Соблазн

Каждое следующее прочитанное мною произведение Хосе Карлоса Сомосы я меряю по «Пещере идей», и, к сожалению, они и близко не дотягивают до неё. Так же произошло и с «Соблазном». Это хорошая книга, местами даже отличная. Для многих других писателей она могла бы стать вершиною творчества. Но не для Сомосы, потому что он написал кое-что гораздо лучше!

В «Соблазне», как и в любом другом тексте ХКС, в первую очередь бросается в глаза глубина интеллекта писателя вне контекста литературного творчества. Он не просто писатель, он — писатель-психолог. Всегда лучше иметь две или более области, в которых ты компетентен. К примеру, быть специалистом в иностранных языках и физиком-ядерщиком значительно лучше, чем быть каждым из них по отдельности. Квалификация ХКС, как психолога, позволяет ему придумывать свежие, парадоксальные сюжетные ходы и ландшафты. В «Соблазне» введено понятие «псином», то есть глубоко скрытый от сознания каркас личности, на который надстраиваются все его реакции, склонности, зоны чувствительности, совокупно называющиеся «филия». Таковых филий у Сомосы 58. Чтобы было понятнее: я бы у Сомосы относился к филии «Беспокойство». Всю жизнь я стараюсь избегать тревоги и беспокойства, но, в то же время, упорно стремлюсь оказаться в такой ситуации, где обязательно буду испытывать именно эти два переживания. Люди, которые в крайней степени подвержены влиянию своей филии, становятся маньяками. Которых и ловит главная героиня романа Диана Бланко.

Она — «наживка», то есть специфическим образом тренированный агент, чья задача — инициативно привлечь к себе и нейтрализовать злодея за счёт активации психологических воздействий на его филию. Это достигается позами, одеждой, казалось бы бессмысленными словами и так далее. ХКС использует творческое наследие Шекспира, который в своих пьесах якобы нарисовал все возможные человеческие филии. Главная героиня яркая, красивая девушка, но!..

Я понимаю, почему мужчины так любят писать от первого лица женщин или, к примеру, играть за женские персонажи в компьютерных играх. Я сам, бывало, писал стихи от женского имени. Это приятно делать, так как ты получаешь способность полностью управлять чем-то, что ты жаждешь, вожделеешь, но очень редко или никогда не контролируешь. Обретается возможность формировать женское поведение и ответы на воздействия именно так, как хотят твои эго и либидо. Такая игра действительно доставляет удовольствие. Но она, #####, чертовски сложна. На выходе будет часто получаться мужчина, говорящий о себе в женском роде. Я не говорю, что ХКС провалился в создании именно женского в своей героине, но много раз мне казалось, что женщина не могла или не захотела бы так реагировать и ни за что не приняла бы тех решений, которые автор заставил её принять.

Впрочем, это не мешает наслаждаться на редкость замысловатой фантазией испанца. По мере продвижения по тексту я проходил через стадии: «Да это же просто», «Гм, странно», «А как тогда?», «Вообще непонятно», «А, вот оно в чём дело!», «Постойте-ка», «Чего-чего?!». Как по мне, так автор даже решил сюжет слишком изобретательно. Почти сверх меры, но таков его выбор.

О том, что не понравилось. Чрезмерная жестокость. В литературе о маньяках, очевидно, были уже упомянуты все пытки и мучения, которые только в состоянии исторгнуть человеческое безумие. Поэтому писателям приходится изощряться и изобретать совсем уже какие-то запредельные гадости. Это раз. Второе: Сомоса в определённом аспекте подвержен махровым стереотипам. В «Соблазне» проститутка — украинка, психопаты-убийцы — тоже украинцы, уличные бандиты — румын и чех (между собой они говорят на «своём» языке, очевидно чешско-румынском), тупой охранник — Василий (либо русский, либо другой славянин). В творчестве ХКС хотелось бы не встречать штампов.

Перевод ещё не очень. Любой переводчик обязан знать, что Caucasoide по-испански, или Caucasian по-английски, не означает «кавказец». Просто исходя из контекста книги, как можно было допустить такой ляп в профессиональном переводе?! Да и название снова не переведено, а придумано. Бессмысленности этому акту самоуправства добавляет то обстоятельство, что исходное название El Cebo, то есть «Наживка», — термин, многократно использованный в переводе. Тогда зачем???

