Книга Танатонавты онлайн - страница 4

14. Месопотамская мифология

 
Гильгамеш, куда ты стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдешь.
Боги, когда создавали человека, —
Смерть они определили человеку,
Жизнь в своих руках удержали.
 

Эпос о Гильгамеше

Из диссертации Франсиса Разорбака «Эта незнакомка Смерть»

15. Рауль просто чокнутый

Каждый раз, встретившись на кладбище Пер-Лашез, мы с Раулем говорили о смерти. Вернее, Рауль говорил о смерти, а я слушал. В наших разговорах не было ничего зловещего, грязного или отвратительного. Мы спорили о смерти, как об интересном явлении. Мы с таким же успехом могли говорить о пришельцах или мотоциклах.

– Я видел сон, – сообщил я ему.

Я хотел рассказать ему сон о женщине в белом атласном одеянии и с маской черепа в руке, сидевшей в небе, но он сразу прервал меня:

– Я тоже видел сон. Я строил огненную колесницу. Залез на нее, и огненные кони понесли меня к солнцу. Надо было пересекать огненные круги, чтобы приблизиться к звезде, и чем больше кругов я пересекал, тем отчетливее было ощущение понимания.

Позже я узнал, что Рауль заинтересовался смертью не случайно. Однажды вечером, возвратившись из школы, он сразу побежал в туалет и увидел отца, который повесился на цепочке бачка. Франсис Разорбак был преподавателем философии в лицее Жана Жореса в Париже.

Неужели Франсис Разорбак обнаружил нечто интересное в загробном мире и решил покинуть сей мир?

Рауль был в этом убежден. Его отец не мог покончить с собой из-за печали или разочарования. Он умер, чтобы познать тайну. Мой друг был в этом убежден, поскольку вот уже несколько месяцев его отец писал диссертацию под названием «Эта незнакомка Смерть».

Он, несомненно, обнаружил нечто очень важное, ибо, перед тем как повеситься, решил сжечь свой труд. Обгорелые листы еще порхали в камине, когда Рауль нашел тело отца. Сотню из них можно было прочесть. В них шла речь об античных мифологиях и культах мертвых.

С этого дня Рауль все время думал об отце. На что такое важное наткнулся его отец? Что именно отправился искать в стране смерти?

Рауль не плакал в день похорон. Но его никто не ругал. Никто не упрекнул его. Но он слышал чьи-то слова: «Малыш потрясен тем, что его отец повесился, и даже не может заплакать». Познакомься я с ним раньше, я бы передал ему рецепт вареного шпината и мозга ягненка. Тогда о нем бы так не говорили.

После похорон поведение матери Рауля коренным образом изменилось. Она выполняла все капризы сына. Покупала ему все игрушки, книги и журналы, которые он просил. Он был свободен делать что угодно. Моя мать утверждала, что его избаловали, поскольку тот был единственным ребенком и лишился отца. Я бы тоже хотел быть баловнем, даже лишившись части семьи.

Но в моем доме ничего не происходило.

– И что ты болтаешься с этим Разорбаком? – говорил мой отец, раскуривая сигару, от которой воняло в радиусе тридцати метров.

Я бурно протестовал:

– Он – мой лучший друг.

– Значит, не умеешь выбирать друзей, – утверждал отец. – Этот парень не в себе, это очевидно.

– Почему?

– Не притворяйся невинным ягненком. У его отца была депрессия, и он повесился. С такой наследственностью любой ребенок станет чокнутым. А мать его не работает и живет на пенсию покойного. Все это дурно пахнет. Тебе следует общаться с нормальными людьми.

– Рауль нормальный, – упорствовал я.

А мой зловредный братец Конрад не упустил возможности подлить масла в огонь:

– Самоубийство – наследственный недуг. Детей самоубийц тянет к самоубийству, как детей разведенных – к неудачному браку.

Все сделали вид, что не слышали слов моего братца-кретина. Но мать тут же подхватила эстафету:

– Разве нормальный человек будет целые дни просиживать на кладбище, как этот твой Рауль?

– Мама, в свободное время он волен делать что хочет. Если никому не мешает...

– Защищай его! Вы спелись. Тебя не раз видели, как ты разговариваешь с ним среди могил!

– Даже если так, ну и что?

– Что-что? Накликаешь несчастье, тревожа мертвых. Пусть они покоятся в мире, – наставительно заявил Конрад, всегда готовый подколоть меня.

– Конрад – кретин! Конрад – кретин! – закричал я и ткнул его кулаком.

Мы покатились по полу. Отец дождался, пока Конрад даст мне сдачи, а потом разнял нас. Не дав мне возможности реванша.

– А ну-ка успокойтесь, парни. Конрад прав. Болтаться по кладбищу – верный способ нарваться на неприятности.

Он откашлялся и сплюнул. Потом добавил:

– Есть достаточно мест для дискуссий. Кафе, сады, спортивные клубы. Кладбища – для мертвых, а не для живых.

