Соломон Волков рецензии на книги

Ну, какой же чудесный получился диалог у этих двух товарищей!
Текст льется как масло! Живо, плавно, интересно.

Интересно ли будет людям, не воспринимающим классику и не живущих с нею ежедневно - сомневаюсь. Если только в смысле журнальной статьи с подробностями личной жизни, некоторых моментов карьеры и громких имен, за которыми они, к сожалению, не увидят смысловой (культурной, эстетической, философской) "нагрузки".
Авторы же хотели сказать немного о другом. О том, что несла и несет в себе музыка в разные исторические моменты, как меняется общество, слушатель и исполнитель. На примере/ или глазами одного из выдающихся музыкантов.

Похожие сюжетные моменты, особенно из советских времен показаны в разных фильмах и книгах. Но всё же интересных исторических моментов тут изобилие.

Как всегда после прочтения подобных живых мемуаров пополнился список "к прослушиванию". и да, читаются такие вещи долго, т.к. постоянно отвлекаешься на уточнить/почитать и главное послушать. Зато какой кайф!

#колледж_культпросвет_2
#книжный_марафон2023

#книжный_марафон2023
#колледж_культпросвет_2

В поисках гармонии

Довольно интересная книга о известном музыканте, дирижере. Имя Владимира Спивакова, одно из немногих, которое известно широкой публики, а не только отчаянным любителям классической музыки. Но о самом музыканте мне было мало, что известно и данная книга дала прекрасную возможность ознакомиться с его отношением к жизни, искусству, музыке.

Текст построен в виде диалога-интервью, который ведет Соломон Волков, старый друг Спивакова, и он довольно легко написан и воспринимается. Данное повествование касается всех этапов взросления и становления Владимира, как человека и музыканта. Здесь и школьные воспоминания, и истории о выступлении за рубежом, во времена СССР, и история создания оркестра "Виртуозы Москвы" и многое другое, что ранее было известно только небольшой группе друзей и знакомых музыканта.

Единственное, что на мой взгляд стало минусом книги, это пропуск некоторых логических локун в тексте. Может, это известно Волкову, но мало понятно или совсем неизвестно читателю. Например, не понятно, как мальчик из бедной семьи, смог оказаться в школе при консерватории, в Ленинграде, где преподавали корифеи в музыке, того времени, да учились дети дипломатов, известных музыкантов. Данное опустилось, а автор просто говорит о свершившимся факте. Далее, не совсем понятно, как брат матери Спивакова, оказался в Брюсселе, до войны, изучая инженерное дело. Даже, если учесть тот факт, что его могло послать на учебу государство, то на какие деньги он жил, когда отказался возвращаться, перед войной, в СССР и остался изучать там философию. Видимо такие вопросы возникли и у чекистов, когда он вернулся домой, потому как дядя Иосиф, был посажен на двадцать лет. Удивительно, что Спивакова выпускали потом за рубеж, ведь такая родня, с такой биографией...

Поэтому, от книги веет недосказанностью, возможно, что задавались просто удобные вопросы, которые были приятны музыканту и на них он мог дать развернутые ответы. Но мне хотелось чего-то более полного и честного, в плане интервью.

В целом же, книга неплохая, из нее почерпнула много новых имен из мира музыки - музыканты, композиторы, дирижеры, о которых не знала, от слова "совсем", а они гремят на весь мир, правда в обществе только людей, которые связаны с классикой, но все же, расширять свой кругозор нужно и данное произведение, сподвигло меня поискать их записи. Книгу, все же, советую прочесть, даже с учетом того минуса, который я описала ранее.

Как-то так получилось, что на биографию и творчество Шостаковича в колледже и консерватории уделялось немного времени, в музыкальные программы он входил, произведения исполнялись, разбирались, а вот что же это за личность была такая? И вот с недавнего времени у меня начал вырисовываться его образ ярче. А эта книга добавила немало красок в портрет.

