Рецензии на книгу Нетерпение сердца - страница 2
#самсебедекан (анатомический ф-т)
Дата начала истории не описана, но можно предположить, что время действия основных событий, это период до начала первой мировой войны. Соответственно и атмосфера, манеры в в повествовании соответствуют эпохе. Говоря о манерах, я имею ввиду, ту высокую степень деликатности и чопорности, которые население Европы в начале ХХв еще не утратило, но уже шло к тому.
Вот и молодой Гофмиллер предстает перед нами эдаким, до скрежета в зубах, милым и не решительным человеком, скромным, непрерывно краснеющим за каждое свое неверное движение джентльменом. Его способны ранить и развернуть его помыслы в прямо противоположную сторону, совершенные мелочи, невинные шуточки друзей. Словно он не живет с ними бок о бок много лет и не закален мужским бахвальством и грубостью.
Нерешительность, робость, чрезмерная простота - этот коктейль несет в себе наш герой, обходительный джентельмен и образцовый офицер и можно с уверенностью утверждать, что не попади этот человек в дом Кекешфальва не было бы и всей этой истории.
Сочувствие или жалость?
Надо сказать, что в искренность чувств Антона к семье Кекешфальва я не поверила. Желание не быть грубым, не показаться жестоким, быть джентльменом, это да, сколько угодно, но нет не сочувствие. В повествовании истории с Эдит, Антон как великан среди лилипутов, неуклюжий, непрерывно тупящий и виноватый, словно за все задевающий здоровяк.
А вот малышку Эдит я оправдываю. У неё есть причины так себя вести. Отрицание, это самое естественное состояние в её ситуации. Её можно охарактеризовать как сильную личность. На момент встречи с Антоном, Эдит полна бунта, гнева, борьбы хотя срок её недуга уже 5 лет. А можно уже было и за более короткий срок опустить руки.
Прочих героев охарактеризовать не стану. Отмечу только здравый ум доктора, очень он мне импонировал, хотя при первом знакомстве, он показался циничным нагревателем рук на чужом горе.
#самсебедекан (10. Анатомический факультет)
Очень странные ощущения после прочтения. Книга мне понравилась, а вот герои совсем нет. Никто не вызвал сочувствия и сострадания, одно раздражение.
Антон Гофмиллер. Им восхищаются, о нём знает каждый, он храбрый военный. Но никто не знает, что скрывается за его геройством и отвагой. Об этом мы узнаем из рассказа Антона одному случайному знакомому.
Молодой Гофмиллер, вынужденный с ранних лет жить по уставу, без особых перспектив в будущем, волею судьбы знакомится с семейством Кекешфальва. С досадного недоразумения начинается дружба Антона с девицами Эдит и Илоной. Они отлично проводят вечера: вкусные блюда, светские разговоры, веселые шутки. А потом снова в казарму, где нашего героя поджидают насмешки, подколы и зависть. Потому Гофмиллер и стремится не смешивать эти два мира, успеть и там, и здесь. Что, естественно, не приводит ни к чему хорошему.
И вот такой он бесхарактерный, мягкотелый, пугливый, невнимательный, такая тонкая у него душевная организация, прям фи. Но если его можно хоть как-то понять - он и жизни-то не видел, то с героиней совсем беда.
Эдит. Есть в некоторых людях с неизлечимыми болезнями затаенная обида на весь мир. Рядом с ними невольно чувствуешь себя виноватым за то, что с тобой всё в порядке. Прям стыдно, что не болеешь тоже. Вот героиня наша как раз из таких. Эдит стремиться быть как все, требует, чтобы к ней относились как к равной по возможностям. Но тут же заказывает истерику, что ей не оказывают должного уважения, внимания, сочувствия и помощи. Да, она влюблена, молода, болезнь настила её внезапно, но это не повод вести себя как маленький избалованный ребёнок. Раздражало её поведение, её эгоистичная любовь, её нежелание думать и идти на встречу. Крайне неприятная особа.
