Рецензия на книгу На берегах Невы от liu

В такие вот вечера
Цветут на столе георгины,
А в окнах заката парча.
Сегодня мои именины
(Не завтра и не вчера).

Поздравлять приходило трое,
И каждый подарок принес:
Первый - стихи о Трое,
Второй - пакет папирос.

А третий мне поклонился:
- Я вам луну подарю,
Подарок такой не снился
Египетскому царю...

А вы читали стихи Одоевцевой? Я до недавнего времени совсем ничего не знала о ней. А между прочим эту самую луну из стихотворения ей подарил Николай Гумилёв. Приглашаю вас погрузиться в воспоминания "любимой ученицы Гумилёва" о Серебряном веке русской поэзии, о его прекрасных и трагических героях, о его закате.
Спасибо Одоевцевой за её хорошую память и внимательные уши. Как она и обещает в самом начале, она не столько пишет о себе, сколько о тех, кто её окружал, о тех, кто творил тогда. И хотя пишет она уже в зрелом возрасте, её всё время воспринимаешь как опрятную, прилежную, немного робкую и преданную ученицу и её образ "маленькой поэтессы с огромным бантом" следует неотступно.
Больше всего она пишет о своём учителе, как зарождалась их дружба, которую Одоевцева и не осмеливается назвать дружбой, она не восхищается им слепо, но уважает безмерно, принимая со всеми недостатками и достоинствами. Мне Гумилёв напомнил часто встречающийся типаж среди людей искусства - талантливый, немного заносчивый, представляет своё мнение как непреложную истину и с гордым налётом менторства. О Гумилёве здесь и правда очень много, неиссякаемые анекдоты и смешные ситуации, моменты грустные и задумчивые, порой обнажающие душу разговоры, его африканский портфель, доха и ушастая оленья шапка.
Но есть множество историй и портретов других современников: смешливый и ранимый Мандельштам, загадочный непонятный Блок, Георгий Иванов, будущий муж Одоевцевой, Ахматова и Цветаева, Оцуп, Лозинский-переводчик, Андрей Белый... Серебряная лоза славных имён! И конечно же, льющаяся бурная река стихотворений, эти воспоминания - сплошная поэзия, с надрывом и нервной дрожью. Невозможно не отвлечься с этих мемуаров на поэтов и их творения.
А само время: трагическое, роковое, страшное. Время потрясений и революций, голодное время. Невыразимо тяжело пришлось тем, кто выбирал свободу мысли, свободу творчества, и большинство дорого за это заплатили.
Каждый ходил по острию бритвы.
И невозможно не содрогнуться от горечи блоковской речи: "…покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем: жизнь для него потеряла смысл".
А потом ... самоубийства Цветаевой, Маяковского, Есенина, Виктора Гофмана, Игнатьева; гибель в лагерях Мандельштама; расстрел Гумилёва, его сына от Ахматовой Льва сослали в лагеря, позже его вторая жена и дочь умерли в голодное время блокады. Не забыть и философский пароход.
При всей этой трагичности, воспоминания Одоевцевой полны любви и светлой памяти. И приятно вместе с ней гулять по улицам северной столицы: вот дом Мурузи на Литейном и Дом Литераторов на Бассейной, а вот квартира на Преображенской, а как приятно в Летнем и Таврическом садах. И хочется крепко пожать каждому поэту руку и сказать, мы продолжаем гулять по тем же улицам, что и вы, вдыхаем влажный воздух на берегах Невы, восхищаемся вашей поэзией и помним вас, помним!
И не просто потому что об этом просила Одоевцева:
"И если вы, мои читатели, исполните мою просьбу и полюбите тех, о ком я сейчас пишу, — вы обязательно подарите им временное бессмертие, а мне сознание, что я не напрасно жила на этом свете.
О, любите их, любите, удержите их на земле!"

#Бойцовский_клуб (Книга-автобиография)