого в руках был топор, ударил тупой стороной топора его по затылку. Увидев, как муж упал, миссис Барнет сама накинулась на грабителей, но один из них тут же сбил ее с ног. Когда она пришла в себя, она обнаружила, что муж все еще лежит без сознания, а из раны у него на голове идет кровь. Грабители исчезли. Тут только она закричала и выбежала за помощью.

Мистер Макэйби спросил миссис Барнет, кто первым пришел к ней на помощь, но она ответила, что была так потрясена, что всех не запомнила, разве что мистера Картни Джонса, владельца бильярдной, да братья Р. В. с Мелвином.

Показания миссис Барнет были омыты такими потоками слез, что большинство из присутствующих на суде посочувствовали ей всем сердцем. Члены суда сидели к нам спиной, их лиц мы не видели, но я уверена, они ей тоже сочувствовали. Даже я сама, хотя и недолюбливала эту женщину и не считала, что смерть ее драгоценного мужа такая уж большая потеря, и то пожалела ее.

Но ненадолго.

Когда мистер Макэйби кончил спрашивать ее, заговорил мистер Джемисон, достаточно громко, чтобы слышно было всем, однако так спокойно, точно шепотом. Он тоже начал задавать ей вопросы. Очень деликатно. Он извинился, что вынужден просить ее воскресить события той ночи, чтобы в точности представить себе, что они с мужем сделали, услышав в своем магазине шум. Поначалу миссис Барнет отнеслась с подозрением к просьбе мистера Джемисона, но все-таки снова пересказала события той ночи, как он просил.

Она повторила:

– Мы встали.

– Так, – сказал мистер Джемисон.

– И подошли к двери спальни.

– Так.

– Потом прошли через гостиную…

– Так…

– … через прихожую, потом спустились по лестнице в…

– Одну минуту, миссис Барнет, – мягко прервал ее мистер Джемисон. – Вы включили сперва свет или нет? Насколько я помню, выключатель как раз наверху лестницы, ведущей в магазин.

Миссис Барнет задумалась, сведя брови и стараясь вспомнить, потом сказала:

– Нет, сэр, выключатель мы не повернули, потому как он уже более месяца как не работал. Внизу работал, а этот – нет. Джим Ли – упокой, господи, его грешную душу – собирался исправить его, да все никак не успевал. Он и сейчас не работает.

Мистер Джемисон, чуть склонив голову, как бы из уважения к лучшим намерениям усопшего, все так же деликатно поинтересовался, был ли зажжен свет внизу, в магазине.

Миссис Барнет снова задумалась. Нет, поведала она ему доверительно, света там не было. Они с мистером Барнетом, уходя спать, всегда выключали свет, а воры его не зажгли.

– В таком случае, миссис Барнет, как же вы все рассмотрели?

– О, у нас был фонарик, – уверенно ответила она. – Мы всегда держим его у постели. И керосиновую лампу. Никогда не знаешь, а вдруг отключат электричество.

– Понимаю. У вас был фонарик… Раньше вы этого мне не говорили.

Не то чтобы тон у мистера Джемисона стал обвиняющим, но было видно, что его задела такая ее небрежность: как же так она забыла сообщить ему об этой мелочи?

– Простите, – извинилась миссис Джим Ли Барнет.

– А как насчет очков, миссис Барнет? Их вы успели надеть? Вынужден отметить, что обычно при нашей встрече вы бываете в очках… как, например, сейчас.

– Да, сэр, я всегда ношу их. Пришлось завести, когда я была еще молодой. Близорукость, сами понимаете…

– А в ту ночь вы были в очках?

Наступила тишина, миссис Барнет размышляла.

– Как вам сказать, не думаю. Нет, точно нет, потому что фонарик лежал со стороны мистера Барнета, у меня его не было. Я только помню, что хотела взять очки и протянула к тумбочке руку, но я так нервничала, а Джим Ли был уже у двери в гостиную, и я испугалась, что он спустится вниз один…

– Значит, очков на вас не было, хотя, как вы сказали, они вам всегда нужны. У вас был фонарик, с которым вы стали спускаться по лестнице…

– Да, верно.

– И, спустившись, вы с мужем сразу вошли в магазин?

– Да…

– Или остановились на ступеньках на секунду-другую?

– Дайте подумать. Да, верно, мы остановились. Вот тогда мы и увидели их.

– Увидели кого?

– Негров.

– Понимаю. На каком, по-вашему, расстоянии вы были от грабителей? Представьте примерно, как если бы все случилось в этом зале.

Миссис Барнет снова свела брови.

– Я думаю, они были примерно там, где вот те скамейки в середине зала.

Мистер Джемисон опустил голову.

– Стало быть, примерно в двадцати футах.

– Да, – согласилась она.

– А где точно находились грабители, когда вы их только увидели?

– Ну, один стоял у витрины с ружьем, а другие двое у сейфа.

– Ранее вы свидетельствовали, что один из грабителей схватился с мистером Барнетом, а другой ударил его со спины топором. Так кто же эти двое, которые напали на него? Те, что находились у сейфа, или один был из тех, что стоял у витрины?

– Те двое, что были у сейфа, но я уверена, что и третий присоединился бы к ним, если б понадобилось.

– Отвечайте точно на вопрос, Клара, – со своего места заметил судья Хэвешек. – Уэйд не спрашивает вас, что тот человек делал бы.

Миссис Барнет разобиженно вздохнула.

– Итак, напали именно те двое, что находились у сейфа, – повторил мистер Джемисон. – А третий, тот, что стоял у витрины, он тоже ударил мистера Барнета или хотя бы сделал попытку нанести ему травму?

Миссис Барнет вынуждена была признать, что нет.

– А теперь, миссис Барнет, скажите, когда мистер Барнет спускался по лестнице, фонарик все еще был у него в руках?

– Конечно. Он еще защищался им от этих бандитов. А когда упал, уронил его. Но он продолжал гореть, потому я и смогла все разглядеть хорошенько.

