Книга Дом на болоте онлайн - страница 8

Глава 9
Белка

Неизвестно кем перепуганная белка как оглашенная мчалась через поляну, наискось к дороге.

– Ружье бы теперь! – с сожалением воскликнул Паша и погрозил белке кнутом.

Костя, в душе которого никогда не умирал заядлый охотник, спрыгнул с телеги и кинулся навстречу белке. Ружье, конечно, было бы очень кстати, а вот попробуй, если ты настоящий охотник, взять зверька голыми руками!..

Остановившись на минуту, Костя сорвал с плеча пиджак. Белка, ничего не видя и не слыша, летела прямо на мальчика. Когда она была уже совсем близко, Костя вытянул вперед руки с пиджаком и упал на землю. Чтото упругое и сильное ударилось в пиджак.

– Ага, векша, попалась! – восторженно заорал Костя, крепко прижимая под пиджаком драгоценную добычу. – Паша, тащи мешок! Есть трофей!

Паша остановил подводу, схватил пустой мешок и только было собрался бежать к Косте на выручку, как увидел, что белка как ни в чем не бывало скачет по траве.

– Эх ты, голова, два уха! Выпустил! – с досадой крикнул он лежащему на траве приятелю и, раззадорившись, тоже пустился за белкой.

Костя, обнаружив свой непростительный промах, поднялся, чертыхнулся и снова бросился в погоню.

Белка выскочила на дорогу, заметила подводу и резко изменила направление. Теперь она как бы оказалась меж двух огней: с одной стороны, улюлюкая и размахивая мешком, бежал Паша, с другой – нажимал на нее Костя.

Белка бестолково заметалась. Мальчишки то и дело падали на землю, стараясь накрыть ее пиджаком или мешком. Со стороны казалось, что они ловили какуюто редкую бабочку, которая никак не давалась им в руки.

Так бы, наверное, и ушла рыжая белка восвояси и потом в кругу бельчат, в уютном дупле, не раз бы хвалилась, как она ловко провела своих преследователей, если бы в охоту не вмешался еще один человек. Это была девушка лет двадцати пяти, среднего роста, с тугими русыми косами, уложенными вокруг головы. Через ее правое плечо был перекинут красный плащ, похожий на свернутый флаг, а в левой руке она держала букет полевых цветов.

Увлеченные охотой за белкой, Костя с Пашей не заметили, откуда появилась девушка, но, судя по тому, как блестели ее туфли, словно щеткой высветленные сухими травами, можно было угадать, что девушка прошла немалый путь полями и перелесками.

Она давно уже стояла около кустов и с улыбкой наблюдала, как мальчики азартно гонялись за белкой.

Белка, наконец сообразив, в чем ее спасение, помчалась к перелеску.

Какое бы, казалось, девушке дело до мальчишек и до резвой белки! Но она вдруг положила на землю цветы, распахнула красный плащ, бросилась вперед и, как сачком, накрыла белку. Зверек забился, но, почувствовав сильные руки девушки, вскоре успокоился, притих. Девушка закутала белку в плащ, оставив маленькое отверстие для мордочки, и взяла на руки.

Белка смотрела сиротливо, жалостливо.

Подбежали запыхавшиеся, красные Костя с Пашей. Увидев белку на руках у незнакомой девушки, они растерянно переглянулись.

– Послушайте, – осторожно начал Костя, – это наша белка… Мы ее сколько гоняли!

– Ваша? – удивилась девушка. – А может быть, общая? Вы гоняли, а я поймала.

– Ловкие вы очень! – нахмурился Паша. – Мы семь потов спустили, а вы тут как тут. Из-под самого носа выхватили!

– Если так – не спорю. Возьмите, пожалуйста! – Девушка протянула Паше закутанную в плащ белку. – Только жалко мне ее. Убьете, а шкурку – на шапку. А какой хороший зверек, мог бы пригодиться.

– Что вы! – обиделся Костя. – У нас так не водится, чтобы убивать. Что ни поймаем, все в школу несем… для живого уголка.

– В школу? – переспросила девушка, и лицо ее осветилось улыбкой, словно она встретила добрых старых друзей. – Тогда, мальчики, молчите, я сейчас угадаю, из какой вы школы.

– Так уж и угадаете! –не поверил Паша. – Мы же не меченые.

– А вот увидите…

Девушка прикрыла глаза, потерла лоб, словно что вспоминала, потом лукаво оглядела ребят:

– Ну вот и отгадала!.. Вы из высоковской школы.

Ребята оторопело переглянулись.

– Может, вы и директора нашего знаете? – удивленно спросил Паша. – И учителей?

– Знаю. Директор – Федор Семенович Хворостов, преподаватель русского языка – Клавдия Львовна, географ – Илья Васильевич Звягинцев, историк – Матвей Иванович Полозов…

– Вот и не угадали! – тихо, не скрывая печали, сказал Костя. – Историк у нас теперь другой. Матвей Иванович на войне погиб.

– Вот что… А я этого не знала, – так же опечаленно призналась девушка. – Я ведь давно школу закончила… в сороковом году. – Она вдруг пристально оглядела мальчиков: – Расскажите мне про школу… про все расскажите.

– Садитесь с нами, подвезем, – предложил Костя, показывая на подводу. – Вы, наверное, к Федору Семеновичу?

– Теперь вы угадали! – кивнула девушка.

Забрав свои цветы, она села на телегу. Паша осторожно вытащил из плаща белку и сунул ее в мешок.