Чем же книга тогда мне понравилась? Пожалуй тем, как она написана. Тема затронута довольно непростая, но читалось очень легко. Бесячие герои никак не повлияли на общее впечатление. И еще мне очень понравилось, что у Цвейга нет крайностей. У каждого есть и хорошее, и плохое. Автор никого не обвиняет, не поучает, просто рассказывает нам, до чего может довести жалость и сострадание.
_____
#самсебедекан (анатомический факультет).
Сразу хочу сказать, что эмоции прямо после прочтения были гораздо сильнее и ярче, нежели через пару недель. Сейчас все как-то подзавяло, подзабылось, отодвинулось на фоне следующих прочитанных книг. Но тем не менее книга, конечно, действительно сильная и печальная, сколько бы времени ни прошло.
Основная мысль, на которую наталкивают герои и их история, это то, что жалость и сочувствие вовсе не всегда идут на пользу. И действия, которые мы совершаем, чтобы помочь страдающему человеку, часто себя не оправдывают.
Антон действительно, может, и жалел Эдит. Как можно не пожалеть в такой ситуации? Девушка, жизнерадостная и активная, вынуждена просиживать всю свою жизнь в кресле, потому что ей просто не повезло. И все время только и делать, что надеяться на чудо исцеления и верить в слова доктора. Но этой своей жалостью, как уже можно догадаться, главный герой только все портил. Потому что его поступки были направлены не на то, чтобы помочь ей и облегчить страдания, а чтобы почувствовать себя этаким Богом, от которого зависит счастье окружающих его людей. Почувствовать себя хорошим, святым, что, якобы, невзирая ни на что он сыплет на страждущих радость и веселье со своего барского плеча. Тщеславие - вот то единственное, что двигало его поступками. На самом деле, персонаж вышел до ужаса жалкий, как человек. Но, возможно, это все молодость. Надеюсь, в то время, как он рассказывал эту историю из его жизни, Антон и правда осознал всю истинность тогдашнего положения.
Вот Кондор вызвал у меня более приятные чувства. Мне кажется, он видел всю эту ситуацию насквозь и даже где-то предугадал исход. Честный, порядочный, он старался помочь Эдит, как бы медленно и бесполезно ей это ни казалось. И сам Кекешфальва стал для меня в этом романе ключевой фигурой. Да, где-то он, возможно, показывал себя не в лучшем свете, упрашивая человека о невозможных, по сути, вещах, но это все ради дочери. Его глубокая и трогательная любовь к дочери затрагивает душу. Хоть нам почти и не показывают его прошлые отношения с уже погибшей женой, я уверена, что его чувства к ней были настолько же сильные. Он человек, чьи страдания трогают сильнее всего, я просто не могла без печали читать даже просто о его появлении на страницах.
Подобные книги в очередной раз доказывают, что некоторые вещи совсем не являются тем, чем кажутся. Это касается и чувств, и стремлений. Даже если ты сам уверен, что твои действия совершаются из благих побуждений, это не всегда может оказаться правдой.
Тот редкий случай, когда трагедии героев не только не тронули, но даже вызвали во мне раздражение. Честное слово, никого не жалко. Какие-то они все слишком эмоциональные и нетерпеливые.
Антон Гофмиллер рассказывают позорную историю своей молодости случайному знакомому. Все Антона считают храбрецом и героем за его заслуги перед отечеством в войне, и только он один знает, чем была вызвана эта храбрость. Теперь и мы тоже знаем, что это была не храбрость, а безрассудство, отчаяние и безразличие.
Когда-то Гофмиллер был молодым офицером, который со своими однополчанами играл в карты, пил крепкие напитки, смеялся над шутками.
Он радовался, когда был приглашён в дом Кекешфальва. Он, простой офицер, к таким видным людям. Правда, там случился первый позорный случай - он непреднамеренно оскорбил дочь хозяина дома. Девушка оказалась калекой. Её ноги уже много лет парализованы.
