Книга Последний час надежды онлайн

Часть 1. Владычица теней

Глава 1. Платок с монограммой

Брюс, кампус, 5 июля 2009 года, 11:00

Я впервые увидел университетский городок Сант-Альбан в разгар лета и был очарован им, раз и навсегда.

Будь моя воля – я бы поступил на первый курс экономического, как, собственно, и рекомендовал мне ректор. Что бы там ни говорили, а институт в Сант-Туаре мало в чём мог сравниться с Университетом; пусть я и отучился там два года, но переводиться сразу на третий курс… меня убедили переводиться на второй. Я уже представил, что выслушаю по этому поводу от матушки, когда она позвонит мне сегодня вечером, но – сейчас между мной и ней почти триста километров. Наконец-то я могу позволить себе самостоятельность.

Дальше были обычные формальности. Подписать то, подписать это, получить сотню бумажек в сотне мест. Хорошо ещё, что почти все службы – в главном корпусе Университета. Я и так потратил почти три часа, чтобы всё подписать.

Городок не пустует летом: в Университете отличный спортивный комплекс, недаром международные турниры по теннису проводятся именно в Университетском городке Сант-Альбан. И не только по теннису.

По совести, мне нечего было здесь делать. Учебники я получил, сессия ещё не выветрилась из памяти, а вежливое предостережение ректора, что здешняя программа не чета той, что была в Сант-Туаре, меня уже не пугало. Но повод остаться был, даже два: во-первых, нужно всё-таки подучиться и подготовиться к новому месту, и, во-вторых… чем дальше матушка, те лучше. Она всё ещё думает, что мне пять лет. А мне уже вчетверо больше!

Чем дальше от неё, тем спокойнее. Денег хватит, если не тратить на что попало, а зарабатывать я научился ещё в институте. Это приносит такое ощущение свободы… в общем, кто не знает, тому не объяснить.

Солнце постепенно клонилось к закату. Все мои вещи давно были в общежитии (ещё полтора месяца я буду, как король, жить в той комнате один), а городок настолько велик и красив, что не погулять по нему невозможно. Я сам не знаю, что занесло меня снова в главный корпус. Наверное, мне понравилась обстановка. Атмосфера, в буквальном и переносном смыслах. Я вообще люблю бывать в библиотеках, их спокойствие и запах книг. Я с детства полюбил ходить в библиотеки и читать прямо там.

Я походил по просторному фойе, и уже собирался покинуть здание и пойти в парк, как почувствовал. Наверное, взгляд. Я оглянулся – и увидел её.

Я потом долго думал, что в ней было такого. Скажу честно, на факультете были девушки и красивее. Много эффектнее, что уж говорить. Но от неё было не отвести взгляда.

Чуть ниже меня ростом, спортивного сложения, лёгкая одежда – опять же, спортивная: теннисная куртка, лёгкие брюки, спортивные туфли. И шарф в полтора оборота, длинный-предлинный. Метра три длиной.

И сталь. Всё, что она носила, было оттенка стали. Глаза и причёска – тоже.

Она вышла из канцелярии и на лице её было выражение, которое я сам потом видел на лицах других. Растерянность с налётом нереальности. Я действительно здесь? – спрашивал её взгляд. Это не сон? В Сант-Альбан единственный крупный университет, в который принимают студентов отовсюду – не имеет значения уровень доходов, происхождение. Только ум.

Она смотрела на меня и я увидел, как она улыбается. Улыбается мне.

– Могу я вас попросить? – я не сразу понял, что мне задали вопрос. Стоял и смотре на неё, как зачарованный. Может, я и был зачарован.

– Что именно? – мне пришлось откашляться, голос куда-то пропал.

– Покажите мне здесь всё. Я приехала и сразу же заблудилась.

Заблудиться здесь нетрудно. Одних парков пятнадцать штук. Да и лес вокруг, воздух в городке всегда чистый и свежий.

– С удовольствием, – я кивнул. Меня не удивило отчего-то, что она обратилась именно ко мне. А вдруг я сам приезжий и не знаю здесь ничего? Она улыбнулась вновь и протянула руку.

– Доминик.

– Брюс.

– Очень приятно, – рукопожатие оказалось сильным. Точно, спортсменка. Я немного напутал: сюда берут не только за ум. Берут и тех, кто хорош в каком-нибудь виде спорта.

Я почувствовал лёгкий запах жасмина. Мне всегда нравился этот тонкий аромат.

– Здесь можно гулять неделю, – предупредил я. Историю университетского городка Сант-Альбан я знал чуть не наизусть. Наверное, я с самого начала собирался учиться здесь, и потратил много времени, чтобы побольше узнать о нём.