Начну с автора и его стиля. Соломон Волков, музыковед и журналист, советский и американский, в своё время успел посотрудничать с Шостаковичем и издать о нём книгу "Свидетельство", которая получила не то, чтобы неоднозначные, а очень резкие отзывы - фальсификация, враньё и прочее. История эта тёмная, до сих пор не всё ясно с этой книгой, я же её не читала. Другие же его книги получили отзывы весьма хвалебные, в том числе "Диалоги с Бродским" (планирую) и эта "Шостакович и Сталин", которую одобрили и родственники и критики. И я одобряю.

Написано очень живо, динамично, как журналист, Волков знает своё дело. Периодически он прыгает по датам, но это вполне терпимо, проскакивают англицизмы, но как проживающему в Америке ему это простительно. Он ярко и чувственно описывает музыкальные произведения, с интересной точки зрения рисует портреты людей того времени, не только Шостаковича и Сталина, но и других деятелей культуры и приближённых к власти. Ясным слогом погружает в реалии первой половины 20 века.

К Шостаковичу я очень прониклась. Автор не рисует его как лучшего человека, не старается выбелить его неоднозначные поступки, старается их понять и объяснить, но не оправдать. Интересно и со Сталиным - в книге, конечно, больше о его отношениях с культурой, тоже весьма неоднозначных, и Волков старательно и психологично роется в действиях вождя, также стараясь их не просто осудить и вынести приговор, а понять.

Сама книга меня погрузила в очень взвинченное состояние, стало очень неспокойно. Что за страшное время! Но проживая его вместе с талантливым композитором, его музыкой, становится ещё страшнее. Невозможное время для художника.

Образ Шостаковича - хрупкий мальчик (даже и в старости как мальчик), бледный, с высоким голосом, эмоциональный и падающий в обмороки, нервный, неприспособленный к быту, но стоит сесть за рояль или писать музыку и он титан, мастер своего дела. Этот дар, этот огонь творчества пожалуй и помог ему пройти через весь ужас Большого Террора. Он жил на грани, и в постоянном страхе, СТРАХЕ большими буквами. Не только он, все так жили. И не важно насколько ты близко к самому главному и всемогущему, никто никогда не знал как ляжет карта - сегодня ты любим и уважаем, завтра изгнан или мёртв.
Шостакович всю жизнь был в состоянии ожидания чего-то жуткого, голод и бедность на грани нищеты были только частью, он был то обожжён любовью тирана, то погружён в ледяную прорубь негодования - то Сталинские премии, то увольнения и гонения. Как он смог сохранить здравый рассудок? Как хоть кто-то сохранял рассудок в эту эпоху, балансируя на грани катастрофы, постоянной угроза ареста, ссылки или расстрела?

Я их помню во власти и силе
при дворе торжествующей лжи.
Страхи всюду как тени скользили,
проникали во все этажи.
Это стало сегодня далёким.
Даже странно и вспомнить теперь.
Тайный страх перед чьим-то доносом,
Тайный страх перед стуком в дверь.
Е.Евтушенко.

В самом начале меня захватила история с выбором гимна Советского Союза (кстати того самого, что распевают теперь), а могло получиться так, что играла бы музыка Шостаковича - кстати говоря, мне его вариант понравился гораздо больше. Но выбрали Александрова (того самого, с оркестром). Шостакович всё думал, что его отправят на расстрел, но это ему не помешало заступиться за коллегу и накинуться на Александрова (он пытался скинуть неполадки в оркестровке на другого) при Сталине.

Шостакович был вынужден потакать советской власти, идти на компромиссы, уступки, он старался не предавать, его предавали не раз. От него отказывались друзья, и их сложно в этом винить, люди пропадали штабелями - родные, любимые, друзья и коллеги.

Знаменательна статья "Сумбур вместо музыки" - да-да, это о Шостаковиче, один из самых критичных моментов биографии. Его обвинили в самом страшном культурном грехе того времени - в "формализме"!!! В "Леди Макбет Мценского узеда" после долгого успеха, нашли и формализм и, о ужас, порнографию.
Гадали кто написал статью, большинство склоняются - сам вождь, главный эстет страны, видно "из каждого абзаца торчат августейшие усы".
Что ещё? Оперу "Нос", например, называли "ручной бомбой анархиста", а "Светлый ручей" - "Балетной фальшью".

