Эрих Мария Ремарк рецензии на книги - страница 29

Прочитала книгу за 2 дня, настолько захватывающей она оказалась. Очередная книжная луковица. Слой за слоем проникаешь в нее.
Эта книга о том, как: одно слово может оживить, оно же может убить. Надежда - болезненный вектор, но все таки вектор. Ниже падает угнетатель, нежели угнетаемый, из которого всё человеческое вытравливают.
Очень интересно читать книги о войне, написанные немцем. Вот интересная штука получается: есть книги, о которых хочется всем раструбить, заставить всех прочитать их, расхваливать и рекламировать на каждом углу. А с Ремарком так не выходит. Закрывая очередную его книгу, остается ощущение, как будто побывала на кухне в какой нибудь многоэтажке, где состоялась доверительная беседа. Об этом не хочется никому рассказывать, это личное. Вот такие ощущения у меня от книг Ремарка.

Жизнь взаймы» — Это произведение пропитано огромным арсеналом мудрых мыслей и изречений. Оно заставляет читателя задуматься не только о жизни во всех ее ипостасях, но так же затрагивает самые важные её ценности, такие как любовь и дружба. Эта книга показывает, что мы живем «взаймы» и «прожигаем» жизнь, мы постоянно откладываем все на завтра, словно это самое "завтра" будет наступать бесконечно. Тут подойдут слова Лилиан:
"У меня такое чувство, будто я оказалась среди людей, которые собираются жить вечно. Во всяком случае, они так себя ведут. Их настолько занимают деньги, что они забыли о жизни."

Человек утоп, увяз в смоле бытия и настолько, что живёт только ради него, не замечая или даже не желая замечать того, что вокруг него сейчас, пропуская все возможные светлые моменты. Прокрастинация - самая страшная болезнь, а будущее, как бы парадоксально это не звучало, самый большой паразит. Век жизни - это так много, человек осознавая это, не осознано утрачивает его.

Вероятно, автор прав, считая, что люди — это падшие ангелы, которых охватил страх, алчность и злоба. В произведении описаны персонажи, потерявшие саму суть жизни, люди, ценящие материальное гораздо больше, чем духовное. И как итог непредсказуемая развязка и злая ирония судьбы. 255 страниц, поучительного повествования, которые стоит прочесть.

9/10

Моя рецензия могла бы ограничиться парой предложений , например - все, прочитанные мною произведения Ремарка изумительны, и «Ночь в Лиссабоне» не исключение. Или, Ремарк пишет о вечном, его книги наполнены особой атмосферностью с передозом реальности. Или же, этот автор опять заставил меня плакать.

Но все эти слова меркнут по сравнению с тем, что автор в каждой книге пытается до нас донести. Да, здесь опять про войну и опять про любовь, да Она опять смертельно больна, да внутри опять каждое слово пронизано печалью, безнадежностью, трагедией. Опять, опять, опять – слово, которое может встретиться вам сотню раз, если вы обсуждаете романы Ремарка. Но, в случае с этим автором, это лучшее, что он мог сделать. Каждый раз, каждой своей книгой, он напоминает человечеству о самом важном. Так и здесь, история незнакомца, рассказанная случайному слушателю, открывает перед нами всё ту же дверь в двадцатый век, книги Ремарка – это, своего рода, машина времени.

Двое. Ночь. Кабак с пышногрудыми женщинами. Повсюду тревога. Один человек рассказывает другому историю своей судьбы. Не потому, что он пьян, и не потому, что он болтлив, а для того, чтобы сохранить эту историю в её первозданном виде в уме незнакомого слушателя. Слушатель – это банковская ячейка для самого ценного – правды. Правды, которую ещё не затёрла память, подменив недавно существующие образы, ложными пародиями.

А как безжалостно показано счастье на фоне бездны. От описания радостных минут становится только паршивее, потому что, в отличии от рассказчика, я не верила в бесконечность этого момента. И после прочтения этой книги чувство тревоги ещё долго будет преследовать меня.

«Die Zeit rauschte draußen vorbei mit Extrablättern, Alarmnachrichten und Extrasitzungen, aber sie war nicht in uns. Wir lebten nicht in ihr. Sie war nicht da. Was war dann da? Ewigkeit! Wenn das Gefühl alles ausfüllt, ist kein Platz mehr da für Zeit. Man hat andere Ufer erreicht, jenseits von ihr. Oder glauben Sie nicht?»