– А я никуда и не тороплюсь, – она вновь улыбнулась и надела чёрные очки. Солнце здесь очень яркое, это так, но я очки ношу только зимой, и то, если выпадает снег.

– С чего начать?

– Расскажите о городке, – попросила она, указывая в сторону парка. Ближайшего к нам, его звали «Иероглиф». – Я почти ничего не знаю о нём, и ужасно боюсь, что не справлюсь.

– А на какой вы поступили?

– Я перевелась, – поправила она. – Я проучилась два года в Сант-Туаре.

Ничего себе совпадение! Хотя Сант-Туаре не такой уж и маленький город.

– Я оттуда родом, – сообщил я. Доминик сняла очки, на лице её было изумление.

– Как здорово! Я ещё подумала, у вас знакомый выговор. Вы тоже перевелись?

Я кивнул. И сказал, куда.

– С ума сойти! – заключила она. – Мы учились в одном институте, как я вас там не заметила?

– Я почти всё время сидел в библиотеке, – пояснил я. Она рассмеялась. Голос её мне нравился всё больше и больше.

– Слушайте, это нужно будет отметить! Я не верю, что это простое совпадение. Вы верите в судьбу, Брюс?

Я покачал головой, улыбнулся.

– А почему? Я вот верю.

Я пожал плечами.

– Хочу, чтобы от меня хоть что-нибудь зависело, – ответил я, наконец. Доминик схватила меня за руку.

– Вы мне сразу понравились, Брюс. Знаете, с первого взгляда. Но судьба всё-таки есть.

Я усмехнулся. Она – тоже.

– Ладно, не верите – не верьте. Куда мы идём?

* * *

Об университете Сант-Альбан я знал много. Да что там, даже карту городка я знал наизусть ещё до того, как появился здесь. Столько всего было переплетено вокруг этого места – и руины монастыря, на которых возведён Университет, и лагерь повстанцев, который находился в на месте этого сама парка в шестнадцатом веке, и легенды о тайной лаборатории ордена иллюминатов, которым удалось получить философский камень, да много чего ещё.

А вот герцог де Сант-Альбан, который стал владеть этими краями триста лет назад, и его потомки. Мда, они явно не старались беречь и использовать свои владения с толком. Хорошо, что в их роду нашёлся ловкий политик и меценат, который и построил Университет.

Я рассказывал и рассказывал, а сам, что уж скрывать, всё время смотрел краем глаза на Доминик. Иногда и не краем глаза, и всегда встречал её взгляд. Она умеет слушать – не просто кивать головой и невнятно поддакивать, а на самом деле слушать. С интересом.

Я опомнился, только когда солнце коснулось горизонта и подул зябкий ветерок. Мы обошли три парка, посетили библиотеку и спортивный комплекс, раза три посидели минут в кафе – освежиться.

– Спасибо, Брюс, – Доминик пожала мне руку ещё раз. Ну и хватка! – Мне так приятно, что я повстречалась именно с вами. Возьмите, – она протянула руку вновь и там, словно по мановению волшебной палочки, возник платок. Снежно-белый, с небольшой монограммой в углу. Платок пах жасмином.

Она улыбнулась.

– На память, – пояснила она. – Вы не такой, как все.

Я не удержался, поднёс платок к лицу. Доминик улыбалась, улыбка из просто дружеской стала очен тёплой, очень… что происходит со мной?

Я помотал головой. Присмотрелся к инициалам: «И. Д. С. А.»

– «С. А.» – произнёс я прежде, чем осмыслил увиденное. – Сант-Альбан?

Она кивнула.

– Иреанн Доминик де Сант-Альбан, – пояснила она. – Папа хотел Ирэн, мама – Анну, бабушка настаивала на Доминик. Получилась я.

Ничего себе! Вся моя предыдущая беседа тут же всплыла в памяти. Мой бог, сколько всего неприятного я успел сказать о Сант-Альбан?

– Я знаю, – кивнула она. – Знаете, лучше говорить правду. Да, мои предки плохо управляли своей землёй. А о том, что они и приказали сжечь монастырь, я даже не знала. Правда-правда. Спасибо, что рассказали.

Я молчал и выражение лица у меня, наверное, было не очень приятным.

– Не обижайтесь, Брюс, – она снова взяла меня за руку. – Терпеть не могу представляться, все тут же начинают приседать и любезничать. А вы не такой, я вижу. До завтра!

Она помахала рукой и, отвернувшись, побежала в сторону главного здания.

