Цитаты из книги Униженные и оскорбленные - страница 2

Барыня моя была сладострастна до того, что сам маркиз де Сад мог бы у ней поучиться. Но самое сильное, самое пронзительное и потрясающее в этом наслаждении - была его таинственность и наглость обмана.

Сами себе горести создаем, да еще жалуемся…

— Вот и кончилась наша любовь. Полгода жизни! И на всю жизнь, — прибавила она, сжимая мне руку.

Я надеюсь быть между вами троими четвертым.

Я мнителен и сознаюсь в том. Я склонен подозревать дурное прежде хорошего — черта свойственная сухому сердцу.

ну как в самом деле сказать человеку грубость прямо в глаза, хотя он и стоил того и хотя я именно и хотел сказать ему грубость?

... она до того ещё вполне ребёнок, что совершенно не знает всей тайны отношений мужчины и женщины.

Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!

Николай Сергеевич был один из тех добрейших и наивно-романтических людей, которые так хороши у нас на Руси, что бы ни говорили о них, и которые, если уж полюбят кого (иногда Бог знает за что), то отдаются ему всей душой, простирая иногда свою привязанность до комического.

Я ведь и прежде знала и даже в самые счастливые минуты наши предчувствовала, что он даст мне одни только муки. Но что же делать, если мне теперь даже муки от него - счастье?