Рецензия на книгу Западня от liu

Предисловие к роману написал сам автор, и это один из немногих видов предисловий, которые не раздражают и даже радуют. Золя от собственного имени кратко объяснил что и как он хотел сказать этим романом, а заодно таким образом защитить его от некоторых посыпавшихся нападок на грубоватый язык и беспросветность. «Западня», несомненно, самая нравственная из моих книг», - утверждает писатель, и нет смысла с этим спорить.

Это очень классический образец истории распада семьи, вырождения и разрушения, только в отличии от «Будденброков» Томаса Манна или «Господ Головлевых» Салтыкова-Щедрина, это разложение не аристократии, не дворянства, а упадок представителей рабочего класса, людей из народа. И несмотря на моё предпочтение именно этих двух романов в рамках тематики, работа Золя занимает в ряду вполне достойное место. Да и есть у меня подозрение, что эффект от прочитанного занизило недавно прочитанное «Дамское счастье», стиль «Западни» хоть и приобретает другие краски, но всё равно узнаваемы авторские приёмы, обороты, композиция.

Переклички начались с самого начала, когда появляются героини с двумя мальчиками, только в случае с Денизой из «Счастья» - это братья, а в случае с Жервезой из «Западни» - собственные дети, незаконнорождённые. В какой-то мере Жервеза воспринимается как отражение Денизы в кривом зеркале, где добродетели исчезают и преломляются во всевозможные пороки; трудности делают характер не сильнее, а уязвимее; вместо того, чтобы расцвести, красота увядает и опошляется, любовь становится безнадёжной и призрачной, вместо устойчивого успеха и благополучия – краткий взлёт и болезненное падение. Такое мрачное зазеркалье, правда, является частью реальности, а не воображаемым миром, и ещё раз напоминает о грустной парижской достопримечательности – клошарах. И хотя Золя многократно подчёркивает в повествовании, что его герои сами виноваты в своей судьбе, он при этом не хочет показать их людьми крайне плохими и отвратительными, но всего лишь несчастными, пострадавшими не только вследствие своих поступков, но и по причинам экономическим, социальным, из-за общей атмосферы в обществе, где далеко не каждому улыбнётся удача и не все добрые порывы прорвутся сквозь дебри суровой жизни.

Жервеза попадает в петлю упадка, совершенно не представляя как из неё выбраться, принимая ряд вполне продуманных решений, все из которых печально заканчиваются. В западню она угодила, будучи совсем юной, родив детей не от законного мужа, а от бесцеремонного, эгоистичного пройдохи-сожителя. Нахождение же законного, пусть и не любимого, мужа на какой-то момент могло бы дать надежду на спокойную жизнь с умеренным достатком, а воплощённая в реальность идея открытия собственной прачечной могла бы ещё выше продвинуть героиню в общественном положении. Но все эти «бы» разрушаются о коварные капканы. Жервезе не хватило ни удачи, ни крепкой воли, ни добродетельности. И это горько, потому что запросы её были вполне достижимы: жить без побоев среди честных людей, работать от души, иметь кусок хлеба да чистую комнатушку, воспитать из детей достойных людей и умереть на своей кровати. Но череда неудач ломает героев, и Жервезу на пару с мужем засасывает в воронку пороков.

В описании пороков и безнравственных сценок Золя показал себя ярким портретистом. Это и чудесно расписанная женская драка, и балаганный характер свадьбы с походом в Лувр, грубые споры и просто хамоватые диалоги между представителями третьего сословия, подчёркнутая невежественность народа. По поводу последнего особенно обрадовало обсуждение абортов и возмущение существованием такой процедуры, а в качестве средства контрацепции и даже прекращения беременности одна из женщин посоветовала прекраснейший метод: «каждый вечер выпивать по стакану святой воды и, выпив, трижды перекрестить живот большим пальцем». Но чем дальше, тем красочней. Это и чревоугодие, и зависть, и лень, блуд и похоть, но самого апофеозного изображение удостаивается пьянство с результатом в виде металкогольного психоза, в простонародии – «белочка». На фоне такого разложения, уродливого увядания всего доброго особенно скорбно и трагично выглядят взаимные вспыхнувшие чувства Жервезы и кузнеца, тоже приобретающие физическое воплощение, но не через плотские утехи, а через труд, когда влечение душ и тел становится вдохновением для работы, и в ударах молота о наковальню выражается чистота этой любви: «О нежных чувствах Гуже говорило раздавленное, расплющенное, как красный воск, железо».

В этом же романе закладывается будущий порочный образ Нана, дочери спившихся родителей: Жервезы и её мужа. Уже в «Западне» она растёт совершенно испорченным ребёнком, предающимся извращённым и жестоким забавам, а читатель готовится к очередной беспросветности и безнадежности, к ещё одному нравственному роману и событиям на французских улочках.

#Добро1_2курс (2-й антидоп)
#добро_побеждает_зло
#вокругсветазалето (Европа: Париж, Франция)