– Но, папа...

– Мишель, ты меня доведешь. Перестань нудить, а то всыплю.

Я все-таки схлопотал пару оплеух и захныкал.

– Видишь, умеешь плакать, когда захочешь... – ехидно процедил отец.

Конрад сиял. Мать велела мне отправиться к себе в спальню.

Так я начал понимать, как функционирует мир. Мертвых надо оплакивать. Родителям надо подчиняться. Конрада надо терпеть. Нельзя никого доводить до белого каления. Нельзя болтаться по кладбищам. Надо выбирать друзей среди так называемых нормальных людей. Самоубийство – наследственная и, быть может, заразная болезнь.

Сидя в темной спальне и ощущая во рту соленый привкус слез, я вдруг почувствовал себя очень одиноким. В тот вечер, когда моя щека еще горела от пощечины, я пожалел, что родился в таком требовательном мире.

16. Вес одного пера

– Покойный должен пройти через врата преисподней, увернуться от водных чудовищ, защититься от летающих демонов. Если он выдерживает все испытания, то предстает перед лицом Осириса, верховного судьи, и судом из сорока двух божеств. Ему надо доказать чистоту своей души с помощью «исповеди отрицания», когда он объявляет, что никогда в жизни, с которой только что расстался, не совершал грехов и не наносил тяжких оскорблений. Он должен произнести:

Я не совершал беззаконий.

Я не причинял горя людям.

Я не утаивал правды.

Я не кощунствовал.

Я не обокрал нищего.

Я не сделал ничего, противного богам.

Я не клеветал на раба перед его хозяином.

Я не прелюбодействовал в святых местах.

Я не обрекал на голод.

Я не вынуждал плакать.

Я не убивал.

Я не приказывал убивать.

– Он может утверждать что хочет, даже врать? – спросил я у Рауля.

– Да. Он имеет право врать. Боги задают вопросы, покойный может их обманывать. Но у него трудная задача, потому что боги многое знают. Они ведь боги.

– А потом?

– Если он выходит победителем из этого испытания, то проходит вторую часть суда в присутствии других богов.

Рауль немного помолчал, чтобы подогреть мое нетерпение.

– Там будет Маат, богиня истины, и Тот, бог мудрости и учения с головой ибиса. Он занесет свидетельство покойного на табличку. Затем придет Анубис, бог с головой шакала, и принесет весы для взвешивания души.

– А как можно взвесить душу?

Рауль пропустил мимо ушей столь очевидный вопрос, нахмурился, перевернул страницу и продолжил:

– Анубис кладет на одну чашу сердце усопшего, а на другую – перо. Если сердце легче пера, мертвеца оправдывают. Если сердце тяжелее пера, покойника отдают чудовищу с телом льва и головой крокодила, которое пожирает души, недостойные Вечности.

– А какая участь ждет... победителя?

– С него снимают бремя его жизней, и он вливается в свет восходящего солнца.

– Супер!

– ...Там его ждет Хепри, бог с золотой головой скарабея. На этом путь его заканчивается. Оправданная душа будет пребывать в вечной радости. И она поет гимн победителей, которым удался путь на земле и в загробном мире. Послушай этот гимн.

Рауль встал на могильную плиту, повернул лицо к изрытой оспинами луне и громким голосом принялся декламировать древние слова:

 
Цепь разорвана
Я сбросил на землю все скрытое во мне зло
О всемогущий Осирис,
Обрати на меня свой взор!
Я наконец родился!
 

Рауль закончил чтение толстой книги по античной мифологии. Он совершил свой подвиг. Его лоб покрылся бисеринками пота. Он улыбался, словно Анубис объявил его победителем собственной жизни.

– Прекрасная история! – воскликнул я. – Думаешь, там, наверху, так все с мертвыми и происходит?

– Откуда мне знать. Это – аллегория. Египтяне, похоже, обладали большими знаниями в этой области, но, поскольку не хотели доверять знание злодеям, использовали метафоры. Даже писатель, которого посетило вдохновение, не смог бы изобрести всего этого. Эти мифы проистекают из вселенского здравого смысла. Доказательство – все религии пересказывают примерно одну и ту же историю, разница только в терминологии. Все религии утверждают, что существует потусторонний мир. Что есть испытания, а в конце всех ждет реинкарнация или освобождение. Более двух третей человечества верит в реинкарнацию.

– Ты вправду веришь, что есть лодка с богами, которые...

Рауль велел мне замолчать.

– Тихо! Сюда идут.

Было уже девять вечера, и ворота кладбища были наверняка заперты. Кто явился нарушить покой кладбища? И как он прошел через запертые ворота? Мы пробирались, карабкаясь на громадный платан в северо-западном углу. Его ветки нависали над стеной. Мы были уверены, что никто, кроме нас, не знает этот проход.

Мы осторожно двинулись в ту сторону, откуда доносился шум.

И увидели группу людей в черных капюшонах.