Федор Сологуб
Биография писателя
Русский поэт, писатель, драматург, публицист. Видный представитель декадентского направления в русской литературе и русского символизма.
Фёдор Тетерников родился в Санкт-Петербурге в семье портного, бывшего крестьянина Полтавской губернии Кузьмы Афанасьевича Тетерникова. Через два года родилась сестра писателя, Ольга. Семья жила бедно, положение усугубилось, когда отец Фёдора умер в 1867 году. Мать вынуждена была вернуться «одной прислугой» в семью Агаповых, петербургских дворян, у которых она служила прежде. В семье Агаповых прошло всё детство и отрочество будущего писателя. Мать Фёдора считала главным средством воспитания порку, жестоко наказывая сына за малейшую провинность или оплошность. Этим она сформировала у него ярко выраженный садомазохистский комплекс, оказавший значительное влияние на творчество писателя.
Первые дошедшие до нас законченные стихотворения начинающего поэта датируются 1877 годом. Годом ранее Фёдор Тетерников поступил во Владимирское городское училище, через год перешёл в Рождественское городское училище, а в 1879 году — в Петербургский учительский институт, где учился и жил на полном пансионе четыре года. По окончании института в июне 1882 года он, взяв мать и сестру, уехал учительствовать в северные губернии — сначала в Крестцы, затем в Великие Луки (в 1885 году) и Вытегру (в 1889 году), — проведя в провинции в общей сложности десять лет.
В Крестцах (Новгородская губерния) Сологуб провёл три года, будучи учителем Крестецкого народного училища. Он продолжал писать стихи, начал работу над романом (будущие «Тяжёлые сны»), занявшую почти десятилетие. Первой публикацией молодого поэта стала басня «Лисица и ёж», напечатанная в детском журнале «Весна» 28 января 1884 года за подписью «Те-рников». В последующие годы было напечатано ещё несколько стихотворений в мелких газетах и журналах.
Поэт мечтал вернуться в Санкт-Петербург, но лишь осенью 1892 года он был определён учителем Рождественского городского училища на Песках.
Журнал «Северный вестник» сыграл особую роль в биографии Сологуба. Именно в нём он стал широко публиковаться в 1890-е годы: помимо стихотворений, были напечатаны первые рассказы, роман, переводы из Верлена, рецензии. И собственно сам псевдоним «Фёдор Сологуб» был придуман в редакции журнала по настоянию Минского. В печати псевдоним впервые появился в 1893 году в апрельском номере журнала «Северный вестник» под стихотворением «Творчество».
В 1896 году выходят первые три книги Фёдора Сологуба: «Стихи, книга первая», роман «Тяжёлые сны» и «Тени» (объединённый сборник рассказов и второй книги стихов). Все три книги Сологуб издал сам небольшим, впрочем, обычным по тем временам, тиражом.
В апреле 1897 года между редакцией «Северного вестника» и Сологубом произошёл раскол. Писатель стал сотрудничать с журналом «Север». В начале 1899 года Сологуб перевёлся из Рождественского в Андреевское городское училище на Васильевском острове. В нём он стал не только учителем, но и инспектором с полагающейся по статусу казённой квартирой при училище.
В 1904 году вышли Третья и Четвёртая книги стихов, собравшие под одной обложкой стихи рубежа веков. «Собрание стихов 1897—1903» явилось своего рода рубежом между декадентством и последующим символизмом Сологуба, в котором утвердились символы Сологуба-поэта.
Сложным периодом в творчестве Сологуба явились 1902—1904 годы. Одно за другим сменяются его вдохновения, и философские настроения, обогащая его лирику новыми образами, символами, которые затем будут неоднократно вызываться в собственной творческой системе. В сентябре 1904 года вышла книга «Жало смерти». Главными героями книги были дети или подростки. Последовательно исходя из своей философии, Сологуб затем пишет мистерии «Литургия Мне» (1906), «Томления к иным бытиям» (1907) и приходит к идее «театра одной воли» и своему заветному символу — «творимой легенде». С богоборчеством того периода связан поэтический миф о Змии — «Змей небесный», «злой и мстительный Дракон» — так нарекается солнце, воплощающее зло и земные тяготы в цикле «Змий» и прозе 1902—1906 гг. Восемнадцать стихотворений разных лет (в основном 1902—1904), в которых начальствует символ «змия», были скомпонованы Сологубом в цикл «Змий», вышедший отдельным изданием в качестве шестой книги стихов в марте 1907 года.
