Книга Чародей разгневанный онлайн - страница 4

Глава четвертая

– Сюда, дети, – махнул рукой Пак, когда компания добралась до развилки.

– Ну нет! Сей путь грозит опасностью! – и Келли ткнул пальцем влево. – Мы пойдем другим путем!

Пак повернулся к лепрекоэну.

– Берегись, эльф! Не гневи меня!

– Мне интересно, и что таки он будет делать? – фыркнул Келли, нахально глядя снизу вверх. – Отшлепаешь? Оставишь без обеда, или прогонишь в Ирландию? Как и подобает приличному тирану?

– Тиран не тиран, но если вымолвишь еще хоть слово, ты у меня попрыгаешь, да на лягушачьих лапах!

– Пак, – осторожно вмешалась Корделия, – может быть, не надо...

– Надо, голубушка! Он здесь незваный гость, и если уж от него нет толку, так пусть хоть не мешает!

– Ну давай, давай! – вскричал Келли. – На фокусы-покусы ты всегда был мастак!

Глаза Пака сузились, и вокруг головы Келли зажужжала муха. Келли дернул головой, приглядываясь, затем махнул рукой, поймал ее на лету и с радостным воплем поднес ко рту – и замер, с ужасом глядя на сжатый кулак. Затем медленно посмотрел на Пака.

Пак ехидно ухмыльнулся.

Келли судорожно сглотнул и, собрав всю свою смелость, попробовал еще раз нахально посмотреть на Пака. Почему-то не получалось.

– Тебя никак на мух потянуло? – пропел Пак. – Да ты не волнуйся, станешь лягушкой – переваришь. Туфли не жмут? А то сними, чтобы твоим перепончатым лапкам свободнее было.

Келли взвыл, отшвырнул муху и поднес к глазам дрожащую ладонь с растопыренными пальцами, словно чтобы убедиться, что перепонки между пальцами еще не выросли.

– Пак, ты не должен его превращать! – закричала Корделия.

– Тогда он станет озерной квакшей? – с надеждой спросил Джефри.

– А то нет, – проворчал Келли. – Он всегда стремился опорочить оппонента, и когда не мог переспорить – пускал в ход богопротивное колдовство.

Глаза Пака сузились еще больше.

Фесс наклонился к Келли:

– Я бы хотел напомнить вам, что осторожность – лучшая из добродетелей. И не забывайте, что Пак – мастер на всякие пакости.

Келли чуть из штанов не выскочил.

– Чур меня! Говорящая лошадь!

– Оборотень, – Пак покосился на Фесса. – Дух, но не простой дух. Этот конь сделан из холодного железа.

– Быть не может! – Келли побледнел. – Несчастные дети! Что может быть ужасней такой участи!

– А что? Он наш друг! – Грегори подпрыгнул и ухватился за шею Фесса. – Это лучший друг нашего папы и наш приятель!

Келли не ответил, он только обменялся взглядом с Паком.

Тот продолжал ехидно улыбаться:

– Так ты все еще хочешь мне перечить?

– Нет, теперь уж нет! – Келли взял себя в руки и снова порозовел. – С таким-то зверем под боком? Да еще втершимся в доверие к легкомысленной молодежи? Вперед, веди нас, эльф! Теперь нам понадобится объединить все силы, чтобы защитить их!

Пак торжествующе ухмыльнулся и, не торопясь, зашагал по тропинке, ведущей вправо.

Тропа вывела их на небольшую полянку, залитую солнечным светом. Листву шевелил легкий ветерок, и тени скользили по земле. Полянка была устлана опавшими листьями, по краям заросла кустами, а в центре торчали три дубовых пенька.

В кустах, бормоча что-то себе под нос, копошилась старуха в рваном коричневом платье, закутанная в шаль, с серым платком на голове.

Единорог остановился. Магнус соскочил с Фесса и шагнул вперед.

– Кто это, Робин?

– Кажется, это старуха-отшельница, – ответил эльф.

– Уж не та ли это сумасшедшая нищенка? – заметил Келли. – У нее не осталось никого, ни близких, ни друзей, а в деревне никто ее и на порог не пускал. Поэтому она ушла в лес и живет здесь одна. Это нередко случается.

Услышав голоса, старуха подняла голову:

– Кто здесь?

Магнус промолчал, ожидая, что ответит Пак, но не услышал ни слова.

– Четверо молокососов! – сердито прокаркала старая. – Чего вам здесь? Прочь отсюда! Ууу!

Магнус покосился на Пака, в надежде на совет, но эльф исчез. Он удивленно посмотрел в другую сторону и обнаружил, что Келли тоже исчез.

