Цитаты из книги Здравствуй, грусть - страница 3

... ни с чем не сравнимое наслаждение: разгадать человека, увидеть его насквозь, заглянуть ему в душу и поразить в больное место.

Я не хотела принимать в расчет пустоты существования, его переменчивость, повседневные добрые чувства. В идеале я рисовала себе жизнь как сплошную цепь низостей и подлостей.

Я не любила молодежь. Мне куда больше нравились приятели отца, сорокалетние мужчины, которые обращались ко мне с умиленной галантностью, в их обхождении сквозила нежность одновременно отца и любовника.

Я – женщина, любившая мужчину. Это так просто: не из-за чего тут меняться в лице.

И я поняла, что куда больше подхожу для того, чтобы целоваться на солнце с юношей, чем для того, чтобы защищать диссертацию...

К чужим недостаткам легко привыкаешь, если не считаешь своим долгом их исправлять.

Если ты пьян, можешь говорить правду — никто не поверит.

Бывают фразы, от которых на меня веет духом изысканной интеллектуальности, и это покоряет меня, даже если я не до конца их понимаю.

Она не улыбнулась; она улыбалась, только если ей хотелось, а из вежливости, как все люди, — никогда.

Все мы добиваемся только одного — нравиться. Я по сей день не знаю, что кроется за этой жаждой побед — избыток жизненных сил или смутная, неосознанная потребность преодолеть неуверенность в себе и самоутвердиться.