Рецензия на книгу 1984 от fermalion

Еще только когда я взял в руки советское издание этой книги с пожелтевшими от времени страницами и ценой в «руб. коп.» на задней обложке, я понял, что читать ее будет невообразимо трудно. В этой книге явно чувствовалось нечто по-кафкиански гротескное, по-ремарковски фатальное и тягучее, со всепронизывающим ощущением тягучей безнадежности и обреченности.
Тяжелый привет замятинскому «Мы», эта книга тоже будто бы отзывалась эхом советского монументализма, повергающего в уныние и тянущего настроение вниз, будто бетонные «ботинки» у неудачливого пловца, перешедшего дорогу мафиозному боссу.

К счастью, первое впечатление оказалось в корне ошибочным.

Поначалу чтение идет не то что бы очень интересно, но и без трудностей. Оруэлловскому языку более всего подходит определение «нормальный». Не упрощая и не усложняя, он ведет свой рассказ, словно «разминая» восприятие читателя, и подготавливая его к...
А вот дальше — трудно сказать, в какой конкретно момент это происходит, — книга, что называется, цепляет.

Быстро, но плавно, резко и намертво хватает она читателя прямо за горло стальной рукой ледяного ужаса и безнадежного оцепенения.

Рабство. Одинаковость. Тотальный партийный контроль над всем и вся. Никакой личной жизни. Никаких тайн. Никаких собственных мыслей. Никакой индивидуальности.
Люди — безликие винтики в колоссальной и беспощадной машине Партии. Если ты моргнул не в такт со всеми — через пятнадцать минут уже никто не вспомнит, что ты вообще существовал.
Система не «ломает» и не «перемалывает» — слишком много чести для какого-то одного человека. Просто в какой-то промежуток времени оказывается, что тебя вообще никогда не было — ни одного воспоминания, ни одной фотографии, ни одной записи в официальных документах.

Всепроникающий ужас, непрекращающийся кошмар, безнадежно-черная тоска и отчаяние — слово за словом, фраза за фразой въедается текст этой книги прямо в твое сознание, внедряется в каждую клетку, как проказа, и вот уже ты не можешь оторваться, отложить эту книгу и забыть о ней, потому что теперь ты сам живешь в этом мире и не можешь убежать от себя.

Проблеск надежды, глоток свободы появляется примерно в середине книги — и ты неожиданно ловишь себя на мысли, что хочешь, чтобы книга не кончалась.
Пусть все будет так, как сейчас. Пусть все останется, не надо дальнейшего развития сюжета.
Главный герой счастлив — так пусть эта история будет бесконечной, пусть плавно и лениво текут дни его благоденствия со страницы на страницу, из главы в главу...

Стальная клешня на горле читателя схлопывается с новой силой: все рушится.
Здесь не будет хэппи-энда, и главные герои не будут жить долго и счастливо, здесь не будет никакой морали, никакой победы и никакой пищи для ума. Здесь будет только конец. Конец всего, конец мира, смерть.

...И только после всего этого ты, читатель, выныриваешь из этой книги, как из вязкого ночного кошмара, с гулко стучащим сердцем и дрожащими руками.
Это сильно. Это гениально. Это ужасно.

Конечно, добро всегда побеждает зло, все это знают!
Просто на этот раз Партия — это и есть добро. А два человека, имевшие глупость с ней бороться — это просто две незначительные пылинки на безукоризненно-белом лацкане пиджака Большого Брата. Щелчком смахнув их и тотчас же о них позабыв, смотрит он в мир добрым и всепонимающим взглядом, он любит нас, а мы любим его. Мир и гармония.
Мы любим Большого Брата.
Мы любим Большого Брата.

Гениально.