К середине 1900-х годов литературный кружок, собиравшийся в доме у писателя по воскресеньям ещё в середине 1890-х годов, стал одним из центров литературной жизни Петербурга. На воскресеньях у Сологуба велись разговоры исключительно литературные, в начале за столом, затем в хозяйском кабинете, где читались стихи, драмы, рассказы. Среди посетителей «воскресений» Сологуба были З. Гиппиус, Д. Мережковский, Н. Минский, А. Волынский, А. Блок, М. Кузмин, В. Иванов, С. Городецкий, А. Ремизов, К. Чуковский; из Москвы приезжали Андрей Белый, В. Брюсов.
В 1904 году Фёдор Сологуб заключил с «Новостями и Биржевой газетой» договор на постоянное сотрудничество. Оно продолжалось чуть менее года, в течение которого было опубликовано около семидесяти статей, и ещё десятки остались неопубликованными.
В период Первой русской революции 1905—06 годов большим успехом пользовались политические сказочки Сологуба, печатавшиеся в революционных журналах. «Сказочки» — это особый жанр у Фёдора Сологуба. Краткие, с незатейливым и остроумным сюжетом, зачастую красивые стихотворения прозе, а иногда и отталкивающие своей душной реальностью, они писались для взрослых, хотя Сологуб обильно использовал детскую лексику и приёмы детского сказа. В 1905 году Сологуб собрал часть опубликованных к тому времени сказочек в «Книгу сказок» (изд-во «Гриф»), а писавшиеся тогда же «политические сказочки» были включены в одноимённую книгу, вышедшую осенью 1906 года. Помимо газетных статей и «сказочек» Сологуб отозвался на революцию пятой книгой стихов «Родине». Она вышла в апреле 1906 года.
Летом 1902 года был окончен роман «Мелкий бес». Как сказано в предисловии, роман писался десять лет (1892—1902). Провести роман в печать оказалось нелегко, несколько лет Сологуб обращался в редакции различных журналов, — рукопись читали и возвращали, роман казался «слишком рискованным и странным». Лишь в начале 1905 года роман удалось устроить в журнал «Вопросы жизни», но его публикация оборвалась на 11-м номере в связи с закрытием журнала, и «Мелкий бес» прошёл незамеченным широкой публикой и критикой. Только когда роман вышел отдельным изданием, в марте 1907 года, книга получила не только справедливое признание читателей и стала объектом разбора критиков, но и просто явилась одной из самых популярных книг России.
В романе изображена душа зловещего учителя-садиста Ардальона Борисыча Передонова на фоне тусклой бессмысленной жизни провинциального города.
Сологуб к тому времени оставил публицистику и сказочки, сосредоточившись на драматургии и новом романе — «Творимая легенда» («Навьи чары»). Осенью 1907 года Сологуб занялся подготовкой седьмой книги стихов (то были переводы из Верлена), по выходу которой запланировал издание восьмой книги стихов «Пламенный круг», воплотившей весь математический символизм Сологуба.
Ко времени появления «Пламенного круга» относятся первые крупные критические разборы поэтического творчества Сологуба. Вдумчиво подошли к его поэзии Иванов-Разумник («Фёдор Сологуб», 1908), Иннокентий Анненский, Лев Шестов («Поэзия и проза Фёдора Сологуба», 1909).
В творчестве Сологуба 1907—1912 гг. драматургии отведено было преобладающее место. Его драмы в большей степени чем художественная проза находились под влиянием его философских воззрениий, и первым драматическим опытом стала мистерия «Литургия Мне» (1906). Любовь, объединённая со смертью, творит чудо в ранней пьесе Сологуба «Дар мудрых пчёл» (1906), написанной по мотивам античного мифа о Лаодамии и Протесилае (несколько ранее аналогичный сюжет был использован И. Анненским). В трагедии «Победа Смерти» (1907) любовь используется как инструмент «волшебной» воли (Сологуб взял за основу легенду о происхождении Карла Великого).
В последующих драматических работах преобладали сюжеты из современной жизни. В целом, драмы Сологуба шли в театрах редко, и в большинстве своём то были малоуспешные постановки. Сологуб, как теоретик театра, разделял идеи Вяч. Иванова, В. Э. Мейерхольда и Н. Евреинова. В развёрнутом виде свои взгляды на театр Сологуб изложил в эссе «Театр одной воли» (сб. «Театр», 1908) и заметке «Вечер Гофмансталя» (1907).
В 1908 году Сологуб женился на переводчице Анастасии Чеботаревской. Близко восприняв творчество Сологуба, Чеботаревская не ограничилась статьями о писателе, а стала также вникать во все литературные связи мужа, стараясь укрепить их, стала, можно сказать, его литагентом. В 1910 году Сологуб с Чеботаревской переезжают в дом 31 по Разъезжей улице, где стараниями Чеботаревской был устроен настоящий салон.
