Книга Вдовы онлайн - страница 4

Глава 4

"Среда, июнь, 14

Привет!

Я надеваю свое новое суперсексуальное белье, красный полулифчик (называю его так, потому что он выпячивает мои груди и открывает соски), затем пояс с красными шелковыми чулками и тончайшие красные штанишки; ты таких тонких еще не видывал. Они тоже из красного мягкого и блестящего шелка. Это обошлось в целое состояние, но я просто не могла удержаться. На закуску: голубой костюмчик этакой примадонны с коротким двубортным жакетиком и юбкой очень хитроумного покроя. Пока стоишь – все абсолютно пристойно, но достаточно присесть, как разрез (до пояса!), стоит хоть чуточку раздвинуть ноги, практически толкает сидящего рядом мужчину запустить руку между ног...

Кстати, ты действительно хочешь, чтобы я писала тебе именно такие письма? Ну что ж, мне это тоже нравится. Вот как все происходит в моей фантазии. Мы снимаем комнату в отеле, а потом спускаемся в ресторан и находим там будочку, укрытую от постороннего глаза. Ты садишься рядом и просовываешь руку в щель, образованную юбкой, добираешься до моего самого сокровенного места, уже горячего и мокрого, изнемогающего по тебе... Еще секунда, и я теряю сознание от оргазма, но сразу же прихожу в себя: теперь моя очередь. Я расстегиваю «молнию» на твоих брюках и нахожу свой вожделенный предмет, он уже твердый, как палка. Я беру его и начинаю гладить, он становится еще тверже; потом я выбираю момент, когда никто не смотрит в нашу сторону, делаю вид, что роняю салфетку на колени, нагибаюсь и начинаю лакомиться им, да так, что ты в изнеможении умоляешь меня побыстрее довести дело до конца. Но я ничего и слушать не хочу, работаю губами и языком до тех пор, пока ты не начинаешь стонать, а потом говорю: «Хватит. Идем в комнату».

Мы кое-как приводим себя в порядок, уходим из зала и поднимаемся на лифте. В комнате я сбрасываю голубой костюм, а ты буквально разрываешь на куски мои красные штанишки и бормочешь, что я свожу тебя с ума. А я опять расстегиваю твою «молнию», приспускаю брюки и встаю на колени, а затем заглатываю твой зверский инструмент. Ты срываешь с меня остатки одежды, поднимаешь с колен и начинаешь жадно лобзать мои соски. У меня опять оргазм. Жаль, что это наступает у меня с тобой слишком быстро, даже если ты просто целуешь мои соски, но я знаю, что все еще впереди, что ты захочешь от меня большего. Ты всегда хочешь от меня большего... Ты поднимаешь меня и несешь к кровати, встаешь на колени, раздвигаешь мои ноги, входишь в меня, медленно и твердо, а потом все чаще, сильнее и чаще... Ну, давай же, бэби, давай, давай...

Скоро увидимся.

Бай!"

– Ух, эта женщина меня ужасно возбудила! – сказал Браун.

Покачав головой, он положил письмо в стопку, обвязанную резинкой. Он сидел рядом с Кареллой в одной из полицейских машин без опознавательных знаков. «Плимут»-седан трехлетней давности с кашляющим изношенным кондиционером. По дороге к квартире Шумахера оба полицейских буквально изнемогали от жары. Утром им потребовалось целых полтора часа, чтобы получить ордер на осмотр банковского сейфа-депозита убитого, и еще полчаса, чтобы добраться до самого банка, который находился, к счастью, неподалеку от конторы Шумахера на Джаспер-стрит. В сейфе оказались только письма и два авиабилета первого класса в Милан: один на имя самого Шумахера, другой – на имя Сьюзен Брауэр.

Всего было семнадцать писем, на пять меньше, чем написал сам Шумахер. То, что читал по дороге Браун, датировано тремя днями позже, чем первое письмо Шумахера, и, но всей видимости, это был ответ на него. Так же как и его письма, эти тоже не были подписаны. Каждое – аккуратно отпечатано на машинке и начиналось одним и тем же приветствием и заканчивалось одинаково: «Бай!»

Словно жизнерадостная девица затеяла переписку с приятелем, которого встретила в летнем лагере. «Ничего себе девчушка», – подумал Браун.