Корделия нагнулась и прошептала Магнусу на ухо:

– Они не хотят, чтобы их видели взрослые.

– Так-то вы слушаете старших? – продолжала ругаться старуха. – Пошли прочь, я говорю!

С этими словами она подобрала с земли хворостину и швырнула в их сторону.

Единорог попятился, но Магнус поймал хворостину на лету, недоуменно хмуря лоб.

– Чем мы перед вами провинились, что вы так нас гоните? – Тут он вспомнил о хороших манерах. – Добрый день, добрая женщина.

– Добрая женщина, – брызнула слюной старуха. – Никогда я не была доброй, и уже не буду! И с чего это каждый сопляк думает, что женщина должна быть доброй? Только не старая Фагия, нет! Никто мне не нужен – никто! И уж дети тем более! Кому говорят, убирайтесь прочь!

– Если я оскорбил вас, то простите меня, – вежливо ответил Магнус.

– Что ты мямлишь? – прошипел Джефри. – Чем это ты ее прогневал?

– Ой, – Корделия удивленно посмотрела на старуху. – Почему это она с первого взгляда нас возненавидела?

– Вы что, не слышите? – проскрежетала старая карга. – Прочь!

И зашарила в кустах в поисках палки.

Еще не успев подумать, Корделия посмотрела на палку под ногами старухи. Палка подпрыгнула и улетела в сторону.

Фагия проводила палку удивленным взглядом. Затем уставилась на детей, и глаза ее сузились:

– Ах, значит, ко мне пожаловали волшебнички? Ну так у меня и у самой найдется пара фокусов!

Неожиданно палки и сучья со всей поляны взметнулись в воздух и понеслись в сторону детей.

– Берегись! – крикнул Магнус, и сучья разлетелись в разные стороны – все четверо подумали об этом одновременно.

Лицо Фагии стало серым.

– Что же это за чародеи, которые могут ловить палки силой мысли? Только ведьмы умеют такое!

– Мы тоже умеем так делать, – пояснил Магнус. – Нас папа научил.

– Значит, это папа вас научил издеваться над старой больной женщиной? – Фагия сплюнула. – А ну-ка, попробуйте-ка вот этого!

На них обрушился дождь лесных орехов, словно тысяча очумевших белок соревновалась в метании в цель.

– Ой! Ой-ой! – Корделия закрыла голову руками и присела. Братья зашипели от обиды: орехи и в самом деле били очень больно.

– Не разбегаться! – скомандовал Магнус. – Ну-ка, все вместе! Давай!

Остальные зажмурили глаза и соединились мыслями со старшим. Град орехов поредел и разошелся вверх и в стороны, оставив над ребятами купол чистого пространства. Маленькие снаряды словно отскакивали от огромного невидимого зонтика.

– Ах, так вот вы как! – рявкнула Фагия. – Ну, я научу вас уму-разуму! Прочь!

И вокруг детей взвилось огненное кольцо, с ревом сжимавшееся, оставляя за собой выжженную землю.

– Не теряйтесь! – крикнул Магнус. – Огонь – это жар движущихся молекул! Успокойте их, остановите их! Пусть они остынут!

Все четверо уставились на пламя, посылая успокаивающие мысли, замедляя движение, размазывая его по поляне, перенося энергию в землю. Стало немного жарче, а пламя погасло.

Побледневшая Фагия с ужасом уставилась на дымящуюся траву.

Магнус услышал мысль Джефри:

«Братец, либо мы оставим ее в покое, либо одолеем. А если будем стоять на месте, она снова на нас набросится».

Магнус кивнул.

«Но мы можем поранить ее, если будем драться. А папа и мама страшно рассердятся».

«И просто так мы ее оставить тоже не можем», – добавил Джефри.

Магнус кивнул.

«Значит, делаем, что сможем».

Фагия вскинула голову, страх исказил ее лицо. Она взмахнула костлявыми руками, а ноги старой карги под пристальным взглядом Корделии дернулись в сторону и взлетели чуть ли не до плеч. Она сложилась пополам, грохнулась на землю, крякнула, затем медленно выпрямилась.

Корделия прикусила губу, лицо покраснело от напряжения, и ноги ведьмы снова потянулись к плечам. Та завыла от ярости, застыв в полусогнутом положении.

