Цитаты из книги Доктор Живаго - страница 8

Предмет нашего обожания тем более кажется нам жертвою, чем более мы любим.

Юра хорошо думал и очень хорошо писал. Он еще с гимназических лет мечтал о прозе, о книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидать и передумать. Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине.

Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изображают. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья. Их любовь нравилась окружающим еще, может быть, больше, чем им самим.

О какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая! Они думали, как другие напевают.

Никого не осталось. Один умер. Другой сам себя убил. И только остался жив тот, кого следовало убить, на кого она покушалась, но промахнулась, это чужое, ненужное ничтожество, превратившее ее жизнь в цепь ей самой неведомых преступлений.

А я люблю тебя. Я люблю все особенное в тебе, все выгодное и невыгодное, все обыкновенные твои стороны, дорогие в их необыкновенном соединении, облагороженное внутренним содержанием лицо, которое без этого, может быть, казалось бы некрасивым, талант и ум, как бы занявшие место начисто отсутствующей воли. Мне все это дорого, и я не знаю человека лучше тебя.

Искусство всегда, не прекращая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь.

И над сильным властвует подлый и слабый.

Теперь она всю жизнь его невольница, чем он закабалил её? Чем вымогает её покорность, а она сдаётся, угождает его желаниям, услаждает его дрожью своего неприкрашенного позора?

Мы здесь для того, чтобы разобраться в сумасшедшей прелести Земли и все назвать по имени, а если это будет нам не по силам,то из любви к жизни родить себе преемников, которые это сделают вместо нас.