Рецензия на книгу Волхв от oderdweit

Этот роман попался мне в недоброе время и в недобрый час. Судя по всему, он станет тем произведением, которое толкнет меня на судьбоносное решение. Не знаю, разумно ли полагаться при поиске ответов на жизненные вопросы на дары искусства, но ни одна книга не порождала во мне столько сомнений, не становилась тем зерном, которое даст росток, упорно пробивающий толщу обыденности и пускающий корни глубоко в подсознание. Этот маленький росток не поддается ни иссушающему жару рациональности, ни суровым ветрам практичности, ни граду убедительных доводов. Сомнения требуют, чтобы я проверила свои догадки. Требуют доказательств.

Но сначала о самом романе. Он принадлежит к числу истинно постмодернистских произведений — не за счет простых отсылок к другим наследиям культуры и цивилизации, хотя и здесь их немерено, не за счет сюжетных аллюзий на древние мифы и вполне современные философские и психологические теории. Все это, конечно, вносит свою лепту в жанр, в котором работает господин Фаулз, но больше относится к веткам и листве романа, но не к стволу.
Главной особенностью является игра с читателем, которую автор ведет блестяще и с какой-то кончисовской изощренностью. Как и главный герой, читатель теряется в догадках. Куда поведет его господин Фаулз на поводке воображения? Вот открылась, вроде бы, правда. Но правда ли это? Не очередная ли ложь? И пока читаешь книгу, ты самым натуральным образом оказываешься на месте Николаса Эрфе. Сам становишься непосредственным участником событий, потому что стоит открыть книгу, как начинают развиваться две параллельные, непосредственно повторяющие друг друга линии — читателя и протагониста, каждого из которых водят за нос.
Усиливает ощущение слияния с героем повествование от первого лица. Эрфе озвучивает голос, звучащий в голове. Что приготовил на этот раз этот старый прохиндей, с одной стороны — автор, с другой — Кончис? Так же, как и бедный Николас, с запозданием понимаешь смысл некоторых диалогов или некоторых сцен. Вместе с ним переживаешь озарения, чувствуешь, как над тобой издеваются, как напускают туман и скрываются за намеками. И пусть протагонист вызывает чувство гадливости, презрения, пусть кажется одним из выходцев потерянного поколения и мерзкого потребителя, «трутня», главное — ему со-чувствуешь, то есть чувствуешь то же, что и он. И, так же, как и он, порой обрушиваешь на своего волхва в лице Фаулза рой проклятий.
Амбивалентность, парадоксальность романа заключается и в том, что все написанные ранее мной слова можно перевернуть с ног на голову и сказать, что автор просто измывается над всеми. Что насмехается над классическим сюжетом, над распространенными клише и над таким понятием, как «поворот сюжета». Все любят неожиданные выкрутасы истории? Вот вам, вот еще, вот, ловите же, давай, смелее, это еще не конец! Истории должны быть цельными с четко прописанной идеей? А вот не получите.
Роман не задает вопросов. В нем нет морали. Есть только наброски идей. Как в жизни, никто не скажет, что это хорошо, а это дурно. Думай, что хочешь. Трактуй текст, как хочешь. Да хоть заяви, что книга скучная, а автор — бездарен. Но те идеи, которые можно вытянуть крючком из этого девятисотстраничного моря, заставляют задуматься. Что такое свобода? Что такое выбор? Кто я? Какой я? Что такое любовь? Умею ли я любить? Не боюсь ли этого чувства, как Николас? Смог бы я стоять на острие дилеммы, как Кончис? Что сказали бы обо мне на суде?
Отдельно стоит отметить и язык романа. Не отличаясь нарочитой вычурностью, он говорит о простых истинах простыми словами, но это не значит, что они станут понятны. Много символов в описании природы, хорошо прописаны диалоги, из которых порой состоят целые страницы.
Единственный препон для меня состоял в том, что первая четверть книги была не особенно затягивающей. С одной стороны, автор должен был познакомить с героем, с другой - все слишком обыденно. Однако этот перевал стоит перейти, ибо после него начинается самый настоящий лабиринт.

Таким образом, «Волхв» оставил самые лучшие впечатления. Как это ни дико, я бы хотела пройти путь, который Николаса пройти практически вынудили, чтобы узнать себя. Чтобы мою личность так же препарировал, изучил под микроскопом таинственный и неоднозначный гений, и, может статься, заключил бы, что я тоже «трутень». Что сказать, если другие книги своим сюжетом, языком, нравственной проблематикой брали меня на крючок, то «Волхв» зацепил меня тысячью крючков. Экзистенциализм, Юнг и Фрейд, психология и философия — все это близко мне, и я просто не могла устоять.

Теперь о том судьбоносном решении. Книга показала мне внутренний мир того типажа, к которым относится Николас. Тип мазохистского потребителя впечатлений, нерешительного интроверта-недоинтеллектуала с никакими навыками общежития. Это личность, пережившая лишь частичную деструкцию эдипова комплекса, гипертрофирующая собственные одиночество и невезучесть. Личность нехотя двуличная и пустая. Такие нередко встречаются в наш век консьюмеризма и трендового мышления. Образ Николаса Эрфе вызвал во мне чувства брезгливости и отторжения настолько сильные, что они эмигрировали в реальность и несправедливо перенеслись на тех, кто соответствует такому описанию. К тому же тревожит вопрос о природе столь резкого неприятия. Может, и я отношусь к подобной категории? Таким образом, творение Фаулза подтолкнуло меня к глубинному исследованию себя самой и окружающих меня людей, что просто не может не сказаться на моих взаимоотношениях с кругом знакомых и друзьями. Однако оно тем самым породило только вопросы, которые только предстоит обдумать. Вопросы, тайны и загадки... Все они требуют доказательств и пристального изучения, а книга, увы, породив их множество, не дала даже подсказок. Может, оно и к лучшему?