Рецензия на книгу Щегол от Frogg_n

«Когда тоскуешь по дому, просто взгляни на небо. Потому что, куда бы ты ни поехал, луна везде — одна и та же».

For a minute there, I lost myself, I lost myself...
За одну минуту здесь, я потерял себя, я потерял себя...
Radiohead — Karma Police

В дождливый и пасмурный день тринадцатилетний Теодор Декер, оставшись один на один с самим с собой, потерялся в огромном чужом и безразличном к нему и его дальнейшей судьбе мире без какой-либо семейной поддержки. Злосчастного десятого апреля — ровно четырнадцать лет назад — в музее, куда решил забежать маленький Тео вместе со своей мамой, прекрасной доброй женщиной, чтобы скрыться от внезапно начавшегося ливня.

Это должно было быть обычное тоскливое утро, обещавшее ему серьёзный разговор с директором насчёт вреда и запрета курения на территории школы, во время которого мама обязательно неодобрительно бы посматривала на него, а после выхода из кабинета — например, дома — она бы устроила ему самую что ни есть настоящую выволочку! Но нет... всё пошло совершенно по иному сценарию.

Сценарию, в котором его милая и нежная мама по имени Одри погибает при взрыве заложенной террористами бомбы в музее искусств; сценарию, перечеркнувшему всю его мало прожитую жизнь; сценарию, благодаря которому он перестал быть мальчишкой Теодором, щенулей, просто собой; сценарию, вызывающему сплошную ненависть, злобу, тошноту. В тот миг Тео потерял себя в паутине прошлого, настоящего и будущего и лишь маленький трогательный щегол Фабрициуса не раз помогал ему удержаться на плаву, в сознании (бредово-опошленном, но всё же).

И первое, что запоминается Декеру, — его житьё-бытьё у богачей Барбуров, сливок общества, благотворителей, любителей яхт и дорогих красивых вещей прошлых эпох. Всё кажется таким хорошим на первый взгляд, но так ли оно есть на самом деле? Все эти психологи, психотерапевты, разговоры о гибели матери (умерла? умерла?! да вы, должно быть, шутите!), участливые лица, горе-горе-горе, успокоительные, “сведущие” разговоры по душам, когда тебе прямо так и лезут в голову, копаются, ищут, куда бы ударить, о чём бы спросить, а ты — как никогда в жизни — чувствуешь себя безмерно одиноким. Холодно. Пусто. Больно. И общение с Энди Барбуром, повёрнутым гиком, увлекающимся, в особенности, японским языком, ничего хорошего не приносит: он как робот с заранее установленной программой должного и общепринятого поведения. Это, чёрт подери, был его любимый Нев-Йорк. Ему самому было тринадцать... Он пил сок или кофе, читал «Стального алхимика» или Герберта Уэллса и носил очки в роговой оправе.

Рябь, круговорот событий и вот — Тео сидит в самолёте, обливается потом, потому что он отправляется в новый для него город с украденной (!) картиной из музея после взрыва, которую до сих пор не вернул, а присвоил себе. Ну, как сказать, присвоил... Рядом сидят Ксандра и отец. Знаете, этот самый отец сбежал от них с мамой полгода назад; вечно угрюмый и агрессивно настроенный, любящий выпивать, доходить до кондиции и орать, а сейчас как будто совершенно другой человек: цветущий, полноватый и [типа как, типа как, милый Тео] непьющий. Солнце — ветер, песок и звёзды — Антуан де Сент-Экзюпери. Всё кажется таким отвратительным: кокс, казино, нехватка денег, куча долгов, водка, пьянь и нескончаемые мысли о суициде. Или было что-то хорошее? Знакомство с Борисом Владимировичем Павликовским, научившим Теодора пить — беспробудно, наверное, и не просыхая, нюхать клей с кислотой, принимать экстази и затягиваться косяком? Ну, ещё он дал бесплатные уроки того, как по-русски нецензурно выражаться — mat — хотя это жутко nekul'turno. Борис являлся безбашенным, неконтролируемым и опасным ребёнком, однако его определённо нельзя было причислить к стану запрограммированных роботов, поэтому-то он так и нравился Тео, разумеется. Это — вот неожиданность — предстал перед Декером город грехов, Лох-Вегас. Ему исполнилось почти что шестнадцать, когда он решил сбежать и начать всё заново, узнав о смерти отца...

