Книга В ногу онлайн - страница 4

Глава 3

Каролина уныло побрела во двор. Хотя предстояло много работы, она не желала больше видеть ни мать, ни отца, несмотря на проявленное ими геройство. Во время урагана она мечтала о счастье, но раз ей не суждено его найти, то можно представить.

И Каролина представила, как сама встретила бы своего мужа. Она бы непременно выбежала ему навстречу, прильнула к нему, сказала бы, что рада его благополучному возвращению, а он пригладил бы ее растрепавшиеся волосы, крепко обнял, благодаря Господа за то, что все живы, хотя ему и не удалось вернуть Пенни.

Споткнувшись, Каролина поглядела под ноги. Это же кукла Вирджинии, зато имя ей придумала она сама: Нэн Уайт, в честь привидения небывалой красоты, легенды о котором ходили среди прислуги. Кукла лежала на земле, уткнувшись лицом прямо в грязь. Подняв ее, Каролина увидела, что нарисованные глаза, брови и рот уже стерлись, некогда доверчивое и наивное выражение исчезло, мягкое, обтянутое кожей тело намокло, к нему прилипло изорванное платьице. Должно быть, младшие сестры забыли Нэн Уайт во дворе, когда их вчера позвали в дом.

Глядя на изуродованное лицо куклы, Каролина все еще испытывала к ней нежность. Сколько же воспоминаний связано с этой игрушкой…

Отец привез ее из Уильямсберга. Он бросил куклу на голубую кушетку в гостиной, а сам пошел разыскивать жену. Маленькая Каролина играла одна в соседней комнате, потому что Пенни уехала в гости, а больная Вирджиния лежала в постели. Увидев приехавшего отца, девочка сразу побежала в гостиную и замерла от восхищения.

Наверное, это куколка, которую обещала ей мама! Она прекрасна, какая у нее тонкая талия, какие роскошные волосы, зачесанные назад. А что за платье! Это же чудесный придворный наряд, широкая юбка с настоящим кринолином! Маленькая Каролина потерлась щекой о бархатный подол, в тот же миг решив, что назовет куклу Нэн Уайт.

Она собиралась бежать наверх к Вирджи, но замерла, услыхав сердитые голоса родителей.

Летиция вошла в гостиную первой.

– Я имею право требовать за эту кобылу полную цену! – настаивала она. – Тебя здесь не было и…

– Черт побери, Летти! Почему ты вмешиваешься в управление плантацией? Занимайся лучше своими женскими делами. – Тут Филдинг увидел маленькую Каролину, играющую с куклой.

– Я назову ее Нэн Уайт, – сообщила девочка и вдруг прижала игрушку к себе, испугавшись, что этот сердитый человек может отобрать ее сокровище.

Филдинг взглянул на дочь такими злыми глазами, что та даже отступила на шаг, потом вырвал у нее куклу.

– Я купил ее для Вирджинии, а не для тебя! Это она сейчас лежит больная наверху!

– Но у Вирджи уже есть кукла, а у меня ни одной! – с негодованием закричала Каролина и, рыдая от горя, бросилась к матери.

– Успокойся, пожалуйста. – Летиция нетерпеливо оттолкнула дочь, спеша вернуться к важному разговору о кобыле. – Тетя Пет обещала привезти тебе куклу. Ты же понимаешь, Филд, что, пока тебя нет дома, плантацией должен кто-то управлять, и я не собираюсь равнодушно глядеть, как все приходит в упадок, – говорила она, идя за мужем наверх.

Девочка, оставшаяся наедине со своими разбитыми надеждами и жестокой несправедливостью взрослых, упала на кушетку и залилась слезами. Но, услыхав, что родители спускаются вниз, быстро вскочила на ноги. Она бежала прочь из дома, пока не натолкнулась на дерево. Каролина зарыдала во весь голос, теперь уже не только от горя, но и от настоящей боли.

Пенни с большим трудом уговорила сестренку вернуться в дом, но та отказалась ужинать даже после крепких шлепков няни и обиженно заползла в свою кровать-качалку. Ее жизнь кончена. Кончена, не успев еще начаться.

Глядя на круглую луну, видневшуюся сквозь щель в голубых занавесках, маленькая Каролина глотала слезы. У Вирджи две куклы, а у нее – ни одной!

