Страницы← предыдущаяследующая →
…Самоуверенно считал, что границы отчаяния полностью исследованы.
Саттон теперь жил в «Скеффе». Как и все другие здания в Голуэйе, оно было недавно перестроено. Любое освободившееся место в городе тут же занимали под «роскошные апартаменты».
Саттона я нашел в баре наедине с кружкой «Гиннеса». Меня это воодушевило.
– Привет, – поздоровался я.
Он не ответил, мельком взглянул на мои слегка подживающие раны и кивнул. Я сел на стул рядом и жестом попросил бармена принести мне пива.
– Помнишь Кору?
Отрицательное мотание головой и:
– Забыл, что я не местный?
Прибыло пиво, я собрался расплатиться, но Саттон остановил меня, сказав бармену:
– Запиши на мой счет.
– У тебя есть счет?
– Полагается художнику… Вернее, художнику-погорельцу.
Я подумал, что лучше выложить все сразу.
– Нападение на меня, твой пожар – я не думал, что они связаны. Или вообще с чем-то связаны.
– А теперь?
– Считаю, что все это сделано умышленно. Мне… очень жаль.
– Мне тоже.
Мы помолчали, потом он попросил:
– Расскажи поподробнее.
Что я и сделал.
Рассказ занял больше времени, чем я думал, и счет сильно вырос. Когда я закончил, он подвел итог:
– Подонки.
– Не то слово.
– Доказать что-нибудь можешь?
– Ничего.
Я рассказал ему о Зеленой гвардии, охранной фирме и добавил:
– Они нанимают полицейских.
– Понятно. И ты думаешь… Что?
– Хочу поглядеть, есть ли среди них те, кто напал на меня.
– И что потом?
– Расплатиться.
– Мне это нравится. Я с тобой.
– Нужно бы встретиться с мистером Плантером. Или он, или Форд убили ту девушку. Я хочу знать, как и почему.
– Плантер – богатая гнида.
– Да уж.
– Наверняка, много о себе думает.
– Уверен.
Он сделал большой глоток. Вокруг рта появились усы из белой пены.
– Думаешь, он любит картины? – спросил он.
– Разумеется.
– Тогда надо подумать.
– Валяй.
– Хочешь чего-нибудь пожрать или просто упиться?
– Просто упиться – гораздо интереснее.
– Бармен!
…Страхи, ежедневно оставляющие…
реальные морщины и шрамы на времени.
На следующий день я помирал. Не обычное похмелье, а настоящее стихийное бедствие. Такое, что хочется крикнуть: ПРИСТРЕЛИТЕ МЕНЯ!
Я пришел в себя около полудня. Вчерашние события до четырех часов дня я еще кое-как мог восстановить. Дальше – пустота. Будто выжгли напалмом. Знаю только, что мы с Саттоном в финале оказались в баре «У О'Ничтейна».
Смутно помнил
хоровод с норвежцами
армрестлинг с вышибалой
двойной «Джек Дэниельс».
Скомканная одежда валялась около окна, остатки принесенной ночью из ресторана еды – под стулом. Наступил на чипсы и что-то, оказавшееся позеленевшим куриным крылышком.
Господи!
Пришлось всерьез проблеваться. Утренняя молитва. Старый привычный ритуал: я на коленях перед унитазом.
«Твайфордз»!
Они делают надежные посудины.
Наконец моя система, освободившись от всего, от чего только можно, перешла к спазматическим рвотным позывам. Такого рода, когда кажется, что кишки вот-вот вылезут через гортань. Гортань. Хорошее слово, подходящее. В нем есть медицинская отстраненность.
Мне нужно было выпить стакан. Господи, мне нужна была целая бутылка! Но тогда я потеряю еще нескольких дней. А мне надо отомстить, поймать преступников. Трясущимися руками я попытался скрутить косячок. Саттон дал мне немного гашиша, сказал: «Прямиком из Алжира. Серьезное дерьмо. Обращайся уважительно».
Никак не мог скрутить сигарету. Пошел к буфету, нашел завалявшуюся булку с вишневой начинкой. Выскреб начинку. Нагрел гашиш в фольге и запихнул в булку. Затем сунул ее в микроволновку и поставил на ускоренный режим.
Видок получился еще тот. Когда вафля остыла, я рискнул откусить кусок. Эй, не так уж плохо. Я съел все, запивая водой.
Улетел аж на орбиту.
Булка с гашишем очень подходит для путешествий в космосе. Могу лично подтвердить.
Я снова провалился в негу. Мой разум на цыпочках протискивался сквозь тюльпаны. Я сказал вслух… (или не сказал?):
– Мне нравится моя жизнь.
Это было самым верным показателем моего состояния. Прошло немало времени, я начал искать что бы пожевать и стал приглядываться к зеленому цыпленку. К счастью, замороженная пицца странным образом пережила мои последние эскапады, так что я занялся ею. Где-то на половине заснул. Проспал шесть часов. Если мне что и снилось, то «Отель «Калифорния».
Когда я очнулся, похмелье слегка прошло. Не окончательно, но все же стало легче. После душа и очень осторожного бритья я пошел к полке, где стояли мои видеокассеты. Там их не очень много, но все самые-самые:
«Париж, Техас»
«Однажды на диком Западе»
«Бульвар Сансет»
«Двойная гарантия»
«Путь Каттера»
«Боевые псы».
В 1976 году Ньютон Торнберг написал роман «Каттер и Боун». Трое людей, чья жизнь была разрушена в шестидесятых, живут в одном доме. Каттер, тронутый и искалеченный ветеран вьетнамской войны. Боун, хитростью избежавший призыва в армию. Mo – страдающая агрофобией алкоголичка с ребенком. Они расследуют убийство молодой проститутки. Умудряются зацепить не тех людей, и Mo с ребенком убивают. Каттер и Боун преследуют магната, которого считают виновным в смерти Mo. По словам Боуна, Каттер
находится в полном отчаянии. Из-за этого на любую идею или ситуацию не может реагировать иначе, чем смехом. Его разум был похож на дом с зеркалами, в котором искаженное изображение отражает искаженное изображение.
Каттер во власти
отчаяния
цинизма.
Роберт Стоун написал «Боевые псы» в 1973 году. Карел Рейс снял по нему фильм в 1978-м.
И снова проклятая троица.
Мардж, помешанная на лекарствах. Ее муж Джон Конверс, военный корреспондент, и Хикс, который ввозит наркотики в США. Джон Конверс продает своего друга Агентству по борьбе с наркотиками и понимает, что ему необходимо постоянно испытывать страх. Психологически страх – основа его жизни. Я боюсь, значит, я существую.
Хикс, преследуемый бандитами и агентами, умирает в пещере, где живут хиппи. Там на стене написано:
Я смотрел эти фильмы по многу раз и чувствовал себя так, как чувствовал всю жизнь… да пошло оно все…
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.