В 1912 году Сологуб, главным образом через Чеботаревскую, сближается с группой петербургских эгофутуристов (Иван Игнатьев, Василиск Гнедов и др.). Лирика Сологуба была созвучна идеям эгофутуризма, и Сологуб и Чеботаревская с интересом принимали участие в альманахах эгофутуристических издательств «Очарованный странник» Виктора Ховина и «Петербургский глашатай» Игнатьева.
В беллетризованной форме свои идеи Сологуб выразил в романе-трилогии «Творимая легенда» (1905—1913). Изначально, задуманный им цикл романов назывался «Навьи чары», и первая часть называлась «Творимая легенда» (1906), за нею следовали «Капли крови», «Королева Ортруда» и «Дым и пепел» (в двух частях), — все они были опубликованы 1907—1913 годах. Затем Сологуб отказался от столь декадентского названия в пользу «Творимой легенды», что более соответствовало идее романа. Окончательная редакция «Творимой легенды», уже как трилогии, была помещена в XVIII—XX томах Собрания сочинений издательства «Сирин» (1914); годом ранее роман был издан в Германии на немецком).
В следующем романе Фёдора Сологуба «Слаще яда» (1912), напротив, никакой мистики не было. Это была драма о любви мещанской девушки Шани и юного дворянина Евгения. «Творимая легенда» оборачивается полуфарсом, полутрагедией, Сологуб показывает горчайшую иронию подвига преображения жизни. Роман писался следом за «Творимой легендой», хотя был задуман много ранее.
На фоне повышенного интереса общества к новому искусству и к сочинениям автора «Творимой легенды» в частности, Фёдор Сологуб задумал серию поездок по стране с чтением стихов и лекции о новом искусстве, пропагандировавшей принципы символизма. После основательной подготовки и премьеры лекции «Искусство наших дней» 1 марта 1913 года в Санкт-Петербурге, Сологубы вместе Игорем Северяниным выехали в турне. Более месяца продолжалась их поездка по российским городам (от Вильны до Симферополя и Тифлиса).
Февральская революция, обрушившая монархию и создавшая предпосылки для демократического преобразования Российской империи, Фёдором Сологубом была встречена с воодушевлением и большими надеждами. Его, как и остальных деятелей культуры, волновало, что будет с искусством в новой ситуации, кто его будет курировать и от чьего имени. Так 12 марта 1917 года образовался Союз Деятелей Искусства, живейшее участие в работе которого принял Фёдор Сологуб. Однако вскоре Союз Деятелей Искусства сосредоточился на борьбе за влияние в кабинете создававшегося министерства искусств, против наличия которого особенно выступал Сологуб.
С лета 1917 года газетные статьи Сологуба принимают откровенно антибольшевистский характер.
Вернувшись в конце августа с дачи в Петроград, Сологуб продолжил работу в Союзе Деятелей Искусства, в котором возглавлял литературную курию, — принимая участие в подготовке созыва Собора деятелей искусства.
Ставшие редкими статьи и выступления Сологуба после Октябрьского переворота были посвящены свободе слова, а также целости и неприкосновенности Учредительного собрания в виду угрозы его разгона. Сологуб с безоговорочной враждебностью отнёсся к большевистскому перевороту и последующему разбою. Всю зиму и весну 1918 года Сологуб пользовался любой возможностью опубликовать «просветительные» статьи, направленные против отмены авторского права, ликвидации Академии Художеств и уничтожения памятников.
Сологуб сам стал делать книжки своих стихов и распространять их через Книжную Лавку Писателей. Обычно от руки писались 5-7 экземпляров книги и продавались по семь тысяч рублей.
Эта невозможность существования, в конце концов, побудила Фёдора Сологуба, принципиально бывшего против эмиграции, обратиться в декабре 1919 года в советское правительство за разрешением выехать. Но за сим ничего не последовало. Через полгода Сологуб написал новое прошение, на этот раз адресованное лично Ленину. Тогда помимо Сологуба вопрос с отъездом за границу решался с Блоком, тяжёлая болезнь которого не поддавалась никакому лечению в России. Рассмотрения по делам Сологуба и Блока затягивались. В середине июля 1921 года Сологуб, наконец, получил положительное письмо Троцкого, но отъезд опять сорвался. В конце концов, разрешение-таки было получено, и отъезд в Ревель был запланирован на 25 сентября 1921 года. Однако томительное ожидание, прерываемое неисполняемыми обещаниями, надломило психику жены Сологуба, расположенной к сумасшествию. Именно в это время у неё случился приступ болезни. Вечером 23 сентября 1921 года, воспользовавшись недосмотром прислуги и отсутствием Сологуба, ушедшего для неё за бромом, Чеботаревская отправилась к сестре на Петроградскую сторону. Но не дойдя буквально нескольких метров до её дома, бросилась с Тучкова моста в реку Ждановку. Смерть жены для Фёдора Сологуба обернулась непосильным горем, которое писатель не изжил до конца своих дней. К её памяти Сологуб будет постоянно обращаться в творчестве в оставшиеся годы. После смерти жены Сологуб уже не захотел уезжать из России.