Ну и денёк! «Мадам Цербер», неизменно сидевшая на вахте у входа, одарила меня бесцветной улыбкой. Она, верно, видела, как мы разговаривали с Доминик. Но при этом была и оставалась Цербером.

Я словно во сне поднялся на свой этаж и отомкнул дверь в комнату. Бросил сумку на кресло, вновь развернул платок, присмотрелся к монограмме.

И умер.

Брюс, 5 июля 2009 года, 20:30

Наверное, я не очень удачно выразился. Я не умер в буквальном смысле. Но те пять минут, которые я пережил в тот вечер, я никогда не забуду.

Я ощутил, что что-то неладное происходит у меня в голове. Весь предыдущий день, особенно наш с Доминик «поход по городку», всплыл в памяти весь и принялся вращаться, мысли путались. Я словно смотрел на те события со стороны и не мог отвлечься, прекратить этот хоровод, унять видения.

В какой-то момент я осознал, что теряю себя. Буквально. Чувствовал, что исчезаю. Платок так и был зажат у меня в руке, я разжал кулак (это стоило немалых усилий) и посмотрел на платок (это тоже ужалось не сразу).

Платок исчезал!

Я не могу объяснить это иначе: он протаивал, становился то более, то мене плотным, но постепенно исчезал.

И мне стало страшно. Мне никогда не было так страшно. Я подумал, что как только не станет платка, не станет и меня. Чёрт его знает, откуда пришла такая мысль, но в тот миг она показалась единственно верной и самой важной.

Я не знаю, что я делал – я захотел, чтобы всё вернулось, чтобы платок не исчезал, чтобы всё это прекратилось, а я остался тем, кем я есть. Я захотел этого изо всех сил, которые оставались.

Провал.

Я обнаружил, что лежу на боку, что лоб ужасно болит, а в правой руке – платок. Тот самый, с теми же инициалами, совершенно мокрый. Неудивительно, я ощущал, что промок насквозь.

– Мсье?

Я не услышал стука в дверь. Ощутил, что мне помогают подняться на ноги. Высокий мужчина в униформе, с пышными усами Я поблагодарил его. Сквозь зубы – каждое движение причиняло боль – поясница, мышцы ног, а сильнее всего – лоб.

За мужчиной в дверях стояла мадам Цербер.

– Что случилось, мсье Деверо?

Я потряс головой.

– Ничего, – я осёкся. Я чуть было не обратился «мадам Цербер». – Ничего, мадам Велье.

– Я услышал крики, – пояснил мужчина. – Реми Девалл, мсье. Я электрик.

– Поскользнулся, – я ответил первое, что пришло в голову. – Ударился головой, наверное. Не очень хорошо помню, простите.

– Я вызову врача, – сострадание стремительно покидало лицо мадам Велье. – Вы рассекли лоб, мсье Деверо.

– Нет, не нужно, – не знаю, почему, но я стал решительно сопротивляться. – Я сам… дойду.

– Вы уверены? – я и сам не был уверен, что сумею сделать хотя бы шаг, но кивнул.

Мадам Цербер кивнула. – Реми, помогите, пожалуйста, мсье Деверо.

* * *

Реми оказался словоохотливым – но говорить, а точнее – болтать принялся, как только мы покинули здание. Несомненно, мадам Цербер не одобряет болтовню.

Он первым делом указал на платок. Я так и держал его в кулаке, только уголок с монограммой выглядывал наружу.

– Мадемуазель Доминик сама подарила?

Был бы я в добром здравии, огрызнулся бы. Нет, это я у неё стащил! Или выпросил. Но сил на резкости не было, а Реми ждал ответа.

Я кивнул.

– Везёт вам, – в голосе его отчётливо прозвучала зависть. – Знаете, вокруг неё весь университет вьётся, а платок у неё один. И все это знают.

– И что? – я не смог ничего предположить, голова совершенно не соображала.

Он покосился на меня, как на умственно отсталого.

– Приятель, это ж их городок! Смекаешь? Если у тебя этот платок, считай, что все двери открыты и все тебе будут угождать.

– Фаворит? – усмехнулся я и голова дико заболела в ответ на это усилие мышц.

Реми кивнул. – Само собой. Она переборчивая, кому попало платок не даст.

– Слушайте, откуда вы это можете знать?

Он пожал плечами, остановился. Ноги уже вполне слушались меня. Поддержки уже не нужно.