– Миссис Барнет, вы сказали, что видели трех негров. Я выяснил у доктора Крэндона, что для людей с миопическим зрением – то есть близоруких – на расстоянии двадцати футов все видится в тумане, на таком расстоянии они не могут различить черты лица. А вам удалось разглядеть лица грабителей?

– Что я, негра за версту не узнаю, что ли! – огрызнулась миссис Барнет.

– Конечно, мадам, несомненно, но могли бы вы в точности описать нам именно этих негров?

– Они черные, вот и все.

– А лица их вы разглядели?

– Нет, конечно.

– Ну а другие приметы – рост, например? Могли вы разглядеть рост грабителей на расстоянии двадцати футов?

Миссис Барнет заколебалась.

– Вот что, попробуем проделать эксперимент. Снимите, пожалуйста, ваши очки.

Миссис Барнет повернулась к судье Хэвешеку, на лице ее вспыхнуло недовольство, и прокурор Макэйби выразил протест.

Куда вы клоните, Уэйд? – спросил судья Хэвешек.

– Миссис Барнет сообщила нам, что была тогда без очков. Мне кажется, нам следует удостовериться, что она могла разглядеть без очков.

Судья задумался.

– Хорошо, – согласился он. – Пожалуйста, снимите ваши очки, Клара.

Миссис Барнет еще раз вздохнула и сняла очки. Тогда мистер Джемисон спустился в проход между рядами и обратился к нескольким мужчинам, сидевшим на скамье примерно в середине зала. Мужчины встали и вышли в проход, среди них были Р. В. и Мелвин Симмзы. Мистер Джемисон спросил миссис Барнет, узнает ли она кого-нибудь среди них. Миссис Барнет сильно прищурилась, но все-таки призналась, что не узнает. Тогда он спросил ее, а есть ли среди них мужчины того же роста, что и грабители. Неважно, предупредил он ее, что все они белые, она просто помогает суду установить истину. Без колебаний миссис Барнет отвергла троих из них как слишком высоких или слишком низких. А вот оставшиеся двое точно того роста, сказала она. Эти двое были Р. В. и Мелвин.

– Почему вы так уверены, что именно того же роста? – спросил ее мистер Джемисон.

– Потому что Джим Ли и те двое, что напали на него, были примерно одного роста. У Джима Ли было пять футов, десять дюймов.^[6] Эти двое, что стоят возле вас, примерно одного роста с вами, а Джим Ли был такой же, как вы.

– А какого роста был человек у витрины с оружием?

– Что-то не припомню, не обратила на него внимания. Он не подходил к Джиму Ли.

Мистер Джемисон повернулся к Р. В. и Мелвину и спросил, какой у них рост. Они замялись, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Это нужно всего лишь, чтобы зафиксировать рост грабителей, джентльмены, – заверил их мистер Джемисон. – Никакого отношения лично к вам.

Братья Симмзы с подозрением покосились на него, однако назвали свой рост: пять футов девять дюймов и пять футов десять с половиной дюймов.

Тогда мистер Джемисон попросил вывести в проход между рядами Т. Дж. Т. Дж. медленно поднялся, и я увидела, что у него на руках, которые он все время держал под столом, наручники. Ноги не были скованы. В сопровождении помощника шерифа Хэйнеса он подошел к мистеру Джемисону и встал рядом с Р. В. и Мелвином Симмзами. Все сразу увидели разницу в росте, и в зале суда воцарилось молчание. Т. Дж. был намного ниже и тщедушней.

– Миссис Барнет, теперь посмотрите внимательно на Ти-Джея, – предложил мистер Джемисон. – Поскольку вы уже точно определили, что мужчины, которые напали на вашего мужа и нанесли ему удар, были ростом пяти футов десяти с половиной дюймов и пяти футов девяти дюймов, могли бы вы утверждать, что Ти-Джей один из них?

Миссис Барнет поджала губы. Ответ мог последовать только один. Однако она сказала:

– Н-не знаю… было темно…

– Но не так уж темно. Вы же сами говорили, что все время горел карманный фонарик. Так что кое-что вы могли разглядеть. Ну, что же, похож Ти-Джей на одного из нападавших?

Миссис Барнет надела очки и сухо заметила:

– В точности не могу сказать. – Тут она встретила пристальный взгляд мистера Джемисона. – Ну… может, и нет… в общем, не уверена…

– Не уверены? – Голос мистера Джемисона стал вдруг очень строгим. – Вы же только что заявили суду, что те двое…

Вскочил прокурор Макэйби и запротестовал. Он заявил, что миссис Барнет уже дала свои показания, которые удовлетворяют суд. Судья Хэвешек подтвердил это заявление. И отдал приказание Р. В. и Мелвину сесть на место, а помощнику шерифа Хэйнесу отвести Т. Дж. на скамью подсудимых.

Мистер Джемисон повернулся к миссис Барнет и мягко произнес:

– Миссис Барнет, я знаю, что вы, как и все присутствующие в зале, включая меня, хотите, чтобы убийце вашего мужа воздали по заслугам за его ужасное преступление. А посему, помня об этом, обдумайте, пожалуйста, очень тщательно следующий мой вопрос, прошу вас.

Он замолчал, словно для того, чтобы еще раз про себя сформулировать этот вопрос, прежде чем задать его. Но к моему удивлению, он никакого вопроса не задал. Вместо этого он подошел к столу судьи и открыл плоскую коробку. Потом вернулся к миссис Барнет, чтобы показать ей, что было в коробке: пара черных чулок.

– Как вы видите, миссис Барнет, это дамские чулки. Они были найдены в куче мусора у вашей двери на другой день после убийства вашего мужа. Такие чулки обычно надевают в траур. – Он покивал головой в сторону миссис Барнет, которая чуть покраснела и постаралась спрятать поглубже под стул свои ноги в черных чулках. – А иногда – чтобы получить черный цвет. Теперь, мадам, простите меня за такой личный вопрос. В обычных случаях, когда нет траура, вы носите черные чулки?