Чтобы загладить вину, на следующий день он присылает букет цветов.
Так зарождается традиция проводить вечера в этом доме. Пить чай, общаться с Эдит и её родственницей Илоной.
Гофмиллер не мог сказать, что влекло его в этот дом. Но эти встречи он оберегал от другой своей жизни, от казарменных товарищей. Это были два разных мира, которые он не хотел смешивать.
Много всего происходило в эти вечера. И приятные беседы, и вспышки раздражения Эдит. Неизменным было сострадание Гофмиллера к бедной девушке, которая вряд ли когда-то сможет ходить без костылей.
Неудивительно, что девушка влюбилась. Но её любовь оказалась Гофмиллеру в тягость, отчего он готов был совершить множество других позорных поступков.
Его мягкотелость стала причиной разразившейся грозы.
И если герой иногда вызывал во мне чувства сопереживания, то героиня абсолютно не понравилась.
Есть в больных людях чрезмерный эгоизм. Наверно, это нормально. Но когда человек стремится быть как все, требует к себе отношения как к любому другому, странно наблюдать его эгоистичность, нежелание встать на сторону другого. Девушка очень импульсивна, она совершает поступки, о которых потом жалеет. Но совершает их снова. Я понимаю, что это всё её незрелость и болезнь, но не все больные люди такие. Скорей всего, болезнь выступает индикатором. Сильный человек станет сильнее, слабый будет требовать к себе избыточного внимания.
Для меня книга была излишне эмоциональной. Самой странно это писать, ведь я сама человек - эмоции. Но всё же достаточно приличная, чтобы не жалеть о её прочтении.
Жалко, наверное, тут и не должно было быть никого, насколько я помню. Автор вроде пытался просто рассказать, как бывает в жизни.
Must read для любого любителя классики!
О чем может быть роман? Конечно, о любви! О вседозволяющей и всепрощающей любви отца к дочери, о страстной и безнадежной любви девушки, замученной своей недугом, к военному, о нежной и такой заботливой любви доктора Кондора к своей незрячей жене и т.д.
Повествование ведется от лица Тони Гофмиллера, лейтенанта, который от скуки и однообразия военной жизни, стал дружить с семьей местного богача, дочь которого не могла вот уже несколько лет ходить. Стремление быть "хорошим" в глазах других и желание потешить своего эго ощущением того, что он приносит пользу, скрашивает одиночество этого семейства, главный герой, Тони, сам не замечает, как окутывает себя и окружающих ложью и обманом, а самое страшное то, что он влюбляет в себя искалеченную девушки, под напором ее отца и лечащего врача дает ей надежду на взаимность, и тут же самым жестоким образом, опять же из желания быть "хорошим" для однополчан, лишает ее смысла жизни.
О чем задумываешься при прочтении этого произведения? Во-первых, жалость и сострадание - это не лучшие советчики по жизни. Именно эти чувства заставили Тони совершить роковые ошибки. Во-вторых, нельзя требовать от человека жертв, даже если эти жертвы кажутся во благо твоего больного ребенка! Не встань тогда Кекешфальва на колени, может быть Тони и не обручился бы с его дочерью, а просто пообещал бы после ее выздоравления подумать над их отношениями. В-третьих, нельзя мерить всех своей меркой. Доктор Кондор имеет великое сердце, способное любить больную жену, Тони же не был к этому готов. Можно ли его за это судить? Думаю, нет, нас всегда восхищают личности, которые преодолевают трудности, но хотим ли мы оказаться на их месте...вряд ли!
В общем чтение книги заставит пережить целый калейдоскоп эмоций и не оставит равнодушным.