"Время шумело где-то в стороне, наполненное специальными выпусками газет, тревожными сообщениями, чрезвычайными заседаниями. Но мы его не чувствовали. Мы жили вне времени. "А иначе где?" - спросите вы. В вечности! Если все затоплено чувством, места для времени не остается, словно достигаешь другого берега, за его пределами. Или Вы в это не верите?"

#доза_допинга

Сложно писать рецензию на книгу с такой тематикой, да еще и после множества отличных рецензии других читателей, но я рискну. Всё написанное ниже сильно имхо и не претендует на объективность.

Я обожаю Ремарка именно за то, за что многие его недолюбливают. Мне ужасно нравится его мрачная романтика: двое в залитой лунным светом комнате пьют кальвадос и разговаривают о смерти. Нельзя не признать, что Ремарк повторяется, из-за этого я оставила этого автора на несколько лет. "Искра жизни" показала мне Ремарка с другой стороны, и это несомненно приятное открытие. В этой книге он настолько не похож на себя, что если бы я не знала, что читаю, то не узнала бы одного из любимейших писателей. Оказывается, он умеет быть разнообразным.

Обычно, когда я читаю книгу, то ассоциирую себя с кем-то из героев, ставлю себя на его место (Набоков говорил, что это в корне неверная читательская позиция, но что уж поделать). В "Искре жизни" я не смогла себя с кем-то ассоциировать. То что пережили люди в концентрационных лагерях просто невообразимо. Это настолько за гранью добра и зла, что сложно даже осознать, не то что ставить себя на их место. В книге американцы, освободившие лагерь, были поражены, что эти грязные истощенные люди при упоминании душа или бани в ужасе пытаются отползти подальше, наверно, освободители тогда еще не знали сколько искр жизни было потушено в "душевых".

Некоторые сцены в романе были настолько безумны, что сразу верится в их правдивость. Как прибившийся к лагерю этап выманивают боченком с едой, как еврей играет роль католического священника и отпускает грехи умирающему, как уже бывший начальник лагеря проходит через строй уже бывших заключенных.

Стойкость людей, прошедших через все это, поражает! Из них делали удобрения для сельского хозяйства, но они смогли это пережить. Что они будут делать с памятью? Как им жить после этого?

#доза_допинга

Искра жизни - это тень надежды. Там, где не было имен, а были только номера*, там, где людей не считали за людей и где издевательства не знали границ (а ведь это концлагерь щадящего режима, где даже газовых камер не было), внезапно оказалось, что она есть, та самая надежда. Хотя нет, это только её маленький огонек, который так долго подавлялся, ведь прежде он мог убить быстрее, чем самые изощренные пытки. Но сейчас появился свет в конце тоннеля, неуверенный, мерцающий, но свет.

Искра жизни - это крохи сопротивления. Там, где одни сидят в теньке и попивают кофе с пирожными, а тут же, рядом, из других выбивают жизнь еще до их физической смерти, может зародиться тайное движение сопротивления. Сначала это отчаянное сопротивление смерти, и не только физической. Главное, не стать тенью, призраком, который даже уже не способен не то, чтобы говорить, а даже думать о чем-то. А потом, о потом даже страшно загадывать. Страшно думать о том, что там дальше.

Искра жизни - это искра жизни. Там, где смерть превратили в шоу, в простое истребление, некоторые умудрялись выживать, они держались вместе. Подчас эти люди сами не понимали, живы они еще или нет. Но они должны, просто обязаны были выжить. Хоть кто-то.

Искра жизни - это "горстка памяти", выжженной с годами. Забывать ни в коем случае нельзя. Но если бывшие узники будут жить только воспоминаниями, они сойдут с ума, они погибнут, так и не выбравшись на волю.
О солдатах и офицерах СС, которые "просто выполняли приказ", говорить вообще не хочется. Горько всё это.
"Они [узники] выстояли. Они еще дышат. Их не удалось сломить".

*В тексте романа имя одного из главных героев встретилось лишь дважды. Он сам просил называть его просто пятьсот девятым.
#доза_допинга (И)

Не смотря на то, что Эрих Ремарк является моим любимым писателем, до этого момента у меня была только одна рецензия на его вдохновляющие книги. Пора это исправлять.

Искра жизни. Даже название говорящее. Стоит отметить, что у Ремарка нет особо толстых книг и поэтому, когда я увидела толстенькую книгу в 445 страниц да ещё и мелким шрифтом, я была заинтригована тем, что же внутри. Эта та книга, издание которой не поддерживалось в Советском союзе и вышла в нашей стране значительно позже других произведений.