В середине 1921 года советское правительство издало несколько декретов, ознаменовавших начало эры Новой экономической политики, после чего ожила издательская и типографская деятельность, восстановились заграничные связи. Тогда же появляются новые книги Фёдора Сологуба: сначала в Германии и Эстонии, а затем и в Советской России.
Первой из этих книг Сологуба явился роман «Заклинательница змей», изданный в начале лета 1921 года в Берлине. Роман с перерывами писался в период с 1911 по 1918 год и стал последним в творчестве писателя. Наследуя реалистическое и ровное повествование предыдущего романа, «Слаще яда», «Заклинательница змей» получилась странно далёкой от всего того, что прежде писал Сологуб. Сюжет романа свёлся к нехитрым феодальным отношениям бар и рабочих, разворачивавшимся на живописных волжских просторах.
Первая послереволюционная книга стихов «Небо голубое» вышла в сентябре 1921 года в Эстонии (куда в то время пытались выехать Сологубы). В «Небо голубое» Сологуб отобрал неопубликованные стихи 1916—1921 гг. В том же издательстве вышел последний сборник рассказов Сологуба — «Сочтённые дни».
С конца 1921 года книги Сологуба начинают издаваться и в Советской России: выходят поэтические сборники «Фимиамы» (1921), «Одна любовь» (1921), «Костёр дорожный» (1922), «Соборный благовест» (1922), «Чародейная чаша» (1922), роман «Заклинательница змей» (1921), отдельное иллюстрированное издание новеллы «Царица поцелуев» (1921), переводы (Оноре де Бальзак, Поль Верлен, Генрих фон Клейст). Новые книги стихов определяли те же настроения, намеченные в «Небе голубом». Наравне с преобладавшими стихотворениями последних лет, были помещены и те, что были написаны несколько десятилетий тому назад. Своею цельностью особенно выделялся сборник «Чародейная чаша».
Фёдор Сологуб остался в СССР и продолжал плодотворно трудиться, много писал — но всё «в стол»: его не печатали. Чтобы продолжать активную литературную деятельность в таких условиях, Сологуб с головой ушёл в работу петербургского Союза Писателей (в январе 1926 года Сологуб был избран председателем Союза).
Последним большим общественным событием в жизни Фёдора Сологуба стало празднование его юбилея — сорокалетие литературной деятельности, — отмеченное 11 февраля 1924 года. Чествование, организованное друзьями писателя, проходило в зале Александринского театра. На сцене с речами выступили Е. Замятин, М. Кузмин, Андрей Белый, О. Мандельштам; среди организаторов торжества — А. Ахматова, Аким Волынский, В. Рождественский. Это торжество парадоксально оказалось прощанием русской литературы с Фёдором Сологубом: никто из тогдашних поздравителей, равно как и сам поэт, не предполагал, что после праздника больше не выйдет ни одной его новой книги. Была надежда на переводы, которыми Сологуб плотно занялся в 1923–1924 гг., однако большинство из них не увидело свет при жизни Сологуба.
В середине 20-х гг. Сологуб вернулся к публичным выступлениям с чтением стихов. Как правило, они проходили в форме «вечеров писателей», где наряду с Сологубом выступали А. Ахматова, Е. Замятин, А.Н. Толстой, М. Зощенко, В. Рождественский, К. Федин, К. Вагинов и другие. В начале 1925 и весной 1926 года, Сологуб написал около дюжины антисоветских басен, читались они лишь в узком кругу.
В мае 1927 года, в разгар работы над романом в стихах «Григорий Казарин», Фёдор Сологуб серьёзно заболел. Болен он был давно, но болезнь более-менее удавалось подавить. Теперь же осложнение оказалось неизлечимым. С лета писатель уже почти не вставал с постели. Осенью началось обострение болезни. Последние стихотворения поэта помечены 1 октября 1927 г.
Умер Фёдор Сологуб 5 декабря 1927 года. Был похоронен на Смоленском православном кладбище рядом с могилой А. Н. Чеботаревской.
Похожие авторы:
Цитаты из книг автора
Ги де Мопассан
Сегодня Фёдор Кузьмич Сологуб воспринимается читателем в основном как автор прозаических произведений – у всех на слуху его великий роман «Мелкий бес». Но для современников Сологуб, в первую очередь, был ведущим поэтом-символистом своей эпохи, и только потом – прозаиком. «Пламенный круг» – восьмой по счёту и, как говорят, один из лучших поэтических сборников в творчестве автора. Посвящён памяти умершей младшей сестры поэта – самого близкого ему человека, в смерти которого автор, до конца своей жизни, винил одного себя.