Прежде чем углубляться в рассуждения о романе Стефана Цвейга "Нетерпение сердца" хочу развести два ключевых понятия: "сострадание" и "жалость". Автор мастерски сделал это в своем эпиграфе, но я люблю повторять умные мысли за умными людьми. Итак, в мире существует (и слава богу) сострадание (оно же сопереживание, сочувствие) - приставка "со" демонстрирует нам совместную эмоцию: тебе горько - мне горько, тебе больно - мне больно. Человек, который нарвался на это "со" старается всеми силами помочь, облегчить, спасти. Иногда страдающему достаточно только этого искреннего предложения разделить его боль поровну. Жалость же - замешенное на чувстве собственного стыда и дискомфорта псевдосострадание. Когда жалко, не хочется вместе, не хочется спасать, не хочется делить. Хочется только, чтобы щипок за собственную совесть от того, что у тебя есть то, чего нет у страдающего, не превратился в кровоподтек, а если уж синяком обернется - скорей бы рассосался.
Молодой офицер (без особых заслуг в прошлом и в родословной, и с уже сомнительным будущим) по случайному стечению обстоятельств стал вхож в один из богатейших домов Австрии. У его обитателей есть свои тайны, которые будут осторожно, но абсолютно своевременно раскрываться автором. Вот и все, что, собственно, нужно знать о сюжете. "Нетерпение сердца" вообще не про сюжет. "Нетерпение сердца" - анатомический театр. Автор препарирует главного героя, его душу, его чувства. Всё выворачивает наизнанку. Вот он весь, молоденький офицер, перед тобой. Выпотрошенный словно рыбина. Смотришь на эту рыбину и понимаешь, что автор то тебя, дружочек, выпотрошил. Рыбина - это ты. Брррр.
Остальные персонажи романа очень любопытные и завершают "погружение": лишенные напускной литературной обертки делают повествование реальнее, болезненнее. Автор вынуждает тебя испытывать эмоции своих героев. Что это у тебя: сострадание или жалость? Лично во мне было очень-очень много гнева. На всех. А самое главное на автора. Цвейг играл на моей душе, как на балалайке-трехструнке. Сверкала глазами, скалилися. Спрашивал: сострадание или жалость? Общие ощущения, конечно, специфические, но по итогу интересные.
Про сочувствие этот роман или про жалость, предлагаю каждому читателю выбрать самостоятельно. Для меня же Антон Гофмиллер подонок в разы хлеще того же самого Дюруа из Милый друг и один из самых отвратительных мне персонажей за всю историю моего чтения. Влепила бы и Цвейгу крепкую пощечину, да не могу - покорил, чертяка, мое сердце.
Как точно ты про рыбину написала!
мне кажется, он даже внешне походил на рыбу
@loki, да, не вспомню даже так сходу, было ли там подробное описание его внешности, но глаза его мне всю дорогу казались невнятно голубыми, пустыми.
Не могу пройти и не рассказать об этой волнительной истории, с которой я начала свое знакомство с автором. Этот сказ не из трогательных, душевных и чувственных,что хочется перечитывать снова и снова.
Стефан Цвейг не пишет книг,чтобы они стали нам друзьями. Нет,"Нетерпение сердца" не книга -друг.
"Нетерпение сердца" -сама совесть. И когда глас совести скребет сердце, мы находим в этом мало приятного.
Волей-неволей , но всеми фибрами души вы прочувствуете это произведение.
Бывали моменты, когда душевные страдания Эдит и беспокойные терзания "нетерпения сердца" Северуса так захватывали меня,что мне становилось слишком душно и тревожно, приходилось откладывать книгу. Но как только первый шквал потрясения проходил, я снова бросалась читать дальше и дальше, всем сердцем ожидая хорошего.
Несомненно, ключевая идея -сострадание. Насколько далеко ты готов зайти в своем сострадании ? И какого оно у тебя рода? Способен ли ты сделать все,что в твоих силах,чтобы помочь человеку? Или же ты только стремишься избавиться от изнурительного и томительного, так называемого "сосет под ложечкой" ?
Стефан Цвейг учит страдать и сострадать, он обличает малодушие и показывает, к чему в конечном счете оно может привести.