Магнус бросил взгляд на толстую лозу, высоко обвившуюся вокруг дерева. Лоза сама собой размоталась со ствола и потянулась к Фагии. Джефри заметил это, сморщил лоб, и лоза тут же оборвалась у корня, а затем захлестнула туловище ведьмы, несколько раз обмоталась вокруг него, накрепко прижав руки к бокам. Фагия в ужасе завизжала, а потом стиснула челюсти и налегла на лозину со всей силой разума взрослого человека. По лицу Джефри катились капли пота, но пока он сдерживал концы лозы вместе, Грегори протянул мысленные руки и мысленными пальцами быстро стянул концы двойным узлом. Фагия только закряхтела, а Джефри, облегченно улыбнувшись, перевел дух.

– Неплохо, малыш!

– Ты же сам научил меня завязывать такой узел, в прошлую пятницу.

– Чтоб вас лихоманка забрала! – надрывалась Фагия. – Неучи, грубияны! Или нечем другим заняться, как только мучить бедную старую сумасшедшую?

– Мы же вас совсем не трогали, – возразил Джефри.

– И не тронули бы, если бы вы на нас не набросились, – примирительным тоном добавила Корделия, стараясь успокоить неуступчивого братца.

– Набросилась! А? Ах, наивные детки, вы даже не знаете, что такое наброситься! Я набросилась! Каково? Вот подождите, пока вас не выгонят из дому и за вами не погонится целая деревня! Подождите, пока вас не поймают и не привяжут к журавлю над колодцем, и не окунут с головой в этот колодец! А когда ваша грудь будет разрываться от удушья, и вы уже больше не сможете выдерживать и вот-вот хлебнете воды – в последний момент вас выдернут в воздух, а все вокруг будут орать: «Признавайся, мерзкая ведьма!» А вам и признаться-то не в чем, кто бы там чего не навредил, вы ни при чем! Но все равно все покажут на вас, да-да! У коровы пропало молоко? Твоя работа, ведьма! Овца захворала? Ты наколдовала! Мальчишка сорвался с сеновала? Ты сглазила! И все ты, одна ты – потому что ты ведьма!

– Но мы никогда, никогда такого не делали! – всхлипнула побледневшая и задрожавшая Корделия. – И никогда не будем делать!

– А ты расскажи это тем добрым людям, которые привязали тебя к журавлю над колодцем и теперь окунают глубоко в воду! Если ты протянешь подольше, то тебя потащат на дыбу, и будут пытать, огнем и железом, пока от боли, от ужаса, от вида собственной крови ты не сойдешь с ума и не заорешь наконец: «Это я! Скажите, в чем мне признаться, и я признаюсь! Только не мучайте больше!»

Побледневшая Корделия зажала уши Грегори, но тот непокорно закрутил головой, вырываясь:

– Я же все равно слышу ее мысли, когда она говорит!

Он поднял глаза на Магнуса.

– Неужели все бывает так, как она говорит?

Брат кивнул, мрачный и напряженный.

– Мама с папой рассказывали нам, что к ведьмам относятся плохо. Но они даже не намекали о таких ужасах!

– Эти злобные невежи не намекают, – ответила Фагия. – Они просто привяжут твое истерзанное тело к столбу, обложат хворостом, до самого пояса, и сунут в хворост факел! И когда ты начнешь поджариваться, вот тогда закричишь по-настоящему!

Корделия поглядела на братьев, дрожа от волнения:

– Ничего удивительного, что папа и мама так сердятся на людей, которые выступают против ведьм!

Магнус снова кивнул, его лицо окаменело.

Грегори робко присел рядом с Фагией.

– И поэтому вы хотели прогнать нас? Вы подумали, что мы позовем людей, чтобы поймать вас?

Фагия повернула голову к нему.

– Нет, малыш! Бедный мальчик! Тому была совсем другая причина – та, из-за которой мне приходится укрываться так, чтобы никто меня не нашел.

Грегори недоуменно наморщил лоб.

– А что же это за причина?

– Не то, что я причинила людям зло, или они причинили мне, – пояснила Фагия. – А то, что с ними сделали из-за меня.

Грегори потряс головой, ничего не понимая.

– Из-за тебя? – переспросил Магнус – Кто сделал?

– Лонтар, – старуха содрогнулась при одном звуке имени. – Уже в юности он творил зло, как только мог. Он ухаживал за мной. «Почему бы ведьме и чародею не пожениться? – говорил он. – Насколько станет сильнее наше совместное колдовство!» Но я-то знала, что он за птица; он прямо сочился злобой, он вонял ненавистью! И я сказала «Нет», и еще раз сказала «Нет», и еще, пока он, наконец, не бросился на меня, и я убежала и захлопнула дверь своего дома прямо у него перед носом. Он упал на пороге, а я дрожащими руками задвинула засов и без сил оперлась на дверь. Когда же он пришел в себя, ему оставалось только изрыгать проклятия, потому что, хвала Небесам, чародей не может сдвинуть засов с места силой мысли!