«…с сестрой связана вся моя жизнь и теперь я словно рассыпался и взвеялся в воздух. Живу внешне как всегда, и пишу, но как-то мне дико, что умер не я...»
Смерть – ведущий мотив для Сологуба не только в «Пламенном круге». Я где-то вычитал, что словосочетания, образованные от слов «смерть», «умирать» и тому подобных, встречаются в творчестве писателя чаще, чем у кого бы то ни было. Можно сказать, что, в некотором смысле, Сологуб был одержим смертью, усматривая в ней в том числе и муку, и удовольствие, и спасение. Смерть была ему одновременно и ненавистна, и желанна. И, конечно, он очень её боялся.
Сюжетно сборник разделён на девять частей, каждая из которых содержит стихи, тематически соответствующие заглавию. Абсолютному большинству произведений сопутствует гнетущее, мрачное настроение. Читая эти стихи, складывается четкое понимание о том, что в каждом человеке планеты Земля живёт потаенное зло, которое надсмехается и беспощадно доминирует над добром. Зло может быть незримо, оно может быть малопонятно, но оттого оно лишь опасней. А страшнее всего зло рутинное – то, что давно вошло в привычку и остаётся для человека незамеченным. Ярким примером вышеизложенного может служить стихотворение «Нюрегбергский палач»: ремесло палача напрямую связано с рутинным злом – с конвейерной смертью. И эта его, так сказать, работа – снова и снова убивать других людей, оказывает на палача ужасающее влияние, полностью разрушая его психику.
Земному злу вторит зло мистическое – многие стихи «Пламенного круга», особенно содержащиеся в части «Волхвования», содержат в себе эзотерическую составляющую. Подобно Недотыкомке из «Мелкого беса» здесь мелькают черти, нежить, злые демиурги, демонические сущности – приспешники ада, владеющие навьими чарами. Здесь же хочется отметить «колыбельные» Сологуба, которых, на страницах сборника, тоже наберётся немало. Эти «колыбельные» больше напоминают песенку из культового фильма ужасов «Кошмар на улице Вязов» – «Раз, два Фредди заберёт тебя…», и, как следствие, внушают отнюдь не сон, а инфернальную жуть.
Одним из самых известных произведений «Пламенного круга» можно назвать стихотворение «Живы дети, только дети…». Здесь в полной мере Сологуб раскрывает идею о том, что жизнь – это томление перед смертью, подобное заточению в беспросветной темнице. Другими словами, жизнь – это отсрочка Смерти. Стихотворение короткое, отчего-то хочется привести его здесь полностью:
Живы дети, только дети, -
Мы мертвы, давно мертвы.
Смерть шатается на свете
И махает, словно плетью,
Уплетенной туго сетью
Возле каждой головы,
Хоть и даст она отсрочку –
Год, неделю или ночь,
Но поставит всё же точку
И укатит в черной тачке,
Сотрясая в дикой скачке,
Из земного мира прочь.
Торопись дышать сильнее,
Жди – придет и твой черед.
Задыхайся, цепенея,
Леденея перед нею.
Срок пройдет – подставишь шею, -
Ночь, неделя или год.
Но есть и светлое в творчестве поэта. Местами это светлое крайне скоротечно, и оттого оно лишь множит страдания и боль. Но ближе к финалу сборника, позитива становится всё больше и больше – «Огонь, пылающий в крови моей меня не утомил…». Так, например, части «Преображения» и «Тихая долина» почти полностью состоят из светлой и даже (!) любовной лирики. Не стоит ловить поэта на противоречии «любовь к смерти – любовь к жизни». Стихи, входящие в сборник, были написаны Сологубом при разных обстоятельствах, в разном настроении, были откликом его души на разные события. Как и любой другой человек, Сологуб – разный и ищущий. И это нормально.
#выполняю_обещание (18)
Приятные плохие мысли вызывает такая литература. Приятные оттого, что нравится мне такая тяжело улавливаемая и давящая к земле чертовщина. Нравится незримо присутствовать на шабаше странных и недалёких персонажей, фиксировать их одержимости, мнительность и тупость. «Мелкий бес» мне сразу напомнил роман Юрия Мамлеева «Шатуны». Хотя, безусловно, напротив, это Мамлеев в своё время, видимо, вдохновлялся Сологубом. Есть в «Бесе» и подлость, и мерзость, и мрак беспросветный, но главное, что роднит эти романы – это страх перед самой жизнью, её непонимание и, как следствие – пренебрежение ею, отторжение её самой.