Почти вся жизнь Шостаковича - это изматывающий поединок с тираном, бесконечные и непредсказуемые "кошки-мышки". Композитор пережил диктатора, каким-то чудом и невероятной ценой. А многие нет - Булгаков, Маяковский, Цветаева, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Пастернак... дальше перечислять смысла нет, ведь это миллионы погибших, и не только деятелей культуры.

В книге много потрясающих до глубины историй, фактов. Мне невероятно понравились параллели с отношениями Николая I и Пушкина и сама концепция собирательного образа художника, в том числе Шостаковича, которая вбирает в себя: энергию и пыл Юродивого, изворотливость Самозванца и гениальный дар Летописца. Три ипостаси художника, противостоящего и народу, и власти.

Было много моментов в книге, когда не получалось удержать слёзы:
- когда Шостакович кричал от отчаяния во весь голос, потому что нет ни денег, ни еды, ни свободы;
- когда Серебрякова расстегнула кофту, демонстрируя следы тюремных истязаний;
- когда артисты понимали, что громкие овации - это не радость, а смертный приговор;
- когда закончился роковой для Булгакова телефонный разговор со Сталиным;
- когда незадолго до самоубийства разрыдавшийся Маяковский осознаёт, что теперь он уже не поэт, а просто чиновник;
- когда прах творческих гениев Бабеля и Мейерхольда ссыпали в общую могилу вместе с прахом кровавого жандарма Ежова;
- когда были похороны Прокофьева, который умер со Сталиным в один день;
- когда вечером перед исчезновением (скорее всего расстрелом) Жиляев с отеческой нежностью гладил Шостаковича по голове, повторяя : "Митя, Митя...".

Осталось только включить Восьмой квартет Шостаковича и слышать там не "память жертвам фашизма и войны" (как приписано в партитуре), а чувствовать там реквием композитора самому себе. Включить его симфонии - и ощущать этот музыкальный документ эпохи, летопись века и автобиографию в звуках.

#БК_2017 (Книга, которая довела вас до слез)

#Бойцовский_клуб (Книга про великого мужчину.)

Здесь девушки прелестнейшие спорят
За честь достаться в жены палачам,
Здесь праведных пытают по ночам
И голодом неукротимых морят.

Анна Ахматова. 1930.

После диалога на всю эту…поэзию я смотрю совершенно с другого этажа. И сегодня, в день рождения Иосифа Бродского мне хочется дарить стихотворение каждому и каждой. Даже тем, кому не нужно вовсе. Но не поэзию именинника и даже не стихи Цветаевой, а Ахматовой. Сейчас не стоит разглагольствовать, как я после прочтения данного диалога с Бродским, глотая весенних воздух из приоткрытого окна, яро вчитывался в стихи поэтесс. Сойдемся на том, что меня, как очевидно и большинство из моего школьного класса, приучили к стихам другого сорта. Это и Маяковский, и Есенин, и Тютчев, тот же Пушкин. У последнего кстати, кроме его «крестьянина» ничего и не привязывалось, как и его проза в частности. Вся эта напыщенность, фарс, позерство, грусть сразу увели меня в прозу, более честной и земной (моя субъективность). Про Ахматову и Цветаеву тоже слышалось, но не слушалось. После закрытия последней страницы, я пошел листать, как вы уже слышали, стихи Ахматовой. Сам же Бродский провел между прозой и поэзией армейскую параллель, обрисовав их, как пехотными и летными уроками. Хотя по сути книга о другом. Да. Ахматова, Цветаева, Пастернак, Тютчев, Фрост и Оден – размышления затрагивают и их тоже, как и много других поэтов того периода, но в основном этот диалог – биографичен или скорее приземленно автобиографичен. Оглавление об этом красноречиво и восклицает в начале. В предисловии, мы видим трезвую аргументацию – почему собственно в диалоге? Вот что поэтому поводу писал Поль Гзель:

«Превосходство великих людей не всегда проявляется в их наиболее обработанных произведениях. Едва ли не чаще оно узнается в непосредственной и свободной игре их мысли. То, под чем они и не думают ставить свое имя, что они создают интенсивным порывом мысли, давно созревшие, падающие непроизвольно, само собой – вот, нередко, лучшие произведения их гения»

И в самом деле, вам бы не хотелось прочитать, к примеру, беседу с Пушкиным или другой, исторической личностью, хотя бы о той же поэтике? Посмотреть на его рациональную/импульсивную цепочку рассуждения? Прочувствовать глубину его вовлеченности в диалог? Конечно, не мало зависит и от ведущего, задавая вопросы, опровергая или сомневаясь он выстраивает структуру диалога, поддерживает напористость, подобно строфам в поэзии. Но как правило, в диалоге все приземленно и местами фундаментально. Тем более, что разговор записывался на пленку магнитофона. Словесной воды, мутной и вязкой, я не заметил. Диалог о детстве и юности в Ленинграде, о Цветаевой, об арестах и «психушке» 1982 года, о ссылке на север 1986 г, о жизни в Нью-Йорке, о любви к Венеции, другой поэзии, поэтам и воспоминаниях.

Иосиф Александрович Бродский, мягко скажем, личность весьма противоречивая. Не думаю, что мне стоит перепечатывать сюда его биографию. Единственно хочу заметить, что все стихи созидались на русском языке и писались, как в северной ссылке (по мне, самая интересная глава), так и в более комфортном социуме. Второй участник диалога или ведущий/интервьюер, как я его обозначил чуть ранее, Соломон Волков – журналист и писатель. Для меня это личность осталась неизвестной и после прочтения сего труда. Соломон интересный человек. Правда. Я редко позволяю себе такую простую банальную лесть, но тем не менее, вопросы и предположения с противоречиями с его стороны, выглядят своевременными и меткими.

Бродский, кажется в этих диалогах… обычным, иногда чуть высокомерным. Наверное, уважительно относящийся к чужой набожности, слабости, но не глупости. Всегда была заметна черта. Такая черта, которую ощущаешь, общаясь с интеллектуальным человеком, листающим тебя словно книгу с почти незаметной долей нейтральности. А вот вопросы этики и морали, показывающие редкие крайности этого ума, дело уже десятое. По-моему, но могу ошибаться, за весь диалог, Бродский закурил всего два раза, акцентировав на это внимание.

Сам же Иосиф о себе говорит следующее: «И я не ставлю себя выше читателя – как, впрочем, и ниже. Меня интересовало, что с человеком, с индивидуумом происходит в метафизическом плане. Стихи на самом деле, продукт побочный»
Что впрочем, не мешает ему именовать читателя – обывателем. Но тут, наверное, в каких-то вопросах, можно даже согласиться и улыбнуться.

Слегка подытожим…
460 страниц, которые я прочитал за один день.
«Диалоги с Бродским» не сделают вас заграничным поэтом, а тем более пУпсовым прозаиком.
Для чего читать подобное? И стоит ли читать «диалоги с Бродским» вообще? Ответ на обложке…
В интервью нет интерпретации и напыщенной, поэтичной завуалированности.
Проходит все в рамках «вопрос – ответ».
А точку поставлю авторским слогом, в любимой прозе.
«Зарекаться, конечно, не надо, да и я не зарекаюсь, но по тому, как жизнь идет – крупных произведений мне уже не сочинять. А читателю – не читать. Не говоря уже о том, что они не читают того, что уже написано людьми получше нас – скажем, «Гильгамеш», Гомера или, допустим, того же Данте.»

«Мы живем в обществе, которое рехнулось на идее культуры как продукта. Поэтому оно требует книг, книг, книг. Из-за этого культура и зашла в тупик…»