Миссис Барнет ответила, что нет, и на вопрос мистера Джемисона, не была ли она в трауре последний год и не случалось ли ей выкинуть подобные чулки, она тоже ответила отрицательно.

– А теперь, миссис Барнет, взгляните, пожалуйста, на мою руку. – И мистер Джемисон протянул ей руку, чтобы она посмотрела на нее, потом сунул ее в черный чулок. – Какого цвета моя рука?

Миссис Барнет перевела взгляд с руки мистера Джемисона на его лицо, потом снова на его руку.

– Ну… черного.

– Миссис Барнет, поскольку вы сказали, что не смогли разглядеть лица тех мужчин, но утверждаете, что они были черными, как вы думаете, могло случиться, что эти мужчины надели на лицо чулки? Черные чулки?

В зале поднялся ропот.

– Что эти мужчины, которые напали на вашего мужа и убили его, были на самом деле не черные, а белые, надевшие черные чулки специально, чтобы вы подумали, будто они черные?

Всколыхнулась волна недоверия, она все нарастала, пока судья Хэвешек с силой не стукнул своим молотком и не пригрозил, что, пока снова не наступит тишина, заседание не будет продолжаться. Затем бросил сердитый взгляд на мистера Джемисона:

– Вы же знаете, Уэйд, все это лишь предположения. Вы не имеете права требовать от свидетельницы показаний по поводу того, что у нападавших было на уме.

Мистер Джемисон кивнул.

– Тогда, миссис Барнет, скажите мне вот что. Поскольку вы не рассмотрели их лица – нос, рот, глаза, волосы, только заметили, что они черные, можете вы поклясться, что мужчины, убившие вашего мужа, были негры? Перед господом всемогущим можете вы в этом поклясться?

Миссис Барнет подняла глаза на мистера Джемисона. В них закралось сомнение. Она еще раз поглядела на руку мистера Джемисона с натянутым черным чулком, потом опять на него. Поджала губы, облизнула их и произнесла:

– Нет, поклясться не могу. Не могу…

Миссис Барнет для дачи свидетельских показаний сменили братья Симмзы – Р. В. и Мелвин. Они заявили, что, когда приехали в город, чтобы поиграть в салоне Картни Джонса в пул, они видели, как из задней двери лавки Барнета выбежали Т. Дж. и еще два негра. На вопрос мистера Макэйби, почему же тогда они ничего не заподозрили и не задержали их, братья Симмзы заявили суду, что сразу узнали Т. Дж., с которым прежде были в дружеских отношениях, и он сказал им, что как раз идет с двумя приятелями-неграми из берлоги Айка Фостера, где они резались в карты и их обвинили в плутовстве. По словам Р. В. и Мелвина, они признались, что сбежали оттуда с выигрышем.

Р. В. загоготал:

– Я тогда же подумал: пусть ниггеры сами разбираются. Это их дело…

На наше удивление, мистер Джемисон не стал больше задавать Р. В. и Мелвину вопросы, а отпустил их, как он выразился, с правом повторного вызова.

Тогда мистер Макэйби вызвал белого фермера, который в ночь ограбления по дороге из Стробери подсадил Т. Дж. в свой грузовик. Он засвидетельствовал, что подхватил Т. Дж. на Солджерс Роуд вскоре после девяти, и Т. Дж. сам сказал ему, что идет из Стробери. Мистер Джемисон спросил, не заметил ли фермер на Т. Дж. следы побоев. Фермер признал, что Т. Дж. был избит. Сам Т. Дж. рассказал ему, что его избили двое, но кто, он не назвал. После фермера показания давал шериф Хэнк Доббос. Он заявил, что то самое ружье, которое миссис Барнет узнала и сказала, что его взяли из их магазина, было найдено Клайдом Персонсом, которого город выбрал в помощь для опознания грабителей.

Тоже мне, помощник! – проворчала я. – Этот Клайд Персоне хотел вместе с другими линчевать Ти-Джея!

– Молчи, Кэсси, – приказал Стейси.

Я замолчала.

Вызвали Клайда Персонса. Он засвидетельствовал, что действительно нашел ружье с жемчужиной на прикладе в соломенном матрасе Т. Дж. Затем доктор Крэндон рассказал, в каком состоянии он увидел Джима Ли Барнета и миссис Барнет, когда прибыл на место преступления. Он описал рану на голове мистера Барнета, какие он принял меры для оказания помощи и сообщил время смерти.

После его показаний расследование остановилось на мертвой точке, и снова встал мистер Джемисон.

– Теперь я бы хотел вызвать для дачи показаний Ти-Джея Эйвери, – сказал он.

Шум и возня, царившие в зале во время последних показаний, тут же стихли. На лицах мальчиков, сидевших со мной рядом, было написано напряжение, возбуждение, ожидание. Когда Т. Дж. встал, у меня перехватило дыхание. Он в замешательстве оглядел зал, словно боясь двинуться с места. Мистер Джемисон кивнул ему, и Т. Дж. механически направился к месту дачи показаний. С него взяли клятву говорить только правду, и он сел.

Мистер Джемисон начал опрос Т. Дж., попросив его описать все, что произошло в тот вечер. Т. Дж. начал с описания праздника урожая, когда Р. В. и Мелвин подкинули его в своем грузовике к церкви Грейт Фейс. Т. Дж. произносил слова с трудом, запинаясь, вся самонадеянность слетела с него.

– Как случилось, что ты оказался вместе с Эр-Be и Мелвином в тот вечер? Это произошло случайно?

Т. Дж. обвел взглядом зал суда и тут же уставился в землю. И дальше, пока давал показания, смотрел только в пол.

– Н-нет, сэр. Последние четыре-пять месяцев я почти все время проводил с ними. Они даже дарили мне вещи – шапку, галстук. Я… – Но последние слова он просто проглотил-промямлил.

– Говори громче, Ти-Джей, – ободряюще призвал его мистер Джемисон. – Чтобы суд слышал тебя.

– Я… я думал, что они мне друзья.

В моем горле сжался комок.

