Убить Бобрыкина. История одного убийства

Это прекрасная и одновременно опасная книга. Она, словно водоворот, незаметно затягивает читателя в свою глубину, и ты не сразу понимаешь, насколько мрачной и тревожной становится история. Сначала кажется, что у главного героя, Сани Шишина, просто есть свои причуды, как у любого человека. Но к середине книги становится ясно: дела обстоят куда хуже, чем можно было предположить.

В центре сюжета — четыре ключевых персонажа. Саня Шишин, от лица которого ведётся повествование, — это человек с хрупкой психикой, который живёт в своём мире, полном страхов и навязчивых идей. Его мать, Надежда, — набожная женщина, потерявшая веру в лучшее и цепляющаяся за стабильность, даже если это стабильность боли и разочарований. Её имя, символизирующее надежду, создаёт горький оксюморон, подчёркивая её безнадёжное положение. Таня, соседская девчонка, становится объектом любви Сани, но её роль в его жизни скорее иллюзорна, чем реальна. И, наконец, Бобрыкин — ненавистный антигерой, обычный парень, который, однако, становится для Сани источником постоянного унижения и боли.

Бобрыкин — это не монстр, а скорее человек, который даже не замечает, насколько жестоки его шутки и действия для Сани. Он пользуется своим превосходством — популярностью, силой, умом — чтобы подчёркивать слабости Шишина, и это делает его ещё более отталкивающим. Николаенко мастерски показывает, как мелкие, на первый взгляд, обиды могут накапливаться и превращаться в нечто разрушительное, особенно если их объект уже немало пострадал то ли от рождения, то ли старанием матери.

Книга затягивает не только своим сюжетом, но и стилем повествования. Саня рассказывает свою историю с такой искренностью и детальностью, что читатель невольно начинает видеть мир его глазами. И это одновременно пугает и завораживает. Начинаешь понимать, насколько хрупка грань между реальностью и безумием, и как легко можно переступить её.

Получилось этакое небольшое исследование человеческой психики, одиночества, ненависти и отчаяния.
#библиополия (Букер)

Я пять дней была в голове психически больного человека, и это заразно.

Исполнена книга ужасающе потрясающе. Потрясающе, потому что настолько красочного ритмичного вкусного и объёмного слога надо очень хорошо поискать. Если его почувствовать, то происходит полное и безвозвратное погружение. Потому книга и ужасает – погружает она туда, куда нестабильному человеку заходить нежелательно.

Зато, благодаря книге, я поняла, насколько я нестабильна. Моё настроение и раньше зависело от того, что я читаю, но так незаметно моё эмоциональное состояние ещё никто не подчинял себе. Я без видимых на то внешних факторов отхватила состояние субдепрессии, а главное, мне не было очевидно, что держит меня в нём, пока я не дочитала книгу. Понятное дело, что на пустом месте такое не случится, но даже сейчас, рецензируя, испытываю что-то между тошнотой и головной болью – организм не хочет даже в мыслях возвращаться к произведению.

Про наполнение [сюжета, как такового, здесь нет], на мой взгляд, идеально рассказала Света (@lanalana) в своей рецензии, даже не буду пытаться что-то добавить. Сам текст несколько затянут – процентов 30–40 можно убрать, не потеряв ничего. Повествование почти не развивается, а скорее скачкообразно дорисовывает новые детали в имеющуюся картину, и бесконечные самоповторы водят по кругу, убаюкивают и гипнотизируют. Получается слишком монотонно даже для ритмичной прозы.

Но в сухом остатке книга безусловно впечатляет. Глубина проработки персонажа достойна Фаулза или Моэма, только исполнена в постмодернизме.

Ваш Алён
#вордл_эллины

#полуночный_экспресс

- Пойду верёвку я куплю, - натягивая шапку, он говорил, - Обычную куплю. Бобрыкина душить.
- Иди купи, повесься! И мыла не забудь, - в ответ сказала мать. - Когда ты перестанешь мне нервы выдирать?
- За земляничным мылом схожу, - Шишин решает. - любимая Танюша имеет запах тот.

Вот эта небольшая неловкая попытка должна была о стиле, что в книге, рассказать. И если кто за книгу немедленно возьмется, тот дело будет с прозой ритмической иметь.

***

ТЬМА. МАТЬ.
Шишин открывает глаза. Тёмная захламлённая квартира. За стенкой бормочет мать, читает своё Евангелие. Шишин не любит, когда она его читает. Проснулся или ещё спит? Непонятно. Где явь, где сон, где реальность, а где порождение больного мозга? Непонятно.