Подвода тронулась. Костя сидел рядом с девушкой и искоса посматривал на нее. Интересно, откуда она родом:

из Почаева, из Соколовки или из Липатовки? Но спросить никак не удавалось – девушка засыпала их вопросами.

И ребячьи языки развязались. Да и как могло быть иначе, если в школе прожито семь лет, полных труда, радостей и открытий, если известен каждый школьный закоулок, изучен каждый шаг учителей!

Паша в своих рассказах больше напирал на хозяйственную сторону школьной жизни. Школа теперь не чета старой: просторная, двухэтажная, под железной крышей. Строили ее все восемь колхозов; одних бревен пошло на стены, может быть, не меньше тысячи. А какой у них физический кабинет, школьный музей!

– А сад? – нетерпеливо спросила девушка. – Я ведь помню, как мы его закладывали.

– Живет, здравствует… От морозов все сады в районе погибли, а наш школьный выжил. Потому как из семечек выращивали!

Костю больше занимала судьба учителей. Он рассказал про Федора Семеновича. Учитель прошел всю войну рядовым солдатом. Домой он вернулся по ранению: правая рука его висела, как плеть, – мертвая, безжизненная. Это было большое горе для Федора Семеновича. Деятельный, живой человек, он любил физический труд, движение. Надо ли привить яблоньку в школьном саду. взрыхлить грядку на огороде, установить плуг в борозде или отрегулировать сеялку – он всегда учил наглядным примером. «Делай, как я!» – казалось, говорили его ловкие, отточенные движения. А теперь он мог рассчитывать только на слово. И ребята видели, как страдал их учитель. Левой рукой он пытался писать или рисовать на доске, брался за лопату, садовый нож, но все получалось не так, как прежде.

Костя уже не помнит, с чего это началось, но все школьники, точно по сговору, принялись помогать Федору Семеновичу. На уроке, едва только учитель, по привычке, подходил к классной доске, как около него вырастал кто-нибудь из учеников: «Федор Семенович, что нужно нарисовать? Скажите, я сделаю».

Когда учитель появлялся на пришкольном участке, за ним следили десятки ребят и по первому его знаку хватались за лопаты, мотыги, грабли. Особенно отличался Митя Епифанцев. Он отдал по кружку юных мичуринцев строжайший приказ: «Научиться прививать яблони так, как Федор Семенович».

Началось повальное увлечение прививками. Чтобы набить руку, школьники упражнялись на чем только можно. Щадя пока яблони, они делали надрезы в форме буквы «Т» на молодых березках и осинах, вставляли в надрезы черенки с глазками, забинтовывали деревца тряпками и мочалой.

Потом Митя привел юннатов к Федору Семеновичу, и те «держали экзамен» – показывали учителю свое умение владеть садовым ножом.

И в зависимости от того, одобрительно ли учитель кивал головой и замечал: «Хорошо», «Умеет», «Молодец», или хмурился и говорил: «Пусть на березе поучится», – Митя выставлял юннатам оценки: одних зачислял в «перворазрядники по прививке», других – в «резерв».

Весной Федор Семенович пришел с «перворазрядниками» в колхозный сад.

– Желаем помочь вам, Василий Кириллыч! – сказал он садовнику.

– Дело доброе… У вас рука счастливая: все ваши прививки всегда хорошо приживались. А вот теперь… – Садовник покосился на правую руку учителя.

– Дот они – моя правая рука… – кивнул Федор Семенович на учеников. – Не беспокойтесь: привьем не хуже прежнего.

И ребята под присмотром учителя привили саженцы мичуринскими сортами.

Но Федор Семенович все же не мог смириться с тем, что одна рука его беспомощна. Он начал заниматься лечебной гимнастикой: захватывал здоровой, левой рукой кисть правой и, преодолевая острую боль, часами поднимал и опускал ее. Учителю казалось, что он занимается гимнастикой втайне от всех, но ребята еб этом хорошо знали.

На уроках они зорко следили за больной рукой учителя, в перемены азартно спорили, сколько еще нужно времени, чтобы рука совсем ожила, а горячие головы даже уверяли, что видели, как Федор Семенович держал в правой руке топор и рубил дрова.

Мало-помалу рука учителя заметно окрепла, обросла мускулами, и только из-за неправильно сросшейся кости рука не сгибалась. По совету местного врача, Федор Семенович решил этим летом поехать в Москву, на операцию к известному хирургу…

– Так его нет в школе? – озадаченно переспросила девушка.

– Скоро должен приехать. Его все ждут… – ответил Костя и невольно посмотрел вдоль дороги: а вдруг изза поворота покажется Федор Семенович, высокий, худощавый, а в руке – обязательно в правой – тяжелый тюк с книгами или учебными пособиями?.. Учитель, откуда бы ни возвращался, всегда привозил что-нибудь для школы.

За разговорами не заметили, как подъехали к Высокову. Девушка увидела дом на горе и спрыгнула с телеги:

– Хорошо, ребята, рассказали!.. Спасибо вам. Я, пожалуй, пройду прямо к школе, сад посмотрю…

Взяв с телеги плащ и цветы, девушка помахала мальчикам рукой и легко пошла по белой тропинке. Костя проводил ее взглядом, потом вдруг схватил мешок с белкой, догнал и сунул мешок ей в руки:

– Возьмите!

– Так это же ваша белка. Сами передадите Федору Семеновичу.

– Возьмите, возьмите! Раз в школу идете, без подарка нельзя… Вы затем и ловили белку. Я знаю!

– Опять угадал! – засмеялась девушка, принимая мешок. – Тогда пусть это будет наш общий подарок – от троих.

– Пусть общий! – облегченно согласился Костя.