Рецензии на книгу Обрезание
#курс_2 (5. Выражаемся цитатами из книги, которые передают основную мысль/тему книги)
Возможна ли любовь между людьми разных национальностей, разных конфессий? А что если она еврейка, у которой во время войны погибли дальние родственники, а он сын воевавшего на стороне Гитлера солдата? Семья Сары приняла Анди, хотя тому было чрезвычайно сложно. «Выбирать правильные слова и верные жесты — это требовало больших усилий. Анди не знал, что они могут воспринять как неправильное. То, что он служил в армии, а не уклонился от службы? Что у него в Германии не было друзей и знакомых среди евреев? Что все в синагоге казалось ему чужим? Что он ни разу не съездил в Израиль? Что не мог запомнить имена присутствующих?»
И всё же их семьи были не против, но в чём же проблема этих двух человек, встретившихся через пятьдесят лет после войны? Почему его вдруг «охватило чувство ревности. Никогда он не будет свидетелем того, как она в первый раз танцует, едет на велосипеде или радуется морю. Ее первый поцелуй и первые объятия уже отданы другим, и в ритуалах ее семьи, в обрядах их веры был свой мир и своя сокровищница, которые навсегда останутся закрытыми для него». Неужели их миры настолько разные, что невозможно найти их пересечения?
На самом деле эта история о том, как отдельно взятая женщина способна выесть мозг своему мужчине. Не было бы темы Холокоста, она бы нашла другую. Это Анди пытался сгладить ситуацию. «Он запретил себе говорить о семье, о Германии, об Израиле, о немцах и евреях, о его и даже о ее работе, потому что с ее работы разговор неминуемо переходил на его работу. Он привык подвергать цензуре все, что говорил; молчал и вообще не упоминал о том, что ему не нравилось в нью-йоркской жизни, молчал и тогда, когда считал суждения ее друзей о Германии и Европе неверными и высокомерными».
Сара наоборот подначивала и напоминала о случившемся во время войны. Вместе с Анди она побывала в Германии.
«В городах, где они бывали, она иронизировала над тем, как обстоятельно немцы описывали разрушения, которые принесла им Вторая мировая война.
— Да война уже пятьдесят лет как закончилась! Гордитесь тем, что в итоге вы и так стали самыми великими в Европе». А когда он спросил, почему она предъявляет претензии ему, родившемуся после сорок пятого, она ответила
«— Какое ты имеешь отношение к холокосту? Ты — немец, и, значит, имеешь к нему прямое отношение»
Тогда он, пытаясь сгладить противоречия и зажить счастливо с любимой женщиной, решается на очень важный для себя поступок. Только стоило спросить, а нужен ли это ей этот его поступок? Способна ли она его принять? И не предаёт ли тем самым он самого себя?
В конце хочу добавить слова Анди. Просто золотые слова, жаль только, что не все их правильно воспринимают:
«О прошлом нужно помнить, чтобы оно не повторялось, о нем нужно помнить, потому что этого требует уважение к жертвам и их детям; холокост, как и война, был пятьдесят лет назад; какая бы вина ни лежала на поколениях отцов и детей, поколению внуков не в чем себя винить; кто, находясь за границей, скажет, что он из Ораниенбурга, тому не позавидуешь; молодежь называют неонацистами только потому, что им надоело слушать про «немецкую вину», — правильно все это воспринимать, я считаю, совсем не просто».