– Ты думаешь, он охладевал? Терял интерес? – спросил Браун.

– Извини, не понял, – отозвался Карелла.

Мыслями он был далеко. Он никак не мог стряхнуть с себя воспоминания о матери там, в пекарне, как она копошилась, пытаясь прикоснуться к вещам его отца.

– Понимаешь, – стал развивать свою мысль Браун, – он встретился с ней на Новый год, но только в июне настаивает на том, чтобы она писала ему эти зажигательные письма. Похоже на то, что начал терять к ней интерес.

– Тогда почему он собирался взять ее в Европу?

– А может, письма сделали свое дело, – предположил Браун, помолчав. – То есть его опять возбудили. Ты когда-нибудь писал такие письма?

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Да я бы, наверное, и не сумел.

Они подъезжали к квартире на Селби-Плэйс. Карелла поискал место для парковки, но оно нашлось только в запрещенном месте. Тем не менее он запарковался там и опустил затонированное оконное крылышко, где было написано: «Полиция». Казалось, снаружи было прохладнее, чем в машине. Легкий бриз овевал улицу, обсаженную деревьями. Представившись привратнику, они поднялись в лифте на шестой этаж.

Их изыскания сводились к следующему: Артур Шумахер и Сьюзен Брауэр вели интимную переписку и планировали совместную поездку в Италию в конце месяца. Но вот то, чего они не знали, – так в курсе ли всего этого Маргарет Шумахер. Поэтому они и приехали, чтобы дополнительно ее допросить. Потому что, если она знала...

– Входите, – сказана она. – Удалось вам что-нибудь найти?

Выглядела она весьма неважно: озабоченная, изможденная. Только вчера похоронила мужа. Поэтому детективам надо было вести себя очень и очень тактично. Им не хотелось посвящать ее во все детали, и в то же время не будете же вы удить рыбу без того, чтобы время от времени не подергивать крючок с приманкой.

Карелла сказал ей, что теперь они исследовали возможность того, что смерть ее мужа могла быть связана с предшествующим первичным убийством, которое они расследовали ранее...

– О? Какое такое предшествующее убийство?

– ...И мы сейчас здесь, – продолжал Карелла, – потому что необходимо, так сказать, протянуть руку помощи полицейским, которые начинали изучать обстоятельства, связанные со смертью вашего мужа...

– «Руку помощи»? – переспросила она, озадаченная неуклюжими разъяснениями Кареллы.

– Да, мэм, – сказал он. – Для того, чтобы следствие продолжаюсь...

Он не разъяснил ей, что есть так называемое правило первой руки; оно заключается в том, что оба преступления, как-то связанные между собой, должны расследоваться теми полицейскими, которые начали расследовать первое. Это означаю, что официально дело ее мужа теперь стало их делом и что именно они...

– Какое первичное убийство? – переспросила она.

– Женщина, которую зовут Сьюзен Брауэр, – сказал Карелла, глядя ей в глаза.

Никакой реакции.

– Вы знаете кого-нибудь с таким именем? – спросил Браун, тоже глядя ей прямо в глаза.

– Нет, не знаю.

Снова никакой реакции. Ничего!

– Вы не читали о ее убийстве в газетах?

– Нет.

– Может, видели по телевизору?

– Нет.

– Потому что было много шума...

– Мне жаль, но – нет, – сказала она, смотря на них то ли с притворным, то ли с искренним удивлением. – Когда вы сказали, что убийство моего мужа может быть связано...

– Да, мэм...

– ...с этим, э-э... первичным убийством...

– Да, мэм, именно эту возможность мы сейчас и расследуем. Он врач, конечно. Какая там «возможность»! Это была уже настоящая достоверность. Ну, понятно, могло статься и так, что смерть Шумахера никоим образом не была связана со смертью Брауэр, но в мире не нашлось бы ни одного полицейского, который не поставил бы миллион к одному на такую лошадку в подобной ситуации.

– Связано каким образом? – повторила Шумахер.

Детективы посмотрели друг на Друга.

– Как связано? Я имею в виду, как связаны обе смерти?

– Миссис Шумахер, – сказал Карелла, – когда мы были здесь в субботу, когда нашли ключ от сейфа в столе вашего мужа, вы сказали, что единственный такой сейф находится в отделении банка «Фёст федерал траст» на Калвер-авеню. Говорили вы это?