Большая часть времени текста уделена главному антагонисту – Ардальону Передонову. Интересное имя – Ардальон, редкое. И он себя видит таким – редкой птицей, значительной личностью. Властолюбивый учитель с садистскими наклонностями, живодёр с трусливой и подленькой душонкой, он, кажется, практикует все семь смертных грехов – и даже больше. Сплетник, подстрекатель, дегенерат…можно собрать долгий словесный ряд, состоящий из малоприятных характеристик этого персонажа. Есть в нём что-то и от маньяка, его злость, устремлённая ко всему живому и неживому, носит беспричинный характер, она как будто бы врождённая – предсказуемая, неизбежная и, одновременно с тем, спонтанная. Двигаясь по сюжету, занятно наблюдать, какие метаморфозы могут случиться с человеком, какой странный путь проделывает его душа. От человека, знающего себе цену и имеющего в жизни цель, Передонов пришёл к тому, что навсегда затерялся в собственных фантазиях, кознях и бреднях. Застрял в лимбе, полностью утратил себя, свои связи с адекватным внешним миром, сознание его сместилось в сторону тяжелейшего безумия и паранойи. Теперь, для друзей и окружающих, он – потешный юродивый, они же для него, поголовно все – злейшие враги. Единственный спутник его – существо, именуемое «недотыкомкой» – мелкий бес, который ежесекундно отравляет и без того неспокойную жизнь учителя, взрывает его голову, заставляет идти по кривой, полностью подчиняя себе его сознание. По-моему, «недотыкомка» отождествляет собой уродство внутреннего мира Передонова. В пользу этого говорят даже их имена: он – часто перегибающий Передонов, слишком уж «пере», она же, в противовес ему – «недо». Внутри Передонов, конечно же, неприкаянное «недо», «недочеловек» – его трусость, тупость и ущербность вопросов не вызывает и подсвечивается каждым его действием, каждым сказанным им словом.
Возвращаясь к тому, с чего начал – мысли роман вызывает и приятные, и плохие. Говоря о плохом, стоит отметить, что Передонов, конечно, не одинок в своём внутреннем аде. Каждый житель провинциального городка, в котором происходят события книги – каждый пропитан «передоновщиной», внутри каждого таится и просится наружу агрессивная дикая сущность. Каждый ждёт лишь условного сигнала от своего «соседа» по безумию. И когда их зыбкий мирок начинает потрескивать, люди начинают кидаться друг на друга и рвать на части, выпуская своих демонов наружу. И неясно, это человек от природы такой урод, или же свою роль здесь сыграли внешние факторы: похоть, спирт, азартные игры и однообразие повседневности. Быть может, одно легло на другое?
Мироощущение Сологуба, его строго негативная оценка человека вряд ли будут близки многим:
«Нет, мои милые современники, это о вас я писал мой роман... Этот роман – зеркало, сделанное искусно... Уродливое и прекрасное отражаются в нём одинаково точно…»
Да что современники, я уверен, что нынешняя наша жизнь, полная противоречий и свистящих дыр, показалась бы автору такой же нелепой и злой, и разочаровала бы его не меньше.
Ранее у Фёдора Сологуба я читал лишь отличный рассказ «В толпе», повествующий о давке на Ходынском поле, во время коронации Николая II. Абсолютно не исторический, как может показаться, на первый взгляд. Уже там читались его мизантропия, тяга к ереси и предрасположенность к быстрым, но очень точным концовкам. Рассказ по сути закончился одним словом – «Смерть», несмотря на то, что ещё только перед самим этим словом случались ключевые события. Но читателю становится ясно абсолютно всё – «Смерть» – дальше уже ничего нет и никогда не будет. «Мелкий бес» тоже окончился резко. Хлёсткий сюжетный твист пришёлся не просто на последнюю главу, а на последние несколько абзацев. Важнейшая фраза, подчёркивающая финальную черту, которую Передонов только-только переступил – «Тупая тоска томила его. Мыслей не было…»
Закончив свой долгий безумный путь, человек покорно ждёт оценки своих деяний.
#БК_2024 (13. Автор книги пишет под псевдонимом)
Как же мне нравится, как вы анализируете книги! Просто превосходно у вас получается!
Первое впечатление, которое производит небольшой провинциальный городок, самое положительное. Нарядные жители возвращаются домой после праздничной обедни. Благостные лица, весёлый смех, разлитая в воздухе одухотворённость. Но это только кажется. На самом деле все жители города отравлены тем мерзким ядом бездуховности, которое часто называют «мещанством». Всезнающий интернет подсказал, что существует такое понятие как «передоновщина», взятое из этого же романа. Но я, прожив на земле почти четыре десятка лет, такого понятия не знаю и привыкнуть к нему не могу. Впрочем, не так уж и важно, как называть тип людей столь прочно стоящих на грешной земле, что иногда кажется, что вросли они в неё по колени и дальше собственной вытянутой руки не видно им ничего. Возвыситься над материальным они не способны. Какое там! Они даже головы поднять не в состоянии, чтобы взглянуть вверх и восхититься бескрайней голубизной неба. Есть, пить, спать, заниматься сексом — единственное, что их интересует. Впрочем не только материальное тревожит их. Зависть, злоба, желание возвыситься над окружающими (не духовно, нет) также подогревает их интерес к жизни.