Грегори обменялся с братьями быстрым взглядом.

– И что ему еще оставалось делать под дверью, как только проклинать меня? И он проклял меня самыми сильными проклятиями. Он наложил на меня страшное заклятье: каждый, кто будет моим другом, умрет, и самым ужасным способом. Сначала я не поверила ему, но в тот же вечер все, кого я могла назвать друзьями, умерли, причем самой отталкивающей смертью! Они лежали... Нет!

Она крепко зажмурила глаза, отгоняя это воспоминание, пока оно не успело возникнуть в ее мыслях.

– Нет, я не могу рассказывать об этом детям!

Однако кое-что успело просочиться, и, увидев это, дети обрадовались, что не успели увидеть всего. Краткое, но отвратительнейшее зрелище разорванных в клочья тел, разметанные останки, торчащие голые кости. Даже Джефри передернуло, а Корделия вскрикнула, прижав ладонь к губам. Грегори только вздохнул от ужаса и зарылся лицом в юбку Корделии. Та прижала брата к себе, с ужасом глядя на ведьму, которая всхлипывала, не в силах совладать с собой. Старуха отвернулась, и они видели только напрягшуюся спину и вздрагивающие плечи.

– Нет! Не могу! Ах, дети, дети, какую злую шутку вы сыграли, разбудив в глубине моей души эти ужасные воспоминания!

– Нам в самом деле очень жаль, – пролепетала Корделия и посмотрела на братьев. Они быстро соединились мыслями, так, как учила мама: чтобы они могли переговариваться, и никто, кроме членов своей семьи, их не слышал.

«Она не может быть такой уж скверной».

«Да, если она пыталась скрыть это ужасное зрелище от наших мыслей».

«Правда, это так».

Вслух же Корделия спросила:

– Поэтому вы хотели прогнать нас?

Фагия кивнула.

– И поэтому я скрываюсь здесь, в лесу. Знайте, детки, когда я увидела мертвыми всех, кто с детства были моими друзьями, умершими столь отвратительной смертью, я бросилась прочь и поклялась, что у меня никогда больше не будет друзей. Я ушла далеко в лес и здесь, в глуши, построила себе хижину... и как же мне было тяжело, дети! Как тяжело! Ведь я была еще совсем юной девушкой! Как раз в том возрасте, когда так хочется любви и внимания, и как же я тосковала по другу, по молодым мужским объятиям! Но не ослабило это моей решимости и не покинула я своего прибежища. А порой мне в голову приходило положить конец своей несчастной жизни!

– Покончить с собой? – охнула Корделия.

– Даже это, – Фагия кивнула. – Но я не поддалась искушению и жила. И жила я так пятьдесят лет и до сих пор прозябаю здесь. Пропитание мое – корешки да ягоды, кой-какие овощи, да еще то, что удастся собрать или поймать. Порой сюда забредали люди, которые могли бы стать мне друзьями, но я гнала всех прочь, так же, как хотела прогнать прочь и вас, дети.

– Да вы не бойтесь, – успокоил ее Магнус, – мы-то хоть и будем вашими друзьями, но всего на несколько часов. Что сможет случиться с нами за такое время?

– А если мы вас развяжем, – добавила Корделия, – вы обещаете, что не будете нас трогать?

Фагия сглотнула слезы и закивала.

Грегори уставился на узел. Лоза медленно развязалась.

Фагия неловко уселась, не сводя глаз с лозы.

– Благодарю вас, – вздохнула она. – Но внемлите голосу мудрости, дети! Бегите прочь! Оставьте меня!

– Мы совсем ненадолго, – успокоил ее Магнус.

– Да вы не бойтесь, вы же нас предупредили, – Джефри улыбнулся. – Пусть-ка кто-нибудь попробует нас обидеть!

Фагия улыбнулась сквозь слезы.

– Четверо таких бесстрашных ребятишек, конечно, справятся с любой напастью. Но это только вам кажется, вы ведь еще несмышленыши. Что вы сможете против настоящего чародея?

Дети обменялись осторожными взглядами. Конечно, не стоило рассказывать ей о ведьме с Красного Холма или о старом колдуне из подземелья. Они уже знали, что взрослым лучше об этом не рассказывать. Все равно не поверят – а папа с мамой устроят взбучку, если узнают.

– Я думаю, что мы сможем справиться с такой угрозой, – осторожно заметил Магнус.

– Еще бы не сможем! – Джефри оскалился, как волчонок. – Вот только этот злобный чародей нам попадется, ух, мы ему покажем!