– Ты остался на торжественную службу в церкви? – спросил мистер Джемисон.

– Нет, сэр. Эр-Be и Мел… – Т. Дж. вдруг прервал себя и оглянулся, поняв свою ошибку.

Р. В. и Мелвин говорили ему, чтоб он обращался к ним запросто, но, как и все остальное, слова эти ничего не значили. Т. Дж. снова опустил глаза.

– Я хотел сказать, мистер Эр-Be и мистер Мелвин, они позвали меня, и мы поехали прямо в Стробери и там…

Тут вскочил Р. В.:

– Все наглое вранье!

Судья Хэвешек ударил молотком по столу и приказал Р. В. сесть на место и замолчать. Р. В. мрачно оглянулся на зал, потом на судью и сел.

Мистер Джемисон продолжал задавать вопросы.

– Скажи, Ти-Джей, какова была цель вашей поездки в Стробери?

– Мистер Эр-Be и мистер Мелвин, они сказали, сэр, что хотят достать для меня ружье с жемчужиной в магазине Барнета. Они сказали, что сначала отвезут меня в церковь, как я просил, зато потом отправимся в город доставать ружье.

– Когда вы добрались до города, магазин был открыт или закрыт?

– Он был закрыт. И мистер Эр-Be и мистер Мелвин сказали, что незачем второй раз сюда возвращаться, раз уж приехали в город специально за ним. Сказали, мы просто войдем и возьмем его, а если сверху спустятся мистер Барнет или миссис Барнет, скажем, что собирались заплатить за него в понедельник.

– Вы сразу вошли в магазин?

– Нет, сэр. Сначала почти что час мы ждали, пока наверху не погасили свет, и мы тогда решили, что Барнеты легли спать.

– А как вы сумели войти в магазин?

– Сзади. Там было окошко, правда, маленькое, я пролез в него и открыл дверь мистеру Мелвину и мистеру Эр-Ве.

– В это окно могли пролезть такой комплекции мужчины, как Мелвин или Эр-Be Симмзы?

Т. Дж. покачал головой:

– Оно и для меня было слишком узкое.

– Когда ты открыл дверь братьям Симмзам, ты заметил в них какую-нибудь перемену?

Т. Дж. кивнул.

– На голову они надели черные чулки, а на руки перчатки. Я тогда еще испугался, побоялся, что они надумали не только ружье взять, и хотел убежать, но они велели мне остаться. Потом разбили замок на витрине с оружием и дали мне это ружье.

– А дальше что произошло? – спросил мистер Джемисон.

Т. Дж. ответил, но ни я, ни мальчики не расслышали, что он сказал, потому что через лужайку перед зданием суда шагал Джо Маккалистер и что-то вещал во весь голос.

– О, господи, только его не хватало, – вздохнул Крошка Уилли.

Мы все забыли о времени.

Стейси перевел взгляд с Джо на Т. Дж. и спустился на землю.

– Уж лучше пойду попробую его заткнуть, пока мы не нарвались на лишние неприятности.

Крошка Уилли, Кларенс и Мо последовали за ним. Но Кристофер-Джон, Малыш и я остались сидеть на дереве.

– Давно пора ехать! – орал Джо. – Ребятушки, я ж сказал вам, когда еще сюда ехали, тетушка Кэлли хватится меня, ежли не вернусь до темноты. Больше ждать не могу. И вы ужо знаете, не люблю я заходить на эту улицу белых!

Я испугалась, что люди в зале суда услышат, как он орет, но, видимо, никто ничего не заметил.

Мальчики быстро дошли до него, и все вместе они повернули было к фургону. Но на полдороге Джо опять остановился и стал сердито размахивать руками. Тогда Стейси покинул всю компанию и поспешил туда, где, прислонившись к колесу фургона, сидел на корточках Уордел. Стейси присел рядом с ним. Уордел, вскинув голову, поглядел на Стейси, встал и направился к Джо. Еще несколько томительных мгновений Джо истошно вопил, пока, наконец, не пошел с Уорделом к фургону. А Стейси, Кларенс, Крошка Уилли и Мо вернулись к нашему дереву.

– Что случилось? – спросила я Стейси. когда он снова взобрался на свою ветку.

– Джо хотел ехать тотчас же, но Уордел уговорил его подождать. А что происходит там?

– Уордел уговорил? Он и впрямь говорил с ним? – изумилась я; Уордел так поглотил мое воображение, что вытеснил все остальное, даже более важное.

– Конечно, говорил, – быстро ответил Стейси. – А теперь тихо.

Я снова переключилась на суд.

– … стало быть, ты говоришь, что это Эр-Be Симмз в черном чулке на лице ударил топором Джима Ли Барнета? И оттолкнул миссис Барнет? Оставил ее лежать там без сознания? – говорил мистер Джемисон, устремив взгляд на Т. Дж. – Это все правда?

– Д-да, сэр.

Дальше Т. Дж. продолжал рассказывать о том, что случилось после того, как обоих Барнетов – и его, и ее – сбили с ног. Он сказал, что пытался убежать и стал угрожать, что расскажет обо всем, а за это Симмзы его избили.

Мистер Джемисон повернулся так, чтобы в зале могли видеть его лицо. Оно было серьезное и озабоченное.

– Ти-Джей, итак, ты утверждаешь, что Эр-Be и Мелвин Симмзы сказали тебе, что собираются достать для тебя ружье с жемчужиной. И что вы подъехали к магазину, когда он был ужо закрыт, и Эр-Be и Мелвин велели тебе войти туда и просто взять ружье. – Мистер Джемисон снова повернулся к Т. Дж. и понизил голос, отчего он стал тише, доверительней, но все так же отчетливо слышен. – Ти-Джей, я прошу тебя быть абсолютно честным перед самим собой и перед судом: ты понимал, что поступаешь плохо?

Т. Дж. посмотрел на мистера Джемисона. Закусил губу, потом перевел взгляд на свои руки в наручниках.

– Да, сэр.

– Зачем же ты тогда так поступил? Зачем ты влез в магазин?

