Шенг Схейен

Помню, лет десять назад я впервые услышал о «Русских сезонах» Дягилева в телевизионной игре «Что? Где? Когда?». Тогда, как и сейчас, я не являлся поклонником балета, поэтому меня не удивило незнание этого имени. Но по каким-то непонятным мне до сих пор причинам вопрос я запомнил и вспомнил о нем и о Сергее Дягилеве пару недель назад, выбирая книгу для участия в конкурсе про искусство. Дополнительно подогрела мой интерес к этой фигуре аннотация к книге, представлявшая Дягилева человеком, открывшего Западу русское искусство. Прочитав фрагменты из биографии Виктора Цоя, которую также рассматривал для участия в конкурсе, и рецензируемого произведения я пришел к выводу, что сделаю свой выбор в пользу нового для себя.

Книга создана на основании множества источников: переписка самого Дягилева, его родственников, друзей, деловых партнеров, а также их биографии, дневники, газетные интервью. Библиография произведения включает в себя около двухсот пятидесяти изданий. Но при таком количестве источников информации книга не выглядит сборником цитат, а представляет связный рассказ о человеке, о котором Эрнест Ансерме, один из дирижеров его балетов, сказал, что это был единственный импресарио, который делает интересные вещи. И о нем же Мисиа Серт, одна из покровительниц, в письме Игорю Стравинскому написала, что Дягилев может олицетворять только русское.

Человек, осиливший задачу открыть русское искусство Западу, - после того, как Запад ранее не принял русского композитора Петра Чайковского, чем вызвал нежелание у Римского-Корсакова, бывшего композитором номер 1 в России в юные годы Сергея Дягилева, сотрудничать с ним – был человеком выдающихся способностей: блестящим организатором, знатоком и ценителем музыки, балета, архитектуры - и, как и можно ожидать при этом, с непростым характером и поведением, вызывавшим зачастую негативную реакцию у друзей и партнеров.

Дягилев не привык отступать и сдаваться: когда тот же Римский-Корсаков ставит крест на нем как на композиторе, он реализует себя в подготовке художественных выставок и в выпуске журнала «Мир искусства», представлявшего протест против косности артистического истеблишмента. Когда получает удар в виде запрета на государственную службу когда-либо в будущем после увольнения из дирекции императорских театров, обращает взор в сторону Запада, где сумеет собрать в своей труппе выдающихся для своего времени танцовщиков, художников, композиторов, хореографов. Новатор, предвосхищавший вкусы публики, который никак не может остановиться с преобразованиями и экспериментами, двигателем творческого успеха которого являлась несгибаемая вера в правильность сделанного выбора и в свое предназначение.

О сложности его характера и способе ведения дел могут говорить такие факты, как отмена заказа на написание балета, планировавшегося к постановке в третьем «русском сезоне», у Дебюсси – самого выдающегося композитора своего времени – без объяснения причин. Или же то, что вместо поиска средств для покрытия огромного убытка второго сезона, в обход кредитора он начинает переговоры с Парижским театром Гранд-опера об организации новых «Русских сезонов». Дягилев мог поручить один и тот же заказ двум художникам, мог не платить своим сотрудникам, причем это распространялось в том числе и на друзей, работавших вместе с ним. По одному ему известному причинам Дягилев мог отказаться от услуг одного человека и обратиться к другому, но, как уже было процитировано выше, он был единственным, кто делал интересные вещи, поэтому все всегда к нему возвращались. По словам Леонида Мясина, танцовщика и хореографа, в его (Дягилева) жизни не было ничего важнее художественного совершенства его спектаклей, и ничто, даже многолетняя дружба, не должно было стоять у него на пути.

При этом интересно мнение импресарио о публике, что она, публика, существует, чтобы ею управлять. Если не мы будем диктовать ей законы, то кто кто? – такими словами он описывает тех людей, ради успеха у которых и ради признания которых он работал долгие годы.

Книга не предоставляет готовых вариантов, как читателю следует относиться к Дягилеву, а беспристрастно излагает факт за фактом, предлагая читателю таким образом самому вынести свое суждение. Отмечу также, что, как сказал об импресарио Вальтер Нувель, друг на протяжении долгих лет и помощник в организации как «Мира искусства», так и «Русских сезонов», к этому исключительному человеку не была приложима обыкновенная мерка житейских отношений.

Небольшими приятными бонусами выступают в книге описания того времени, когда жил Сергей Дягилев. Так можно узнать, что Россия в конце 19 века представляла полицейское государство, где уровень полицейских был низок, поэтому их число было значительно, чтобы так компенсировать низкую квалификацию. Что во Франции Первую Мировую войну радостно приветствовали и щедро одаряли цветами солдат, уходивших на фронт. А еще то, что через месяц после смерти Сергея Дягилева его брата Валентина расстреляли в одном из лагерей Советской России – при жизни импресарио, похоже, так поступить боялись, так как понимали, что французское правительство наблюдает за его родственниками.

#конкурс_8

#БК_2017
(3. Книга-толстушка (больше 600 страниц))