Това Мирвис

Первая мысль, которая меня посетила при чтении – по атмосфере и стилю роман очень похож на «Прислуга». В целом в чем-то схожа и тематика, которая лишний раз подтверждает, что женский коллектив – тот еще змеиный клубок.

В городе Мемфис штата Теннесси проживает дружелюбная и доброжелательная община ортодоксальных евреев. Именно желание найти свое место в ней заставляет приехать Бате-Шеву в маленький городок. Вдова с маленькой дочкой Аялой, без родни, тяжело перенесшая смерть мужа очень хочет прижиться в его родном крае. Но суждено ли сбыться надеждам?

Небольшая община ортодоксальных евреев среди неевреев. Город внутри города, окруженного крепостными стенами. И если границы проходят не по участкам, то в умах евреев. А границы, прочерченные в голове намного прочнее. Ничто не должно потревожить религиозный мир и уклад, ничто присущее обществу за границей их дома. Никакие проблемы грешного мира не должны попасть в этот квартал минивэнов и микроавтобусов, нагруженных сумками с продуктами, вещами из химчистки, развозящих ораву детишек. Пятничный вечер, все драят свои дома и заканчивают список важных дел, готовясь к шабату. И тут в привычный и размеренный уклад жизни с громкой музыкой врывается белая машина, за рулем которой Бат-Шева. Множество любопытных глаз, скрываясь за шторами, следит за ее высадкой около дома, оценивая, насколько она вписывается в их круг. Диагноз поставлен сразу – не наша. И ее девочка Аяла тоже. Дети в этом районе себя так не ведут.

Чтобы усилить эффект противостояния, автор ведет повествование от лица «мы». Есть мы – женщины, берегущие незыблемые традиции общины и она, чужая, пришлая, хоть и принявшая иудаизм, делающая все не так. Тут же начались телефонные звонки, обсуждение. Дамы не готовы принять с порога новенькую, надо присмотреться, навести справки, узнать подноготную. И вообще, надо узнать у раввина, относится ли это к женщинам: «И там, где нет людей, постарайся быть человеком». А то, боже упаси, покажешься самонадеянной или феминисткой. Это сразу говорит о том, что в общине нельзя быть вольнодумцем, не быть как все.

Именно история взаимоотношений женщин общины и Бат-Шевы в центре внимания, причем, как взрослых, так и девочек-подростков. Мужчины упоминаются здесь постольку-поскольку, чтобы лучше раскрыть поднятые темы, оттенить их. Йосеф и раввин скорее второстепенные персонажи, чем главные. Главный герой здесь – «мы», женщины, стоящие на страже традиций, гордящиеся, что рождены в Мемфисе, но совершенно не задумывающиеся над ритуалами, которые выполняют. Это одна из тем, которые поднимает автор: отношение к религии, мнимая религиозность или идущая от сердца. Разница в отношении к соблюдению мицвот: исполнение без лишних вопросов на автомате по заведенному порядку или прочувствованное исполнение, с пониманием значения для чего это делается, от сердца и от души. Это еще один камень преткновения между «мы» и «она», женщинами общины и Бат-Шевой.

По факту создается внешний лоск, заботятся о мнении людей вокруг. Сами же женщины сплетничают, неискренни друг с другом, не чувствуют свою религию. Делают все, потому что так надо, рисуют картинку приличной жизни, но совсем не содержательную. С виду ладный и дружный мирок, в котором примут и обогреют, а на деле «дружный» женский коллектив, где говорить за спиной, поклонение авторитету, лизоблюдство, моральное уничтожение инакомыслящих – норма.

Дочери видят и чувствуют всю эту фальшь и не хотят быть такими. И это вторая основная тема, поднимаемая автором – отношения матерей и дочерей. Родительницы пытаются заставить дочерей быть такими же, как они, следовать беспрекословно их правилам и традициям. Девочки же хотят, чтобы им позволили быть самими собой. Образ жизни матери совершенно не означает, что для других он тоже верный. Гипертрофированное восприятие подростков всего происходящего приводит к бунту. И это не удивительно, когда запрещено познавать мир, не удивительно, что чем больше матери затягивали гайки, тем больше противостояли дочери. Все в них бурлит, не только жажда познать жизнь, но и отстоять свои границы, свою личность. Матери забыли, что когда-то сами были подростками и мечтали, что в будущем не будут так обращаться со своими дочерями, как обращались с ними. Их дети будут свободны. По факту все с точностью до наоборот. Именно исключительная строгость не позволяет попасть в их мир таким вещам, как секс, наркотики, плохое поведение. Об этом вообще не принято говорить, ведь этого нет в общине. Но если на что-то просто закрывать глаза, совершенно не значит, что этого нет или не может быть. Проблемы замалчиваются, обсуждаются только положительные стороны.

Не удивительно, что матери ревновали своих девочек к Бат-Шеве. Они должны раскрываться перед ними, а идут к ней. И не доходит, что только потому что она не предает их доверие, обращается, как со взрослыми, разговаривает и рассуждает, объясняет чем плоха та или иная вещь для них, почему им этого не надо, а не треплет всей общине то, что ей по секрету рассказала дочь, не требует слепого следования правилам, а старается показать чем хороши обычаи и традиции иудаизма, какие чувства они дарят и несут. Но все это только делает Бат-Шеву еще большим изгоем, делает ее виноватой в бунте подростков. Конечно, всегда же легче свалить вину на кого-то другого, чем найти причину в себе.

Дочери смотрят с презрением на матерей, которые считают, что «мы» религиозны, значит у наших детей не должно быть права не быть таковыми. «Мы» хотим, чтобы они остались в религии и общине. Но не учитывают, что силой никого удержать нельзя, так же как заставить быть религиозным. Дочерям претит жить так, как матери: следовать за толпой и выдавать чужие мнения за свои, именно это ценилось в общине. Здесь нет личности, есть единый разум, этакая человеческая многоножка. На тех, кто пытается иметь свое личное мнение, слишком большое давление, слишком много от каждого ждут, как в случае с Йосефом. Узкий мирок, которому не хватает широкого взгляда на жизнь вокруг. У человека есть выбор быть верным себе, но быть парией или быть верным общине и их образу жизни.

Автор наглядно показывает к чему все это приводит, но не дает однозначного ответа ни на один из вопросов. Она позволяет читателю самому решить, что черно, чью сторону принять, подумать возможно ли найти золотую середину, возможно ли сочетать верность традициям и взаимодействие с внешним миром так, чтобы он не поглотил и не уничтожил их. В романе нет высокопарных заявлений, есть лишь простота изложения и ясность доносимых мыслей, что, несомненно, является плюсом. К плюсам я отнесла бы и знакомство, пусть и не досконально подробное, с традициями иудаизма, о которых у меня не было даже слабого представления. Лично мне это было интересно. К минусам же я отнесла бы открытую концовку для персонажей, но это очень субъективное мнение, потому что я не люблю такое, и затянутость, которая местами проскакивала. А так вполне интересный роман.

#универ_женский_3