Книга Танатонавты онлайн - страница 8

25. Лапландская мифология

Лапландцы считают, что жизнь – это мягкое тесто, которое прикрывает скелет. А душа скрывается в костях этого скелета.

Поэтому, выловив рыбу, снимают с нее мясо, не ломая ни одной косточки. А затем выбрасывают скелет в том месте, где выловили рыбу. Они убеждены, что Природа позаботится, чтобы вновь снабдить кости мясом, а когда они через несколько дней, недель или месяцев вернутся, их будет ждать новая свежая пища.

Для них плоть – простое украшение костей, в которых прячется истинная душа. Такое же уважение к скелету наблюдается у монголов и якутов, которые пытаются воссоздать в стоячем положении скелет медведя, убитого ими. И чтобы не повредить тонкие кости черепа, отказываются есть мозг, хотя тот считается деликатесом.

Из диссертации Франсиса Разорбака «Эта незнакомка Смерть».

26. Разлука

Через некоторое время после нашей безумной вылазки в больницу Святого Людовика мать Рауля переехала в провинцию, и прошли долгие годы, пока мы встретились вновь.

Мой отец умер в тот же год от рака легких. Десятифранковые сигары не промахнулись. Шпинат, брокколи и анчоусы – я проливал потоки слез на его похоронах, но никому это не было интересно.

Сразу после похорон мать превратилась в мегеру-тиранку. Она стала во все вмешиваться, хотела за всем приглядывать и управлять моей жизнью. Она без всякого смущения рылась в моих вещах и наткнулась на личный дневник, хотя я считал, что надежно припрятал его под матрасом. Она тут же стала зачитывать вслух самые лучшие отрывки перед Конрадом, которого восхитило мое крайнее уничижение.

Я долго оправлялся от этой раны. Дневник всегда был моим ближайшим другом, которому я поверял тайны, не опасаясь осуждения. Вряд ли это было оплошностью молчаливого друга, но он меня предал.

Конрад с издевкой комментировал:

– Вот уж не знал, что ты втюрился в эту дуреху Беатрису. Она просто дурнушка в своих пелеринках и с прыщами на роже. Ты – порочный тип.

Я пытался состроить хорошую мину при плохой игре, но мать знала, что лишила меня союзника. Она не хотела, чтобы у меня были друзья. Даже предметы-друзья. Она считала, что ее одной вполне хватало для удовлетворения всех моих нужд в общении.

– Ну-ка рассказывай всё, – сказала она. – Я сумею сохранить твои тайны и буду молчать как могила. Твою тетрадку мог найти кто угодно. К счастью, она не попала в чужие руки!

Я предпочел не вступать в дискусию. И не возразил, что, кроме ее рук, никакие чужие руки не сочли бы правомерным рыться под моей постелью.

И было невозможно отомстить Конраду за смешки, предъявив его личный дневник. Он его не вел. Он в нем не нуждался. Ему вообще нечего было сказать, даже самому себе. Он был счастлив и шел по жизни, не пытаясь ее понять.

Потеряв своего духовника, я еще больнее ощутил отсутствие Рауля. Никто в лицее не интересовался античной мифологией. Для товарищей по классу слово «смерть» не несло никакого магического смысла, а когда я говорил им о трупах, они постукивали пальцем по лбу. «Совсем рехнулся, старина, отправляйся на психоанализ!»

– Ты еще слишком мал, чтобы затуманивать себе мозги смертью, – выговарила мне Беатриса. – Подожди, пока тебе стукнет шестьдесят. А сейчас еще слишком рано.

Но я ей тут же возразил:

– Тогда поговорим о любви! Эта ведь тема для молодых?

Она в ужасе отступила. Я попробовал ее задобрить.

– Я ведь только прошу, выйти за меня замуж...

Она убежала. А потом объявила, что я сексуальный маньяк и даже пытался ее изнасиловать. И более того, я был, несомненно, убийцей-преступником-маньяком, ведь меня так интересовали смерть и трупы.

Ни дневника, ни друга, ни подружки, ничего общего с семьей – жизнь выглядела очень тусклой. Рауль мне не писал. Я был совершенно одинок на этой планете.

К счастью, у меня были книги. Рауль не обманул меня, сказав, что книги и есть те друзья, которые никогда не предают. Книги знали античную мифологию. Они не боялись говорить о смерти и о любви.

Но каждый раз, когда мои глаза наталкивались на слово «смерть», я вспоминал о Рауле. Я знал, что смерть отца стала для него навязчивой идеей. Он хотел знать, что тот мог сказать ему перед смертью. Мой, пока был жив, выдавал лишь сентенции: «Не делай глупостей», «Следуй советам матери», «Берегись тех, кто говорит, что желает тебе добра», «Бери пример с Конрада», «Ты не можешь есть аккуратно? Салфетки не для собак», «Продолжай в том же духе и схлопочешь», «Передай мне коробку с сигарами», «Не ковыряй пальцем в носу», «Не ковыряй в зубах билетиком на метро», «Хорошо прячь свои деньги», «Опять читаешь книгу? Лучше бы помог матери убрать со стола». Превосходное духовное наследие. Спасибо, папа.

Но Рауль все же был не прав, замыкаясь на смерти. Не надо быть ученым, чтобы понять смерть. Это – конец жизни. Точка. Как фильм, который обрывается, когда выключаешь телевизор...

Однако ночью мне снился все тот же сон, и я улетал к даме в белом атласе с маской черепа. Об этом кошмаре я в дневнике не упоминал.

27. Индийская мифология

Те, кто знает, и те, кто ведает, – в том лесу вера есть истина, они входят в пламя, а из пламени – в день, а изо дня – в светлое двунеделье, а из двунеделья – в полугодие, когда солнце клонится к северу, а из этого полугодия – в мир Богов, из мира Богов – в солнце, а из солнца – в страну молний. Из страны молний божественный дух переносит их в миры Брахмана: в этих мирах они живут в неизмеримых далях. Непостижимо далеко от подлунного мира.

Брадараньяка-Упанишада

Из диссертации Франсиса Разорбака «Эта незнакомка Смерть»