Но кто же стоит в стороне в кругу своих приятелей? Кто так угрюмо оглядывает их своими маленькими заплывшими глазками? Да это сам Передонов, учитель гимназии, ненавидящий свою профессию, учеников и коллег. Самое большое его наслаждение в жизни — заставить гимназистов мучиться, физически или психологически. Он зорко следит за ними, превращая мелкие проступки в огромные прегрешения. Мечта Передонова — стать инспектором. Вот тогда-то он сумеет развернуться! Вот тогда-то он всем покажет!
Есть у Передонова сожительница Варя. У Вари своя мечта — выйти за сожителя замуж. Потому и придумывает она письма от своей покровительницы-княгини, которая якобы пишет, что если учитель женится на Варе, то и место инспектора будет ему обеспечено. И вот уже радостный Передонов, не получивший ещё никакого места, воображает себя инспектором, ведёт себя как инспектор и потихоньку сходит с ума. Кругом ему видится зависть, интриги и козни. Все до единого хотят лишить его должности, а быть может, и жизни.
Вокруг пошлость, ограниченность, тупость. Так быть может, не виноват ни в чём этот маленький, но гаденький человек Передонов, являясь лишь порождением современного ему общества? Есть ли хотя бы один луч света в этом тёмном провинциальном царстве? На первый взгляд есть. Это чистая и нежная любовь Саши Пыльникова и Людмилы Рутиловой. Но только на первый взгляд эти отношения безгрешны. Начать с того, что гимназисту Саше всего пятнадцать, а Людмила уже взрослая барышня. Она, вначале насмехаясь над ним и играя, дразнит, облачает в женскую одежду. Он подчиняется. У Саши подчёркнуто андрогинная внешность, его многие принимают за девчонку, что несказанно забавляет Людмилу. Она видит полные страсти сны, покрывает поцелуями обнажённое мальчишеское тело, а он время от времени поколачивает её. Не любовь, а патология. Прежде чистый и невинный мальчик оказывается отравлен ядом общества.
Но не только реальные события становятся сюжетом книги. Есть ещё и ирреальные, выраженные в первую очередь в странном существе недотыкомке, являющейся главному герою. Это серое пыльное существо неопределённых размеров. Сходя с ума он видит её, поглотившую город, людей, его самого. Ведь и город, и люди в нём серы, заторможены и убоги.
Мне произведение не понравилось. Дело не столько в удушающей обречённости, обволакивающей во время прочтения. Все здесь гадки, неприятны, не вызывают сочувствия. Я не очень понимаю, для чего был нужен такой объём, ведь по сути главную мысль можно было выразить и в рассказе, а не размазывать по трём сотням страниц. Получилось утомительное чтение об одном и том же.
Самая главная моя претензия, что произведение очень вторично. В нём словно в калейдоскопе отразилась почти вся классическая русская литература. Кто такой Передонов? Не https://Человек в футляре Чехова? (В самой книге даже спорят об этом рассказе) или Голядкин из книги Достоевского https://Двойник? Место действия отсылает к Гоголю, некоторые события к «Пиковой даме» Пушкина. А явление недотыкомки к «Чёрному монаху» того же Чехова или к «Братьям Карамазовым» (снова Достоевский). Кто-то скажет: да ведь это здорово, когда есть аллюзии на другие произведения! Так интересно искать параллели и находить схожесть! Да, это интересно и увлекательно, когда этих переосмыслений не так много, но когда они везде, это очень мешает и порождает вопрос: а что есть такого в произведении Сологуба, что является лично его особенностью, писательской «фишкой», по которой можно безошибочно узнать автора? У меня нет ответа. Ничего нового, выдающегося, выделяющего «Мелкого беса» из многих подобных я найти не могу.
Но ценность романа состоит в том, что по нему можно изучать целый спектр патологий: педофилию, паранойю, манию величия, манию преследования, травестию, садомазохизм и др. Отдельная тема — порка. Друг друга порют все, невзирая на пол и возраст, находя в этом занятии истинное наслаждение.
Понятно, почему раньше это было очень популярное произведение. В нём много сцен просто немыслимых в начале двадцатого века, но сегодня они вполне обычны. Не думаю, что многое потеряла бы, не прочитав этот роман.
@7admeta7, я очень люблю русскую классику. Но это как раз тот случай, когда я бы не советовала читать.
А есть то хоть какая-то мораль в книге-то? или только описание общества?