Но потом, когда тетушка Пет вручила ей обещанный подарок, девочка вежливо поблагодарила ее, сразу положила куклу на полку и никогда с ней не играла. Видимо, дорогая вещь предназначалась больше для показа, чем для детских игр. У семидюймовой куклы, походившей на статуэтку, были фарфоровые руки и ноги, тело из лайки, голова (настоящее произведение искусства) с нарисованной прической и платье из тончайшего газа. Но куда ей было до двадцатидюймового чуда по имени Нэн Уайт, которое досталось Вирджи!

Но когда сестра вежливо восхитилась новой игрушкой, особенно ее платьем, то Каролина сразу предложила:

– Если она тебе нравится, могу обменять ее на Нэн Уайт.

– О нет! – выдала свои истинные чувства Вирджиния. – Моя Нэн в два раза красивее.

Каролина не могла не согласиться. Будь на свете справедливость, Нэн Уайт принадлежала бы ей. Ведь она всегда мечтала именно об этой кукле, но та оставалась игрушкой Вирджинии и находилась под ее бдительным надзором. И даже если она великодушно предлагала сестре поиграть с ней, Каролина всегда отказывалась.

Она больше не играла в куклы. За тот день, когда отец жестоко обманул ее надежды, девочка сразу повзрослела. Глубоко уязвленная, лишенная всяких иллюзий насчет родительской любви, Каролина инстинктивно ощутила, чем для нее обернется жизнь в этом взбалмошном доме.

Отняв у дочери сокровище, отец показал ей, что не любит ее. От такого удара девочка никогда уже не оправилась.

И сейчас, глядя на покалеченную Нэн, брошенную младшими детьми, Каролина вдруг заплакала. Прижимая куклу к груди, она бросилась в сторону пляжа.

Вокруг ни души, ни единого паруса на горизонте, словно Каролина была одна на всем свете. Девочка села на мокрый песок и по-детски начала баюкать изуродованную куклу. Вирджиния забросила Нэн, у Фло с Деллой есть более красивые игрушки, порой они с хохотом гоняли бедняжку по полу как мяч.

Ладно, теперь никто из них не причинит ей вреда!

Каролина молча выкопала ямку в песке и похоронила куклу. А вместе с ней – свое детство и последние надежды на любовь отца.

Потом она долго стояла, глядя на могилу Нэн Уайт. Каролина выпрямилась и посмотрела вдаль: вода залива успокоилась, жизнь, похоже, начинается сначала. Решительный блеск в серых глазах девушки очень напоминал огоньки в темных глазах ее матери.

Раз она сумела пережить разлуку с Нэн Уайт, пережить страшный ураган, то переживет все, что угодно. Повернув к дому, Каролина с трудом зашагала по мокрому песку. Сейчас она походила на трубочиста в своем перепачканном сажей платье, с грязными волосами и лицом, но в ее сердце как росток уже пробивалась надежда. Не только Пенни найдет любовь и новую жизнь вдали от дома. Где-то в иных краях ее тоже ждет возлюбленный.

Человек, не похожий на ее отца. Да, ее отец красив и отважен, однако, насмотревшись за годы на его ярость, Каролина теперь испытывала неприязнь ко всем темноволосым мужчинам. Они слишком властолюбивы, очень ревнивы, значит, им нельзя доверять. Такой человек не станет любить тебя всю жизнь, если он вообще способен на любовь.

О нет, ее избранник должен быть сговорчивым, обаятельным, хорошо бы – светловолосым. И улыбающимся. Как человек из ее сна.

Но пока никто не походил на героя Каролины. Им мог бы стать… Сэнди Рэндолф. Но, разумеется, помоложе, каким он был, когда встречался с ее матерью.

Возможно, это будет молодой лорд, приехавший из Англии, чтобы купить плантацию. Или любимый сын богатого купца, наследник целой флотилии торговых кораблей, который увезет ее в далекие восхитительные страны, к опасностям и приключениям. Но в любом случае он должен быть мягким, обходительным, с выразительным взглядом и приятным голосом, от которых у нее забьется сердце и она почувствует себя настоящей женщиной.

Когда девочка вернулась домой, родители уже закончили осмотр разрушений. Пока Фарвью будут ремонтировать, Летиция предлагала отправиться с детьми в Уильямсберг.

– Опять? – усмехнулся Филдинг.

– Разумеется! Я понимаю, что в прошлый раз мы прожили у тетушки Пет слишком долго, но она войдет в наше положение.