– Да, говорила.

– Вы сказали также, что не знаете о существовании депозита в «Юнион Сэйвингс», а ведь как раз название этого банка значилось на конверте. Вы сказали...

– Я до сих пор ничего не знаю об этом.

– Миссис Шумахер! В отделении этого банка действительно есть сейф, зарегистрированный на имя вашего мужа.

Они по-прежнему следили за выражением ее лица. Если она знала, что было в сейфе, если бы теперь отдавала себе отчет в том, что и они знают о содержимом сейфа, то это непременно хоть каким-то образом отразилось бы на ее лице, в ее глазах, что-нибудь да промелькнуло бы. Но – ничего. Так же пусто.

– Я просто поражена, – произнесла она.

– Значит, вы не знали о существовании этого сейфа?

– Нет. С какой бы стати Артуру держать депозит в такой дали от дома? Мы...

– «Юнион Сэйвингс» находится на Уэллингтон-стрит, – сказал Браун. – В трех кварталах от конторы вашего мужа.

– Допустим, но ведь у нас имеется сейф и здесь, дома. Так зачем нам еще один?

– У вас есть какие-нибудь предположения на этот счет? – спросил Карелла.

– Никаких. Артур ничего никогда не скрывал от меня, и в таком случае зачем ему было таить существование другого сейфа где-то там еще? Я думаю... Кстати, а что было в другом сейфе? Вы знаете?

– Миссис Шумахер! – сказал Браун. – Знали ли вы о том, что ваш муж планировал поездку в Европу в конце этого месяца?

– Да, знала.

– Италия и Франция. Так?

– Да. Деловая поездка.

Теперь они подбирались к ней с «теневой» стороны, стараясь выяснить, знала ли она о билетах в сейфе, могла ли видеть их хоть краешком глаза...

– Кажется, двадцать девятого, в Милан? – спросил Браун.

– Да.

– С возвратом из Лиона двенадцатого.

– Да.

– Намеревался ли он лететь с вами?

– Нет. Я же только что сказала: это – деловая поездка.

– А часто он бывал в таких поездках один?

– Да. А что? Вы думаете, что это как-то связано с убийством?

– А вы так не думаете? – спросил Карелла.

– Не вижу никакой связи. Не имеете ли вы в виду... Ах, да я просто не могу взять в толк, как поездка может иметь отношение к...

– Вы уверены, что он собирался лететь один? – перебил Карелла.

– Да, я думаю, что это – так, – сказала она. – Или с кем-нибудь из партнеров.

– Он, возможно, говорил, что летит с партнером?

– Да ничего он не говорил. И вообще я ничего не понимаю. Что вы... – Ее глаза внезапно сузились, она метнула в Кареллу пронзительный взгляд, исполненный подозрения, потом посмотрела так же на Брауна. – В чем дело?

– Госпожа Шумахер, – сказал Карелла, – есть ли у вас основания считать, что ваш муж...

– Да нет! О чем вы?

– А вот о чем: могли ли бы вы предположить, что он летит не один?

– Да что за чушь вы городите?

Так они очутились на распутье. А йога говорит: если ты оказался на распутье, преодолей его. Иди дальше.

Карелла мельком взглянул на Брауна, тот незаметно кивнул ему, беззвучно умоляя жать до конца и принять на себя первый удар. Глаза Кареллы ответили согласием.

– Миссис Шумахер, – сказал он, – когда мы были здесь в прошлый раз, вы говорили нам, что ваш муж... не был связан с другой женщиной. Было такое впечатление, что вы совершенно уверены в этом.

– А это так и есть. Не был. Или вы хотите сказать, что...

– Теперь у нас есть доказательства того, что он действительно имел связь с другой особой.

– Что? Что вы сказали?!

– Есть улики, подтверждающие его близость с Сьюзен Брауэр.

Они оба напряглись, ожидая, какая реакция будет вызвана этим разоблачением. Смотрели на нее в оба. На ее глаза, лицо, руки, на все. Они выложили свой главный козырь. Если ей было известно об этой интрижке...

– Его близость с ней? – спросила она. – Что значит – близость?

– Интимная, – уточнил Карелла.

Ее глаза выразили неподдельное удивление.