Для меня произведение часто было тяжелым, гнетущим и даже , определенно, удушающим. Но все эти чувства были от непомерного сострадания со стороны. С так называемой книжной стороны.
Когда я читала эту книгу, мне казалось,что эти люди, действительно, существуют,что все это не выдумка, а просто кто-то приоткрыл завесу. Поскольку характеры были настолько тонко прорисованы, волнения очерчены, действия (!) и особенно поворотные моменты настолько явно представали перед моими глазами,что казалось,я могу протянуть руку, протянуть тот спасительный мост..
О, чувство жалости настолько часто захватывало меня, причем, поочередно чуть ли не к каждому персонажу,что,казалось, этому не будет конца.
В конце концов, ты задаешься вопросом,как понять и соизмерить все то,что там есть? И тогда ты приходишь к определенной фатальности , неизбежности,бесповоротности. Иначе не могло быть.
И тут , перематывая, некоторые сцены , перечитывая стенания Сервесуса, я нахожу свою беспомощность, так же , как и беспомощность бедняжки Эдит,, противостоять жестокости, глупости, и подчас даже чудовищной эгоистичности людей.
Необходимо знакомиться с такими произведениями,как это, хотя бы за тем,чтобы узнать, понять и прочувствовать, что "ни одна вина не может быть предана забвению пока о ней помнит совесть".
Ставлю эту книгу в один ряд с лучшими серьезными повестями и романами о любви, прочитанными мной – с «Гранатовым браслетом» и «Поединком» Куприна, «Дуэлью» Чехова, «Княжной Мери», «Крейцеровой сонатой», «Дорогой перемен» Йейтса, и «Презрением» Моравиа (перечисляю здесь только те вещи, в которых можно – с большими или меньшими натяжками – отыскать нечто общее с романом Цвейга). В «Нетерпении сердца», как и в большинстве из перечисленных книг, читатель наблюдает за развитием событий глазами мужчины-рассказчика, принимающего в них деятельное участие. О том, что на уме у женщины, и что стоит за ее словами и поступками, и ГГ, и читатель могут только догадываться. Читатель может принимать или спорить с умозаключениями ГГ. (Читатель также волен по-своему отвечать на вопросы: «Что было бы, если бы события приняли совсем другой оборот? Что сталось бы с этой парой через 5-10 лет?»)
Что меня зацепило, когда я читал этот роман, - это возможность наблюдения за тем, как гордость и эгоизм препятствуют наведению мостов между двумя личностями, как пилы жалости к себе, обидчивости, вздорности, непоследовательности, мелочной мстительности, страха перед мнением посторонних, «святой лжи» во имя сострадания неустанно подтачивают уже установленные в речное дно сваи.
Книга читается удивительно легко, благодаря мастерскому переводу Н.Бунина. Чтение заняло у меня много времени из-за того, что я постоянно отвлекался на другие книги и развлечения. Но я успел прочитать этот роман уже дважды: в первый раз без, во второй – с карандашом в руках. Перипетии сюжета показались мне жизненными и правдоподобными. Развенчание пацифистских иллюзий, мысли о «всеобщем раболепстве», о дефиците «личного мужества», о коварстве властей и милитаристской пропаганды, об ответственности и о многом другом, высказанные Цвейгом, сохраняют актуальность и сегодня. Помимо главных действующих лиц, Антона и Эдит, роман запомнился еще мастерскими портретами фон Кекешфальвы, отца Эдит, и супружеской четы, д-ра Кондора и Клары. Запомнился и - и будет еще долго манить меня вернуться к его неразбитым на главы страницам.