Т. Дж. поднял голову и широко открыл глаза, словно считал, что все уже давно должны были всё понять. Он заколебался на миг, потом робко ответил:

– Они велели мне…

– Скажи, Ти-Джей: хоть раз, хоть легко ты ударил или задел мистера или миссис Барнет?

– Нет, сэр, что вы! Никогда! Я пальцем их не тронул. О господи, лучше бы никуда я вовсе не ходил…

Мистер Джемисон сел; встал прокурор мистер Макэйби. Он долго в упор смотрел на Т. Дж., пока тот не сжался от страха под его взглядом. Тогда мистер Макэйби приблизился к свидетельскому месту.

– Ты тут много чего наговорил, парень… насчет себя и братьев Симмзов, – сказал мистер Макэйби. – И про то, что они для тебя сделали и что они велели сделать тебе. Ты столько нагородил, что можно, чего доброго, подумать, ты сам никакого отношения к убийству мистера Барнета не имеешь, а то… а то и вовсе ты просто жертва обстоятельств. Я только хотел бы знать, отчего тебе понадобилось очернить двух работящих молодых людей, которые сделали для тебя столько добра?

– Я…

– Ты сказал, что Эр-Be и Мелвин Симмзы дарили тебе… и шапку, и галстук. Так-то ты отблагодарил их? Пытаясь взвалить всю вину на них, хотя совершенно очевидно, что убили мистера Барнета двое твоих собратьев.

– Нет, сэр, это сделали…

– А я утверждаю, что они. И что ты покрываешь двух ниггеров, которые унесли деньги…

По щекам Т. Дж. покатились слезы.

– … и убили Джима Ли Барнета…

Тут вскочил мистер Джемисон.

– Ваша честь…

– Я также утверждаю, что ты прекрасно отдавал себе отчет в том, что делаешь, когда вломился в магазин, и что ты виновен в убийстве…

– Я протестую, ваша честь! – вмешался мистер Джемисон.

– … ибо неважно, тот ли самый ты негр, что нанес смертельный удар, все равно на твоих черных руках такая же красная кровь, которую не смыть никогда…

Т. Дж. рыдал навзрыд.

– Судья Хэвешек!

– Все, Хэдли, достаточно, – попытался остановить прокурора судья Хэвешек – без всякого энтузиазма, однако.

Но мне было ясно, что никакие увещевания на мистера; Макэйби не подействуют. Он все равно выложит все, что собирался. Он продолжал засыпать Т. Дж. вопросами, лишь чуть менее драматично. Он заявил, что побои, которым подвергся Т. Дж., тот заработал от своих же – от черных бандитов, с которыми поссорился. Деньги ведь не нашли, и тех двух грабителей также. А Т. Дж. просто сильно не повезло – его схватили. И еще он заявил, что слова Т. Дж. значения не имеют, все равно он виновен в убийстве. Когда рыдающего Т. Дж. отводили на место рядом с мистером Джемисоном, я обратила внимание на то, что лица присутствующих стали суровее, и у меня возникло щемящее чувство, что все потеряно.

Затем свидетелем был вызван преподобный Гэбсон. Мистер Джемисон спросил его, видел ли он Т. Дж. в ночь ограбления. Преподобный отец Гэбсон ответил, что видел вместе с братьями Симмзами на празднике урожая в церкви Грэйт Фейс, но они на службу не остались, а ушли все вместе. И еще добавил, что большинство прихожан их видели, потому что появились они перед самой службой, которая начиналась в семь часов. Мистер Джемисон спросил, не слышал ли случайно преподобный отец что-либо из разговора братьев Симмзов с Т. Дж.

– Да, сэр, – ответил преподобный Гэбсон. – Мистер Эр-Be и мистер Мелвин говорили что-то вроде того, что, мол, пошли, если ты не расхотел заполучить то ружье с жемчужиной. И еще – что всем им надо отправляться в Стробери.

– В каком состоянии находился тогда Ти-Джей? Видны были побои?

– Нет, сэр. Возле церкви он был в полном порядке.

Отец Гэбсон сел, и для дачи свидетельских показаний мистер Джемисон снова вызвал Р. В.

– Мистер Симмз, – начал мистер Джемисон после нескольких затянувшихся минут, пока он не спеша перелистывал на столе свои бумаги, – преподобный Гэбсон только что показал, что и он, и прихожане церкви Грэйт Фейс видели вас и вашего брата Мелвина с Ти-Джеем Эйвери вечером двадцать пятого августа. Вы согласны с его показанием?

Р. В. мрачно поглядел на мистера Джемисона.

– Вы хотите сказать, были ли мы с ним? Да, мы видели его, он шел в церковь, и мы подвезли его. Мы сделали ему такое одолжение… сжалились над ниггером, и сами видите, как он отплатил нам. Уже слышали его бесстыжее вранье. Ты протягиваешь негру палец, а он готов отхватить всю руку, чего ж еще от него ждать?

Он смотрел при этом мимо мистера Джемисона и свой вопрос обратил к сидевшим в зале суда. Кое-кто из мужчин закивал, показывая, что согласен с ним.

– Вы затем привезли его в город?

– Не-е, этого мы не делали. Он повздорил с другими парнями из этих негров и решил не оставаться там. Мы подбросили его до нашего дома и ссадили. А его дом стоит чуть подальше.

– Когда вы были у церкви Грэйт Фейс, вы или Мелвин не упоминали о поездке в Стробери?

– Никогда.

– Говорили вы о том, чтобы раздобыть ему ружье с жемчужиной?

– Никогда.

– Понимаю. Стало быть, все люди у церкви ослышались? – В тоне мистера Джемисона прозвучала насмешка, но времени на ответ он Р. В. не дал. – Вы сказали, что, когда уехали от церкви, вы ссадили Ти-Джея перед вашим домом. После этого вы сразу поехали в город?

– Не-е, сперва мы зашли домой.

– Как долго вы находились дома?

– Ну, не знаю, думаю, примерно час.

– А потом уехали?

– Да.