– Чересчур ты нос задираешь, – покачала головой Фагия, с кряхтеньем поднимаясь и отряхивая палую листву с юбки. – Охо-хо, старые косточки... Не больно-то храбритесь, деточки. Вы еще совсем маленькие.

– Мы кушать хотим, – потянул ее за подол Грегори. – У вас чего-нибудь от обеда не осталось?

Фагия посмотрела на малыша и ее лицо смягчилось.

Глубоко вздохнув, она развела руками:

– Ну что с вами делать? Может быть, и в самом деле ничего не боитесь! Да и у меня на часок-другой будет живая компания. Пойдем, детки, поищем, чего бы съесть!

Старуха заковыляла к своей хижине, а детки с радостным визгом поспешили следом.

За корнем старого дерева два маленьких человечка обменялись беспокойными взглядами и согласно покачали головами.

– Очень милая бабушка, – Грегори шмыгнул под одеяло и закрыл глаза.

– Ой! Ты чего, локтем прямо в бок! – подпрыгнул Джефри.

– Я не нарочно, – Грегори подвинулся.

– Так извинись, – скомандовал Магнус со своего края.

– Извини, – пробурчал Грегори. Наступила тишина.

– Джефри... – голос Магнуса стал въедливым.

– Ну ладно, ладно! Ничего страшного, Грегори! – фыркнул Джефри.

– Ей и в самом деле понравилось, что мы пришли к ней в гости, – пробормотала Корделия с узкой кроватки у другой стены.

– Ага, после того, как напугала нас всем, чем могла, – согласился Грегори.

– Ужин был очень вкусный, – потянулся Магнус. – Интересно, с чьим мясом был пирог?

– Ни с чьим, – ответила Корделия с полной уверенностью начинающей поварихи. – Орехи и съедобные корешки, только так хитро приготовлено, что совсем, как дичь.

– Почему дикий? Было вкусно, как дома! – поднял голову Грегори.

– Не дикий, – прыснул Магнус, – а дичь, птичье мясо, значит.

– С ее стороны было очень мило позволить нам остаться, – заметил Джефри, – хотя я бы с радостью переночевал под открытым небом.

– Ну так давай, – подначила Корделия. – Робин и Келли тебя посторожат.

– А куда они делись? Я хочу моих эльфов! – заныл Грегори.

– Они здесь, рядышком, – успокоил Магнус. – Они просто не хотят показываться взрослым.

– Особенно Келли, – добавила Корделия. – Посмотри, что с ним случилось, когда он последний раз повстречался со взрослым человеком.

– Да, и что он потерял, – согласился Магнус. – А, Грегори? Грегори...

Младший братец только посапывал.

– Уснул, – прошептала Корделия. – Для такого малыша сегодня был очень трудный день.

– Тем более кровать такая уютная, – прошептал Джефри. – Я и сам почти... – тут он широко зевнул.

Магнус улыбнулся и промолчал. Корделия – тоже.

Джефри зевнул еще раз и с улыбкой зарылся головой в подушку. Две секунды спустя он уже спал.

– Спокойной ночи, сестрица, – шепнул Магнус.

– Спокойной ночи, – ответила она. И в комнате наступила тишина.

Магнуса выдернула из сна резкая боль в носу. Он задыхался! Открыл рот, чтобы заорать, но рот тут же заткнули комком грубой шерстяной ткани. Магнус попытался вскочить, но что-то сдерживало его руки и ноги. Веревка! Его связали, ему заткнули рот!

Над ним нависло лицо Фагии, освещенное луной. Рот искривлен злорадной ухмылкой. Она негромко захихикала, закивала. Но в глазах было что-то странное, они смотрели сквозь Магнуса, она глядела, но не видела.

– Замерз? – прошамкала она. – Ничего, сейчас мы тебя согреем.

С этими словами она потащилась к двери, все еще хихикая.

Оцепенев от страха, Магнус попытался услышать мысли братьев и сестры. В комнате словно еще больше потемнело, и стук посуды в соседней комнате стал тише. Мысли были слышны еле-еле, слишком спутанные, чтобы понять, о чем они думают. Но они все-таки здесь. Магнус с усилием приподнял голову и огляделся. В слабом лунном свете он еле разглядел их – связанных, с заткнутыми ртами. Как и их старший братец. Старший, но такой же глупый.

Магнус уронил голову и отчаянно попытался успокоиться, чувствуя, как по лбу катятся горошины пота. В самом деле, ему нечего бояться. Что с того, что он связан? Вот сейчас он подумает на узлы и они развяжутся.

Узлы не развязывались.