"Сострадание - это палка о двух концах: тому, кто не умеет с ним справиться, лучше не открывать ему доступ в сердце. Только вначале сострадание, точно так же, как и морфий, - благодеяние для больного"
Для того, чтобы хотя бы в какой-то мере подумать о том, что ты понял автора - для этого недостаточно его коротких произведений. Рассказы, новеллы и т.д.- наиболее эффективный способ, чтобы спрятаться от читателя. Исключая некоторых гениальных типов вроде Борхеса, пожелавшего так и остаться загадкой, захоронив себя в коротеньких опусах, но при этом не оставивших сомнения насчет собственного таланта, который сочится из каждой написанной строфы. Тем не менее, например, Чехов имеет несколько видов собственных рассказов, которые будто бы писаны разными людьми - искрометный юмор рядом с тяжелой морализирующей трагедией. До "Драмы на охоте" об авторе судить сложно вообще. Или, скажем, Тэффи, которой будто бы и нет вовсе, ибо даже ее воспоминания написаны в виде коротких заметок, предположительно позже скомпонованных для чего-то более объемного. Все это к чему - гораздо проще избежать собственных надуманных выводов, если иметь под рукой представление о человеке, проверенное внушительным текстом, где он никуда от нас не денется и раскроется в большей степени. Таким образом, "Нетерпение сердца" - первое произведение Стефана Цвейга в моей жизни (после нескольких новелл), где сюжет более-менее реалистичен, а не фантастически-идиотичен, как ранее. Можно было всегда восторгаться содержанием, стилем, диким надрывом в каждой новелле, но ощущение маразматичности первоосновы не покидало с самого начала.
Абсолютно все герои произведений Стефана Цвейга - особенные необычайные альтруисты (вариант "высокодуховные мнительные невротики"), которые необычайно привлекательны своими отклонениями, преподносимыми очень верными дозами, чтобы не отпугнуть читателя с первых страниц. Автор в совершенстве постиг науку - держать аудиторию заинтересованной, нигде не перегнул палку, он сразу же завораживает, затягивает наши глаза вглубь произведения и уже совершенно невозможно их отлепить. Даже если умом и понимаешь, что читаешь полнейший бред и клинику. Эмоции-то и существуют, чтобы притягивать разум. Тебе тяжело дышать, своими эмоциями повествование тебя держит не просто близко, а ты готов впрыгнуть по ходу дела на какую-нибудь страницу, проглатывается все на едином дыхании.
Описание "Нетерпения сердца" долгие годы меня отталкивало, но желание увидеть реального Стефана Цвейга пересилило. Фантастические герои никуда не делись, здесь тот же полный набор суперлюдей, но помимо реализма произведения здесь четко просматривается реализм автора. Таким образом, можно признать, что облик автора, ранее возникший перед внутренним оком после чтения новелл, был робкой версией экспериментатора, только начавшего практиковать более серьезные методы. Вся эта отмороженная ненормальная шелуха, относящаяся как к женщинам произведений Стефана Цвейга, так и к мужчинам, вдруг слетела ураганным ветром и передо мной поднялся другой Стефан Цвейг - с холодным рассудком, очень продуманный и абсолютно рациональный, в котором нет ни капли ненормального, а эмоции - часть действующего плана. В который раз можно посетовать на чужое влияние, ибо столько пытался оградить себя от чужих рецензий и даже биографий, пока собственное мнение не станет устойчивым и понятным. Моя бабушка в бытность так любила Стефана Цвейга, что трудно было этого не заметить и я только теперь понял - за что именно. Вовсе не за предполагавшуюся ранее лирическую ненормальность, эмоциональный посыл, ахи - охи, а за холодный и ясный разум. Этот автор настолько продуман, настолько манипулирует читателями, что сие даже в какой-то мере удручает, ибо указывает нам, стандартным обывателям, на наше скромное место в этом мире.