Эта книга о жажде жизни. О искре жизни, которая горит слабым, но вечным огнём в душах военнопленных во времена второй мировой войны. Книга произвела неизгладимое впечатление на меня. Это не легкая книга, которую можно почитать перед снов, а во сне увидеть прекрасный мир, полный добра и справедливости. Это книга о выживании людей в условиях, которые невозможно передать словами. Отсутствие даже самой плохой еды, минимальной медицинской помощи, каторжные работы и страх. Страх перед изуверами из СС, страх бомбардировок, страх не проснуться. И луч надежды где то глубоко в сознании, последняя соломинка утопающего - иска жизни. В концлагерь попадали все те, кто по каким - то причинам не угодил новому правительству. Политические заключённые, пленные солдаты. Многие из низ встретили смерть в деревянных строениях прямо на полу. И это было даже гуманно.

Сложно писать о войне и её ужасах так, как это делает Ремарк. Искра жизни стоит у меня на одном уровне с Возвращение и На Западном фронте без перемен . Эти книги, о которых невозможно забыть, так как всё то, о чём они написаны, было на самом деле. Любые другие проведения Ремарка хоть и пропитаны войной, они не передают всего ужаса этой трагедии. В этой книге нет особой линии любви - любви не место в этом месте, где люди просыпаясь и засыпая держались за одну лишь мысль о жизни и освобождении, лелея свою искру жизни.

#доза_допинга

Лилиан сильна, она независима от людей, ей не нужна ни их жалость, ни их поддержка. Она спешит утолить свою жажду жизни, понимая, что ей осталось совсем не много. Она не жалеет себя. Она хочет успеть пожить, успеть испытать те эмоции и впечатления, которые не успела познать сначала из-за войны, потом из-за болезни. Любовь не является целью её жизни. Любовь Клерфэ это лишь один из аспектов того, что она хочет наверстать перед смертью. Она благодарна ему как за его чувства к ней, так и за то, что он в отличие от всех остальных не окружает её чрезмерной заботой, не пытается оградить от разнообразия и радостей жизни, считая, что это лишь ускорит ход болезни. Клерфэ живёт сегодняшним днём, он понимает, что его ждёт: он либо разобьётся на трассе, либо с грустью и повреждённым самолюбием уйдёт на покой. Поэтому Клерфэ старается не думать о завтрашнем дне. Именно этим он так привлекает Лилиан, она видит в нём единомышленника.
Со временем любовь захватывает Клерфэ всё сильнее, она придаёт смысл его жизни, он начинает строить планы на будущее, на их совместное будущее с Лилиан, эгоистично позабыв о том, что будущего у Лилиан нет. И это неизбежно ведёт к конфликту.
Но и сама Лилиан, безусловно, эгоистична. Она оправдывает свой эгоизм болезнью, считая, что раз ей суждено прожить столь мало времени, то она не обязана думать ни о ком другом, и может руководствоваться лишь своими собственными желаниями, не замечая, что делает близкому человеку больно.
В гонке с собственной смертью Лилиан забывает, что смертны все люди, не только она. Судьба не жалеет ни её, ни Клерфэ, никого другого. К смерти Клерфэ Лилиан оказывается не готова. Не смотря на то, что в течение всей книги она постоянно пытается донести до окружающих мысль о том, что любая жизнь может оборваться в любую секунду и что надо уметь получать удовольствие, ценить каждый момент, а не превращать деньги в смысл жизни. Безусловно, она права хотя бы в этом. Ведь деньги не должны становиться целью жизни, деньги должны лишь помогать человеку достичь свои цели и осуществить свои мечты.
Конец истории печален, но предсказуем. Лилиан возвращается к отправочной точке своего путешествия. Возвращается по своей воле, смирившись с тем, что её ожидает, и забрав у жизни хоть какую-то частичку того, чего не получила раньше, но на что хватило отпущенного ей времени.

«Если Бог существует, то ему придётся умолять меня о прощении» (с) Надпись, вырезанная еврейским заключенным на стене камеры концлагеря.

Боже мой, что же это такое я только что дочитал... Срочно на залитую солнцем улицу, чтобы растопить тот лед на спине, который сковывал спину на протяжении всего повествования... Мне с библиографией великого Ремарка еще знакомиться и знакомиться, но на данный момент это наилучшее произведение немецкого классика из всех прочитанных. Ни Три товарища, ни Черный обелиск, ни до этого момента самая любимая Триумфальная арка даже рядом не лежали...