Магнус зажмурился и яростно сосредоточился на узлах. Веревка слегка шевельнулась – и все. Наконец он сдался и откинулся на кровать. Струйка пота скатилась по щеке. Что за заклятье на них наложила старая Фагия?

А затем он вспомнил ужин. Овощи с таким чудесным вкусом, и сестра уверяла, что в пироге нет ни крошки мяса. А что в нем было? Что за травы могла найти в лесу Фагия за пять десятков лет жизни? Что за травы, которые могут оглушить чародея и лишить его мощи?

Фагия что-то напевала. Странная мелодия, несвязные звуки. Она брякала посудой, потом послышался скрип давно не смазанных петель. Магнус помнил этот звук. Он слышал его за ужином – так открывались чугунные дверцы плиты. Затем по камню завжикало железо, запыхтели меха. Фагия снова захихикала.

– Тепленько. Тепленько, вкусненько, бедные, продрогшие детки. Так, а вот и подобающий соус. Нынешняя молодежь и слышать не желает о мясе без соуса.

Она снова завыла свою странную песенку, что-то забулькало, и деревянная ложка застучала о стенки горшка.

Магнус застыл от ужаса. Добрый тон радушной бабуси несколько контрастировал с тем, что она, кажется, собиралась сделать. Теперь он понял, в чем состояло проклятие того злобного волшебника – и какой именно смертью умерли друзья старухи.

Корделия. Грегори. Он не допустит, чтобы их сунули в печку из-за вероломной старой ведьмы!

«Или из-за проклятия старого колдуна.» Это была мысль Грегори, настолько слабая, что Магнус еле расслышал ее – и его словно осенило, он понял, что младший прав.

«Она сама не ведает, что творит», подумал он изо всех сил.

«Да, верно, – донеслась мысль Корделии. – Эти стеклянные глаза – душа старухи – спит».

«Зато тело бодрствует», – добавил Грегори.

«И этого хватит, чтобы сделать из нас жаркое, – подумал Джефри, наигранно беззаботно. – Что будем делать?»

На пол упала тень – вернулась Фагия.

– Бедный крошка! Совсем застыл. Вот, мы согреем его первым, – и она подхватила с кровати Грегори.

Сквозь дурман снадобья прорезался настоящий ужас. Грегори заорал в кляп, его мысли вопили:

«Магнус! Корделия! Джефри! Помогите-е-е-е!»

Страх и гнев придали сил братьям и сестре, и объединенный удар мыслей обрушился на старую ведьму – но снадобье ослабило их силы. Фагия только закачалась и снова выпрямилась, прижимая Грегори к груди.

– Ой! Голова кружится!

Она постояла секунду, прикрыв веки. Потом открыла глаза вновь и ухмыльнулась.

– Все прошло. Ну, деточка – пойдем готовить ужин.

И заковыляла на кухню.

Магнус снова попробовал мысленно ее стреножить, но старуха споткнулась о нечто более существенное – и в тот самый момент, когда споткнулась, что-то маленькое, темное, пронеслось по воздуху и ударило ее между лопаток. С воплем людоедка повалилась наземь... и Грегори с размаху вылетел у нее из рук, прямиком в открытую плиту.

Его разум отчаянно завизжал, а жар печки полыхнул совсем нешуточно.

Как один, братья и сестра протянули свои мысли и подхватили Грегори. Малыш плавно остановился в воздухе у самой дверцы плиты.

Магнус облегченно вздохнул. А теперь вниз, медленно и аккуратно.

Медленно и аккуратно они опустили брата на пол.

В дверях Фагия, кряхтя, пыталась встать на ноги. За ее плечами появилась вторая маленькая фигурка, крошечный молоток мелькнул в воздухе и с тупым КЛЮК! ударил по затылку. Ойкнув, Фагия снова свалилась.

Маленькая фигурка пощелкала языком, а потом посмотрела на Магнуса. Это был Келли, который немедленно бросился к мальчику и вытащил у него изо рта кляп.

– Ну что вы мне скажете, молодой человек? Сейчас вы целы и невредимы, но опасность была близка.

– Чересчур близка, – перевел дух Магнус. – Примите мою благодарность, Келли. И ты, Робин. Спасибо, что вы вовремя спасли нас, – он повернулся к эльфу побольше.

– Не за что, – отрезал наставник. – Что, интересно, должен был я говорить вашим родителям, если бы принес их детей в зажаренном виде? А?

Он испепелил взглядом сначала Магнуса, а потом обратил свой взор на Корделию и Джефри – под этим взором тряпки сами повыскакивали у них изо ртов.