@kupalinka, в основном описание общества, его разложения. На примере отдельного человека, Передонова, показано развитие сумасшествия. Но если говорить о каком-то этическом выводе, то я его не увидела.
Мне кажется, когда Булгаков приступал к написанию https://Мастер и Маргарита , он вдохновлялся этой книгой - очень легко проводить параллели между книгами.
В книге «Мелкий бес» главным героем официально можно считать учителя в мужской гимназии Передонова. Угрюмый, злобный, расчетливый, подозрительный, мстительный лентяй, который метит на место повыше. Основная сюжетная линия именно о том, как он пытается добиться своего пакостя все и всем, а также как он медленно, но упорно сходит с ума.
Из второстепенных героев еще можно выделить барышню Людмилу и ее отношения с 14им гимназистом Сашенькой, которого многие обвиняют в излишней женственности.
Людмила и ее две сестры мне напоминают злобных сирен, которые в целом ничего из себя не представляют и в целом, не такие озлобленные как тот же Передонов, но они на столько противны в своем потакании собственных слабостей, что о них также противно читать, как и о Передонове. Что до самого Саши…он лишь ребенок, который даже не понимает, что делает.
На самом деле, все герои книги вышли очень «живыми» и Федору Сологубу прекрасно получилось передать всю деградацию общества. Каждый персонаж, который хоть сколько-нибудь участвовал в построении сюжета был со своим непередаваемым характером и очень хорошо проглядывался в них смысл книги – о жестокости людей, потаканию своим слабостям, которые редко, когда бывали наивными и безумие, что было везде.
Понравилась ли мне книга?.. Мне сложно ответить на этот вопрос. Книга написана очень хорошо, живо, но вот такое отвращение вызывает… Противно смотреть, как медленно и уверенно Передонов сходит с ума, как Люда совращает по сути ребенка Сашу, как Варя пытается ложью затащить Передонова под венец и какие они жалкие и злобные твари, отбросы общества, что пытаются строить из себя интеллигентных людей.
Это не единственная «грязь» в книге. Мне показалось, что у писателя на сколько много накопилось злобы или даже ненависти к людям, что он в полной мере решил эту злость вылить через свою книгу.
Читала, что Сологуба в детстве сильно била мать из-за любой оплошности, и поэтому у него и сформировался садомазохистский комплекс и на жизнь он смотрел как на цепь страданий.
Или мне кажется, или книга мне показалось объемной, не уверена. Не было ли лишней грязи и насколько легко через это можно было пройти?
«Он не мог найти для себя истины, и запутался, и погибал»
Безумие и беснование, обман, лукавство, подозрение и злословие составляют, пожалуй, центральную тему произведения, которая прописана практически во всех персонажах романа.
Федор Сологуб - писатель на стыке XIX и XX веков, современник А.П. Чехова, который во многом соответствует критериям и вкусам своего времени, смене его поколений и жизненных приоритетов. В частности, конец XIX века, во многом благодаря внедрению технического прогресса, ознаменован появлением нового социального класса – мелкой интеллигенции. В него входят весьма образованные и финансово независимые коммерсанты, «дельцы», юристы и доктора низшего происхождения, которые проявляют весьма незначительный интерес или попросту не понимают романтично-светские романы признанных литературных титанов и требуют «своего» простого и народного. Есть спрос – есть Сологуб.
Главный герой романа Передонов, на первый взгляд, кажется вполне себе возможным провинциальным учителем - недовольный, циничный, самолюбивый, озлобленный, грубый и несправедливый к своим ученикам. Однако, на протяжении романа он самостоятельно и прогрессивно доводит себя до состояния тотального безумия и овладения бесами, которых, впрочем, сам себе придумывает и сам себе навязывает. Бесами оборачиваются знакомые, домашний кот, карты, они возникают ниоткуда галлюцинацией «недотыкомки серой» и доводят Передонова до состояния беспамятства, агрессии, неистовства и озверения. Правда, следует заметить, что и окружение в его становлении играет немаловажную роль – общество принимает и нагло посмеивается над Передоновым, рассчитывая наперед как бы что-нибудь с этого поиметь. Во всем романе, пожалуй, практически нет положительных персонажей, почти все они в своих вульгарных поступках и примитивных репликах демонстрируют провинциальный мрак и грязь. Роман реалистичен и символичен одновременно; угрюмое зло Передонова – нарицательная «передоновщина» противопоставлена эпизоду чистого чувства Саши и Людмилы - поруганной красоте, запачканной в смердящей жизни вокруг нее.
«Передоновщина» - трагедия разумного начала в человеке и его вечного стремления к прекрасному, задавленная жестокостью, бессилием, злобой и запущенностью. И имя этому бесу – страх.
#БК_2018 (11. Книга, по которой вы хотели бы увидеть фильм)