На завтрак пустая перловка. В стакане - горячая вода. Можно сервелату? Мать смотрит зло, какой тебе сервелат? Пост. Достаёт запрятанный батон колбасы, любовно стирает плесень, убирает обратно. Мать не любит его. И он не любит мать. Он никого не любит. Только Танюшу. Особенно ненавидит Бобрыкина, он отнял её.

На полу газеты - не пачкай пол! На столике свеча - до десяти не включай свет! После десяти льготный тариф. После десяти можно. Вода тонкой струйкой - куда льёшь, паразит! Все деньги выльешь!
И вечно она крестится, крестится, крестится... читает своё Евангелие, бормочет молитвы. Надоела!

В одном мать права, в приметах. Их забывать нельзя. Не зевай - чёрт влетит, не избавишься. Соль не одалживай - добро из дома вынесут. Одежда наизнанку - быть битым. Надевай кофту с левого рукава, потом правый. Или наоборот? Не перепутать бы.

По мнению матери мир зол, жесток и опасен. Одну знакомую сноха извела, наколдовала. Другая хлебнула из чайника, который чистила. Обе умерли в страшных муках. Шишин понимает. Понимает и боится. Боится крутых лестниц, непредсказуемых светофоров, страшных примет, крыс, людей в синем. Одна радость - сбежать вниз по лестнице, зажмуриться (кто знает, что там внутри? Вдруг кошка с острыми зубами?) и сунуть руку в почтовый ящик. Там письмо от Танюши, милой, дорогой, единственной, томящейся в плену у злого Бобрыкина. Незаметно спрятать в рукав и бегом домой. Закрывшись, читать. Только бы мать не увидела. Увидит - изорвёт.

Тёмная гнусная гадкая жизнь! Но ничего. Он убьёт Бобрыкина, освободит Танюшу и они уедут далеко-далеко в Австралию, как мечтали когда-то в детстве.

СВЕТ. ТАНЮША.

В детстве было лучше. Также ворчала мать. Издевался одноклассник Бобрыкин, но всё равно было лучше. Бобрыкин кидал в Шишина репьём, играл в футбол его шапкой. Все смеялись. Только Таня не смеялась. "Дурак", - говорила Бобрыкину. Шишину никогда не говорила " Дурак".

- Хочешь бутерброд с сервелатом? - говорила.
- Хочу.
- Тогда два.
- Держи клюкву в сахаре, - протягивала на варежке белые горошины. Шишин ел с её руки клюкву и комочки от варежек тоже ел. Танюша хорошая, понимала его, и он её любит. Она целовала его в щёку, и Шишин сидел весь вечер, прикрывая щёку рукой, чтобы поцелуй не улетел.

А замуж она вышла всё-таки за ненавистного Бобрыкина, которому всё удаётся.

- Однажды мы найдём с тобой клад, - говорила Танюша, - и уедем в Австралию, в Баден-Баден.

Если бы не Бобрыкин, они давно были бы там.

МЕЖДУ СВЕТОМ И ТЬМОЙ. ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ.

Он несомненно болен, Саня Шишин, путающий сон с явью, реальность с галлюцинациями. Мать не лечит его, не устанавливает инвалидность. Боится чего-то? Не понимает серьёзности ситуации? Кто её знает! Только молится и ворчит, ворчит и молится пока сын мучительно страдает.

Шишин зажат в тисках: с одной стороны грубая, властная мать. С другой - Танюша, которую он видит каждый день с ненавистным Бобрыкиным и дочкой Оленькой. На него давят со всех сторон, давят... неудивительно, что однажды Шишин не выдержит и взорвётся.

Взорвётся не потому, что жесток, а потому что безумно хочет любви и понимания, потому что главное его желание вернутся назад в прошлое, когда ещё жив отец. В доме гости. Мать, молодая и красивая, приглашает Таню, которую она сейчас терпеть не может. Таня входит в квартиру в красивом свадебном платье, а мать, улыбаясь, несёт пирог на синей тарелке, которая тогда ещё не треснула.

Но ничего, Шишин всё исправит. Нужно всего ничего - убить Бобрыкина. Убить...

***

В последнее время мне часто попадаются бессюжетные произведения. Люблю такое, но конкретно в этом случае книга затянута. Повторение одного и того же, хождение по кругу, и это утомляет. Так же как и стиль написания - ритмическая проза.

P.S.: читая чужие рецензии, увидела, что все понимают финал по разному. Такое вот произведение, в котором непонятно, где правда, а где порождения больного мозга. Лично я думаю, что кончилось всё очень-очень плохо.