– Прямо в город?

– Да.

– В своем грузовике?

– Да.

– Вы и ваш брат Мелвин?

Р. В. вздохнул:

– Я же сказал, да.

Мистер Джемисон кивнул и пошел от Р. В. к своему столу, продолжая говорить с ним на ходу.

– А почему вы решили ехать в Стробери в такой час, ведь было уже поздно, не так ли?

– Не так уж поздно. Нам с Мелвином захотелось постучать шарами в пул, вот и все, а у мистера Джонса по субботам обычно открыто допоздна. Что в этом плохого-то?

– Ничего, – согласился мистер Джемисон, – в этом ничего плохого нет. – Он снова повернулся лицом к Р. В.: – В котором точно часу вы приехали в город?

– Откуда мне знать? У меня часов нет. Я всего-навсего темный фермер, не то что защитник ниггеров, своих любимчиков.

Мистер Джемисон оставил его колкость без внимания.

– Ну что ж, тогда, может быть, я сумею вам помочь. Отец Гэбсон показал, что служба в церкви Грэйт Фейс начиналась в семь часов и что вы с мальчиком Эйвери приехали туда за несколько минут до службы и вскоре уехали. Вы можете согласиться, что было около семи, когда вы остановились у церкви?

Р. В. в некоторой нерешительности уставился на мистера Джемисона.

– Наверное, так, – согласился он.

– И вы сказали, что потом поехали домой и у своего дома ссадили Ти-Джея Эйвери. Сколько вам потребовалось на это времени?

Р. В. пожал плечами.

– Минут пять.

– Так, – проговорил мистер Джемисон, почесывая подбородок. – И пробыли дома, как вы сами сказали, около часу, а затем поехали в город. Сколько вам надо времени, чтобы на вашем грузовике доехать до Стробери?

Было ясно, что у Р. В. этот вопрос вызвал раздражение.

– Около сорока… сорока пяти, а может, и пятидесяти минут, вроде этого.

– Так что на все ушло… давайте-ка подсчитаем: выехали в семь, десять минут до дома, час дома и сорок пять минут до города… Стало быть, в городе вы были что-то около девяти часов, верно?

Р. В. колебался.

– Я спрашиваю, верно? – голос мистера Джемисона стал строже.

– Да… Я думаю, да.

Мистер Джемисон кивнул.

– Могли бы вы описать нам ваш грузовик?

– Да он такой же, как все другие здесь.

– Ну а если бы его поставили среди других пятидесяти, вы бы отличили его?

– Конечно, отличил бы.

– Как?

Р. В. заерзал в своем кресле, посмотрел на людей, следивших за ним взглядом, и наконец ответил:

– Он старой модели «Т», год не помню. Почти весь черный, покорябанный кое-где, только правое крыло выкрашено голубой краской.

– Значит, голубое правое крыло? – уточнил мистер Джемисон.

Р. В. улыбнулся:

– Да, мы с Мелвином однажды начали было его перекрашивать, да краска кончилась.

Сидящие в зале засмеялись. Мистер Джемисон тоже улыбнулся.

– Тогда у вас очень примечательный грузовик, – заметил он. – Ни с чьим другим его не спутаешь, не так ли?

Ухмылка исчезла с лица Р. В.

– Наверное, нет.

Мистер Джемисон снова повернулся спиной к Р. В., опустил голову, словно задумавшись, затем поглядел прямо ему в лицо.

– Что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что здесь, в зале, присутствует человек, который утверждает, что видел ваш примечательный грузовик с голубым крылом: тот стоял у лавки Барнета вечером двадцать пятого августа в пять минут девятого, то есть на час раньше, чем, по вашим словам, вы прибыли в город. Так что бы вы на это сказали?

По залу суда пронесся шепот, он разрастался по мере того, как присутствующие все оживленнее обсуждали эту новость. Молоток судьи Хэвешека снова призвал всех к порядку. Судья посмотрел на Р. В., у которого в лице не осталось ни кровинки, потом укоряюще ткнул пальцем в сторону мистера Джемисона.

– Вы опять за свои предположения, Уэйд. Теперь у вас уже имеется и подходящий свидетель.

Прошла минута молчания, прежде чем мистер Джемисон ответил.

– Имеется, – сказал он.

– Какой-нибудь лгунишка ниггер, конечно, – с вызовом заметил Р. В., глаза его пылали гневом.

– Нет, – спокойно сказал мистер Джемисон. Затем указал головой на центр зала. – Мистер Джастис Овертон.

Глаза всех в зале суда обратились к человеку в темном костюме, выглядевшему вполне респектабельно.

На какой-то миг наступила полная тишина.

И тут вскочил Р. В. – шляпа в руках, кровь снова прилила к лицу, которое стало от злости багровым. Тыча пальцем в мистера Джемисона, он поспешил бросить обвинение:

– Знаю я, чего вы хотите добиться, Уэйд Джемисон! Прекрасно знаю, и все тут в зале знают! Вы сами ниггер в белой шкуре, вот вы кто! Хуже, чем ниггер…

Судья Хэвешек застучал молотком по столу, но на Р. В. это не произвело никакого впечатления.

– Вы пошли против своих и поддерживали ниггеров, когда они прошлой весной разъезжали туда-сюда в Виксберг за покупками, а теперь и здесь их поддерживаете. Вам лишь надо выгородить своих ниггеров! Вас не волнует, что клевещут на достойных белых людей…

– Вот что, Эр-Be, я этого не потерплю, – с угрозой заявил судья Хэвешек. – Не забывайте, где вы находитесь.

– Помню, прекрасно помню, но желаю кое-что заявить. – Он повернулся лицом к суду присяжных. – Что это за страна такая, где белый должен сам защищать себя от ниггера? А? Хотел бы я знать! Все, больше говорить не о чем. Я всю правду сказал, и если белый больше верит вранью ниггера, чем… – Он снова посмотрел прямо на мистера Джемисона. – Он сам не лучше вонючего ниггера.