– Надеюсь. – Филдинг нетерпеливо пожал широкими плечами, обтянутыми еще не высохшей батистовой рубашкой. Каролина пожалела красивого решительного отца, который без особой надежды снова посмотрел на разрушенный дом. Но в следующий момент Филдинг избавил девочку от этого чувства, с насмешкой обратившись к жене:

– Полагаю, ты будешь рада балам и старым поклонникам, Летти.

– Можешь не сомневаться, – угрожающе заявила его супруга.

Каролина переглянулась с Вирджи, которая только что вышла из дома. Общая беда, на время соединившая родителей, снова отталкивала их друг от друга.

И семейство отправилось в Уильямсберг. Двухэтажный особняк тетушки Пет был построен из старого кирпича, узорно выложенного в шахматном порядке. Крыша с двумя изящными кирпичными трубами венчала мансарду, где находились спальни, а по обеим сторонам каменной лестницы росли красиво подстриженные самшитовые деревца. Эту лестницу, как часто хвасталась тетя Пет, «вывезли из Англии, камень за камнем».

Позади дома был очаровательный садик, предмет гордости тетушки и любимое место девочек. В самом центре, на лужайке, стояли угловые скамеечки, обсаженные кустами белой акации, а дальше, окружая садик кольцом, возвышались темно-зеленые самшиты и аккуратно подрезанные дубы.

Каролина чувствовала бы себя в Уильямсберге одинокой, если бы не Салли Монтроз, которая часто навещала свою двоюродную бабушку, живущую через дорогу. Вирджинии было не до сестры, она нашла поклонника в лице сына мельника и теперь раза по три на неделе бегала на мельницу, поскольку в колониях мука была неочищенная, ее нельзя долго хранить, а тетушка Пет пользовалась только свежей мукой. Поэтому ее радовала готовность Вирджи взять на себя этот труд, но если бы она узнала о флирте на задворках неуклюжей ветряной мельницы, то побледнела бы от ужаса. Пока вращались мельничные жернова, Вирджиния болтала с Хью Клеменсом.

Иногда она с восторгом сообщала Каролине: «Сегодня Хью поцеловал меня». Или, покраснев, говорила: «Хью считает помолвку бессмысленной». Или: «Хью говорит, что Виргинии нужны хорошие мукомольни, и он собирается установить целый ряд мельниц, если только будет иметь поддержку». И так далее, и так далее.

Со временем Каролина поняла, что речь идет не просто о флирте от безделья, а Вирджи на самом деле влюбилась в Хью. Интересно, как воспримет это мама? Наверное, очень плохо, ведь Хью – один из семерых сыновей мельника, поэтому унаследует какие-нибудь гроши. Пусть у него внешность викинга, зато нет образования, он не может написать даже собственное имя. О нет, мама никогда не одобрит такого зятя!

Сама Летиция Лайтфут от души наслаждалась возможностью побыть вдали от дома и, как предрекал Филдинг, веселилась на нескончаемых балах. Она брала с собой двух старших дочерей, а те жаждали показать новые платья, сшитые, правда, из менее роскошной материи, чем того хотелось бы Летиции. Но тетушка Пет сказала, что по нынешним временам это самое разумное, другого они позволить себе не в состоянии.

Каролина тогда еще не могла похвастаться ослепительной красотой, она пока не оформилась, была угловатой, даже ее серебристо-золотые волосы казались слишком неестественными для маленькой девочки. Короче, успехом она не пользовалась, зато у нее оставалось достаточно времени, чтобы наблюдать за Вирджинией, которая флиртовала с молодыми плантаторами, съехавшимися в Уильямсберг, чтобы насладиться светской жизнью.

К большому разочарованию Летиции и ее старших дочерей, ремонт в Фарвью закончился очень быстро, и гости тетушки Пет начали собираться домой.

Вирджи была в отчаянии.

– Ну, еще увидишься с Хью, – утешала ее Каролина. – Ты ведь едешь не в Нью-Йорк или Бостон.

– Знаю, но это же не другой конец маленького городка, – всхлипывала сестра, на глазах которой в последние дни не высыхали слезы.

«Вирджи совсем влюблена!» – хихикала Салли Монтроз. После возвращения из лондонского пансиона миссис Честертон она лучше остальных девочек разбиралась в любовных переживаниях.

Перед отъездом домой Вирджиния отозвала Каролину в сторонку:

– Хью собирается приехать в Фарвью, чтобы просить моей руки. Мама пока не догадалась, и она не должна узнать об этом.

– Как же она не узнает, если Хью приедет свататься?

