Рецензия на книгу Проступок аббата Муре от reiden_coldflame
Дневник сельского священника
__________________________________
«Ничего человеческого не осталось в нём. Он стал только вещью бога».
Ещё только начиная работу над своей натуралистической эпопеей, Эмиль Золя планировал роман о провинциальных священниках. В итоге, получилась своеобразная дилогия («Завоевание» и «Проступок аббата Муре»), в которой романы связаны не сюжетно, но тематически, а также тем, что главный герой «Проступка» Серж - сын Марты и Франсуа Муре, судьба которых описана в «Завоевании».
Методология натурализма снова потребовала от Золя существенной подготовки: он исследовал в течение нескольких месяцев культ девы Марии, психологию религиозного экстаза и прочую мистику, а также расспрашивал священника-расстригу о годах учения в семинарии и сам посещал мессу в маленькой церквушке, дабы точно передать детали службы. Однако мастерство автора нашло наиболее полное выражение в импрессионистски ярком и центральном для всего романа образе парка с легко трактуемым названием Параду.
В отличие от предыдущего романа, где фигурировал священник-палач, аббат Муре - священник-жертва. Жертва, с одной стороны, своей наследственности (его мать Марта, как мы помним, женщина с потомственной истерией), а с другой - лицемерия и ханжества наставлявшей его церкви. В свои 26 ему удалось избежать всяческих соблазнов, и в первых главах мы видим застёгнутого на все псевдоморальные пуговицы полуживого священника-функцию, который «ни о чём не сожалел, ничего не желал, ничему не завидовал».
Арто - место служения героя - это забытая всеми богами провинциальная деревушка, где возделывают скудную землю бедные суровые аборигены. Пейзаж в «Проступке», вообще, играет важнейшую роль в отражении происходящих с Сержем перемен: начальные безрадостные ландшафты противопоставлены «безумству описаний» последующих глав.
Защитником церковного фанатизма является брат Арканжиа («жандарм божий»). Его бог - «карающий, ревнивый и страшный», он сам - «неотёсанный, невежественный, грязный крестьянин… воплощённый катехизис…».
Конфликт задан с первых же страниц: в бедную, похожую на сарай, церквушку, где Муре служит обедню, проникают солнечные лучи - «мертвящая тень» отступает перед «торжествующей жизнью».
«Влюбленный священник - прекрасная тема для драмы, в особенности если этот священник рассматривается под углом зрения различных влияний наследственности» (Золя).
Болезнь, снедающую Сержа, можно определить как «фанатичный ригоризм» и «религиозная мономания» - увлечение образом Мадонны доводит его до крайности. Случившееся с ним «исцеление» - заслуга не только выходившей его юной Альбины, но и места, где он оказался: огромный, заброшенный, живущий своей жизнью Параду возвращает героя к жизни.
«Море листвы свободно катилось шумными волнами до самого горизонта. А сколько синевы было над нашими головами. Мы могли расти, лететь, плыть, не встречая препятствий, точно облака. Всё небо принадлежало нам…».
Образ «райского сада» уже встречался в цикле Ругоны-Маккары: оранжерея экзотических растений («Добыча»), символизирующая Вторую империю, которая роскошью своих красок дегуманизирует, растлевает, толкает «к преступлению, к чудовищной любви, звериным ласкам». Однако если связь Рене и Максима изображена как противоестественная, извращённая, то случившееся с Альбиной и Сержем автор рассматривает как проявление извечного, прекрасного, жизнеутверждающего начала:
«Через посредство этих персонажей он [Золя] утверждал свою веру в природу, своё отрицание греха, свою восхищённую и милосердную нежность ко всему человеческому» (Труайя).
Сестра Сержа, полоумная Дезире, являет собой живое свидетельство вырождения Ругонов и Маккаров; подобные ей персонажи красной нитью проходят через весь цикл. Она «блаженна и счастлива, как её коровушка» и олицетворяет собой эдакую Кибелу или Вилендорфскую Венеру - животворящие силы природы, для которых круговорот жизни и смерти нерушим и не отягощён разумом и рефлексией.
В романе присутствует и доктор Паскаль, главная маска автора, представитель рода Ругонов и Маккаров, который через много лет, в финальном романе, уже после краха Второй империи, проанализирует генетическую одиссею своего семейства.
«Спиритуалистической религиозной идее, отрицающей счастье земного существования, Золя противопоставил всё неисчерпаемое богатство, всю щедрость созидательных сил природы, красоту и гармонию видимого материального мира» (Кучборская).
Роман не был очень уж популярен среди читающей публики (скоро и это придёт), однако у многих критиков он вызвал столь желаемую автором реакцию: «Проступок» обвиняли в «скотском натурализме», называли «самым безнравственным и самым безбожным романом цикла», а герои были поименованы как «животное-самец, брошенное в лесную чащу вместе с животным-самкой». И даже чрезвычайно лояльная до сих пор русская критика впервые оказалась недовольна… то ли потому, что проблема церковного безбрачия была не слишком актуальна, то ли из-за чрезмерного «нагромождения красок, образов, ощущений» (Боборыкин), то ли из-за ослабления социальной тематики:
«A propos de Zola, скажу Вам, что, несмотря на всеобщую, даже необыкновенную любовь всех у нас к Золя, почти все остались недовольны последним его романом „La Faute de l’Abbé Mouret“» (Стасов в письме Тургеневу).
В общем, время настоящего общественного резонанса и популярности у читателей ещё не пришло - для этого автору Ругонов-Маккаров предстояло затронуть иные струны и исследовать иные среды.
_________________________
«Проступок аббата Муре» - антиклерикальный роман о противостоянии природы и религии; яркая импрессионистская поэма, исполненная пантеизма, с довольно шаблонными романтическими персонажами и некоторой философией.