– Ну? Что было бы с вами, если бы рядом не оказался ваш вредный эльф?

– Мы бы... умерли, – выдавила Корделия.

– По-настоящему, – кивнул Пак. – А не как в игре, когда можно встать и разойтись по домам. Ну, если вредный эльф в следующий раз посоветует вам не лезть в пекло, что вы сделаете?

– Мы тебя послушаемся, – средненький ошеломленно смотрел на Пака. – Мы тебя всегда будем слушаться, Робин.

Пак еще раз грозно воззрился, но не выдержал, его серьезность куда-то пропала и глаза снова весело засверкали.

Дети заметили перемену и обрадованно вздохнули.

– Ой, Пак, – улыбнулся Магнус, – мы-то думали, что ты и в самом деле на нас разозлился.

– Ничего, это вам только на пользу, – Пак нагнулся над Корделией. – Что за снадобьем вас опоили, дитя мое? Его воздействие проходит?

– Сейчас попробую, – Корделия уставилась на веревку, связывавшую ей руки. Узел зашевелился, затем концы веревки медленно – очень медленно! – поползли, развязываясь. – Кажется, проходит.

– Но еще не прошло, – Пак сам взялся за дело и быстро развязал узел. – Развяжи остальных, копуша.

– Рад, что к тебе вернулись хорошие манеры, – язвительно ответил лепрекоэн. – Если, конечно, это можно назвать манерами.

Тем не менее его длинные пальцы справились с узами Джефри почти мгновенно.

Магнус высвободил руки и выхватил свой кинжал. Он разрезал путы на ногах, торопливо вскочил, чтобы помочь младшему брату – и зашипел от боли в ногах, покачнулся, чуть не упал, но успел ухватиться за косяк.

– А-а-а, это кровь – сердится, что ее не пускали к ногам, – кивнул Пак. – Потерпи, это пройдет.

– У нас нет времени, чтобы ждать, – Магнус заковылял к Грегори. – Карга может в любой момент очнуться.

– Не бойся, – успокоил Келли. – Молоток-то у меня остался.

Магнус развязал Грегори, и младший, всхлипывая, бросился ему на шею.

– Ну-ну, парень, – зашептал Магнус, – Было страшно, но прошло... Уже все.

– Молоток не молоток, а уходить надо, – приказал Пак. – Нет дома лучше, чем чистое поле под звездным небом. А в этом доме провоняло злобой. За мной, дети!

Он шагнул к дверям, Джефри и Корделия следом. А вот Магнус, подтолкнув Грегори к выходу, озабоченно повернулся к Фагии. Пак заметил это.

– Нет-нет, парень. Мы уходим.

– Но она только оглушена. По-моему, ей не помешало бы отдохнуть и подольше.

Корделия с тревогой посмотрела на Магнуса:

– Что это ты задумал?

Старший брат пристально глядел на колдунью.

– Что он делает? – не выдержал Джефри. Грегори коснулся его плеча.

– Тише. Он вкладывает ей в голову сонные мысли.

Джефри позеленел от зависти. Магнус научился вкладывать свои мысли в чужой разум еще с год назад, а у Джефри до сих пор этого не получалось. Впрочем, Джефри хватило ума не устраивать сцену по этому поводу сейчас.

Глаза ведьмы неожиданно раскрылись, она несколько раз моргнула. Тело судорожно напряглось, она, очевидно, почувствовала, что с ней делают – тут Грегори и Джефри взяли Магнуса за руки, вливая в него свои свежие силы, и глаза Фагии медленно сомкнулись. Она снова обмякла, тощая грудь стала вздыматься и опадать в размеренном ритме сна.

– Отлично, братья, – негромко похвалила Корделия.

– Тише, – отозвался Магнус. – Сон еще неглубок.

– Пошли, пошли, – подгонял Пак. – Самое время нам уйти, а старой ведьме остаться. Пусть спит.

– Ну ладно, – Магнус отступил в сторону, пропуская остальных к двери. – Пока есть время, уйдем без лишних неприятностей… Грегори!

И он снова заглянул в спальню.

Младший брат сидел в воздухе, прямо над старухой, скрестив ноги по-турецки. Он с удивлением всматривался в лицо спящей ведьмы.

– Братец, у нее в голове... что-то странное...

В дверях обернулись Пак и Корделия, оба брата замерли.

– Странное? – выдохнул Магнус. – Что еще за странность?

– Я его поняла, – Корделия подскочила к ним.

– В ее разуме скрыто какое-то принуждение!

– Тсс, Корделия! – прошипел Магнус.

Фагия заворочалась и что-то проворчала во сне.