Первая книга Эриха Марии, написанная не на основе событий, которым он был очевидцем. Первая его книга, попавшая под табу в послевоенной Германии. Первая книга автора, в свое время расколовшая читателей на две части: те кто был в концлагерях ее восхваляли, остальные - негодующе обвиняли в клевете. И, наконец, первая (и единственная) книга Ремарка, запрещенная в СССР. И каждому пункту есть объяснение.

Суть произведения - несколько месяцев жизни зэков ("скелетов" как их еще называет Ремарк) концентрационного лагеря, прообразом которого стал "Бухенвальд". Не буду перечислять ужасы этого творения человеческой мысли (человеческой ли???), все давно знают ЧТО ИМЕННО там творилось. Отмечу литературные находки автора: показывать психологическое и моральное восприятие будней с разных сторон:

- Заключенные, еще не потерявшие ту самую искру жизни, и воюющие с судьбой за каждый день, каждый час. ( Цитата: "Вчера было давно").
- Заключенные, опустившие руки, смирившиеся со всем, и, наверное, ждущие смерти как избавления. Первая категория называет их почему-то мусульманами. (Цитата: "Плетущиеся в уборную мусульмане казались призраками с отрубленными головами").
- Начальник лагеря оберштурмбаннфюрер СС Бруно Нойбауер, считающий, что не сделал ничего плохого, всего лишь строил карьеру. От простого почтмейстера до ого-го. Причем по головам своих же коллег. Но это не страшно, просто так получилось. (Цитата: "Фюрер приказывает — мы подчиняемся. Фюрер берет на себя всю ответственность за свои приказы. Он не раз заявлял об этом. Этого достаточно для каждого патриота").
- Рядовые и менее высокопоставленные нацисты, для которых идея убийства "не таких" - единственно правильный путь жизни, даже после фактического поражения Германии. (Цитата: "Ему внушили, что есть господа и есть недочеловеки, и он твердо верил в это. Он знал расовые теории и партийные догмы, и это была его Библия. Он был неплохим сыном, но без колебаний донес бы на своего отца, если бы тот вздумал выступить против партии. Если убивал, то для него это имело не больше значения, чем уничтожение вредных насекомых. Совесть никогда не беспокоила его").
- Семья офицера СС. Самые яркие главы, на мой взгляд. Кроваво-красные строчки о двойных стандартах и лицемерии. (Цитата: "«Приказы! Приказы!» — думала она. — Для них это оправдание всех грехов. Пока все идет гладко, это еще полбеды. Разве я сама не участвовала во всем этом?» Она посмотрела на свое обручальное кольцо. Двадцать четыре года она носила это кольцо! Два раза его приходилось растягивать. Тогда, когда оно ей досталось, она была совсем другой").
- Освобождающая армия. В данном случае американская. Но это не имеет значения. Солдаты, освобождавшие концлагеря не верили своим глазам и ушам. То, что там обнаруживалось невозможно себе представить. Именно поэтому многие люди, особенно в Германии, Румынии, Италии, отказывались верить в то, что те, кому они поклонялись совершали такое. Еще много лет немецкое население было уверено: в концлагерях люди были ОБЫЧНЫМИ заключенными, как в тюрьме...
А вот как реагировали американцы:

"Капрал повернулся к одному из стоявших рядом товарищей.
— Это теперь на несколько лет будут две любимые их фразы: «я выполнял приказ» и «я ничего не знал».
Нойбауер не слушал его.
— Я всегда старался сделать все, что было в моих силах…
— А это, — с горечью прибавил капрал, — будет третья отговорка… А ну живо!! — взорвался он неожиданно. — Работать! Откапывать трупы! Или вы думаете, это так легко — бороться с искушением переломать вам все кости?.."

Я могу расписывать еще долго. Эта рецензия грозит стать самой огромной простыней в моем исполнении. Но на самом деле говорить ничего не нужно. Нужно читать. И думать. Думать. Думать. В первую очередь о том, что власть Германии жестоко врала своим подданным в течение 1933-1945 годов. Насколько мы сегодня можем быть уверены, что знаем правду о нас самих?

Закончу я еще одной цитатой. Она меня почему-то не отпускает. Но немного подкорректирую имя, чтобы не было спойлера.
"Им удалось раздобыть гроб. Это был легкий черный ящик средних размеров, но для *** он оказался слишком широким. В него свободно можно было положить еще кого-нибудь. Впервые за все время, проведенное *** в лагере, ему отвели так много места одному".