– Я тут семь лет работаю, – Реми вынул из кармана платок (без её монограммы) и вытер лоб. Только сейчас я обратил внимание, что он, по сути, старик – седой, лицо в морщинах. А в комнате он казался мне от силы сорокалетним. – Каждый год вижу мадемуазель Доминик. Она меня раза два приглашала на свой день рождения, – похвастался он, совсем как ребёнок. – Я дело говорю, Брюс. Тебе, считай, счастливый билет выпал, не упусти.

Час от часу не легче! Каждый год?! А как же сегодня… Нет, что-то тут не сходится. Зачем ей разыгрывать из себя приезжую?

– Зачем она сюда приезжает каждый год?

– Учиться, – теперь Реми смотрел на меня, как на идиота, нет ни малейших сомнений. – Она уже три факультета закончила, приятель. Так-то. Значит, ты тоже умён, раз она тебя заметила. Вон больница, – он указал рукой. – Дойдёшь сам, или лучше помочь?

Дойду сам.

Я вроде не говорил это вслух, но Реми кивнул и улыбнулся, уже не снисходительно. Осторожно похлопал меня по плечу (там я тоже что-то потянул).

– Бывай, приятель!

Он с явной неохотой направился назад, в общежитие, а я побрёл вперёд. Несмотря на лето и поздний час, в больничном здании горели многие окна. Мне вон туда, в приёмный покой. Я сделал несколько шагов…

…и снова почувствовал, что умираю.

Брюс, 5 июля 2009 года, 21:00

Было примерно всё то же, но короче и интенсивнее. И снова я сжал платок, стараясь удержатся за него – если вы понимаете, о чём я говорю.

Когда меня отпустило, я долго лежал на боку, прямо на тропинке. Похоже, никто не заметил, что человеку плохо у самого входа в больницу. Ничего не скажешь, заботливые – охрана могла бы уж и заметить!

Но настроение ругать охрану пропало само собой. Когда я попытался подняться на ноги, то обнаружил, что ничто и нигде не болит. Ощупал лоб – ни шишки, ни ссадины. Осторожно разжал кулак, присмотрелся к платку.

Всё тот же. Всё так же пахнет жасмином. И теперь точно можно выжимать.

Ничего не понимаю. Я долго стоял, совершенно ошарашенный, но не идти же в больницу с таким рассказом! Так недолго и в жёлтый дом угодить, для успокоения нервов. Не для этого я приехал в Сант-Альбан.

В совершенно рассеянных чувствах я зашёл в кафе (они все работают круглые сутки), взял какой-то снеди – перекусить вечером – и пошёл в общежитие. Отсыпаться. Во всём теле появлялась, не пойму откуда, энергия – шагалось легко, воздух казался – или был? – свежим и приятным, меркнущие краски окружающего мира радовали глаз. Насвистывая, я вошёл и, едва мадам Цербер взглядом приковала меня к полу (предъявлять пропуск положено всем и всегда, она не делает исключений), я отчего-то спросил:

– Не подскажете ли, где я могу найти Реми, мадам Велье?

– Реми? – она сурово посмотрела на меня и вдруг напряжение покинуло её лицо, и тень улыбки явилась взамен. Я проследил за её взглядом – она смотрела на тот самый уголок платка. Проклятие, я так и ношу его в кулаке?!

– Реми, электрик, он помог мне дойти до больницы. Час назад… – я говори и видел, что она не понимает, о чём речь. Словно не стояла у входа в мою комнату и не видела «украшенного» лица.

– Реми… у нас был один Реми, Реми Девалл. Но его уволили год назад, мсье. Ему решительно нечего делать здесь, – суровость вернулась в её взор. – Вам записка, мсье Деверо, – она протянула лист бумаги и взглядом дала понять – аудиенция окончена.

Я кивком поблагодарил и направился к лифту, уже не в радужном расположении духа. Что за… тут происходит? Или я так крепко ударился головой, что внутри всё перепуталось? Но не привиделся же мне Реми!

Есть уже не хотелось. У себя в комнате я осторожно развернул платок. Наверное, нудно было его выстирать, но я не сразу решился – даром что платок уже утратил белоснежность. В конце концов, я решился и положил его прямо на стол. Смотрел, не мог оторвать взгляда, и думал. Прогулка с Доминик, беседа с Реми, разбитый лоб – что из этого было на самом деле?

И платок. Точно ли мне подарила его наследница здешних владений?

Перед тем, как улечься спать, я развернул записку. Не нужно было быть великим сыщиком, чтобы понять, что там. Звонила моя матушка, беспокоилась, отчего это я не позвонил сам.

И ещё одно омрачило наст роение. У меня с собой был, как матушка называла его, талисман – «счастливый пенни». Всё, что осталось на память от деда и его ювелирного дела. Так вот, он куда-то делся.