Для показаний был вызван мистер Джастис Овертон, потом Мелвин Симмз. Затем мистер Джемисон сделал свое заключение и просил присяжных заседателей о снисхождении. Он напомнил, что решение суда «виновен» без ходатайства о смягчении наказания означает смертный приговор.

– Вы слышали показания всех свидетелей – сказал он. – Вы слышали миссис Барнет, которая признала, что сомневается в том, что одним из нападающих, ударивших мистера Барнета, за чем последовала его смерть, был Ти-Джей. Вы слышали рассказ Ти-Джея о случившемся. Вы слышали его заявление, что его сообщниками в ту ночь были не черные, как утверждает обвинитель мистер Макэйби, а Эр-Be и Мелвин Симмзы. Также вы слышали от самих Эр-Be и Мелвина Симмзов, что они провели много времени с Ти-Джеем и в ту ночь тоже были с ним. Вы узнали от преподобного Гэбсона, что он слышал, как братья Симмзы в ночь убийства звали Ти-Джея ехать с ними в Стробери, чтобы раздобыть ружье с жемчужиной.

Вы также слышали показания мистера Джемисона Овертона, что он видел грузовик братьев Симмзов у заднего входа в лавку Барнета часом раньше, чем Эр-Be и Мелвин Симмзы указали время, когда они приехали в город.

Мистер Джемисон прошел перед скамьей присяжных заседателей и каждому по очереди смотрел в глаза.

– Ти-Джей Эйвери признался во всем, что сделал. И я каждого из вас спрашиваю: в чем его главная вина? В том, что он слепо следовал за двумя взрослыми белыми. Они велели ему влезть в магазин, и он выполнил их приказание. Так чья же в этом вина? Разве мы сами не требуем от негров, чтобы они выполняли наши приказания? Разве мы не требуем от них покорности? – Прежде чем продолжать, он сделал передышку, словно в ожидании ответа. – Если мы учим их следовать за нами во всем, что мы находим хорошим, разве не логично, что они последуют за нами и во всем, что нехорошо? Мы требуем от них безоговорочного повиновения, и, если они смеют не повиноваться, мы наказываем их за это неповиновение, как Мелвин и Эр-Ве наказали Ти-Джея, нанеся ему побои. Ти-Джей никого не убивал. Вина его скорее в доверчивости, в его убеждении, что белые к нему хорошо относятся. Скорее в этом, чем в чем-либо другом.

Если вы сомневаетесь, действительно ли братья Симмзы замешаны в этом деле, то спросите себя, зачем тогда Ти-Джею врать? Он – черный мальчик. Присяжные заседатели – белые. Жертва убийства – белый. Зачем же Ти-Джею обвинять белых людей, если это обвинение может обернуться против него самого? Зачем? А затем, господа, что это – правда. – Он поглядел каждому в лицо и повторил: – Правда…

Мистер Макэйби в своем обращении к присяжным заседателям потребовал, чтобы они помнили, что было совершено убийство прекрасного, всеми уважаемого гражданина, что именно это в первую голову, помимо всего прочего, именно это является решающим фактором, а не возраст подзащитного, не цвет его кожи и не цвет кожи пострадавшего. Обо всем этом он заявил, и все это услышали члены суда, но я ни на миг не сомневалась, что ни он, ни члены суда в это не верят. Однако они согласно кивали головой и покинули зал суда для голосования.

Присутствующие поднялись и рассеялись. Некоторые вышли из зала суда во двор; большинство, однако, осталось в ожидании решения. Я с мальчиками присоединилась к вышедшим во двор и остановилась возне пожилого негра, все еще сидевшего у подножия дерева. Ни один из нас не произнес ни слова, мы даже избегали глядеть друг на друга из боязни, что все сразу заметят, как мы напуганы, пока Кристофер-Джон не отважился заявить во всеуслышанье:

– Но ведь Ти-Джей никого не убивал! Не убивал он!

Стейси обнял Кристофера-Джона за шею, притянул к себе, но ничего не сказал. О чем уж теперь было говорить?

– Ну, что вы думаете про россказни этого ниггера?

Мы оглянулись. Группа белых фермеров, стоявших рядом, делила между собой понюшку табака.

– Мало ли что наболтает ниггер, – усмехнулся один из них. – Эр-Be же сказал, ниггер врет.

– Да… в общем, похоже на то, – согласился другой. – Однако Джастис Овертон, я знаю, человек достойный и честный, он ни на кого не станет наговаривать зазря.

– Да знаем мы. Но он вполне мог ошибиться… Ему, может, показалось, что это тот самый грузовик.

– Что ж… вполне возможно… Я-то думаю…

Но Стейси увел нас прочь.

– Стейси, а ты что думаешь, а? – шепотом спросила я. – Ты сам что думаешь?

Стейси поглядел на здание суда.

– Дела плохи, Кэсси. Вот все, что я знаю.

– Стейси Логан! Никак, это ты?

Мы обернулись и увидели перед собой миссис Уэйд Джемисон. В свои пятьдесят лет она была женщиной довольно полной. Одета она была в скромный темно-синий костюм и шляпу. Хотя видели мы ее редко, мы сразу узнали ее, потому что у нее один глаз был серый, а другой карий и всегда чуть заметная улыбка на губах.

– А Уэйд говорил мне, что ваш папа не собирался приезжать в суд. Где же он?

Кристофер-Джон, Малыш и я глянули на Стейси: как же он ответит? Но он отвечать не стал. Он стоял перед миссис Джемисон и с нескрываемым негодованием смотрел прямо на нее. Мо, Кларенс и Крошка Уилли стояли рядом, но молчали: миссис Джемисон задала вопрос не им.

– Я спрашиваю, где он? – повторила она.

Снова не получив ответа, она обратила свой взгляд на нас, в ее двухцветных глазах вспыхнуло недоверие.

– Неужели его здесь нет?

Мы не стали ни утверждать, ни отрицать это. Взгляд ее стал строже.

– Как же вы сюда добрались, Стейси?

Стейси молчал, негодование его не утихло. Наконец он произнес:

– В фургоне.

