Очень непросто писать отзыв об этом сборнике. Причин несколько. Во-первых, он не концептуальный, не составлен непосредственно автором. В разные годы под общим названием «Ворота Расёмон» издавались разные новеллы. Я читал издание «Азбуки-классики» от 2007 года, соответственно могу говорить только о тех рассказах, которые были опубликованы в тот год. Универсальным этот отзыв назвать никак нельзя.
Во-вторых, из-за сюжетного контекста. Это субъективно. Мне достаточно тяжело даётся каноническая японская литература. Никакой усидчивости, вовлеченности и повышенной концентрации не будет достаточно, чтобы уловить каждую деталь – всё время теряю нить. Здесь как раз тот случай – всё утыкано сносками, аллюзиями на разные исторические эпохи, отсылками к реально существовавшим личностям, деятелям культуры. На последних страницах книги приведён внушительный словарь японских терминов, которые были использованы в рассказах. Я во всём этом не то, чтобы «плаваю», – просто не разбираюсь. Как итог – спотыкание на каждом третьем слове, и это не простая фигура речи.
В-третьих, из-за содержания. Можно смело сказать, что рассказы объединены единым мотивом – темами, которые Акутагава пропускал через себя будучи не просто человеком, но и творцом. Среди них: внутреннее человеческое зло; восприятие жизни как ада на Земле; страх перед безумием; насилие; одиночество; муки творчества; противостояние естественного человеческого чувства букве закона, долгу и многовековым традициям. Сложность здесь в том, что общее представление о затрагиваемых автором темах, отнюдь не гарантирует понимания сути рассказа. Любимые литературные трюки Акутагавы – стилизация под притчу или легенду, движение по сюжету посредством «ненадёжного рассказчика», использование приёма «рассказ в рассказе». В одном из своих текстов он соединил пьесу с прозой – такой симбиоз драматургии и эпоса я вообще вижу впервые в жизни. Путает карты и тот факт, что персонажи иного рассказа – всеми узнаваемые личности. Например, новелла «Нечто о выжженных полях» посвящена смерти Басё и реакции его учеников на кончину учителя – как раз вариация на тему «эмоции против сохранения лица перед равными». Но. Полностью ли это художественный текст, стилизованный под легенду? Или Акутагава, будучи отменным знатоком древневосточного эпоса, лишь оформил эту быль как художественную историю? Вопрос скорее риторический.
Для себя я решил относиться к этим новеллам так, как, например, отношусь к фильмам Дэвида Линча – как к чему-то иррациональному. Попытаться насладиться сюжетом и процессом поисков ответов, вместо того, чтобы биться лбом в закрытую дверь, ключей от которой, возможно, никогда не существовало.
После рассказов, в конце сборника, читателя поджидает эссе под названием «Слова пигмея». Больше всего это похоже на блиц опрос, который автор устроил себе сам. Краткие высказывания по заданным темам – о японцах, о красоте, об аде, о Чехове… и так далее. Отличное дополнение к рассказам, приоткрывающее перед читателем внутренний мир загадки по имени Рюноскэ Акутагава.
#выполняю_обещание (10)