Книга Мученицы монастыря Святой Магдалины онлайн - страница 7

6

Жизнь давно научила меня оставлять в покое все, у чего больше зубов, чем у меня.

Даниел Бакмен. «Имена рек»

Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал:

– Ты молодец.

– В смысле?

– Ну, выпивка… сигареты… и все остальное.

Я покачал головой:

– Я плюю против ветра.

Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня:

– Что ты имеешь в виду?

– Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту.

Джефф поставил стакан, оперся о стойку.

– Очень поэтично, хотя звучит зловеще, – заметил он.

– Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту.

– Потом будет легче, Джек.

– Хотелось бы верить.

Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался:

– Больше никогда не хочется сорваться?

– Еще как.

– Ты это серьезно?

– Не стоит об этом, Джек. Я не могу пить, конец обсуждению.

В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти.

– Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, – сообщил Джефф.

– Ладно, не бери в голову.

Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал:

– Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там.

Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался.

Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил:

– Джек Тейлор?

Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня.

– Кто спрашивает? – Ну что я мог сказать, кроме этого.

Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом.

– Билл хочет перекинуться словом, – процедил он.

Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери.

– Надеюсь, вы сегодня принимали душ, – с трудом проговорил я.

– Закрой пасть.

Я послушался.

Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал:

– Билл в погребе.

На Билле был комбинезон.

– Не хочу пачкать костюм, – объяснил он.

В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног.

Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил:

– Ты не нравишься Кейси, Джек.

– Надо же… какая жалость, – проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно.

Билл сказал:

– Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать.

Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка.

– Ты у меня в двойном долгу, Джек, – произнес Билл.

– Я думал, мы по этому поводу договорились.

– Но ты должен сосредоточиться, Джек. Ты не уделяешь моему делу достаточного внимания. У Нева в руках старый пистолет, он парень старомодный. Он вложил туда две пули; верно, этот звук означает, что он крутит барабан. Ладно, ребята, поехали, начинаем игру.

Звук удара бойка испугал меня до полусмерти. Я даже подумал, что упаду в обморок.

– Надо же, повезло. – Это снова был голос Билла.

Пот заливал мне глаза. Я ощутил, что прикусил язык, почувствовал вкус крови во рту. Пистолет больше не касался моего виска, и Билл сказал:

– Уже на половине дороги, вот только куда – в ад или к спасению? Как ты там, Джек?

Я чувствовал себя не лучшим образом.

– Пошел ты, Билл.

– Хочешь, чтобы я покрутил, или так сойдет?

Снова дуло прижалось к моей голове. Гигант хихикнул. Нев нажал на спусковой крючок.

Щелчок.

Все мое тело сотрясала дрожь. Я еще не обделался, но был близок к этому. Зубы стучали.

Билл заметил:

– Надо же, как тебе везет.

Я не мог выговорить ни слова, и он добавил:

– Я думаю, теперь ты сосредоточишься. Чтоб были результаты, и как можно быстрее, Джек.

Я услышал удаляющиеся шаги. Нев что-то тихо говорил ему. Гигант наклонил мой стул, и я свалился лицом вниз на каменный пол. Он был залит водой, пивом и бог ведает чем. Верзила развязал мне руки, грубо сдернул с глаз повязку и сплюнул. Затем тоже поднялся по ступеням. Я заставил себя встать, но тут снова испытал позыв к рвоте. Я прислонился к бочке, пытаясь утихомирить взбесившееся сердце. Наконец я двинулся к лестнице и медленно поднялся по ступеням. В пабе было полно народу, почти ни одного свободного места. Билла, гиганта и Нева и след простыл. Перед моими глазами плясали черные точки. Я подошел к стойке и крикнул:

– Двойное виски.

Ни ответа, ни привета. Я протиснулся мимо докера, который сурово взглянул на меня. Не знаю, что уж он увидел в моем лице, но подвинулся. Бармен по-прежнему не обращал на меня внимания. Я заорал:

– Дай мне это клятое виски.

Бармен ухмыльнулся и заявил:

– Ты свое уже выпил. Больше чтоб здесь не появлялся.

Посетители хором заржали. Я вышел из паба, от души остались одни лохмотья. И вы не поверите, погода разгулялась, солнце стояло высоко и шпарило на всю катушку. Проходивший мимо мужчина заметил:

– Разве не чудесно жить?

Я не знал ответа. По крайней мере, такого ответа, для которого бы не требовались наручники.

Чистая ярость бывает двух видов. Бывает горячая, жгучая, захватывающая ярость, требующая стремительного действия. Немедленного уничтожения. Вторая возникает в более холодном месте. Зреет на льду, прячется, питается тихой ненавистью и ждет подходящего случая. Эта – самая смертельная.

Всю мою разудалую жизнь я страдал от ярости второго типа, причем с самыми тяжелыми последствиями. Я смотрел, как отражается в воде солнце, и погружался в эту ярость. Мое терпение никогда еще не было столь опасным. В таких случаях, чтобы помешивать варево в котелке, не выплескивая безумия, мой рассудок прибегает к мантре. Возникает ментальный барьер, и страсти остаются за ним. В мантре нет ни ритма, ни смысла. Мое подсознание выбрасывает наверх некий посторонний заслон, чтобы сохранить мою подвижность. Когда меня уволили из полицейских, я один раз сходил к психиатру и попытался все это ему объяснить.

Он сказал:

– Вы на грани патологического психоза.

Я глядел на психиатра минут пять, не меньше, затем сказал:

– Именно на это я и рассчитывал.

Он предложил назначить мне курс транквилизаторов, и я одарил его своей полицейской улыбкой, которая означала: «Следи за спиной».

Стоило мне свернуть от доков и направиться к Мерчант-роуд, как мантра проявила себя. Вот что сказал Ганнибал Лектор Кларисе Старлинг в подвале для безумных преступников:

Ты честолюбивая, суетливая, маленькая деревенщина. Твои глаза сияют подобно дешевым ботинкам, но у тебя есть вкус, немного, но есть.

Я повторял эти слова снова и снова и оказался у гостиницы раньше, чем ожидал. Подошел бездомный, и я механически протянул ему деньги. Он остался недоволен и спросил:

– А больше у тебя нет?

Я повернулся к нему, дотронулся до плеча и проговорил:

– У меня есть немного вкуса, немного, но есть.

Бездомный рванул так, будто перед ним распахнулись ворота ада.

В своем номере я, не раздеваясь, улегся на постель и закрыл глаза. Я не уснул, ничего похожего, я впал в бессознательное состояние, напоминавшее транс. Почти что кома. Я пролежал так до самого вечера. Когда я пришел в себя, страх ушел. Я ощутил гранитный комок там, где должно было бы быть сердце, и сказал:

– Шоу должно продолжаться.