#доза_допинга

Снова встреча с любимым автором, снова тяжелая, в этот раз ощущение, что попала под каток, так эмоционально меня размазало…

Давно не встречались, расскажи историю, как ты любишь это делать…и он рассказывает, рассказывает так, как - будто плетью бьет, каждое слово острый укол…

Концентрационный лагерь…голод…страх…горечь…голод…смертельный, как зверь жрущий изнутри…люди-звери, нет, звери так не поступают…крупинка надежды…-ИСКРА ЖИЗНИ…
Очень тяжело писать об этой книге, сложно собрать мысли и написать так, чтобы поняли, это не так книга, чтобы прочитать и забыть. Это книга, которая пронизывает, как ток, читать ее порой жутко страшно и больно. Страшно осознавать, что это действительно было, здесь ничего не приукрашено.

Тысячи людей гибли по чьей-то глупой прихоти, потому что стали неугодны, хотя не сделали ничего страшного, за что с ними так, почему??? Бесчеловечное отношение, морят голодом, относятся как к грязи, истязают. А газовые камеры, сколько в них погибло людей.
Люди здесь теряют себя, сходят с ума…безвольные куклы, живые скелеты, подумать только, что некоторые пробыли в этом лагере 12 лет. Это бесконечно много, но сколько же силы и любви к жизни было в этих людях, что их не сломили, они выдержали…И преследовал их лишь сильнейший страх:

«Он вдруг почувствовал, как приближается тот страх. В своей жизни он испытал разные страхи: ему хорошо был знаком серый, примитивный страх моллюска в неволе, он хорошо знал острый, рвущий на куски страх перед самым началом пытки, он знал глубокий, трепещущий, как пламя на ветру, страх перед собственным отчаянием – он познал все эти страхи, он выдержал их; но он знал и о существовании еще одного, последнего страха и знал, что этот страх, наконец, добрался и до него – страх всех страхов, великий страх смерти».

Можно бесконечно долго размышлять о такой жестокости людей, или упиваться жалостью к их жертвам. Но меня просто с головой накрыло восхищение мужеством этих физически слабых скелетов, но стойких морально, как скала.

Нет, все - таки очень тяжело писать об этой книге, слишком горькая доза допинга была принята. Да и что говорить, надо читать…

«Искра жизни» не станет моей любимой книгой, слишком страшное событие в ней рассказано, но она точно будет одной из самых эмоционально сильнейших и горьких.

Закончить хотелось бы еще одной цитатой из книги, от которой я тихо плакала:

«Лишь в Малом лагере продолжалось печальное шествие теней, забытых теми, кто жил по ту сторону колючей проволоки, списанных, изолированных призраков – последние крохи трепещущей от страха жизни во владениях неуязвимой смерти».

#доза_допинга

Вот чего мне не доставало в моем читательском опыте! Когда я в очередной раз хвасталась, что перечитала всего Ремарка, кто-то невзначай спросил - А письма к Марлен Дитрих тоже читала?? Так я и села в лужу. Однако, тот случай стал знатной мотивацией к тому, чтобы наконец-то разделаться с книгой, которая вообще-то висела в моем ридере чуть ли не с момента его покупки лет пять назад.

Что я могу сказать.. Соглашусь со многими предыдущими рецензентами, что сложно оценивать такое. Раньше, когда смотрела на книги, написанные Ремарком, разделяла для себя, что вот в этой книге он настоящий, а в той прикидывается. Теперь же, после прочтения написанных Ремарком личных писем, понимаю, что он настоящий открылся мне только сейчас. Изнемогающий от переполняющей нежности, тоскующий по любви человек, выводящий беглым почерком по бумаге слова "Скажи мне, что ты меня любишь".

Всё это вызвало много смешанных чувств. Так жаль, что почти не сохранилось ответных писем Марлен. И жаль, что я не умею читать по-немецки, а могу лишь в переводе, который, как мне кажется, не передает и половины.. К тому же, всякие милые прозвища, которые, как мне кажется, по-немецки звучали бы довольно естественно, по-русски звучат как-то топорно (например, Ремарк иногда ласково называл Марлен "моя обезьяна"; я все понимаю, но мой внутренний голос постоянно хихикал на этих моментах).

Да, теперь я могу с гордостью сказать, что прочла у Ремарка абсолютно всё! Даже письма. Правда, не уверена, что он хотел бы, чтобы их читал кто-то, кроме его Марлен. Когда проникаешь в этот тесный мирок, созданный лишь для двоих, начинаешь теряться в завитках фраз, предназначенных не тебе, и сразу чувствуешь себя лишним.

М.