– Будь осторожна, – тихо продолжал Магнус. – Держи метлу под рукой!

– Ой, что ты за меня волнуешься? – так же тихо огрызнулась Корделия. – Ничего страшного. И потом, вы же рядом, и если что случится, то вы меня мигом унесете. Не отвлекайте меня, сейчас я попробую заглянуть в ее разум.

И она опустилась на колени, заглядывая в лицо спящей.

– Нет уж, на сей раз вы послушаетесь своего вредного эльфа! – цыкнул у нее над головой Пак.

– Немедля прекрати! В глубине людского разума может таиться опасность!

– Что-то мне не верится, что придется забираться уж так глубоко, – пробормотала Корделия, не оборачиваясь. – Пак, разве ты не помнишь того колдуна с севера, который внушал свои приказы солдатам, пришедшим его арестовать? Тогда мама и научила меня, как снимать такие заклятия.

– Ну, не знаю, не знаю... – покачал головой Пак.

Корделия продолжала пристально глядеть на спящую ведьму. Братья молча наблюдали. Неожиданно Корделия поежилась:

– Ой, какая гадость! У этого гнусного колдуна не иначе требуха вместо сердца!

– Что он сделал? – негромко спросил Магнус.

– Он связал чувства любви и дружбы с вечным чувством голода. Ее мама и папа не давали ей объедаться сладостями – как все нормальные родители, которые не хотят, чтобы у детей болел живот и разрушалась зубная эмаль. А она, как все дети, ужасно обижалась. И теперь эта обида оборачивается против всех, кто с ней подружится. Она их ест, назло папе и маме.

– Неужто она не догадывается об этом? – с негодованием спросил Джефри.

– Тшшш! – прошипела Корделия. Фагия снова заворочалась.

Магнус прикрыл Джефри рот рукой.

– Она ни о чем не догадывается, – продолжала Корделия, – как мы и думали. Он вложил в ее разум заклятие, вроде того, который папа называет «гипнозом». Он погрузил ее в транс, а когда она очнулась, то ничего не помнила. Но стоит ей уснуть, а рядом окажутся друзья, как заклятие вновь овладеет ее душой. Она вроде лунатика.

– Ты можешь снять это заклятие? – спросил Магнус.

– Ага. Оно сильнее, чем заклятия колдуна Альфара, но не такое уж сильное, чтобы я не добралась до его корней. Иди сюда, малыш, мне понадобится твоя сила.

Она взяла Грегори за руку и пристально уставилась на Фагию. Грегори наморщил лоб, застыв в напряжении.

Джефри и Магнус молча наблюдали. Пак был наготове в любую минуту вмешаться.

Фагия пошевелилась, пробормотала что-то невнятное. Ее тело несколько раз дернулось, напряглось – и обмякло. Она глубоко и успокоено вздохнула.

С облегчением вздохнула и Корделия.

– Печальный опыт.

– Ведь опасно! – укоряюще сказал Пак. Корделия покачала головой.

– Разве что могла я устать, но у Грегори силы больше, чем достаточно. И он подсказывал мне слабые места, которые можно было пробить. Все кончено, больше ей не захочется сделать из друзей мясное ассорти. Она проснется отдохнувшей и будет чувствовать себя гораздо лучше, чем когда-либо.

Тут Корделия спрятала лицо в ладонях, так ее передернуло.

– Разве можно быть таким злодеем, как этот подлый Лонтар, чтобы сотворить такое с людским разумом?

– Так он еще жив? – Джефри посуровел. Корделия пожала плечами, а Келли ответил.

– Быть может, быть может. Я иногда слышу это имя в сплетнях фей. Но никто не знает, где он обитает.

– Ну что ж, по крайней мере, мы предупреждены, – Магнус обернулся к Паку. – Если случится встретиться с ним, Робин, мы будем начеку. С этим магом уж точно не стоит шутки шутить.

– Да он заслуживает мгновенной смерти! – сверкнул глазами Джефри. – Мы отыщем его, брат, непременно отыщем. И сотрем в порошок, он не успеет и понять, в чем дело!

– Ну уж нет! – Пак вскинул голову и подбоченился. – Вы не станете его искать, можешь быть уверен! Вы немедленно отправитесь домой! Ну-ка, марш к дверям! И немедленно!

Джефри возмущенно воззрился на Пака, но Магнус тронул его за локоть.

– Не забывай... лягушачьи лапки...

Джефри побледнел и бросил быстрый взгляд вниз. Затем со вздохом капитулировал.

– Ну ладно, как скажешь, Пак. Все, как ты скажешь!

– Домой! – обрадованно чирикнул Грегори.