– В чьем фургоне?

– Наших друзей.

– А родители знают, что вы здесь?

Стейси поглядел на нее, всем своим видом показывая, что, по его мнению, ее это не касается.

– Мы хотели увидеть Ти-Джея.

– А родители думают, вы в школе? О господи! Они же с ума сойдут от беспокойства за вас. Как вы доберетесь домой?

– Так же, как сюда.

– В фургоне? Но будет уже очень поздно. Особенно для вашего младшего. Ему давно пора было бы лежать в постели.

Она протянула руку, чтобы погладить Малыша по лицу, но он отступил на шаг и увернулся от нее. Миссис Джемисон тяжело вздохнула, еще раз оглядела нас всех и пошла назад к зданию суда. Буквально через несколько секунд в окно зала суда высунулась голова мистера Джемисона.

– Стейси! – позвал он.

Стейси вскинул глаза и приблизился к нему.

– Когда вердикт присяжных заседателей будет оглашен, вы все подождете меня. Я отвезу вас домой.

– Нам есть на чем вернуться.

– Да, но вы будете добираться слишком долго и родители уже начнут за вас волноваться.

– Нас же семеро, и мы должны ехать с теми, кто нас сейчас ждет.

Мистер Джемисон перевел взгляд со Стейси на Мо, Крошку Уилли и Кларенса. Он не раз имел дела с их семьями, так что их тоже знал хорошо. И кивнул одобрительно.

– Все влезете. Так что можете сказать своим друзьям в фургоне, чтобы уезжали.

– А как же Эйвери? Им разве не надо ехать домой?

– На эту ночь они останутся в городе. Им хочется быть около Ти-Джея. – Мистер Джемисон повернулся, чтобы уйти.

Стейси остановил его.

– Мистер Джемисон, а долго еще?

Мистер Джемисон посмотрел на солнце, припадающее к горизонту.

– Чем дольше, тем лучше. Будем надеяться… – Но он не кончил. – Так что ждите меня, – сказал он и отошел от окна.

Однако долго нам ждать не пришлось. Присяжные заседатели вернулись быстрее чем через полчаса. Был оглашен подсчет голосов. Голосовало двенадцать присяжных заседателей. Все двенадцать проголосовали за «виновен». Без снисхождения.

Т. Дж. приговорили к смертной казни. Миссис Эйвери громко вскрикнула. Зал вдруг взорвался от громких аплодисментов. Судья Хэвешек немедленно призвал всех соблюдать тишину, затем поблагодарил членов суда за прекрасное исполнение своих обязанностей и распустил суд. Т. Дж. был предоставлен в распоряжение шерифа Доббса, чтобы препроводить его в тюрьму штата в городе Парчмен. Затем судья встал, объявил перерыв и вышел. Белые, присутствовавшие на заседании, покинули здание суда. А мистер и миссис Эйвери, отец Гэбсон, мистер Сайлас Лэньер и прочие так и остались сидеть в своем закутке, пока мистер Джемисон не поманил их к выходу.

Т. Дж. все еще оставался в зале суда. Он не выражал никаких чувств, не плакал, не разговаривал. Когда он встал, чтобы выслушать вердикт, казалось, он ничего не слышит, потом снова сел и больше не двигался. И только теперь, когда его мать бросилась к нему, обняла его и зарыдала, как в ту ночь, когда его пытались линчевать, вероятно, только тут до него дошло, что он признан виновным, и он издал душераздирающий крик, словно раненое животное, на которое шла охота, которое, наконец, поймали и готовы предать смерти.

Смотреть на это мы больше не могли.

– Малыш, Кристофер-Джон, Кэсси, пошли! – позвал Стейси.

Мы подчинились, последовав за ним, за Крошкой Уилли, Мо и Кларенсом.

– Так я и знал, – сказал пожилой негр, сидевший все время, пока шло заседание суда, под деревом. – Такой суд или суд Линча – все одно. Всегда так…

Из здания суда вышел мистер Джемисон и направился к нам. Лицо у него было осунувшееся, глаза воспаленные.

– Мы можем ехать, – сказал он.

– Мистер Джемисон, – обратился к нему Стейси, голос его звучал хрипло, – мы… мы очень хотим повидаться с Ти-Джеем, прежде чем уедем. – Он замолчал под пристальным взглядом мистера Джемисона. – Мы должны…

Мистер Джемисон кивнул в сторону дальнего угла зала заседаний.

– Его выведут вон через ту боковую дверь, чтобы отвести снова в тюрьму.

Мы все – Стейси, Кристофер-Джон, Малыш, Мо Тёрнер, Кларенс Хопкинс, Крошка Уилли Уиггинс и я подошли к той двери и стали ждать. Другие тоже ждали, из любопытства, хотели увидеть осужденного. Дверь вскоре отворилась, и из нее вышли шериф Доббс и помощник шерифа Хэйнес. Между ними шел Т. Дж. На ногах у него были кандалы, и потому он не шел, а волочил ноги. Руки его были тоже в наручниках, за спиной, так что он выглядел как настоящий заключенный.

Стейси прочистил горло:

– Ти-Джей, привет.

Сначала Т. Дж. на его слова никак не реагировал. Он шел с опущенной головой, никого не видя вокруг.

– Ти-Джей, это я, Стейси. Мы все пришли, чтобы…

Т. Дж. медленно поднял голову. Темные глаза его заблестели – он узнал нас. И на какой-то миг лицо его засветилось улыбкой, какая раньше, чуть что, вспыхивала на нем. Эта улыбка заставила меня забыть, до чего же я недолюбливала этого слабого, напуганного мальчишку. Прежде чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, помощник шерифа Хэйнес проложил себе дорогу в толпе, увлекая за собой Т. Дж. Оглянувшись на нас через плечо, Т. Дж. снова улыбнулся, в последний раз, потом все погасло – он опустил голову и заковылял прочь. Слезы затуманили мне глаза, и он проплыл в них передо мной.

Больше мы Т Дж. никогда не видели.