Итого. Интересный и напряжённый триллер о ловле маньяков: стремительный, качественный, необычный и легко читающийся. Но далеко-далеко не «Пещера идей».

И в который раз я пожалела о том, что мой испанский пока хромает на обе ноги. Всегда казалось, что книги лучше читать в оригинале, а такие книги – тем более. Испанский игрив, богат эмоциями, но при этом хитро краток и, кажется, что прост. Роман примерно такой же. Было ощущение, что вот, я сейчас наконец-то пойму, что эта тайна и выеденного яйца не стоит, но как же я ошибалась… «Соблазн» прост только на первый взгляд, вчитавшись, мозг переходит какую-то тонкую грань между реальностью и выдумкой, и становится жутковато. Это как брести в пустой квартире ночью за стаканом воды на кухню. Я взрослая, мне не страшно, тут никого нет, а сердце стучит громче, напряжение накатывает волной на почти спящий организм, с облегчением включаешь свет, прислушиваешься, мышцы расслабляются, пьешь воду, а потом быстро, почти на цыпочках скачешь в теплую и безопасную постель.

Мадрид, с теплым дождем, темной томной ночью, случайными и неторопливыми прохожими, хитро моргающими фарами дорогих авто, заполненный немного жутковатыми персонажами, у которых на лицах, скорее всего уставшие улыбки, а в голове – грязноватые, обволакивающие девушек в коротких юбках и соблазнительных сапожках, мыслишки.

Диана Бланко – супервумен, профессиональная наживка, умеющая сыграть телом, глазами, легким покачиванием бедер так, что кровь начинает закипать не просто в венах, а в каждом миллиметре вашей бренной плоти, и уже непонятно, где реальность, а где воображение. Да это уже и не важно, потому что хочется познать наслаждение, испить его огромной ложкой, вобрать без остатка, и пусть это станет предсмертной судорогой, только пусть не проходит.

Люди – такие потрясающе слабые существа у Сомозы, такие хрупкие, такие реальные, что переломать их не стоит и труда. Нужно только немного поиграть, и все само выползет на поверхность. Профессиональные наживки – страшные существа. Почему существа?... Потому что они так упиваются своими масками, собственной властью над человеком, способностью сломать любого, что невольно стирают свои личности. Наживки живут игрой, наживки – больше, гораздо больше, чем актеры.
«Моя задача состояла не в том, чтобы понимать, а в том, чтобы бить в одну точку – бездумно, безвольно. Быть наживкой – это быть ничем, или меньше, чем ничем».

Диана – еще совсем молода, но познала этот мир людей настолько, что будь я на ее месте, просто сделала бы один выстрел себе в голову, потому что это чертовски скучно. Безумно скучно жить, если вероятность встретить отпор в виде другого человека, его мыслей, чувств и желаний очень и очень мала. С чем бороться в себе, в других, если вокруг только голые инстинкты, на которых можно сыграть любую понравившуюся мелодию? Диана из наживки превращается в охотницу за преступниками, она выслеживает того, кто нужен ей, она готова выгибаться от страсти на грязном матрасе, в каком-то темном и густо покрытом пылью доме только для того, чтобы поймать. Безусловно, твердость ее характера восхищает, этакий соблазнительный суперсолдат с налетом очень и очень обманчивой внешней хрупкости.

Мир преступников трепещет, мир людей почти не существует, мир наживок пугает.

Теория «филий», наших потаенных желаний, привлекательна, но чрезмерно примитивна. Как, например, можно сыграть на потаенных желаниях человека, который от себя их не скрывает, который принимает себя таким, какой есть? Или как можно поддаться соблазнению того или той, кто тебе противен, кто вызывает у твоего сознания только одно желание – оттолкнуть и отпихнуть ногами? Но теория притягивает, есть в ней шекспировский шарм, игра тенями подсознания, которым можно управлять, поймать кого-то, овладеть, согнуть, закрутить в узел, распластать на полу. Этакое ощущение власти над человеком. Только хорошо жить в более сложном мире, где нельзя взять и просто сломать кого-то, просто так, потому что захотелось, потому что приятно, потому что можешь. Все-таки мир ярче.

#ТСР-5