Рецензия на книгу Завоевание Плассана от reiden_coldflame
«Finis sanctificat media»
_________________________
Ещё только начиная работу над своей натуралистической эпопеей, Эмиль Золя планировал роман о провинциальных священниках. В итоге, получилась своеобразная дилогия («Завоевание» и «Проступок аббата Муре»), в которой одному из романов достались, на мой взгляд, лучшие стороны авторского таланта, а другой… примечателен по-своему. Сейчас о нём.
После двух парижских эпизодов Золя в четвёртом романе возвращает нас в Плассан, выдуманный провинциальный городок, в котором, как помнит читатель, был разыгран дебют эпопеи «Ругоны и Маккары». Исследуемый автором род представляют Франсуа Муре (сын Урсулы Маккар и шляпника Муре) и его двоюродная сестра и супруга Марта Ругон (дочь Пьера Ругона и Фелисите). Однако, как и в предыдущем романе, повествовательный фокус несколько сдвинут в сторону человека со стороны - загадочного аббата Фожа, которой со старушкой матерью поселяется у четы Муре.
В «Родословном древе» Золя указывает, что Марта «истерична» и наиболее схожа, и физически и духовно, с праматерью Ругонов и Маккаров Аделаидой. Аббат Фожа, этот «современный Тартюф», подчиняет себе склонную к истерии женщину, доводя её религиозность до крайней степени; таким образом Золя проводит довольно смелую для своего времени мысль - чрезмерная религиозность является проявлением психического расстройства («больной мозг верующей женщины бросает её во власть религиозных галлюцинаций»).
Но образ Марты и свершившийся с ней переворот, пусть и изображены с «замечательным мастерством» (Плещеев), всё же второстепенны: в центре повествования - лицемерный священник-палач, главная сюжетная линия - подчинение провинциального городка интересам режима Наполеона III.
На момент написания романа тема агрессивного клерикализма, использования силы и влияния церкви в политических целях, была весьма актуальна: в Третьей республике было немало сторонников возрождения монархии, которые своим орудием сделали клерикальную пропаганду:
«Последовал смутный период, во время которого осуществлялась политика, названная политикой нравственного порядка, которая отнюдь не была нравственной и не создавала порядка. Она заключалась в притеснении левой прессы, в проведении чисток среди служащих-республиканцев и в пении: «Спасите Рим и Францию / Во имя Сердца Иисусова…» (Моруа).
Активным деятелем антиклерикальной реакции был и Эмиль Золя, который не только публицистикой, но и своим романом «Завоевание» подчёркивал, что погибшая только что Вторая империя в своей репрессивной деятельности опиралась на духовенство: проводя параллель с современностью, он указывал на стоящие перед Третьей республикой угрозы.
«Золя старательно создает панораму Второй империи. Но кому теперь интересна Вторая империя? Она уже устарела» («Упадок лжи», Оскар Уайльд).
Вот только современного читателя, далёкого от социально-политических перипетий Второй империи и Третьей республики, роман явно усыпит, так что не каждый доберётся до крайне драматического финала-апокалипсиса. Предположу, что виной этому также стало желание издателя получить роман, где было бы «поменьше искусства»: после ярких картин «Карьеры Ругонов», «Добычи» и «Чрева Парижа» роман «Завоевание» выглядит несколько блекло.
«В России читают теперь только вас!».
Перечисленные выше романы не то чтобы сделали Золя известным автором, но, по крайней мере, привлекли внимание критики, сформировали вокруг него кружок соратников и почитателей нового направления, а также спровоцировали оскорбление чувств у некоторых ханжески настроенных граждан. С «Завоеванием» всё было много хуже: роман, нацеленный на актуальность, прошёл незамеченным - всего 1700 проданных экземпляров и ни одной статьи в парижской прессе. «Ни малейшего шума, ни малейшего недовольства. Тишина. Подобная казнь безразличием приводила Золя в отчаяние» (Труайя).
А вот успех Золя в России, как и ранее, был значительно бо́льшим, нежели во Франции, как по тиражу, так и по вниманию критиков: Тургенев, к примеру, завершает письмо к Золя ставшей широко известной фразой: «В России читают теперь только вас!» (имея в виду переводных авторов).
____________
«Завоевание» - тогда - актуальный антиклерикальный памфлет, сейчас - несколько блеклый психологический роман о болезненной набожности.
Примечание
___________
Имя аббата Фожа - Овидий. Мне нигде не встретилось какое-либо объяснение такому (довольно любопытному) именованию. Рискну, впрочем, предположить, что тут дело в раннем замысле Золя: первоначально аббат должен был быть человеком страстным, чувственным, эдаким соблазнителем - вот и поименовал его автор в честь Публия Овидия Назона, автора поэмы “Ars Amatoria”.