«Щегол» — третий роман Донны Тартт, лауреат многих литературных наград, в том числе и Пулитцеровской премии, повествующий о судьбе Теодора Декера, которому пришлось “погостить” в самых различных местах: то у местных нью-йоркских богачей, то у Хоби, старика, увлекающегося антиквариатом, то у беспутного папаши, зачитывающегося астрологией (я — скорпион, а вот ты, сынок, рак, сидишь у себя в раковине да сидишь), то в гостиничном номере одного города Европы.

Главный герой на протяжении всей книги будет проходить различные метаморфозы, как-никак, а писательница описала его жизнь во всех трёх этапах: детство, отрочество, юность — прямо-таки в духе Толстого. Отношение читателя так же будет меняться в соотношении с прошедшими годами и происходящими событиями: там будете сочувствовать, здесь негодовать, после некоторых моментов злиться, где-то грустно вздыхать, а иногда, вообще, подавлять скучающий зевок. Быть может, большую часть времени вы будете морщиться от убогой жизни Тео, ибо он мошенник, обманщик, трус, лжец и аферист, употребляющий самые различные наркотические средства и страдающий посттравматическим синдромом.

Однако печалит то, что он осознаёт своё плачевное и жалкое состояние — «...ещё острее захлестнуло отчаяние от того, до чего изгажена моя жизнь» — но никаких решительных мер не предпринимает. Потому что устал и вымотался от своих попыток убежать в другой (нереальный) мир к матери, ожидающей его в ярком свечении холодного рассвета; ему осточертели кошмары, боязнь толпы, собственная паника с потом, возникающая от страха и волнения; ему просто осточертело смотреть на себя со стороны.

Впрочем, первое время Тео всё-таки был обеспокоен своим положением: «Как же меня занесло в эту странную новую жизнь, где по ночам орут пьяные иностранцы, а я хожу в грязной одежде и никто меня не любит? Когда это я умудрился перейти из стана ботаников в разряд тупорылых отщепенцев вроде Котку?» Но все его мысли постепенно начинают медленно, но верно подвергаться окостенению — наркотики и калечат, и облегчают жалкое существование персонажа «Щегла».

Однажды Теодор сделал очень меткое замечание в сторону картины голландского художника Карела Фабрициуса и изображённой на ней птицы: «... до чего жестоко жизнь обошлась с маленьким живым созданием — оно вспорхнёт ненадолго и обречённо приземлится в то же безысходное место». То же самое можно отнести и к самому герою, ибо тот облачный день в музее начисто перевернул весь мир мальчика, несформировавшейся ещё личности.

Тартт хорошо расписала характеры, сделала живыми образы героев и довольно уютно раскрыла линию сюжета. Книга полна искусством: литература, живопись, музыка, кино — каждый найдёт что-то своё. Кому подавай Кларка Гейбла, Мэрилин Монро и Ширли Темпл вместе с фильмом о Гленне Гульде; другие же порадуются отсылкам к Роберту Стивенсону («Похититель трупов»), Фёдору Достоевскому («Идиот») и Чарльзу Диккенсу (Пип —Пиппа — Поппер); некоторые с теплотой вспомнят о Рембрандте, Вермеере и Караваджо.

Такая загадочная картина, такая простая история. А вместе они по-настоящему нежные — так и манят к себе поближе, правда?
Ему двадцать шесть. Везде Амстердам. Красные фонари — Фиолетовая корова. “De Paarse Koe”. Капают розовые капли. Кап-кап. Я убил человека, серьёзно, я убил. И... пора завершать сей рассказ о тебе, о, zolotaya ptitsa.

Можно глядеть на картину неделю
И потом ни разу о ней не вспомнить.
Можно глядеть на картину всего секунду
И помнить о ней всю жизнь.

«И разве не может что-то хорошее явиться в нашу жизнь с очень чёрного хода?

Хобарт и Блэквелл. Позвони в зелёный звонок».

P.S. я л ю б л ю т е б я, разумеется.

#Изд1_1курс
#вокругсветазалето (Северная Америка)