"Нетерпение сердца", несмотря на незамысловатость сюжета, очень разноплановое, ибо затрагивает самые различные, временами даже стандартные, вопросы, каждый из которых оглушает, удивляет глубиной проникновения, заставляет все больше покрываться красными пупырышками уважения по отношению к автору и язвами гнойного восхищения. В этом любовном романе меньше всего этого самого любовного романа. Произведение ясно демонстрирует игру автора и раскрывает ее последовательность. Получается, что во всех новеллах по сути Цвейг издевается над читателями - берет полнейшую ерунду, высосанную из пальца, делает из нее конфетку, превращая в шедевр. В "Нетерпении сердца" можно увидеть и многое другое. Например, здесь изображен четкий срез общества, который очень сложно разглядеть за основным повествованием - противоречиями и истинными ценностями личности, куда Стефан Цвейг без обиняков залезает в грязных сапогах, хотя и графских. Да и люди - военный, врач, делец - как обычно, исключительно человечны, сострадательны и с рьяным альтруизмом. Может такие где-то в темноте и таятся , но мне лично не попадались. Как здесь, за этими нагромождениями, можно увидеть, что врач очень определенно проехался по своим коллегам, сорвал покровы, раскрыл циничные тайны. Что делец нарисовал стандартные механизмы холодного объегоривания рядовых людей, хотя и пожалел кого-то (деньги и жалость - взаимоисключающие вещи). Что военные настолько глупо и алкоголично бездельничают, что это кажется нормой. Чем не норма у нас.
Мимо темы основной пройти, конечно, не могу. Любовь - жалость, ущербность - благотворительность. Сразу оговорюсь, что все нижесказанное касается исключительно постсоветского пространства, ибо не знаю доподлинно - как и по каким принципам осуществляется благотворительность не у нас. Возможность сравнивать что-то с чем-то, а особенно - себя любимого и других, - на этом строится вся система социальных взаимоотношений.
Помимо всем известных чувств доброты, которая взирает на нас с любого рекламного плаката, подобные контрасты будят во всех такие прекрасные качества, как зависть, злобу, желание обвинять и заставлять страдать. У человека в чем-то ущербного (в "Нетерпении сердца" идет речь о девушке-инвалиде) подобная контрастность гораздо ярче выражена. Если мы можем завидовать успешным, образованным или красивым, то сие в какой-то степени не смертельно, ибо все большей частью в наших руках. Инвалид же завидует всем, кто не похож на него. В нашей стране, ибо он забыт, забит, заброшен до такой степени, что чувство собственного достоинства им покупается исключительно со ссылкой на папу-маму и т.д., которые являются редкостью, особенно, если на них можно сослаться. Чтобы никого не обвинять в собственных бедах, а это единственный вариант - инвалид не должен знать, кого именно он обвиняет и все масштабы собственной трагедии. А потому - единственный путь к какому-то ощущению нормальности - это не находиться среди людей (эту версию принято подсовывать людям коммерческими организациями, ибо, даже спрятанная под дежурной улыбкой, зависть по отношению к миру все равно когда-нибудь прорвется), а пребывать в неведении. А потому - дочь миллионера (а их очень мало, но именно о них и пишут книги) - это сгусток злобы по определению. Коммерсанты, сосущие средства с помощью инвалидов, дурят их тем, что заводят разговоры о равенстве, которого не видать никому.
Все эти многочисленные книжонки о якобы поднявшихся инвалидах (исключительно импортные) - другая сторона благотворительного цирка и тухлая коммерция. Вкладываются только в перспективных инвалидов, об этом сами инвалиды знают прекрасно. Их, осчастливленных и описанных в книгах примерно 0,00001%. А потому Стефан Цвейг прав в том, заложенное изначально в человеке чувство вины заставляет его принимать демонстративные позы, когда корочка лица на час-другой покрывается благородным налетом и слезы проступают на щеках от ощущения себя, такого хорошего. Прав Стефан Цвейг и в том, что ко всему человек приходит исключительно опытом собственной шкуры. Но любовь никакого отношения к жалости не имеет в принципе.
"Как неодолимо тягостное чувство неприязни, которое испытывает должник к кредитору, ибо одному из них неизменно суждена роль дающего, а другому - только получающего, так и больной таит в себе раздражение."
Страницы← предыдущая следующая →