– Не узнает, если ты мне поможешь, – умоляюще сказала Вирджиния.

– Ладно, – пообещала Каролина. – Но чего ты от меня хочешь?

– Заставь маму поверить, что Хью твой поклонник, а не мой. О, Кэрол, если ты согласишься, обещаю потом всю жизнь больше ни о чем тебя не просить.

Каролина очень сомневалась в ее обещании, поскольку Вирджи всегда страстно хотела того, что принадлежало ее сестрам.

– Я согласна, – пообещала Каролина, – но ведь она может отказать ему от дома.

– Она этого не сделает, – настаивала Вирджиния. – Тебе всего пятнадцать, ты еще никем не увлекалась. Мама решит, что твой флирт ровным счетом ничего не значит, и наверняка даже станет поощрять тебя. А я теперь не просто старшая дочь, но по возрасту гожусь в невесты. Я слышала, как они с отцом составляли для меня во время их перемирия список подходящих кандидатов. К счастью, они снова поссорились, не придя к окончательному решению, и с тех пор вообще не разговаривали. Но когда они поймут, что Хью собирается просить моей руки, то живо помирятся, и я не успею оглянуться, как буду обручена с каким-нибудь плантаторским сыном. О, Кэрол, я не вынесу утраты Хью!

– В списке есть кто-нибудь заслуживающий внимания? – весело поинтересовалась Каролина, не представляя себе нерасторопного, медлительного Хью героем романа со смертельным исходом.

– Полагаю, там все молодые люди, кто хоть раз танцевал со мной в Уильямсберге.

– То есть абсолютно все, – засмеялась Каролина.

– Смейся, смейся, – мрачно отозвалась сестра, – тебе не надо опасаться, что один из них вдруг спятит от любви и побежит к отцу просить твоей руки.

– Сказать по правде, мне еще не приходилось опасаться именно этого, – призналась Каролина, хохоча от души. – Во время танца я чаще беспокоюсь о том, как бы мне не отдавили ноги.

– Но ты согласна помочь? – нетерпеливо спросила Вирджиния.

– Да, согласна.

«Согласна» превратилось для Каролины в почти ежедневную обязанность. Хью оказался на удивление изобретательным по части предлогов для того, чтобы пересечь залив и явиться в Фарвью. И каждый раз Каролина уводила его в сад или какое-нибудь уединенное место, где никто бы не видел, как Вирджи меняет сестру, чтобы погулять под руку с Хью, поболтать и посмеяться с ним, а под конец обменяться поцелуями.

Первую неделю после их возвращения на всем побережье Чесапикского залива стояла изумительная погода. Хотя самшит и магнолии в саду до сих пор носили следы урагана, но обломанные ветки уже спилили и разрубили на дрова или хворост, а остатки розовых кустов даже ухитрились расцвести пышным цветом. Младшие девочки с радостью вернулись домой, поскольку им было здесь привольнее, чем у степенной тетушки Пет. Спустя шесть дней Каролина без всякой цели брела по подъездной аллее, как вдруг заметила высокого блондина, показавшегося из-за поворота. Опять Хью! Он почти бежал по дороге, и Каролина поспешила ему навстречу. Поскольку она знала, что Летиция могла видеть их, то поприветствовала молодого человека теплее обычного.

– Не думала, что ты сегодня приедешь, – сказала она.

– Я и сам не думал, госпожа Каролина, – улыбнулся парень. – Но когда узнал, что отец посылает лодку за зерном к вашим соседям Уайтли, то вызвался ему помочь. Лодку сейчас загружают, и у меня есть немного времени, чтобы повидаться с Вирджинией.

Каролина не понимала, что ее сестра нашла в этом парне с самоуверенной улыбкой, но любовь странная вещь. Не понимала она и выбор Пенни. Оба избранника были такими… покорными. А ей нравились более независимые мужчины. Вроде Сэнди Рэндолфа в юности. Рассказывали, он участвовал в каких-то загадочных и опасных приключениях, после чего вернулся домой с необъяснимым богатством и многочисленными шрамами на теле, которые сам Рэндолф, пожимая плечами, называл дуэльными. О да, такие мужчины казались ей опасными и пленительными. Внезапно Каролина похолодела от мысли, что ее мать тоже всегда предпочитала необузданных поклонников. А разве тетушка Пет не сказала однажды, что Каролина все больше становится похожей на Летицию?! Тетушка души не чаяла в своей племяннице, так что эти слова были, разумеется, комплиментом, однако девочке они казались обвинением. Каролина считала жизнь матери ужасной!

– Я передам сестре, что ты здесь, – сказала она Хью.

– Не стоит, Вирджиния помахала мне рукой из окна.

– Тогда я дойду с тобой до сада, а потом оставлю вас наедине.

– Сегодня я хочу просить вашу сестру выйти за меня замуж, – признался молодой человек.

Каролина открыла рот от изумления, даже не зная почему, ведь Хью влюблен в Вирджинию. Правда, ей казалось, что, как только они вернутся в Фарвью, эта любовь пройдет, у сестры появятся новые поклонники, и она забудет долговязого сына мельника.

– Вы не думаете, что она изменила ко мне отношение? – встревоженно спросил Хью, ибо Каролина не спешила за них радоваться. – Вы полагаете, она окажет мне честь?

– О!.. Я думаю… может быть… – смутилась Каролина, но потом решила не лукавить: – Полагаю, мама никогда этого не одобрит.

– Вирджиния мне говорила. Как же нам быть? Мне бы не хотелось отрывать ее от родных, – вздохнул парень.

– Тогда… – Серые глаза Каролины внимательно изучали его.

– Чему быть, того не миновать. – Хью с юношеским оптимизмом расправил плечи. – Когда-нибудь ваша мама поймет, что мы с Вирджи любим друг друга…

«Какое это имеет значение?» – грустно подумала Каролина, но промолчала. Кто она такая, чтобы разрушать планы влюбленных своими нежелательными предсказаниями?

Она провела Хью в сад, надеясь, что матери видно их из окна. Им оставалось сделать несколько шагов до спасительной тени большого дуба, когда навстречу выскочила Вирджиния.

– Мама хочет, чтобы ты немедленно пришла к ней, Каролина. По-моему, она сердится.

Так, значит, сейчас ее отчитают за Хью. Упрямо вскинув голову, Каролина направилась к дому.

Мать стояла у длинного обеденного стола, на полированной поверхности которого не было ни единой царапины, словно его не использовали в качестве укрытия.

– Вот уже третий раз за эту неделю сын Клеменса приезжает в Фарвью, – произнесла Летиция.

Дочь смотрела на нее совершенно невинными глазами. Сегодня мать выглядела особенно элегантной и помолодевшей. Так бывало всегда после визита Сэнди. Вчера он снова приезжал в гости и долго сидел с Летицией в прохладной гостиной.

– Я его не одобряю.

Каролина продолжала смотреть на элегантную женщину в шелковом платье, с тонкой, как у девушки, талией и золотой короной волос. Однако ее красивое лицо не предвещало ничего хорошего.

– О чем ты, мама? – спросила девочка, выражая недоумение.

– Не притворяйся, – нетерпеливо сказала Летиция и нахмурилась, глядя на дочь. «Она выросла почти с меня. И уже оформилась. А я рассчитывала, что мы успеем выдать замуж Вирджинию, пока ее сестра остается угловатым подростком. Я чуть было не упустила третью дочь, не заметив, как Каролина стала почти красавицей».

– Я не притворяюсь, мама, – жалобно сказала девочка, которой доставляло удовольствие собственное коварство, ибо мать думает о ней, когда сердится за что-то. А сейчас ее внимание принадлежит только ей.

– Нет, притворяешься! Разве парень не бегает за тобой? Я постоянно вижу его тут. Просто удивительно, как ему удается столь часто уходить из дома. Наверное, его отец уже соскучился по нему, сидя на своей мельнице.

– Сегодня Хью здесь по поручению отца. Уайтли хотят послать в Уильямсберг зерно для помола, вот он за ним и приехал.

– Но не остался на погрузке, – возразила Летиция, – а явился сюда. Опять. Я видела, как ты встретила его на дороге и скрылась с ним в саду.

– Что плохого в том, если Хью расскажет мне уильямсбергские новости? – удивилась Каролина.

– Ты не должна его поощрять! Я запрещаю.

Девочка упрямо закусила губу: она повзрослела, и ей не нравился повелительный тон матери.

– Похоже, ты не намерена меня слушаться? – Летиция поняла взгляд дочери. – Тогда я скажу тебе, что у парня нет будущего. Но если ты хочешь закончить жизнь в нищете, как твоя сестра Пенсильвания, в чем я не сомневаюсь, если ты собираешься бежать за границу…

– В Мэрридж-Триз? Почему бы и нет? – дерзко прервала ее Каролина. – Ты же сама так поступила!

Мать побледнела, задыхаясь от негодования.

– Если бы твой отец слышал, в каком тоне ты со мной разговариваешь, Каролина, он бы тебя высек! – закричала Летиция. – Впрочем, он так и сделает, когда я расскажу ему об этом.

И тут вся обида девочки выплеснулась на мать, которая никогда ее не любила, которая уже довела Пенни и скоро доведет Вирджи до брака с первым приглянувшимся молодым человеком.

– Но ты ведь не разговариваешь с отцом? – насмешливо спросила Каролина. – И едва ли он станет говорить с тобой, если вообще приедет сегодня ночевать, потому что я не единственная в этом доме, кто принимает неугодных гостей.

– Продолжай, – с угрозой сказала Летиция. – Давай послушаем, в чем еще ты обвиняешь свою мать.

Каролина, поздно осознав, что зашла слишком далеко, замялась.

– Говори же!

– Отец увидел вчера лошадь Рэндолфа, привязанную к калитке, тут же изменился в лице и пришпорил своего коня так, словно за ним погнались дьяволы. Ты сама знаешь, как он тебя ревнует к твоему кузену Сэнди.

Пощечина заставила девочку отпрянуть.

– Ступай к себе! – приказала Летиция.

«Так вот почему Филдинг не вернулся домой прошлой ночью! Он видел лошадь Сэнди. И никто мне об этом не сказал, – раздраженно подумала она. – Я обо всем узнаю неподобающим образом, от собственной дочери! Надо что-то с ней делать. Причем немедленно».

Филдинг Лайтфут вернулся в сумерках. Он ловко соскочил с лошади, хотя до смерти устал, бросил поводья слуге, подоспевшему из конюшни, и зашагал к дому. На пороге его встретила Летиция, которая, позабыв о недавней размолвке, спешила обсудить с мужем поведение Каролины и сына мельника. Парень давно уехал, но, конечно, еще вернется, чтобы сбежать с их дочерью в Мэрридж-Триз, как уже поступил негодяй клерк с Пенсильванией.

– Ты очень вовремя, – недовольным тоном приветствовала мужа Летиция. – Я должна обсудить с тобой важное дело.

– Правда? – насмешливо отозвался Филдинг. Он был слегка навеселе. – Разве тебе не с кем обсудить важные дела, не дожидаясь моего возвращения? – Он прошел мимо жены, и та растерянно посмотрела ему вслед, лишь через несколько секунд поняв, что муж намекает на Сэнди Рэндолфа.

– Ты опять воображаешь себе невесть что! Между Сэнди и мной ничего нет.

Повернувшись, Филдинг окинул супругу злобным взглядом:

– Тогда почему мы так часто видимся с ним?

– Сам знаешь! – нетерпеливо сказала Летиция. – Он приезжает навести справки о своей кузине, живущей по соседству с нами. До него дошли сплетни, поэтому он хочет убедиться, что у кузины с ее новым мужем все хорошо.

– Отчего бы ему не проехать еще несколько миль на север, чтобы увидеть собственными глазами, как поживает его родственница? Почему он всегда застревает у нас?

Летиция раздраженно вздохнула. Как же иногда тупы эти мужчины!

– Ее родители просили Сэнди разузнать о положении дел, поскольку не верят слишком радостному тону писем дочери. А я могу услышать нечто такое, что недоступно ему, – терпеливо объяснила Летиция, словно разговаривала с ребенком.

– И каким образом? – насмешливо удивился Филдинг.

– Тебе это известно. Мейбелл Уайтли два раза в день проезжает мимо дома его сестры, чтобы навестить свою старую мать, и она рассказывала мне, как поживает кузина Сэнди Рэндолфа.

– Так пусть он и едет к Мейбелл Уайтли! – прогремел Филдинг, скрываясь за дверью своей комнаты.

Остановившись на середине лестницы, Летиция только покачала головой. Неужели он никогда не поймет? Видимо, просто не желает понимать.

– Черт тебя побери, Филд!

Она вся тряслась от ярости, когда отдавала приказ кухарке разогреть что-нибудь для мужа. Та, правда, уже сделала это, как только увидела хозяина, въезжающего во двор.

Поскольку Лайтфуты снова поссорились, Каролине пока удалось избежать наказания за дерзости, которые она наговорила матери.

Девочка простодушно надеялась, что все забудется. Она легла спать, и ей опять снился возлюбленный, у которого было все, чего недоставало ее отцу.